Что же такое эстрадный театр?

Люди, связанные с эстрадой, доказывают: эстрадный театр непременно должен иметь постоянную труппу и ее силами ставить спектакли, привлекая, если это нуж­но, исполнителей тех или иных номеров.

Другие это положение оспаривают: труппа театра, утверждают они, это все имеющиеся в нашей стране эст­радные коллективы и отдельные исполнители. В театре должно быть представлено все лучшее, что есть на эстраде.

Спор между двумя сторонами ведется горячий, и аргу­менты в защиту своих положений и той и другой стороной выдвигаются убедительные. Услышал как-то этот спор работник бухгалтерии то ли самого театра, то ли Всероссийского гастрольно-концертного объединения. Пожал пле­чами и сказал: «Не понимаю, чего спорят? Финансовый план театр выполняет, а это основной критерий, по кото­рому проверяют работу театра вышестоящие инстанции, вплоть до Министерства культуры РСФСР».

Бухгалтер, может быть, высказался уж слишком пря­молинейно. Но на деле оказывается именно так. Судите сами. За две недели до открытия прошедшего зимнего се­зона в театре никто не знал, чем же он будет открываться. Планы, конечно, имелись, но они не отличались конкрет­ностью, а главное — театр не работал ни с одним коллек­тивом или солистом. На счастье, в это время состоялся выпуск Студии эстрадного искусства, которая подготовила программу «В жизни раз бывает восемнадцать лет». Было решено эту программу целиком — и с хорошим, что в ней имелось, и со слабым — пригласить в театр сроком на де­сять дней, Вымыли пол, расставили стулья, на свои места встали контролеры, сел кассир, администратор составил афишу, директор ее подписал, типография напечатала. Публика пришла, открылся занавес — премьера состоялась. Кончились выступления студии, приехала французская пе­вица Жаклин Франсуа, ее сменил Л. О. Утесов. Место Утесова заняли молодые ленинградские артисты, потом приехал   Ленинградский   театр   миниатюр,   возглавляемый А. И. Райкиным. После сцену занял чехословацкий театр «Латерна магика». Когда же у артистов были выходные дни, М. Ботвинник и Т. Петросян вели в театре шахмат­ные сражения, поэты читали стихи, Экспериментальная студия пантомимы, руководимая А. А. Румневым, показы­вала свое искусство.

Предположим, что всем без исключения было интересно, хотя это и не так. Но при чем здесь театр? Какую предва­рительную творческую работу он вел с теми, кто выступал на его подмостках? Все сюда приносилось уже в готовом виде. Взять хотя бы музыкальное сопровождение. Райкин привез с собой даже дирижера, «Латерна магика» дает свои представления под музыку в механической записи. А вот когда приехали ленинградские артисты, то им ак­компанировал лишь рояль, оркестр театра отдыхал, по-видимому, не желая утруждать себя репетициями. Честное слово, мы за то, чтобы в театре выступали и Райкин, и Утесов, и другие талантливые и популярные ар­тисты. Но ведь театр — это не только сцена, ряды кресел пар­тера, бельэтаж, касса, буфет, вешалка, окошечко адми­нистратора. Театр — это прежде всего творческая органи­зация. Что же за весь зимний сезон создал эстрадный театр? Чем он обогатил эстрадное искусство? Но, может быть, театр не располагает возможностями для постано­вочной работы? Нет, почему же, средства на это отпус­каются, а в штате театра значились директор, главный режиссер, главный дирижер, заместитель директора, заве­дующий постановочной частью и другие специалисты. Но где же результаты деятельности всех этих людей? В про­шедшем сезоне, правда, пошел спектакль «Утро после са­моубийства», осуществленный главным режиссером И. Шароевым. Но прошел он, так как публика его почти не посещала, не более десяти дней. Один спектакль, да и тот слабый, за целый сезон! Не должен ли главный режиссер принимать гораздо более активное участие в деятельности театра? Руководить всей его творческой работой? А то ведь что получается?! Что зиму сменяет лето — знают все. Не может быть, чтобы об этом забыли в эстрадном театре. И тем не менее к открытию летнего сезона в «Эрмитаже» оказались неподготовленными. То, что называлось «Ветры весенние», как обозначено в программах, поставлено режиссером А. Дунаевым и оформлено художником В. Ма­монтовым, но это всего лишь обычный сборный концерт, в котором каждый артист отвечает только сам за себя. Право, трудно даже догадаться, к чему здесь сводилась режиссерская работа. Публика посещала «Ветры» слабо, зал едва наполнялся на одну четверть.

Правда, перед затратами дирекция не останавливалась, при наличии большого постоянного оркестра у певиц Л. Зыкиной и Т. Миансаровой имелись свои аккомпаниа­торы. А чтобы В. Нечаев и Г. Орлов могли исполнить несколько куплетов, из Ленинграда выписали джаз-ан­самбль, руководимый Н. Носовым. Неужели излишества преследуемы только в архитектуре?! Каковы же причины появления подобных излишеств? Элементарная неорганизованность. Артисты механически переносили готовые номера на сцену «Эрмитажа» и брали с собой все, к номеру принадлежащее, вплоть до аккомпа­ниаторов. А разве это дело, что ансамбль «Лезгинка» в один и тот же день танцевал и в зале им. Чайковского и в «Эр­митаже»? Почему программу вели три конферансье — Б. Врунов, В. Нечаев и Г. Орлов? Тем более, что все их шутки находятся в полном отрыве от номеров выступаю­щих артистов. Дуэт Нечаева и Орлова явно не ладится, каждый из них действует в пределах найденного им преж­де характера, по существу не задумываясь о взаимоотношениях с партнером, о создании ансамбля. Что касается Брунова, то становится все более оче­видным: ему необходимо искать новую маску или образ. Идет время, артист становится солиднее, круглее, и тот непосредственный молодой человек, роль которого он играет на сцене, вступает все в больший конфликт с фак­турой актера. И вот здесь-то в первую очередь нужна по­мощь режиссера.

Конечно, в концерте выступали талантливые артисты: певица Л. Зыкина, кукольники Е. Левинсон и Г. Поликарпов, балалаечники М. Рожков и Г. Миняев... Но так как программа режиссерски не подана, ритмически не орга­низована, не продуманы ни выходы, ни уходы артистов, конферансье действуют в отрыве от номеров, то в конеч­ном итоге проигрывают и каждый артист в отдельности и вся программа в целом. То, что здесь пишется, — это только попутный отзыв на программу, цель же у автора статьи совсем другая — показать, что даже при благоприятных условиях, имея до­статочное время для подготовки программы, театр не су­мел решить этой задачи. Кажется, программа ставилась неделю, но, право, подобный сборный концерт можно со­брать и за один-два дня. А между тем буквально каждая программа, идущая в Эстрадном театре, должна иметь свое лицо и в чем-то обогащать эстрадное искусство в целом. И, конечно, каж­дый артист, собирающийся здесь выступать, имеет право рассчитывать на внимание со стороны автора, режиссера, художника, композитора и даже заведующего постановоч­ной частью. Ну хорошо, может быть, все то, о чем здесь пишется, — прошлое театра эстрады, а теперь он имеет многообе­щающие перспективы? Перед открытием летнего сезона автору этой статьи довелось беседовать с директором те­атра Н. М. Мясоедовым в его служебном кабинете.

— Чем   же   вы   собираетесь   порадовать    зрителей? — спросил у директора автор.
— В «Эрмитаже» после «Ветров весенних» двенадцать дней  будет  гастролировать  студия   «Юность»  с  той  про­граммой,   которая   была   показана   в  конце  зимнего  сезо­на, — «Нет,   мальчики!».   Затем  предоставим   «Эрмитаж» для гастролей Театра марионеток Билла и Коры Бэрд из США. Пять или шесть дней у нас будет танцевать М. Эсамбаев. Август пока свободен, думаем повести переговоры с артистами украинской эстрады, и в частности  с Ю. Тимо­шенко и Е. Березиным, а может быть, какие-нибудь гаст­ролеры приедут из-за рубежа. В сентябре хотим показать грузинский оркестр «Рэро».

Значит, на протяжении лета только одна программа — «Ветры   весенние» — организована   в  театре...

— Что же покажет театр следующей зимой?
— Восстановим   пьесу  А.   Липовского   и   И.   Шароева «Пришедший в завтра». Будем договариваться с предста­вителями  армянской  эстрады,   покажем   премьеру  студии «Юность».  Если   пройдет  конкурс   артистов  эстрады,   тог­да   у  нас  на   сцене  выступят  его  лауреаты.  И,   наконец, хотим, чтобы в конце сезона пошло обозрение «С корабля на бал».

Хочется верить, что все задуманное театр осуществит, но опять-таки своими силами он поставит всего одну но­вую программу — «С корабля на бал». Не мало ли?! Со всей возможной объективностью разобрана работа Московского театра эстрады более чем за целый год. И следует признать: творческое начало почти отсутствует. Скорее, это обычная прокатная площадка, на которой, по существу, может выступать любой гастролер. Театр же обязан создавать новые произведения искусства. И здесь мы возвращаемся к тому спору, с которого начали статью. Итак, на какое-то время театр может и даже обязан предоставлять свою сцену гастролерам, как советским, так и иностранным. Но и в этом случае ему следует проявлять активность — отбирать действительно лучших из них; таких, которые чем-то могут обогатить наших зрителей. Но главная задача театра — самостоятельная органи­зация и постановка программы. Пусть их будет четыре, три в год. Но каждая из них должна быть значительна по содержанию и интересна по форме. Каждая должна обогащать советское эстрадное искусство. Нужна ли для это­го постоянная труппа? Не думаю. Нельзя ограничить театр показом номеров, даже первоклассных, в исполнении одних и тех же артистов.

В театре могут ставиться и обозрения и пьесы герои­ческого, сатирического, лирического, юмористического на­правления.   Конечно,   в обозрениях   и пьесах  появятся и роли и конфликты. Может быть, для иных ролей надо привлекать драматических, оперных, опереточных, кино и цирковых артистов, как это делает Московский мюзик-холл. Но приглашать только на то время, пока идет спек­такль. В этом театре должны идти преимущественно эст­радные дивертисменты, где будут выступать новые испол­нители; тем же, что известны москвичам, следует появ­ляться только с новыми вещами. Иногда говорят, что у нас мало новых талантливых эстрадных артистов. Это неправда, их надо только активно и заинтересованно искать. Почему из года в год появляют­ся в «Эрмитаже» одни и те же имена? А такой, например, талантливый мастер, как К. Яницкий, соединяющий в сво­их фельетонах и пародиях подлинную гражданственность, публицистичность с лирикой, сатирой, юмором и даже буф­фонадой, только раз, во время Декады украинского искус­ства, на несколько дней появился в эстрадном театре. Да разве он один! Не выступал в театре тонкий и злой паро­дист Ю. Филимонов, талантливые и очень культурные ис­полнители сценических миниатюр В. Татосов и Ю. Аптекман, веселые, непосредственные, очень молодые, в лучшем смысле этого слова, эксцентрические участники сатириче­ского дуэта А. Литвинов и Н. Ткаченко. Да разве этим перечнем исчерпывается список! Поискать по всем филар­мониям и концертно-эстрадным бюро страны — найдутся новые талантливые исполнители. Но, конечно, почти с каж­дым из них, прежде чем они начнут выступать — шутка сказать, в Московском театре эстрады, — надо провести известную работу, добиваясь, чтобы номер стал перво­классным. А потом следует, может быть, еще больше работать над постановкой цельной программы. Иначе быть не может.

Правда, существует и другая сторона — иной артист, добившийся популярности, заявит: «А мне в эстрадном театре работать невыгодно! Так я выступаю за вечер в трех-четырех клубах. А тут ответственность увеличивается во много раз: готовь новый репертуар, может быть, и костюм надо сшить новый, а концерт один в вечер — зна­чит, материально я страдаю». К тому же кое-кто из попу­лярных и не особенно популярных исполнителей стремится выступать не с номером в программе, а держать целое отделение, а то и целый концерт — материально это тоже выгоднее,   артист  получает   несколько   ставок. Может быть, стоит подумать о каком-то материальном поощрении тех, кто выступает в эстрадном театре? Но одновременно не мешало бы активнее выступать против тех «жрецов» искусства, которые обо всем судят только с позиции: выгодно, невыгодно! Вот вокруг кого, вне зависимости от имени я званий, следует создать атмосферу нетерпимости. Выступление в эстрадном театре — большая честь для артиста, и тот, кто от этой чести отказывается, попросту боится, что он не справится с ответственной задачей. Он обленился, опустился, не хочет или не может создать ничего нового. Живет на проценты от когда-то накопленного творческого капитала, И об этом людям надо говорить прямо в лицо, на общем собрании, не стес­няясь.

И, конечно, еще одно: если артист выступает в эстрад­ном театре, то уже на протяжении года перед этим он на другой московской площадке появляться не должен. А то, право, странно получается: артист выступает в «Эрми­таже» и в то же время в других парках и клубах. Так зачем же ехать в «Эрмитаж», когда его можно послушать и ближе к дому и дешевле, а то и вовсе бесплатно? Проблема исключительности, то, что такого-то артиста можно увидеть только в этом театре, во всяком случае в данный период, делает эстрадный театр особенно при­влекательным для зрителей, группирует вокруг него своеобразный актив. Но так или иначе, Московский эстрадный театр дол­жен начать перестройку. Ту инертность, которая сущест­вует в его творческой деятельности, необходимо во что бы то ни стало преодолеть.

Искусство и инертность — понятия несовместимые.
 

Ю. ДМИТРИЕВ

Журнал Советский цирк. Август 1963 г.

оставить комментарий