Аттракцион «Водная феерия» Ильи Символокова

Исполнилось сорок лет творческой деятельности на манеже известного мастера иллюзии заслуженного артиста РСФСР Ильи Символокова, руководителя аттракциона «Водная феерия».

В апрельском номере журнала за этот год мы познакомили читателей с отрывком из книги артиста «Как я завоевал волшебную магическую палочку», которая готовится к печати в издательстве «Искусство». Публикация вызвала интерес у любителей циркового и эстрадного искусства. На этот раз вниманию читателей предлагается рассказ о том, как создавался аттракцион «Водная феерия».

Итак, в качестве артиста иллюзионного жанра я разъезжаю из цирка в цирк, неустанно шлифуя номер, добиваясь его художественной завершенности. И, странная вещь, как только я почувствовал, что все вроде бы уже идет без сучка и задоринки, что на арене я уже работаю со спокойной уверенностью, так сразу же заскучал: выходит — все, выходит — достиг потолка? Можно стричь купоны и безбедно существовать в свое удовольствие? Ну, нет! Все мое существо резко запротестовало. Можно ли почивать на лаврах, когда окружающая тебя жизнь насыщена невообразимыми свершениями, поразительными открытиями в науке и технике, когда уже основательно «обживается» космос!

Весной 1966 года я приехал на гастроли в Киев, чтобы сменить на манеже другого иллюзиониста — Ван Ю-ли. Понятно, мне не терпелось увидеть артиста, который имел в профессиональной среде репутацию большого искусника по части традиционных, так называемых китайских фокусов. До этого мне как-то не приходилось видеть его номер. Вечером я затерялся среди зрителей и с жадным любопытством следил за работой коллеги.

Ван Ю-ли покорил меня. Я очень доверяю своему первому впечатлению — обычно оно самое острое. Этот весьма почтенного возраста артист захватил меня своим задором и подвижностью, своей мягкой, прямо-таки кошачьей пластичностью ( в молодые годы он был хорошим акробатом), своими экзотичными трюками с водой, с живыми утками, со складными китайскими фонариками, появляющимися невесть откуда в его проворных руках. Подавал фокусы Вам Ю-ли живо, темпераментно и очень эффектно. В особенности надолго озадачил меня один из его трюков: Ван Ю-ли после ловких кувырков по манежу поднимался в рост и доставал из халата большую нашу, до краев наполненную зодой. Подумав, я догадался, как это делается, но тут же мелькнуло: «Хорошо если бы чаша после того исчезла»... Это, казалось, мимолетное соображение прочно овладело моими помыслами и — прошей покой. Целый месяц ломал я голову: каким образом может исчезнуть вода? Это уже было делом профессионального самолюбия. В поисках единственно верного решения я отбрасывал париант за вариантом. И хот* скорлупа у этого орешка оказалась на удивление твердой, я все же разгрыз ее. Купил в хозяйственном магазине пластмассовый тазик, сделал учебный вариант и показал на репетиции директору Киевского цирка Никулину.

—    Хочу вставить, Владимир Антонович, эту новинку в свой номер. Как — не возражаете?
—    Наоборот. Даже настаиваю. Трюк, безусловно, интересный. Одно плохо: лужицы вот эти на ковре... Надо бы что-то придумать...

Никулин распорядился изготовить в театральных мастерских клеенчатую подстилку, и я вынес на зрителя трюк с водой. Популярный клоун Олег Полов, который в это время тоже выступал в Киевском цирке, сказал за кулисами: «А знаешь, мне понравился твой новый трюк»... Как часто бывает, брошенные мимоходом слова послужили в некотором роде толчком для размышлений, стимулом к развитию идеи.

По сути дела, замысел создать крупный номер, состоящий из всевозможных трюков с водой и выдержанный в едином стиле, окончательно оформился именно тогда, в Киевском цирке.

Неделю за неделей, месяц за месяцем дома, на улице, за кулисами, в поезде, в салоне самолета я только тем и был занят, что изобретал новые трюки. Моя гримировочная превратилась в нечто среднее между научной лабораторией и мостерской «металлоремоита». К столу прикреплены тиски, с другого конца — портативный токарный станок и... микроскоп. Повсюду инструменты: сверла, дрели, резцы, всевозможные напильники, кронциркуль. Свои замыслы самому же приходилось и воплощать в жизнь. Большая часть реквизита для «Водной феерии» сделана моими руками. В те жаркие дни я как одержимый ставил опыты, изводил горы металла на бесконечные пробы, размышлял бессонными ночами, как остроумнее озадачить публику, ввести в приятное заблуждение.

Запросы сегодняшнего зрителя стоят на уровне новейших достижений современной науки и техники. Кого удивишь бесхитростным, примитивным трюком в то время, когда нога человека уже ко-коснулась Луны. Поэтому не трудно себе представить, сколько нужно употребить изобретательности, чтобы искусно обмануть людей, сидящих на твоем представлении. А как определить интересно ли то, что ты придумал или нет? Занятно или не очень? Самому-то тебе нравится, а зрителям? Где мера вкуса и красоты?

...Память часто возвращает меня на несколько лет назад, к тем творчески счастливым моим дням, когда я встретился и стал работать с одним из лучших наших режиссеров — Георгием Семеновичем Венециановым, тогдашним художественным руководителем Ленинградского цирка, даровитым постановщиком и вдумчивым педагогом. От многих артистов я был наслышан, что Георгий Семенович всегда поддержит всякое здравое творческое начинание, что будучи человеком тонкого вкуса и высокой театральной культуры, он оказывает огромную помощь и новичкам и мастерам. И действительно, с ним можно было все обсудить, поспорить и, что особенно важно, рядом с ним можно было думать вслух.

Теперь же я был, в сущности говоря, предоставлен самому себе. Приходилось все время отказываться от того, что уже бытовало у других иллюзионистов и успело набить оскомину. Я говорил себе: не благодушествуй, ищи только истинно свежее, только подлинно оригинальное. Это был целенаправленный поиск — ни полшага в сторону.

Моя задача, правда, несколько облегчалась тем, что когда я еще бился над решением «исчезающей поды», то уже тогда как бы взрыхлил почву для будущих всходов. И вот вознаграждение — придуман «Неисчерпаемый ящик». Он оказался основным трюком будущей «Водной феерии». То-то я радовался! Мне удалось найти оригинальный способ, как из совершенно пустого ящика без дна и крышки — только складные стенки — черпать, словно из волшебного бездонного колодца, ведрами воду. Я понимал: зрители будут пристально, во все глаза следить за каждым моим движением, понимал, что каждый будет думать якобы я прячу воду в столе, под скатертью, в ножках стола. Современный зритель искушен: он будет искать хитро укрытые шланги, по которым де подается вода, потайные насосы... Но какой же это фокус, если так просто разгадать его секрет. Нет, мои трюки строились совсем на другом.
Продолжая работу над будущим номером, я придумал еще несколько эффектных «водных чудес», в которых использовал открытый мной принцип исчезновения тазика с водой. И постарался найти для них современную форму подачи. Я решил показывать эти трюки в массовом исполнении и включил в номер четырех ассистенток. Мне представлялось, что зрители будут немало удивлены, когда в девичьих руках станут загадочно появляться чаши, полные воды, и вдруг пропадать, словно испаряясь...

Не раз меня посещало сомнение: не переоцениваю ли свои изобретения, интересны ли они на самом деле? Так это или не гак могла определить только публика. Подобно тому, как несколько лет назад я по частям обкатывал отдельные элементы номера «Человек-загадка», вставляя их в апробированную манипуляцию, так и теперь я стал вводить в свое иллюзионное выступление фокусы с водой. Это позволило мне настолько отточить каждый из них, что когда пришло время составить номер только из «водных» трюков, все они, по сути дела, уже были готовы.

На премьере в Хабаровском цирке таинственные исчезновения и появления различных сосудов, наполненных водой, были встречены с одобрением, Меня поздравляли...

Во время Всесоюзного смотра новых произведений циркового искусства, посвященного 100-летию со дня рождения В. И. Ленина, я был удостоен звания лауреата. Рецензии в газетах были самые хвалебные. И все же...

И все же до конца я не был удовлетворен. Внутреннее чутье подсказывало, что мое сценическое поведение еще хромает на обе ноги: порой нс выдерживаю пауз, сбиваюсь с ритма, не умею концентрировать внимание, как учил Венецианов. Не поставлена четкая задача и перед клоунами: всякий раз, когда подходит условный момент появляться им на манеже с пустыми ведрами и просить воды, случается неловкая заминка. Да и в композиции номера ме все гладко: ощущается некоторая растянутость, ряд трюков выглядит одинаково. «Нет блеска» — сказал бы Георгий Семенович. Безусловно, я обратился бы к нему за помощью, но к тому времени моего дорогого наставника уже не было в живых..

Из головы не выходила фраза, произнесенная Эмилем Теодоровичем Кио: «Показывать фокусы могут все, вопрос только как показывать»... Безусловно, я понимал, что недостаточно создать новые трюки, необходимо еще облечь их демонстрацию в яркую зрелищную форму. Короче говоря, после размышлений, я пришел к выводу, что моя вводная феерия» нуждается о художественной доработке, что необходим строгий режиссерский глаз. И опять мне повезло: работать над аттракционом согласился главный режиссер Московского цирка Марк Соломонович Местечкин.

Большое значение постановщик придавал масштабности зрелища, его красочности. Было придумано много ярких деталей: в прозрачных вазах, неожиданно появляющихся в руках ассистенток, стали, например, плавать живые золотые рыбки. Прежде по ходу номера магически возникал у меня в ладонях всего один фонтан, теперь же эффектно подсвеченные прожекторами струи вырастают и падают алмазным дождем на всем пространстве манежа. Хорошей режиссерской находкой, неизменно заставляющей зрителей улыбаться, являлась и такая юмористическая деталь: клоуны укрываются от дождя под дырявыми зонтами. Значительно расширил Местечкин и, как мы говорим, антураж: стали участвовать не четверо ассистенток, а десять. «И чтобы каждая непременно была актрисой», — говорил он и обязал всех — и прежних моих помощниц и новых — ежедневно заниматься с балетмейстером. Долгие беседы с режиссером заставили и меня по-новому взглянуть на свою роль.

Плодотворное содружество с Местечкиным сделало аттракцион неузнаваемым. Но и после того работа по его шлифовке ие прекращалась ни на один день. Расскажу такой случай. Было это в Сочинском цирке. Как-то по окончании представления ко мне подошел Юрий Никулин и, обняв дружески за плечи, сказал: «Было бы, Илюша, гораздо эффектной наполнять в ящики не два ведра, а, скажем, три-четыре... Но такое, пожалуй, невозможно»... Через несколько дней на одном из спектаклей я осуществил этот добрый совет — показал трюк с четырьмя ведрами.

Мой аттракцион наталкивал режиссеров на создание специальных тематических представлений. Такие спектакли показали многие цирки: Московский — «Чудеса на арене», Харьковский, Днепропетровский и Ярославский — «Парад волшебников», Бакинский — «Праздник воды».

«Водная феерия» идет в каждом цирке в качестве, как у нас говорят, гвоздя программы. И понятно, что мне далеко не безразлично, привлекает аттракцион публику или не привлекает. Без ложной скромности замечу, что новизна зрелища неизменно и повсюду вызывает интерес.

Отгадка трюков с «таинственной» водой сплошь да рядом вызывает, как мне не раз говорили, жаркие споры среди публики. Выдвигается версия за версией и даже такая: весь секрет в брикетах льда, которые якобы оттаивают на горячей поверхности стола и превращаются в воду...

Как это ни покажется удивительным, отгадка моих замысловатых фокусов заинтересовала и не на шутку увлекла — кого бы вы думали? — знаменитого конструктора самолетов А. Н. Туполева. Было это, как сейчас помню, зимой, во время работы в Казанском цирке. Едва кончилось представление, но успел я переодеться, приходит в гримировочную наш администратор:

—    Илья Калистратович, вас просят подняться к начальству...

Вхожу в просторный кабинет директора цирка. За курительным столиком в креслах — незнакомые люди, все улыбаются, должно быть, разговор шел о чем-то веселом. Директор познакомил меня, к немалому моему удивлению, с Андреем Николаевичем Туполевым и его коллегами, затем усадил рядом со знатным гостем и заключил с лукавым выражением лица:

—    Вот сейчас сам волшебник нам все и объяснит.

Но «волшебник» и ма этот раз не спешил раскрывать свои секреты...

Глаза у Туполева вспыхнули искорками, он откинулся на спинку кресла и, прищурясь, сказал не без задора:

—    Ну и правильно, Илья Калистратович, так и надо. Помалкивайте. Мы ведь тоже секреты не открываем, — и от души расхохотался. А потом; обернувшись к своим коллегам, заключил. — Конструкторы мы, в конце концов, или нет. Вот пусть наши умы сами и додумывают...

Долго засиделись в тот вечер мы за разговором. Немало было в моей-жизни запоминающихся встреч, но почему-то эта особенно глубоко запала в душу и всякий раз живо всплывает в памяти, когда речь заходит о секретах моих фокусов.

Впрочем, каким образом я добываю воду в таких количествах и куда она пропадает занимало публику и на другом конце планеты — в странах Юго-Восточной Азии, куда я прибыл иа гастроли в составе большой группы советского цирка. Первое время мне казалось странным, как местные устроители концертов реагируют, когда узнают, что для выступления мне каждый вечер требуется без малого тонна воды. О-о-о! — многозначительно восклицали они.— Тонна воды!..

Дело в том, что и Индонезия, и Лаос, и Бирма, и Непал, и Сингапур — страны со строго лимитированным водным режимом. К воде в этих жарких краях особое отношение. Вода — ценность. И в то же время вода здесь — непременный атрибут народных празднеств. Немного позднее я уже привык к тому, что в финале моего выступления, когда на импровизированной арене взлетали ввысь струи фонтанов, некоторые особенно темпераментные зрители, очевидно, не в силах совладать с собой, выбегали с мест под прохладные брызги. И стоило освежиться одному, как моментально его примеру следовали многие. Такая картина повторялась повсюду. Оно и понятно: за стенами зала палящий зной, а здесь бессчетные чаши живительной влаги.

Рецензенты этих стран писали: «Очевидно, самого мокрого иллюзиониста в мире зовут Символоков»... «В засушливое время такому волшебнику не было бы цены»... Меня называли «королем воды», «повелителем таинственных вод», «волшебным водолеем», «смотрителем магических сосудов». С легкой руки бирманского журналиста на всем гастрольном пути в афишах и рецензиях меня стали именовать «мистер Дождь».

Эпитет «мистер Дождь» прочно приклеился ко мне и стал в своем роде моей визитной карточкой.


И. СИМВОЛОКОВ, заслуженный артистр РСФСР

оставить комментарий