Перейти к содержимому

Фотодром Шираслана. Новое
подробнее
12-й Международный фестиваль циркового искусства «Золотой слон» в Жироне(12th International Circus Festival Gold Elephant in Girona).
подробнее
Животные в цирке- наша жизнь, наша самая большая любовь.
подробнее

Фотография

Журнал Советская эстрада и цирк. Июнь 1979 г.

Советская эстрада и цирк. Советский цирк. Июнь 1979 г.

  • Авторизуйтесь для ответа в теме
Сообщений в теме: 9

#1 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 05 December 2019 - 12:32

Журнал Советская эстрада и цирк. Июнь 1979 г.

Прикрепленные изображения

  • 001.jpg
  • 002.jpg
  • 003.jpg
  • 004.jpg
  • 005.jpg
  • 006.jpg
  • 007.jpg
  • 008.jpg
  • 009.jpg
  • 010.jpg
  • 011.jpg
  • 012.jpg
  • 013.jpg
  • 014.jpg
  • 015.jpg
  • 016.jpg
  • 017.jpg
  • 018.jpg
  • 019.jpg
  • 020.jpg
  • 021.jpg
  • 022.jpg
  • 023.jpg
  • 024.jpg
  • 025.jpg
  • 026.jpg
  • 027.jpg
  • 028.jpg
  • 029.jpg
  • 030.jpg
  • 031.jpg
  • 032.jpg
  • 033.jpg
  • 034.jpg
  • 035.jpg
  • 036.jpg


#2 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 05 December 2019 - 12:42

Цирковые проблемы В последнее время среди исследователей и популяризаторов, специалистов и знатоков акробатического жанра участились дискуссии, в которых нередко поднимается проблема: цирк и спорт. Одни утверждают, что в скором времени цирковую акробатику с успехом заменит акробатика спортивная, усложненная и быстро прогрессирующая. Другие высказывают опасения за судьбу жанра, настойчиво призывая взять на вооружение опыт спортсментов. Комментаторы в своих репортажах, тренеры и спортсмены в интервью, ничуть не смущаясь, называют искусством то, что демонстрируется на стадионах и в спортивных залах. Толкователи такого явления считают, что происходит процесс сближения видов спорта с искусством. Причем, аплелируют всегда к цирку, реже к эстраде и мюзик-холлу. Давайте поразмыслим, как могло появиться сопоставление различных по своей природе явлений — цирка и спорта? Итак: акробатика в цирке и акробатика спортивная. На первый взгляд может показаться, что у них много общего. Их внешняя составляющая суть — одни и те же акробатические элементы. Подчеркнем, внешняя, и только на первый взгляд. В 30-е годы перед советским цирком стояла важная задача — содействовать пропаганде и популяризации физической культуры и спорта в нашей стране. Поэтому не случайно эталоном акробатического искусства становится так называемый «спорт-акт» (или «спорт-стиль»), то есть подчеркнуто спортивная демострация на аренах номеров и аттракционов. Прославленная советская артистка Зоя Кох в своей книге «Вся жизнь в цирке» вспоминает, что под новым стилем реформаторы арены «стали понимать упрощенные костюмы, отказ от изящных движений. Почти везде было запрещено исполнение легкой музыки, сопровождавшей номер». Добавим, что выступления многих признанных мастеров жанра становились образцами «спорт-акта», давая обильную пищу для подражаний и копировок. Отход от «спорт-стиля» в сторону театрализации и карнавальности подвергался яростным нападкам. Так, в поисках нового стиля закладывались зримые и ассоциативные связи цирка со спортом, которые во многом определили дальнейшие пути жанра. С другой стороны в 30—40-е годы цирковые акробаты имели свободный доступ к участию в спортивных состязаниях. В таких случаях, а для своего времени они стали нормой, у болельщиков (потенциальных зрителей) была возможность наглядно убедиться и сравнить уровень технических достижений профессионалов и любителей. Постепенно укреплялось иллюзорное ощущение соревнования спорта с цирком. Так, мерилом оценки выступления артиста-акробата стали спортивно-технические достижения. Допустим, что спортизация акробатического жанра, если так можно выразиться, этап неизбежный. Но что за этим последовало? 40—50-е годы. В акробатических номерах появляется мягкий предохранительный мат. Все вроде бы верно — растет сложность трюков, необходимы меры предосторожности. Акробат, подброшенный трамплином, подкидной доской, батутом, лопингом на немалую высоту, выкручивает разнообразное сальто и уверенно приземляется на манеж. Великолепное, захватывающее зрелище! Бесспорно. Но, стоп! Приземляется не на манеж, а на предохранительный мат. В этом мне видится существенная разница. В сознании смотрящего, как специалиста, так и неискушенного зрителя, маты представляют собой сугубо спортивный атрибут. В самом деле, с чем ассоциируется спортзал? Непременно: кольца, брусья, шведская стенка, волейбольная сетка и, конечно, множество разнообразных матов. Теперь любитель цирка, а вслед за ним и знаток, придя на соревнования, говорит себе: «Куда там спортсменам, вот в цирке видел одного акробата, так тот перевернулся несколько раз подряд, да еще при этом как-то штопором ввинтился вверх. Это было зрелище!» А ведь видел-то в цирке. Однако в сознании отложилось не чувство или настроение, вызванное тем или иным выступлением артиста, а нечто среднее — голый трюк. Здесь, по-видимому, мат-посредник сыграл связующую роль. И еще один факт. Освоение цирковым акробатическим жанром исконно спортивного понятия — рекорд. Даже трудно вообразить более нелепое сочетание — искусство и рекорды. Абсурд да и только. Тем не менее в цирке нередко наблюдаем такую картину. Голоса инспекторов манежа, усиленные мощными динамиками, вещают: «Рекордное достижение... высшее достижение... мировое достижение... единственный исполнитель... и т. п.». После чего следует режиссерски безукоризненно выстроенная сцена. Стихает музыка, ударные воспроизводят леденящую душу барабанную дробь, зрительный зал смолкает. Но это была не та тишина сопереживания, которая дорога артисту. Скорее, это напоминает смолкнувший стадион, охваченный нервозным ожиданием. «Сумеет — не сумеет? Достанет сил на этот раз или вновь неудача?» Затем акробат намеренно долго втирает в подошвы тапочек магически поскрипывающую канифоль и отрешенно готовится к установлению рекорда. Пауза может тянуться сколь угодно долго. Публика ждет в гипнотическом оцепенении. Но это уже не публика. Это болельщики в плену азарта. Иногда в зале кто-то громко охает. Где-то испуганно вскрикивает ребенок, и мать покрепче прижимает его к себе, закрывая личико руками. Наконец чарующе-хрипловатое «Алле», за которым следует мастерски отработанный прыжок. Затянувшееся молчание взрывается ливнем оваций, смешанным с выдохом облегчения — получилось. Цирк рукоплещет. На манеж падают цветы восторга... Я намеренно слегка драматизировал ситуацию, довольно типичную, чтобы стала отчетливее видна дисгармония происходившего. Слов нет, прыжок, конечно, хорош. И призван он, утверждая смелость и ловкость, восславить человека-властелина, человека-покорителя. А вот нарочитое нагнетание ажиотажа вокруг трюка, игра на зрительских нервах, на наш взгляд, не имели ничего общего с искусством. Время, заметим,—60-е годы. Нетрудно догадаться, что тяга к рекордизму есть не что иное, как трансформировавшийся «спортстиль» 30-х годов. Штамп, как видим, живуч, и вот еще одна нить, связующая спортзал и манеж, укрепила иллюзию сходства. Примерно с середины 60-х годов любительская акробатика начинает испытывать небывалый подъем. Решающее слово оказывается за наукой. Создаются экспериментальные лаборатории, конструкторские бюро, институты и даже научные центры. Спортивная акробатика обретает европейскую, а следом, и мировую признательность. Изобретение эластичной прыжковой дорожки вносит заметные коррективы в технику исполнения основных элементов динамической акробатики. Обновленная техника оказывается столь совершенной, что позволяет любителям в кратчайшие сроки освоить то, что раньше казалось лишь мечтой. И грянул каскад рекордов. Автору довелось видеть, как в 1977 году на первенстве СССР по акробатике С. Шаповалов совершил попытку выполнить прыжок: тройное сальто-мортале с пируэтом. Знатоки помнят, что именно это достижение Владимира Довейко еще совсем недавно объявлялось как рекордное. Оценивать цирковую акробатику с точки зрения акробатики спортивной было бы заблуждением слишком очевидным. Видимо, следовало остановить состязание цирка и спорта. Однако ответной реакцией цирка на бум спортивных рекордов было привлечение на профессиональную арену спортсменов. Стали нередки случаи, когда артисты механически, без видимого осмысления, включали в свои номера достижения любителей. Но вместо того, чтобы остановить состязание,. специалисты ударили в набат, видвигая проблему «цирк и спорт». «Цирковая акробатика слабеет, нужны срочные меры. Посмотрите, как вырос спорт. Чем мы хуже? Пришла пора и цирку стать на научно-технические рельсы», — так или приблизительно так говорили профессионалы. Волнение за судьбы жанра усиливалось еще и тем, что, по общепринятому мнению, спортивная акробатика стремится в чем-то приблизиться к искусству мастеров манежа. Действительно, видимость такой тенденции существует. Но только видимость. Спорт всегда был призван стать зрелищем эстетически наполненным. Поэтому, если учитывать необходимость исключения из него монотонности, моментов особого перенапряжения, сглаживания известной доли риска, которому подвергаются участники состязаний (в частности, акробаты и гимнасты), такое заимствование без оговорок останется признать правомерным. И уж, разумеется, ни о каком посягательстве на твердыни цирковой акробатики речь не идет. Вряд ли сегодня стоит всерьез говорить о возможности, а тем более о необходимости состязания мастеров манежа и спортивного зала. Слишком разнятся их цели и средства. Для спорта характерен поиск неизведанных возможностей человеческого организма с физической доминантой. Рекорд стимулирует поступательное движение в спорте. И связь с наукой неизбежна в спорте, более того — закономерна. Сущностью любого вида искусства, в том числе и циркового, навсегда останется человек — его переживания, стремления, мечты. Разумеется, с духовной доминантой. Поэтому, на мой взгляд, выдвигаемая нынче «проблема жанра» всецело представляется надуманной и оттого мнимой. Ее порождение — есть издержки развития акробатики в цирке. Ведь никому до сих пор не приходило и, без сомнения, не придет в голову сравнивать или сопоставлять балет и художественную гимнастику, где многое к тому располагает: позы, батманы, прыжки, вращения. Подходя к обоим явлениям абстрагировано, можно заключить, что арсенал технических средств в обоих случаях сходен. Однако сравнения, как видим, не происходит. Почему? Достаточно вспомнить, что «с сточки зрения взаимосвязи цели, средства и результата деятельности человека, физические движения могут быть определены и как способ познания (через движение) окружающих предметов внешнего мира». Это положение, изложенное в книге «История физической культуры и спорта», разработанное исследователями физкультуры и спорта, великолепно иллюстрирует искусство балета. В нем вся палитра художественных выразительных средств подчинена единственной цели — повествовать о красоте чувств человеческих. Балет решает только ему свойственные и только ему посильные задачи, оперируя категориями искусства. Акробатика в цирке, как это ни горько, реже дает основания говорить о себе, как об одном из видов искусства. Увы, зачастую на манежах идут номера, лишенные образного начала. В таких выступлениях композиционная стройность сюжета подменяется эклектическим набором трюков. В иных случаях широкий приток спортсменов на арены не обоснован. О таких понятиях, как создание образа, «логика трюка», «игра пауз», они имеют весьма отвлеченное представление. Недавний любитель свято верит в то, что, виртуозно владея своим телом и облачившись в цирковой костюм (которого зачастую носить-то правильно не умеет), он может считаться артистом. Отдавая дань его былым заслугам, мы смело утверждаем, что этого до смешного мало. Глядя на выступления таких исполнителей, остается грустно иронизировать вместе с сатириком: «Вы думаете, этот автор мало сделал? Он снизил общий уровень» (Станислав Ежи Лец). О если бы только спортсмены! Многие дипломированные артисты, к сожалению, встают на путь примитивизма и усредненного стандарта. Это, что называется, рядовые исполнители, из плеяды молодых. А именитые наставники, признанные мастера? Прислушаемся. По первой программе Центрального телевидения в передаче «Время» (которую смотрят столько зрителей, сколько за несколько лет не посетят все цирки страны) мастер, отвечая на вопрос корреспондента, говорит: «За двадцать минут работы нашего аттракциона мы демонстрируем девятнадцать рекордов!» И при этом то и дело слышишь, что спорт обогнал цирк, что надо решать проблемы... Мне кажется, сегодняшние нарекания в адрес акробатического жанра объяснимы не тем, что спорт устремился к вершинам искусства, а цирк, к сожалению, во многих случаях опустился до уровня спортивных демонстраций. Проблема эта надуманна. Своего часа ждут другие, подлинные проблемы. Например: методика подготовки кадров для физкультурно-акробатических жанров. Или: в какой мере стоит театрализовать акробатические номера? А разве вызывает сомнение актуальность такой, скажем, проблемы: драматургия акробатического номера. Мало ли существует серьезнейших подлинных проблем, требующих пристального внимания. Оканчивая сегодняшний разговор, автор надеется, что некоторая категоричность и отчасти декларативность приведенных суждений вызовут полемику по проблемам акробатического жанра. Думается, если она возникнет, то искусство цирка от этого только выиграет. ВЛАДИМИР СЕРГУНИН, артист цирка, акробат оставить комментарий



#3 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 06 December 2019 - 11:42

Клоуны Петр Толдонов, Виктор Минаев, Рудольф Коновалов В первое мгновение они мне не понравились. Очевидно, из-за свистка. Его заливистые трели сразу насторожили. Опять свистят! И в цирке, и на эстраде, и в самодеятельности. Но в следующее мгновение свистящий клоун полностью захватил мое внимание. Независимой походкой, в шляпе, с портфелем он двигался по манежу, и, казалось, каждая повелительная, вызывающая трель свистка, торчащего в губах, наполняла его дутой важностью и чванливым превосходством. Чтобы возвыситься еще более над окружающими, он взобрался на барьер и с торжествующей наглостью сигналами свистка командовал своим партнером. Но тому неожиданно удалось отобрать у него атрибуты власти — шляпу и портфель. И произошла комичная метаморфоза. Только что растерянный и послушный партнер, водрузив на голову шляпу и взяв под мышку портфель, также преисполнился важности и начал повелительно свистеть. Бывший же надменный «шеф» превратился в ...забавное существо, нечто вроде Винни-Пуха с трогательно сложенными ручками, с тоненькими радостно покорными трелями свистка. В самом конце этой смешной и острой интермедии принимает участие и третий клоун. Так их представляют публике: Петр Толдонов, Виктор Минаев, Рудольф Коновалов. Итак, с первого мгновения они мне не понравились. Они понравились мне ...со второго мгновения. Сценкой, описанной выше, клоуны сумели привлечь наши симпатии, наполнить нас чувством радостного ожидания. И это ожидание и симпатии наши растут от репризы к репризе. В их программе есть и так называемая классика, она хорошо сочетается с современным репертуаром. Все это исполняется талантливо, все смотрится с таким веселым интересом, будто происходит впервые, будто придумано сейчас, сиюминутно, на наших глазах. Ничего подобного не было раньше, ничего не будет потом. Словом, настоящее цирковое: «Спешите видеть!» И это на каждом представлении. А в субботу и воскресенье — по три раза в день. Реприза следует за репризой, дошли до последней... и опять все сначала, потом еще раз сначала. И кажется невероятным всякий раз в каждой репризе сохранять эту первозданность, свежесть, непосредственность, это ощущение сиюминутности происходящего. Любимый, но тяжкий труд арлекина... Только тяжесть эта никому не видна. Силы им, наверное, дает любовь, любовь к цирку, к своей профессии, к людям. К людям вообще и, главное, к конкретным, которые пришли именно на это представление и сейчас смотрят на них. И, конечно же, их мастерство, мастерство высшего класса. Попробовать рассказать о нем? Но всегда ли можно «поверить алгеброй гармонию»? «Расскажите мне о вкусе миндального мороженого»,— любил пошутить Станиславский. Итак, у клоунов бывают клоунские маски, этакое цирковое амплуа. Какая же она у Толдонова? Вот он совсем Винни-Пух, так легко «катится» по манежу, до невозможности мил, обаятелен, трогательно простодушен — и такой в каждом движении, в каждой интонации. Куда девалась его наглая заносчивость, вызывающее самомнение, обидное пренебрежение, которые были только что? А вот он потрясающе деловит, энергичен, целенаправлен, ни жеста, ни взгляда лишнего — все только для дела. Но каким бы он не появился, он всегда интересен, и его искренняя увлеченность захватывает, следишь за ним с удовольствием. Если бывает маской талант, то именно такая маска у Толдонова. Притом — таланта драматического, я бы даже сказала, трагико-комического. Очень легко представить его во многих известных театральных ролях. Уморителен бы был он в роли сэра Эндрю Эгьючика («Двенадцатая ночь, или Как вам угодно» Шекспира), и смешон и жалок в роли Яичницы («Женитьба» Гоголя) и, наверное, очень интересным Несчастливцевым («Лес» Островского). Но судьба его сложилась иначе. Вырос он на Орловщине, мечтал поступить в театральное, однако из-за орловского говора его туда не приняли — он поступил в цирковое училище и... очень полюбил свою совершенно особую профессию циркового клоуна. Весь свой талант, всю страстность человеческую, с избытком отпущенные ему природой, вкладывает он в творчество, которое каждый вечер дарит людям. Виктора Минаева в одной из реприз неожиданно называют Саксаулом, и зал разражается неудержимым смехом. Его маску можно бы определить, как маску «восторженной глупости», однако определение это все-таки условно. Ибо маска Минаева и глубже, и человечнее, и, можно сказать, философичнее. Вот так безоглядно, так полно и безоблачно, так сверхестественно счастливым может ли быть умный человек? Очевидно, недолго. И тут же найдет массу причин для сомнений, беспокойства, стремлений к совершенству. И потом Минаев в маске не так уж глуп, скорее, беспредельно прекраснодушен, нечто от «Идиота» Достоевского, только доведенное до крайней крайности. Кроме прекрасного он ни в людях, ни в окружающей жизни просто ничего не видит, от всего в восторге и обезоруживающе доверчив. И вместе с тем Минаев может быть и совсем иным, как в первой репризе. Но в любой из них видна его человеческая особенность, покоряют его обаяние, искренность... Минаев — коренной москвич, «кореннее» не может быть — родился, вырос и живет на улице Горького. С детства мечтал стать клоуном. Еще в школе смешил одноклассников и пользовался у них успехом. Клоун,— очевидно, одна из тех профессий, которую нужно очень любить, иметь к ней призвание, иначе ничего не получится. Минаев не сразу стал клоуном, поначалу был акробатом, но в каждом цирке внимательно наблюдал за работой коверных, завидовал им, старался постичь тайны их мастерства. И вот мечта сбывается, он начинает работать в клоунской группе вместе с Толдоновым и Довганем, с ними гастролирует в США, потом по городам Канады. И повсюду веселье и успех, повсюду полное понимание зрительного зала, несмотря на так называемый «языковый барьер». Рудольф Коновалов, так же, как и его партнеры, увлечен цирком и своей профессией. В юности был клоуном в цирковой самодеятельности города Львова. В этом трио он работает недавно, еще где-то в стадии приспособления к партнерам, к репризам. Однако его комическая задиристость, контрастно смешные перепады в состоянии и поведении вполне в духе работы «тройки». Вот об этом духе, атмосфере, стиле хочется рассказать подробнее и употребить слово «интеллигентность». Оно несколько непривычно для характеристики работы клоунов, но в данном случае очень уместно. Они — именно интеллигентные клоуны, и это прежде всего сказывается на их отношении к нам, зрителям. Они отнюдь не рассчитывают на то, что нам покажи палец — и мы будем смеяться. В их репризах нет бессмысленности, нет нарочитого, глупого комикования, нет пошлости. Хотя, по образному выражению Горького, пошлость побеждает даже героев, а уж как часто побеждает она клоунов, и говорить не приходится! Но только не Толдонова, Минаева и Коновалова. Вот они танцуют аргентинское танго с иллюзионным превращением Толдонова в даму. И так, танго да еще аргентинское, да еще Толдонов в пачке и панталончиках в цветочках с кружавчиками, а пошлости нет. Вообще танго они танцуют красиво — очень пластичны, элегантны, движутся легко, ритмично. В танце много остроумных, неожиданных, смешных ситуаций, и в конце Толдонов появляется в обличье почти балерины, однако — никакого обыгрывания юбочки и панталончиков. Наоборот, он яростно деловит, энергично изыскан и старательно грациозен — все эти контрасты и вызывают непрерывный смех. В каждой репризе — мастерство, в каждой репризе буквально по секундам отпущенного на нее времени разработана ее «партитура». Какое точное по ощущению состояние каждого персонажа! И постоянна радостная заразительность, непосредственность, обаятельная артистичность каждого в отдельности и всех вместе. ...Беседа с Толдоновым, Минаевым и Коноваловым также интересна, только гораздо меньше в ней веселья. У клоунов свои проблемы. Досадно, что многие из них не творческие, а, если так можно сказать, организационно-технические: уже много времени отсутствуют в репертуаре артистов две замечательные репризы и только потому, что к ним нет реквизита. Плохо и с костюмами. Неужели нужно напоминать такую известную истину, что здесь обделены прежде всего зрители. ...Прошлым летом это клоунское трио появилось на манеже шапито Измайловского парка в Москве, но гастроли их были очень короткими. С хорошим не хочется прощаться надолго и лучше верить, что скоро мы вновь увидим этих клоунов — Толдонова, Минаева и Коновалова. ГАЛИНА МАРЧЕНКО



#4 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 06 December 2019 - 11:57

Сто дней на льду

Сто дней продолжались последние зарубежные гастроли Московского государственного ансамбля «Балет на льду» под художественным руководством народного артиста СССР В. Вронского. Советские артисты совершили турне по девяти городам Федеративной Республики Германии и Франции. На их представлениях побывало более 250 тысяч зрителей.  

Наш корреспондент А. АМАСОВИЧ беседовал с руководителями гастролей — заместителем управляющего Союзгосцирком В. ГОРСКИМ и начальником отдела кадров главка В. КОТИКОМ. Вот что они рассказали об этой поездке. ГОРСКИЙ: Так уж повелось, что почти любой большой гастрольной поездке неизменно сопутствуют не одни лишь радости встреч с новыми местами и новыми зрителями, но и многочисленные волнения, внезапно сваливающиеся, словно снег на голову, досадные осложнения. Не миновала сия доля и наш коллектив. В Кёльн, где начинались гастроли ансамбля «Балет на льду», артисты прибыли за два дня до начала первого представления. Казалось бы времени, чтобы подготовиться к нему, достаточно. Осмотрели Дворец спорта, где должны были проходить наши спектакли, совершили краткую прогулку по городу. Но тут выяснилось, что грузовые автомашины с реквизитом и сценическими костюмами, своевременно вышедшие из Москвы, где-то в пути задержались, буквально, как у Гоголя: «Затерялся след Тарасов...» Не появлялись они и на вторые сутки. И вот наступил день премьеры. Уже состоялась первая пресс-конференция, вызвавшая живой интерес у тамошних журналистов, некоторые из них прибыли на нее из других городов ФРГ. Билеты проданы. А машин все нет. Ни утром, ни в полдень, ни после обеда... Можно представить себе тревогу, охватившую весь наш коллектив. Зарубежные устроители гастролей просто были в панике: «Сорвется премьера, все пойдет прахом! Интерес публики к гастролям будет подорван». Наступил уже вечер. Оставался один час до начала представления. И вдруг ко Дворцу спорта подкатили, наконец, долгожданные автомашины, загруженные бесчисленными сундуками и ящиками. — Теперь уж поздно! — безнадежно разводили руками представители фирмы. — Вы ничего не успеете сделать. Но вот тут-то и показали себя наши ребята! Все, и артисты кордебалета, и музыканты, и солисты ансамбля, прославленные спортсмены, которым предстояло сейчас ответственнейшее выступление, все как один, можно сказать с яростью, набросились на работу. Самый опытный профессиональный грузчик позавидовал бы быстроте и слаженности, с которыми они производили разгрузку багажа. Девушки наши уже разбирали реквизит, подглаживали помявшиеся при перевозке костюмы. Уже прозвучал первый звонок. А всем еще надо было успеть загримироваться, переодеться... Ожидания зрителей не были обмануты. Представление состоялось и имело большой успех. На другой день газета «Кёльнишер рундшау» писала: «Вахтангу Вронскому, художественному руководителю и главному хореографу ансамбля необходимо сделать комплимент. В его единственном в своем роде органическом синтезе из спорта, комизма, классики и фольклора, показанного москвичами на ледовой площадке, нет никаких недостатков. В этом каждому из наших читателей целесообразно убедиться лично самому.,.». Надо сказать, что зрителей ФРГ нелегко удивить интересным ледовым зрелищем. В тех самых городах, по которым пролегал наш маршрут, в последние годы неоднократно выступал со своими представлениями известный американский ансамбль «Холидей он айс». В связи с этим уместно будет сослаться на газету «Кёльнишер штадтанцейгер», отмечавшую в своей рецензии: «Великолепные костюмы, блестящие световые эффекты, превосходное владение техникой в других труппах, которые нам довелось видеть прежде, по существу, являются конечной целью их представлений. Московский ансамбль, успешно решая все эти аспекты, добивается большего — полного совершенства в смысле эстетического воздействия на зрителей, пробуждения в них глубоких и значительных чувств». Оценки подобного рода были даны творчеству нашего ансамбля и прессой Мюнстера, Дюссельдорфа, Мюнхена. Тепло принимали посланцев советского искусства зрители этих городов. После одного из представлений в Мюнстере бургомистр города Бруно Рехт вручил нашим артистам цветы и поблагодарил их за яркое, интересное выступление. В Мюнхене состоялась у нас встреча с заместителем председателя общества по укреплению связей между ФРГ и СССР Эрвиком Эссль, который является одновременно председателем Баварского отделения этого общества. Э. Эссль особо подчеркнул во время беседы, что ансамбль «Балет на льду» своим талантливым, жизнеутверждающим искусством внес полезный вклад в укрепление культурных связей и духа взаимопонимания между народами двух наших стран. Там же, в Мюнхене, состоялась еще одна интересная встреча. Она происходила в небольшом скромном ресторане «Штаммтыш», где обычно дважды в месяц собираются для творческого общения местные деятели театра, музыки, эстрады. На сей раз сюда были любезно приглашены представители московского ансамбля. Хозяева приема с живым интересом расспрашивали Татьяну Немцову, Сергея Четверухина, Валерия Мешкова об условиях их жизни и труда, о том, как эти прославленные спортсмены пришли в искусство. Почти два месяца продолжались выступления ансамбля во Франции. Об этих гастролях рассказывает В. КОТИК. — Гастроли наших артистов проходили в городах Сент-Этьен, Марсель, Лион, Клермон-Ферран и Нант. И здесь пресса давала высокую оценку творчеству советских артистов. «Спектакль тонкий и изысканный» — писала марсельская газета «Суар». «Все номера этого представления отмечены искренностью и естественностью» — отмечала газета «Последний час» в Лионе, «Звезды великого Советского Союза» — так озаглавила свою заметку газета «Большой Клермон» города Клермон-Феррана. Выступления ансамбля начались в Сент-Этьене и там же мэр города Ж. Сангедольц устроил прием в честь советских гостей. Сангедольц — член ЦК Коммунистической партии Франции, в прошлом один из руководителей движения Сопротивления в департаменте Луара. В своем теплом приветственном слове он очень высоко оценил творчество наших артистов и просил их передать его сердечный привет Москве. Поистине волнующей была встреча участников ансамбля с коллективом химического предприятия «Рон-Пуленк» в Лионе. Узнав о гастролях советских мастеров искусства, рабочие тотчас пригласили их к себе в гости. В заполненном до отказа заводском клубе, украшенном государственными флагами Франции и Советского Союза, висел большой портрет В. И. Ленина. «Добро пожаловать!», «Единство!», «Дружба французского и советского народов — нерушима!» — гласили лозунги, написанные самими рабочими на русском языке. Атмосфера в зале была необычайно теплой и сердечной. Шел откровенный разговор о жизни, о насущных проблемах, которыми живут люди на всем земном шаре, и, конечно же, о мире, о дружбе, которые нужны всем. Рабочие рассказали артистам, что при заводе организованы курсы русского языка, на которых занимается 120 человек. Многие ронпуленковцы стремились высказать свои чувства по-русски и при этом дружно аплодировали метким ответам на французском языке артистов Немцовой, Волгушева, Шакирова и других. После этой дружеской встречи профсоюзный комитет предприятия организовал коллективный поход пятисот рабочих на спектакль во Дворец спорта. Вместе со всей трехтысячной аудиторией они горячо аплодировали искусству советских артистов, ставших их новыми друзьями. В Нанте, который является побратимом Тбилиси, артисты побывали в гостях у юных питомцев местной школы фигурного катания. Ребята увлеченно показывали, чему они успели научиться; в порядке обмена опытом перед ними выступили наши солисты Т. Немцова, С. Четверухин и другие, а завершилась эта встреча совместным катанием на льду французских школьников и советских артистов к общему удовольствию и тех и других. Надо сказать, что, несмотря на ежедневные тренировки, репетиции, спектакли, отнимавшие, естественно, очень много времени, участники ансамбля старались всякий раз выкроить часок-другой для интересных встреч, для экскурсий по достопримечательным местам тех городов, где проходили гастроли. Так. в Лионе, Нанте, Клермон-Ферране артисты встречались с членами общества дружбы «Франция —СССР», рассказывали о культурной жизни нашей Родины, о новой Конституции СССР, о том, как советские люди реализуют планы 10-й пятилетки. Активно протекала общественная жизнь в коллективе. В дни пребывания ансамбля в Лионе были получены московские газеты, опубликовавшие воспоминания Л. И. Брежнева «Целина». Вся группа эти воспоминания, конечно, сразу же прочитала. «Целине» была посвящена специальная политинформация в коллективе. К 60-летию ВЛКСМ, к первой годовщине принятия новой Конституции СССР, к юбилею Великого Октября были выпущены тематические номера стенной газеты. По-праздничному отметили в поездке двадцать первую годовщину основания ансамбля «Балет на льду».



#5 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 07 December 2019 - 17:45

Цирк в литературе. Для детей о детях

 

Одна из особенностей циркового искусства заключается в том, что оно служит одинаково и взрослым и детям. Цирк является предметом ребячьих игр. В не меньшей степени любят они рисовать цирк и, уж конечно, читать про него. Не случайно цирковая тематика занимает видное место в детской литературе.  

Самые маленькие начинают с книжек-раскрасок, имеющих нередко стихотворные подписи под рисунками. Чуть постарше с увлечением читают о дрессированных животных. Для младшего и среднего школьного возраста предназначаются рассказы и повести, действие в которых происходит не манеже и за кулисами. Не обойдено и юношество. О цирке пишут и в форме сказки и в сугубо реалистической манере. О цирке можно найти у Ч. Диккенса, у М. Твена и других зарубежных писателей, чьи книги входят в круг детского чтения. Но мы ограничимся лишь обзором отечественной литературы. Когда русские мальчики и девочки получили возможность впервые прочитать про цирк? Появление книг о нем связано с развитием профессионального искусства. Если первым на русском языке художественным произведением о цирке является повесть В. Зотова «Вольтижерка», опубликованная в «Отечественных записках» в 1849 году, в год открытия а Петербурге «казенного» театра-цирка, то первым произведением о манеже, которое поначалу адресовалось взрослым, а потом сделалось достоянием детей, можно считать повесть Д Григоровича «Гуттаперчевый мальчик» (впервые отдельное издание с тридцатью шестью рисунками Н. Каразина вышло в свет в 1884 году). Детям, можно сказать, повезло. Первое же посвященное цирку произведение, которое попало к ним в руки, хотя и не было написано специально для них, стало классикой. Интерес к нему не пропал и по нынешний день. Одно из свидетельств этого — частое его переиздание. Последний раз оно вышло буквально только что, в 1979 году, во Фрунзе. Но в то же время успех «Гуттаперчевого мальчика» надолго определил характер цирковой литературы для детей. Подражателям Григоровича пришлась по душе история о судьбе меленького акробата, ставшего жертвой жестокого с ним обращения. Они подхватили ее, развили, делая это порой довольно тяжеловесно. Вот, например, рассказ Вас. Немировича-Данченко «Старый шутя. У клоуна, носящего по афише имя Боб-Биб (на самом же деле он происходил из Ярославля, и его фамилия была Калашников), находится при смерти маленький сын. На репетиции Пус (так зовут в цирке Васеньку) неудачно спрыгнул с трапеции в сетку, она оборвалась, и у юного гимнаста оказался сломанным позвоночник. И вот клоун «в белом колпаке, широких белых шароварах с разными комическими изображениями всяких ослиных, бычьих голов, палок, шаров и тому подобных аксессуаров» стоит у постели умирающего ребенка. Слезы текут по его набеленному, накрашенному лицу. А спустя десять минут Боб-Биб опять на манеже забавляет публику, острит, смеется, и никто из зрителей, понятно, не догадывается о том, что у него на душе. Льет слезы несчастный клоун, должны проливать их, по замыслу автора, и юные читатели, сентиментальные слезы жалости и сочувствия. «К утру бедного Пуса не стало», — заключает скорбной нотой свое произведение писатель. Рассказ «Старый шут» был опубликован в сборнике Вас. Немировича-Данченко, имевшем многозначительное название «Скромные подвиги». Книгу в серии «Рассказы для юношества» выпустило в 1890 году книгоиздательство «Товарищество М. Вольфа». Не это ли произведение имел в виду А. Аверченко, когда в одном из своих фельетонов, напечатанных в «Сатириконе» в 1908 году, с иронией писал о том, что наиболее ходким сюжетом в литературе о цирке являются рассказы о клоунах, у которых только что умер любимый ребенок, но это «не избавляет их от грустной необходимости смешить в тот же вечер публику разными забавными шутками и гримасами». Аверченко высмеивал подобное однобокое решение цирковой темы, считая его, и справедливо, фальшью. Дореволюционная детская литература нередко сознательно внушала читателям мысль о том, что работа на манеже унизительна, что артист цирка это своего рода пария, отверженный. В 1909 году популярный детский журнал «Задушевное слово», основанный тем же М. Вольфом, на страницах которого широко печаталась Л Чарская, кумир юного поколения тех лет, опубликовал в нескольких номерах рассказ В. Цеховской «Высшая школа», а затем в разделе «Почтовый ящик» — отклики читателей. Поскольку Цеховская повествовала о том, как некая Лелечка Паншина, чтобы спасти от нужды себя и своего старика отца, заработка ради стала «ездить высшую школу», то читатели «Задушевного слова» всерьез обсуждали такой вопрос: «прилично» или «неприлично» для девушки «хорошего общества» быть цирковой наездницей? Нашлись, конечно, такие, которые осуждали Лелечку, превратившуюся в «мадмуазель Элен», утверждая, что «должность наездницы цирка», что ни говори, «неприлична». Но было бы неверно утверждать, что, кроме «Гуттаперчевого мальчика», в русской дореволюционной литературе для детей не было больше произведений о цирке, достойных внимания. Одной из вершин отечественной литературы стала «Каштанка» А. П. Чехова. А «Белый пудель» А. И. Куприна? Рыжая, очень похожая мордой на лисицу, Каштанка и белый, остриженный наподобие льва, легкомысленный пудель Арто возглавили поистине необозримый перечень тех дрессированных животных, которым были посвящены рассказы и повести, пробуждавшие в малышах и подростках чувства любви, симпатии ко всему живому, произведений, проникнутых идеями добра и гуманности. Не столь широко известен, как эти произведения, но так же художественно ярок рассказ М. Горького «Встряска», имеющий подзаголовок «Страничка из Мишкиной жизни» (первая публикация — в 1898 году). Он повествует о той душевной «встряске», которую получил на представлении в цирке маленький ученик иконописной мастерской. Особенно пришелся ему по душе веселый ловкий клоун. Весь следующий день Мишка находится под впечатлением того, что видел на арене. «С небес» его спускает другая «встряска» — физическая, которую он получает от мастера, когда случайно смазывает краску на еще не просохшей иконе. М. Горький открыл новый «поворот» в цирковой тематике. Коротко его можно охарактеризовать так: грезы и действительность. В самом деле, чем является цирк для замученного непосильной работой, забитого паренька из рассказа «Встряска», как не миром грез. Он прекрасен, этот мир, где люди носят атласные костюмы с золотыми блестками, и в то же время похож, скорее, на сновидение. А реальность — это грязная, темная мастерская, брань, побои... В советской детской литературе цирковая тематика — один из аспектов воспитания в подрастающем поколении чувства прекрасного, а также волевых качеств, мужества, силы — всего того, чем отличаются мастера манежа. В 1923 году был выпущен отдельным изданием рассказ Виктора Окса «В цирке». Это на первый взгляд довольно традиционное повествование о маленькой укротительнице, дружащей с большим, сильным львом, о ее дяде-дрессировщике, резком, вспыльчивом человеке, нередко прибегающем к наказанию хлыстом, о смелом и благородном поведении девочки на манеже, предотвратившей трагическую развязку, когда вышедший из повиновения зверь чуть было не растерзал «мистера Петерса». В рассказе чувствуется влияние и Григоровича и Немировича-Данченко, но в то же время нельзя не заметить, что автор стремился придать своему произведению в целом уже совсем иную окраску. Первыми, кому по-настоящему повезло, были дошкольники. В 1925 году издательство «Радуга» выпустило для них книжку «Цирк», ставшую блестящим образцом нового решения старой темы. С ее страниц звонко зазвучали отличные стихи, которые сразу же запоминались детьми. Да и как было не запомнить такие, скажем, афористично краткие, похожие на аеселые «дразнилки» строки: «Мамзель Фрикасе на одном колесе» или «По проволоке дама идет, как телеграмма». Никогда еще до этого ни в одной книге цирковое искусство не представало столь ярким, жизнерадостным, как тут. Автором стихов был С. Маршак. Заслуженный успех с ним разделил художник В. Лебедев (говоря о книгах для детей, надо всегда иметь в виду и иллюстрации, составляющие их неотъемлемую часть). Рисунки Лебедева былц нарядны, красочны, совсем под стать тому представлению, которое демонстрировал на страницах книги «цирк Цанибони». В 1974 году издательство «Художник РСФСР» выпустило «Цирк» в серии «Из лучших советских детских книг», мастерски воспроизведя издание «Радуги», вплоть до фактуры бумаги. Говоря о Маршаке, следует сказать, что позже он еще раз обратился к полюбившейся ему теме, написав под названием «Цирк» новую книгу, на этот раз уже про «игрушечный цирк Шапито». Рисунки к ней сделал тот же Лебедев. Вернемся, однако, в 20-е годы. Прошло всего около трех лет с момента выхода маршаковского «Цирка», и уже не для младшего возраста, а для среднего и старшего, и не в стихах, а в прозе, причем, подчеркнем, удивительной прозе, появилась книга, которой суждено было войти в советскую классику. Речь идет о романе-сказке Ю. Олеши «Три толстяка», в котором артисты цирка являются примером мужества, благородства, революционного сознания. Живописен, карнавален выведенный Олешей цирк, хотя он и ютится в углом балаганчике, в домике на колесах. Все в нем сверкает, переливается разноцветными красками, подобно игрушкам на новогодней елке. Такой прекрасный цирк нельзя не полюбить, он вызывает восторг в сердцах юных читателей. Любопытно, что сравнения, щедро рассыпанные по всей сказке, нередко заимствованы Олешей в цирковой сфере. Так, нос у гвардейца, пишет он, был «зеленый, как у фокусника». Человек, идущий по крыше, размахивает плащом, «ловя равновесие, подобно тому, как канатоходец в цирке находит равновесие при помощи желтого китайского зонта». Но если «Три толстяка» все же не «чисто цирковое» произведение, то появившаяся годом раньше повесть «Удав» замечательного детского писателя Б. Житкова была непосредственно «цирковой». Житков выбрал довольно своеобразный сюжет. Его герой — кассир, совершивший растрату. Решив скрыться (временно, пока он не заработает достаточно денег, чтобы покрыть недостачу), он поступает в цирк. Кассир становится вначале конюхом, ассистентом дрессировщика, а затем выступает на манеже с самостоятельным номером, демонстрируя борьбу с удавом. Повесть Житкова отличается напряженностью сюжета, глубиной психологической разработки характеров, на которые он был большой мастер. Повесть-«Удав» возглавила целую серию книг, построенных на том, что их герои попадают в цирк случайно, извне, что называется, «с улицы». Такой прием позволяет вводить в повествование познавательный материал, показывать цирк как бы «глазами постороннего». Сам того не ведая, через забор проникает в цирк безнадзорный московский парнишка, герой книги М. Ляминой «Необыкновенный день» (1928), а заканчивается все тем, что он принимает участие в представлении в роли арапчонка, помогающего дрессировщику. На таком же приеме построена и повесть И. Василенко «Артемка в цирке» (1940). «Началось это у Артемки с того, что нашел он пантомиму. Шел от моря, где ловил бычков, и нашел» — таковы первые строки повести. Находка, сделанная Артемкой, дает ему возможность попасть а цирк, потому что книжку с текстом пантомимы «Тарас Бульба» потерял кто-то из цирковых. Вскоре о~н становится там совсем своим и, подобно герою рассказа Ляминой, выступает в спектакле. «Артемка в цирке» — одно из лучших в советской детской литературе произведений о дореволюционном цирке. С большой теплотой обрисованы в книге и сам Артемка, и его новый друг — борец негр Пеле, и цирковой сторож по прозвищу Шишка, и девочка-канатоходец Ляся. В чем-то это и другие произведения Василенко, входящие в цикл повестей об Артемке («Волшебная шкатулка», «Заколдованный спектакль», «Золотые туфельки»), перекликаются с любимой всеми детской книгой «Белеет парус одинокий» В. Катаева. В довоенную советскую «цирковиану» входят и произведения М. Лоскутова — «Волшебная палочка», «Рассказ о говорящей собаке». Фантасмагория в них сочетается с тонким юмором. Цирк в этих рассказах предстает как место, где совершаются чудеса. Приобщился к цирковой тематике и М. Зощенко, написавший для детей небольшую книжку «В гостях у клоуна». В 1969 году ее выпустило издательство «Малыш» как книжку-раскраску. В послевоенный период список детской литературы о цирке пополнился многими новыми названиями. Вышел ряд книг В. Великанова, среди которых особенно популярна «Повесть об укротителе», написанная на материале биографии известного дрессировщика Н. Гладильщикова. В некоторых произведениях цирк отнюдь не основное место действия, но тем не менее и в них он неотделим от жизни героев. Посещают цирк персонажи «Старика Хоттабыча» Л. Лагина. Идут на представление в цирк и герои книги Н. Носова «Витя Малеев в школе и дома». Витя и его друг Костя Шишкин хотят быть смелыми, ловкими, такими, как те, кого они видели на манеже; между прочим, в числе их были и артисты Маяцкие, выступавшие с номером «Шар смелости». Цирк — мечта многих ребят, и недаром один из популярных сюжетов в книгах о цирке, вышедших в последнее время, — показ осуществления этой мечты. У Е. Кршижановской в книге «Человек решает сам» школьник-пятиклассник Веня Фонарев неожиданно для самого себя становится акробатом. «В нашей семье клоунов сроду не бывало! И чтобы мой племянник в цирке кривлялся!..» — возмущается его дядя Афанасий, человек ограниченный, с обывательской точкой зрения. «Я хочу работать в цирке. Больше всего на свете», — твердо заявляет Веня и добивается своего. В этом произведении много живых, сделанных с натуры зарисовок циркового быта. Не лишена занимательности и небольшая повесть В. Кунина «Багаж срочной отправки». Она знакомит читателей с тем, в частности, что увидел школьник Вовка за кулисами цирка, куда его привел новый сосед по квартире, бывший артист Андрей Николаевич. К «цирковым» относится и юмористическая повесть «Лелишна из третьего подъезда» Л. Давыдычева. Она открывается авторским уведомлением, в котором говорится; «И если уж так случилось, что повесть эта связана с цирком, то автору невольно пришлось использовать слова, которые принадлежат манежу». И не только слова, добавим мы. По своей композиции «Лелишна из третьего подъезда» напоминает цирковое представление. Начинается она с «парада участников» и состоит не из обычных глав, а из «отделений», подобно цирковому спектаклю. В этой повести много чисто клоунского озорства, эксцентриады. И в то же время автор становится серьезным, говоря об искусстве манежа; «Когда в ваш город приедет цирк шапито, приходите на представление и не жалейте ладоней — хлопайте артистам, этим неутомимым, сильным, ловким и смелым труженикам!». Небольшой рассказ В. Драгунского «Девочка на шаре» полон лиризма, немного даже грустного, несмотря на авторскую улыбку. Как некое волшебное видение возникает перед мальчуганом, попавшим в цирк на представление, девочка, демонстрирующая эквилибр на голубом шаре. Она «какая-то особенная», «милая и необыкновенная», «как в сказке», — думает о ней мальчик, и нет спору, что эту внезапно появившуюся, подобно робкому, зеленому ростку, первую детскую любовь к маленькой артистке и к цирку вообще он пронесет через всю свою жизнь; к такому выводу должны прийти сами юные читатели. «Девочка на шаре» была не единственным обращением к цирковой теме Драгунского, который в прошлом был близок к искусству манежа. Известна его книжка для детей старшего дошкольного возраста «Слониха Лялька». А для взрослых он написал повесть «Сегодня и ежедневно». Значительный интерес представляют книги, принадлежащие перу самих артистов, режиссеров, а их тоже немало. Они построены, как правило, на автобиографическом материале. Их список открывают книги старейшины циркового цеха В. Л. Дурова. В 1927 году вышло первое издание его популярной книги для детей «Мои звери». Предисловие к этому изданию, являющемуся наиболее полным сводом рассказов выдающегося дрессировщика о себе и о своей работе, написала известная детская писательница М. Ямщикова, выступавшая под псевдонимом А. Алтаев. Новому поколению читателей книга «Мои звери» больше известна по другому изданию, выходившему в литературной обработке, сделанной Я. Тайцем. Литературный талант В. Л. Дурова передался его внучке — Наталье Дуровой, писательнице, дрессировщице. Книги, автором которых она является, привлекают задушевностью и особой достоверностью. Только человек, хорошо знающий цирк, видящий его «изнутри», может написать, например, что на столе у артистов, за который они садятся обедать, вместо скатерти лежит старая афиша и что в сумерках конюшни слоны приобретают темно-синий цвет. Таких ярких деталей множество в произведениях Дуровой. Особенно тепло, доверительно написана книга «Ваш номер!», в которой писательница поведала о своем детстве, прошедшем в стенах цирка, о родителях, о друзьях. Закончив читать эту книгу, мальчик, или девочка, наверное, с большим интересом обратятся к приложенным в конце фотографиям из семейного альбома Дуровых (речь идет об издании 1962 года, выпущенном «Советской Россией»), чтобы поглядеть на тех, о ком рассказывалось. Высокой оценки заслуживают и книги А. Аронова. Они представляют собой искусный сплав беллетристики и документальности. В одном случе его герои, не придуманные, а реально существующие, выведены под собственными именами—Л. Осинский, Волжанские, Сандро Да-Деш («Пассажир без билета»), в другом — слегка закамуфлированы, но мь1 знаем, что это Б. Вяткин, тот же Да-Деш и другие («Цирк приехал!»). Разные периоды истории советского цирка нашли отражение в литературном творчестве этого писателя, актера, режиссера. В последнее время приобрела популярность выдержавшая два издания книга Р. Балановского «Я — инспектор манежа», написанная им в содружестве с писателем А. Минчковским, скромно поставившим свою фамилию на обороте титульного листа. По жанру книга Балановского находится где-то между мемуарами и беллетристикой. Предназначенная для детей, она интересна не только тем, что рассказывает о творческом пути самого Балановского, работавшего и акробатом, и эквилибристом, и режиссером-инспектором манежа, но и вводит в жизнь цирка сегодняшних дней, в данном случае Ленинградского. Цирковая тематика в литературе для детей предстает, как мы видим, в разных аспектах. И все же еще не все они нашли там свое отображение. Некоторые произведения повторяют уже знакомые положения, в то время как кое-что существенное остается незатронутым. Наверное, интересно было бы детям почитать, например, о том, как готовят в наши дни артистов, то есть перенести их в обстановку Государственного училища циркового и эстрадного искусства. Благодарная и очень нужная тема цирка, воспитывающая у детей лучшие человеческие качества, еще полностью не исчерпана и ждет своих новых авторов. М. МЕДВЕДЕВ



#6 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 07 December 2019 - 18:00

Цирковая династия Феррони

 

021.jpg Давно это было, более столетия назад. В 1878 году в московский цирк Карла Гинне, находившийся на Воздвиженке (теперь улица Калинина) прибыл на гастроли итальянский артист Дионисий Феррони.

 

Как оповещали афиши, «мастер удивительных позитур на канате». Это был потомственный комедиант, чьи предки, в том числе отец, давали представления на площадях европейских городов. Успех вновь прибывший в Москву артист имел большой, публика ему щедро аплодировала. Но вот сезон в цирке закончился, нужно думать о дальнейшей работе. Возвращаться обратно в Италию? Но это значило совершить длительное и очень дорогое путешествие, семья-то большая — жена и пятеро сыновей. А не попытать ли счастья в России?! Тем более что жена была наездницей, дети готовились стать артистами цирка, уже начали с успехом показывать свое мастерство. Пока же, вспомнив выступления в Италии, можно начать выступать прямо на площадях... У потомков славного канатоходца сохранилась афиша, извещающая, что в одном из городов на Новом рынке Дионисий Феррони, единственный соперник знаменитого Блондена, совершит весьма замечательное и опасное путешествие по большому канату — 250 футов длиной, расположенного на высоте 80 футов. На афише изображен артист, который, танцуя, поднимается по наклонному канату на башню замка. Было это в 1782 году. По мере того как дети подрастали, они получали все более разностороннее цирковое образование. Пожалуй, не было такого жанра, который не был бы ими освоен. Но вместе с тем каждый из них выбирал одну специальность и в ней достигал наибольших результатов. Так, Оресто стал наездником и канатоходцем, Константин — подлинно универсальным артистом и замечательным клоуном. О нем, как о клоуне, с похвалой отзывался знаменитый французский актер Бенуа Констан Коклен-старший и талантливый, высокообразованный русский драматический артист Ю. Юрьев. Константин Феррони, по афише Танти, почти не пользовался специальным реквизитом, обыгрывал шамбарьер, обручи, ленты, тумбы, музыкальные инструменты. У него была свинья по кличке Амурчик, соглашающаяся исполнять приказания только после того, как дрессировщик снимал перед нею свой колпак. Клоун с блеском разыгрывал пародию на постановку оперы Джузеппе Верди «Трубадур». Третий брат — Америго — стая воздушным гимнастом и зквилибристом на перше, а также постановщиком пантомим и исполнителем в них главных ролей. Что касается Орацио, то он поражал сальто-мортале на лошади и еще тем, что, стоя на спине движущегося коня, отлично жонглировал. Он же демонстрировал различные кунштюки на незакрепленной (вольностоящей) лестнице. И, наконец, младший брат — Натали — был канатоходцем, наездником и гимнастом. Конечно, все братья принимали участие в различных групповых номерах, играли роли в пантомимах, исполняли обязанности униформистов, помогали дрессировать лошадей. Немудрено, что при таких помощниках Феррони-отец открыл в содружестве с Ж. Лютгенсом цирк, программа в нем состояла почти целиком из «семейных» выступлений. Когда в 1888 году Дионисий Феррони скончался, сыновья продолжили его дело. Тем более что уже подрастали их дети и также становились артистами. В дореволюционной России Большой итальянский цирк братьев Феррони имел добрую репутацию. Впрочем, особенно большим этот цирк никогда не был, а являл собой передвижное предприятие средней руки. В журнальной статье невозможно охарактеризовать всех представителей рода Феррони, подвизавшихся на арене. Заметим только: многие представители третьего поколения с успехом работали в советских цирках. Из многих Феррони выберем нескольких, чтобы дать им самую краткую характеристику. В 20-е годы — это прежде всего знаменитый жонглер на лошади Витторио Феррони. Он не только сохранял классический жанр, представляя его наилучшим образом, но работал также в качестве педагога в открывшейся школе циркового искусства. На арене советского цирка с заслуженным успехом выступал и его сын Виктор Кошкин, также конный жонглер, создавший несколько новых трюковых комбинаций. С успехом выступали в советском цирке и эквилибристы на проволоке Орландо: в 30-е годы это был дуэт Ивана Курзямова и Сусанны Феррони-Курэя-мовой, позже в номере участвовал их сын Геннадий. Именно Орландо первыми стали исполнять трюки на движущейся проволоке, что усложняло исполнение трюков, но делало их более эффектными. К семейству Феррони также принадлежат знаменитые музыкальные клоуны братья Леонард и Константин Танти. Начав деятельность еще до революции, попытав силы в разных жанрах, с успехом сыграв роли в пантомимах, Танти окончательно определились в качестве клоунов и добились в этом амплуа выдающихся успехов. Уже в 1922 году в «Правде» писали: «В 1-м Госцирке замечается желание подойти вплотную к современной жизни. Первый шаг в этом направлении несомненно принадлежит талантливым братьям Танти... Они показали, что арена может служить не только утробному смеху, глупым пощечинам и архаической возне, но арена может стать политическим воспитателем народных масс. Только в этом направлении цирк завоюет симпатии зрителя-гражданина». Широко прибегая к трансформации, используя приемы агитационного театра, в частности живой газеты «Синяя блуза», Танти ставили клоунады на злободневные темы. Вместе с тем они решительно отказывались от грубости, нарочитого комикования, унижения человека. Все это вместе выдвинуло Танти в число наиболее ярких клоунов советского цирка. И еще один Феррони — Энрико, сын Орацио. В молодости гимнаст на кольцах, он в зрелые годы руководил номером «Бродячие музыканты Франкарди», в котором использовались различные эксцентрические музыкальные инструменты. В этот же номер входили и другие дети Орацио. У Энрико Феррони, кстати сказать, ныне здравствующего, поддерживающего связи, кажется, со всеми старыми артистами, есть сын Виктор, также посвятивший себя служению арене. В 1958 году он закончил цирковое училище, был акробатом, жонглером, выступал в комическом антре с автомобилем, а сейчас вместе с женой создал музыкально-буффонный номер. В этом номере артисты играют на бутылках, фужерах, а кончают свое выступление тем, что соединяют игру на рожках-фанфарах с акробатическими прыжками. Виктор Энрикович, продолжающий выступать на аренах советского цирка,— один из последних представителей рода Феррони. Рода, известного в цирковом мире более столетия... Ю. ДМИТРИЕВ



#7 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 07 December 2019 - 20:10

Легендарный дядя Ваня - Иван Владимирович Лебедев

 

4000.jpg   Среди прославленных имен нашего цирка ярко сверкает также и имя Ивана Владимировича Лебедева, более известного под псевдонимом-прозвищем «Дядя Ваня». Бесподобный арбитр чемпионатов французской борьбы, издатель спортивных журналов, убежденный пропагандист тяжелой атлетики, даровитый литератор, актер драмы, Лебедев пользовался громаднейшей популярностью: фамилия его не сходила с афиш и газетных полос, художники-карикатуристы любили рисовать шаржи на этого широкоплечего здоровяка, даже такой популярный орган как дореволюционный «Огонек» выносил их на обложку. В автобиографии, написанной для музея цирка, Лебедев назвал 28 профессий, которые приобрел на протяжении своей бурной, полной превратностей жизни. Он был репетитором, гувернером, преподавателем физического развития, корректором, конферансье, лектором, фельетонистом, художественным чтецом. Жизнь его изобиловала стремительными взлетами и сокрушительными падениями, сам он сравнивал ее с. вращением на «чертовом колесе» — то вверх, то вниз... Еще будучи студентом Петербургского университета, он организовывал многолюдные атлетические праздники, массовые конкурсы, спортивные клубы и общества, был неистощим на выдумку, изобретал различного рода гимнастические снаряды, о чем говорят дошедшие до нас «Охранные свидетельства». Неоднократно Дядя Ваня собирал и возглавлял чемпионаты борьбы и труппы драматических театров, вместе со своим другом, известным трагиком Мамонтом Дальским, затевал постановку на цирковой арене шекспировских пьес, и в частности «Макбета», редактировал газеты, учреждал комитеты по сбору средств в помощь нуждающимся. О Лебедеве много написано, исчерпывающая справка приводится в Театральной энциклопедии и Цирковом энциклопедическом словаре. Широко освещалась, в том числе и на страницах нашего журнала, его плодотворная и по-настоящему новаторская деятельность арбитра французской борьбы, певца атлетики, редактора спортивных журналов. Существуют письменные воспоминания о нем и еще больше — устных. Вокруг фигуры Дяди Вани наслоилась уйма легенд и полулегенд и просто анекдотических россказней. Сохранилось (к сожалению, лишь частично) литературное и эпистолярное его наследие — всю свою жизнь Иван Владимирович вел активную переписку с большим кругом лиц. Мне выпала редкостная удача быть некоторое время связанным с этим поистине удивительным человеком. Был Иван Владимирович тогда уже в зрелом возрасте, своими глубокими познаниями, широтой кругозора производил на нас, начинающих артистов, сильнейшее впечатление, мы глядели на него с благоговейным трепетом. (Разумеется, в ту пору мне и в голову нe могло прийти, что сорок лет спустя я засяду писать книгу об атлетике и атлетах, о борьбе в цирке и знаменитостях ковре, и, конечно же, о Дяде Ване). Роясь в архивах, я наталкивался на документы, раскрывающие личность И. Лебедева с самой неожиданной стороны. В детстве и юности Лебедев прошел через горечь тягостной нужды и потому был необычайно чуток и отзывчив ко всякому человеческому неустройству, всегда был готов прийти на помощь ближнему. В его архиве то и дело натыкаешься на свидетельства его бескорыстия и щедрости. Он был, что называется, бессребреником: получая огромные гонорары, вечно ходил без гроша в кармане — раздавал деньги неимущим, жертвовал крупные суммы на пособия студентам. Искреннее сочувствие обездоленным, совестливость и демократичность взглядов побудили И. Лебедева издавать на свои средства «Новую маленькую газету», которая рассказывала о жизни заводского и мастерового люда — «детей труда и улицы», как было сказано в своеобразном ее девизе, печатавшемся в заголовке из номера в номер. Знакомясь с архивом Лебедева, видишь, с какой теплотой относился он к цирковым артистам, сохранив дружбу с некоторыми из них на всю жизнь. Особое пристрастие питал к эксцентрикам, комикам, клоунам, говорил о них: «Милые, веселые, жизнерадостные, как солнце, люди». Многим — и безвестным комедиантам и корифеям смеха — был знающим советчиком в создании репертуара. Позднее, в 20-е — 30-е годы, когда Иван Владимирович возглавлял художественную часть цирков Украины, Белоруссии, Урала, когда вся творческая жизнь арены была под его началом, разносторонняя помощь артистам стала для него делом повседневным. Борис Вяткин на страницах своих воспоминаний рассказал, как он, клоун-новичок, под щедрой опекой Дяди Вани делал свои первые шаги на манеже. Отличное знание специфики циркового искусства, природное остроумие и богатейший опыт литературной работы позволяли Лебедеву успешно заниматься драматургией. Им написано большое количество клоунад, интермедий, миниатюр, раешников, частушек, прологов, обогащенных многообразием художественных находок. Это был большой и плодотворный труд. В одном из писем к А. Лебедевой Дядя Ваня сообщил, что создал «чертову гибель прологов... только конферансов пять толстых тетрадей». Излюбленной формой, к которой он, как автор, прибегал чаще всего, была политическая буффонада, гротескное обличение заправил капиталистического мира, ярых антисоветчиков. «Его величество Капиталя, «Прилет Макдональда в СССР или Ангел мира дыбом», «Новейший Вильгельм Телль», «Последнее чудо папы римского» — вот лишь малая часть сочиненного им. В этих колких и необычайно смешных сценках, решенных средствами цирковой выразительности, исполненных огромной идейно-смысловой емкости, блистал своим комедийным талантом Петр Лавров — любимый клоун Лебедева, с которым он сотрудничал долгие годы. Впрочем, Иван Владимирович писал не только сценки для исполнения с арены и эстрадных подмостков, не только книги по спорту («Тяжелая атлетика», «Сила и здоровье», «Борцы», «Французская борьба», «История профессиональной борьбы» и др.), но еще и яркие очерки об именитых силачах (прекрасный материал для будущей истории тяжелоатлетического спорта), сотни статей на самые различные темы, публиковал рассказы и новеллы, создавал киносценарии. Литературное наследие Лебедева огромно, но, увы, еще не исследовано и даже не систематизировано. Незадолго до смерти он начал по настоянию друзей писать воспоминания и был настолько захвачен ими, что не выпускал перо из рук даже на больничной койке. Свои мемуары ему удалось довести лишь до 1912 года и как досадно, что в этих интереснейших записках он не успел рассказать о своем «звездном часе» — о Дворце Искусств и Спорта. По собственному признанию Лебедева, среди многих и многих его начинаний, Дворец — любимое детище, дело, в котором он, быть может, наиболее полно сумел выразить себя. Право, имеет смысл несколько задержаться и рассказать об этой примечательной и не освещенной в печати странице истории нашего цирка. Октябрьская революция застала знаменитого арбитра на юге России. И вполне естественно, что, будучи человеком демократических воззрений, он не задумываясь отдал на службу победившему пролетариату всю свою неуемную энергию, свой театральный опыт, свое дарование режиссера и организатора. Передо мной личный листок по учету кадров, в нем сказано: «1917 — 1922 гг. — Киев, Чернигов, Житомир, Одесса. Заведующий художественной частью театров миниатюр». Оказавшись волею обстоятельств в конце лета 1920 года в Одессе, Лебедев организует Курсы инструкторов тяжелоатлетического спорта Морского политотдела, одновременно состоит штатным лектором Военно-Морских политических курсов. Вот где пригодилось его университетское образование, знание языков, находчивость и богатейший опыт импровизации в диалогах с публикой. И тогда же он создает Дворец Искусств и Спорта. Вот как он вспоминает об этом в одном из писем: «Цирковые артисты почти нищенствовали. И пришла мне в голову мысль: а что если создать грандиозное цирко-театральное дело, которое бы отвечало всем запросам эпохи и политического дня... Сел я ночью и написал проект «Дворца Искусств и Спорта». Голодный, в чужом демисезонном пальто на исхудавших плечах,(он писал, что «весил тогда вместе с фунтом пайкового хлеба в руках чуть больше трех пудов»...) явился бывший глава чемпионатов в политотдел Губвоенкомата. Идея организации нового творческого дела была одобрена. Лебедева назначили начальником Дворца. К Дяде Ване, под его надежное крылышко, стеклась большая группа цирковых артистов — семейства Лавровых, Кнок, Стрепетовых, Э. Мюльберг со своими воспитанниками, велофигуристы Баранские, сатирик-куплетист Г. Рашковский. Некоторые добирались сюда из других городов. Пришли актеры театра, музыканты, атлеты. (Кое-кто из этих людей здравствует и поныне). В помощь себе Лебедев привлек знающих администраторов — Р. Гамсахурдия, М. Кудрявцева, Н. Никольского. И вот начальник Дворца со всею страстностью своей кипучей натуры с головой окунулся в беспокойную работу: сколачивал труппу, формировал оркестр, проводил репетиции, режиссировал, читал лекции артистам и зрителям, писал агитки и обозрения. Его буйная творческая фантазия, обогащенная событиями революционной действительности, подсказывла ему новые зрелищные и пропагандистские формы. По замыслу неугомонного Дяди Вани все здание цирка — снаружи и внутри — было расписано цитатами из высказываний революционеров всех эпох, разукрашено лозунгами. Лебедев был душой огромного коллектива, он появлялся всюду, где обнаруживались помехи, возникал там, где «заклинивало» — поистине вездесущ и всеведущ. О сложностях, с какими был сопряжен этот подвижнический труд, рассказывают дневниковые заметки главного закоперщика: «За час до премьеры прибегает помощник режиссера: «Постановка не может пойти — нет мебели!» Отвечаю: «Пойдет!» Беру трех красноармейцев, иду по соседним домам, выпрашиваю на сутки нужную мебель... На другой день говорят: «Сегодня не будет электричества!» Еду на электростанцию. Через час вспыхивает свет, играем..,» Позднее Дядя Ваня — хлопотун привез из пустовавшего кинотеатра динамомашину, и цирк освещался собственным электричеством. Однако недоброжелатели тут же настрочили донос и следователь ЧК строго спросил: —   Почему самовольно взяли машину? —   Сходите в помещение, где она стояла, только высокие сапоги наденьте! «Приходят, — читаем в упомянутых заметках, — правильно: воды по колено. Погибла бы вещь... И так — день за днем. Ни одной ночи не спал спокойно...». Постановки Дворца, шедшие с огромным творческим подъемом, вобрали в себя и синтезировали многие виды зрелищных искусств: цирковые и эстрадные номера, драматическое действие, выступление атлетов, театрализованную агитацию, пламенное слово пропагандиста (ежевечерне проводились пяти-десяти-минутные беседы на темы историко-революционного календаря, беседы о литературе и искусстве). Яркие лебедевские спектакли активно отражали политическую жизнь страны, включали в себя местные темы, были насыщены музыкой, пантомимой, танцами. С арены и специальных подмостков звучала героика и сатира, клоунады и злободневная информация (на радиостанции дежурил представитель коллектива и приносил к началу представления свежие новости текущей политики, громко оглашаемые с манежа). В репертуар входили оратории, литературные монтажи, инсценировки стихов пролетарских поэтов , и в частности Демьяна Бедного «Манифест Врангеля», Василия Князева «Песни Красного звонаря» и «Песни коммуны», произведения Э. Багрицкого. Ставились отрывки из классики — «Освобожденный Прометей» по Эсхилу, «Лес» Островского, «Саламанская пещера» Сервантеса. В последней, как заметил в письме Лебедев, «Николай и Петр Лавровы «забили» талантливых комедийных актеров Глаголина и Кара-Дмитриева». Революционно настроенный зритель принимал близкие ему по духу представления Дворца восторженно. В рецензиях о них отзывались как о «красивом и могучем деле, никогда ранее не бывавшем»... Газета «Красный военмор» в 1920 году писала в характере того времени: «Здесь все новое — и новое содержание и новая форма. Театр в публике! Театр массового зрелища! Такой подход достигает того, чего не может достигнуть ни один одесский театр, все еще купающийся в грязной луже загнивших репертуаров и форм. Ведь только в цирке мы видели главнейшие моменты нашей революционной борьбы... Лебедев создал истинно пролетарский театр и сумел найти общий язык с широкой массой». Шестнадцатого августа 1921 года Горький, хорошо знавший Лебедева, неоднократно встречавшийся с ним, дал ему рекомендацию, адресованную в Отдел Народного образования. Высоко аттестуя начальника Дворца, Алексей Максимович писал: «Это — в высшей степени опытный, искусный и энергичный работник на почве культуры, он умеет владеть массой, чутко понимает ее желания и умеет облагородить их. Прекрасно заявил себя на юге России и был бы очень на месте здесь». (Ныне этот документ хранится в архиве А. М. Горького.) Подводя итог этому периоду своей жизни, Лебедев заключил: «Мало чем хочется мне гордиться, а Дворцом — горжусь». Р. СЛАВСКИЙ



#8 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 08 December 2019 - 12:11

Профессия - слоновожатый Ранним воскресным утром я приехал в передвижной зооцирк № 6. На просторной площадке, ограниченной со всех сторон вагончиками с разнообразной живностью, толпились посетители. Но особенно плотной стеной зрители окружили слона. Родители в задних рядах поднимали на плечи малышей. Слышался смех, раздавались веселые крики детворы. Слон, а точнее — слониха весьма благосклонно принимала эти знаки внимания. Ее маленькие глазки доброжелательно поглядывали на людей, она мгновенно замечала в детской руке пряник или конфетку. Длинный хобот протягивался к лакомству, слониха тотчас съедала его, и хобот ее вновь тянулся к другому малышу за кусочком яблока. Возле слонихи стояли мои старые знакомые — Петрас и Губерт Иодки. Директор зооцирка Александр Яковлевич Лавров сказал о братьях: — Повезло нам со слоновожатыми. Славные парни. И дело свое знают и на коллектив влияют хорошо. Ведь почти двадцать лет они в нашем зооцирке. В этот воскресный день я много говорил с братьями, расспрашивал их о жизни, о работе. Прошло уже четверть века с того дня, когда Петрас Иодка, приехавший в Вильнюс из лесной деревушки Ракенай «людей посмотреть и себя показать», попал на гастролирующую в литовской столице передвижную зоовыставку. Впервые увидел Петрас такое множество редких зверей. Тяга к странствиям и любовь к животным привели литовского паренька к директору зоовыставки. И стал Петрас Иодка служителем при животных. Вскоре произошло событие, определившее дальнейший жизненный путь Петраса. Ему поручили принять на пограничной станции Чоп одного из четырех слонов, прибывших в Советский Союз. Крупная слониха Непал была доверена тогда попечению начинающего слоновожатого. С улыбкой вспоминает он свои первые шаги на новом поприще. Приходилось и осваивать редкую профессию и на ходу знакомиться со слонихой, привыкать к разным неожиданностям. — Как сейчас помню, — рассказывает Петрас, — в первый же день, как только начали показывать Непал зрителям, солидный на вид гражданин навалился на барьер и давай махать перед слонихой пыжиковой шапкой. Видно хотел обратить на себя внимание. Ну и обратил! Вырвала Непал шапку хоботом, отправила в рот и проглотила. Гражданин ругается, требует немедленно вернуть шапку, грозит жалобу написать. Все кругом хохочут. А я в страшной панике бросился к директору и кричу: «Срочно вызывайте ветеринара! Слониха скоро помирать начнет!» Директор, узнав в чем дело, успокоил меня, объяснив, что Непал нехватает нужных ей для пищеварения грубых кормов — веток или даже березовых метел. Вот она и самовольничает — заменила их шапкой... Года три был Петрас слоновожатым, а потом перешел в аттракцион народного артиста РСФСР Ивана Рубана, стал служителем при хищниках. Но первая привязанность оказалась сильнее — Петрас все время тосковал по слону. А вот в январе 1961 года Петрас и его младший брат Губерт, недавно демобилизован танкист, приехали трудиться а зооцирк № 6. Он и стал для них домом на долгие годы. Давно зная братьев, я был знаком и с их симпатичными слонихами. Первые одиннадцать лет их подопечной была своенравная, не проявляющая особого почтения к людям Сити. В последнее время — неудавшаяся «цирковая артистка» Леда. Послушать братьев, так нет на свете животных умнее и «порядочнее» слонов. Мои друзья могут толковать о них часами. И прежде всего о том, что у каждого слона свой характер, свои причуды. Непал, например, по рассказам Петраса, была привязчивой, но капризной. В узбекском городе Маргеллаке, не желая идти на погрузку, она в знак протеста неожиданно начала сбивать лбом столбы электролинии. Еле-еле двумя автомашинами оттащили ее от опасных проводов и с трудом успокоили. И Сити была с «характером» — озорная и нередко агрессивная. «С ней, — как выразился Губерт, — скучать не приходилось». —   Петрас, как уже опытный слоновожатый, быстро подружился с Сити, — рассказывает Губерт, — а вот мне пару месяцев пришлось остерегаться ее хобота. Вообще-то она признавала только нас двоих, посторонних не жаловала, особенно подвыпивших. —   Бывало, — развивает эту тему Петрас, — какой-нибудь развеселый зритель перевесится через барьер и хватает Сити за кончик хобота. Она сперва делает вид, что никак не дотянется до шутника, но потом изловчится, поймает его за руки да как рванет на себя. А иному подвыпившему такую оплеуху даст хоботом! Но все без злобы, чистое озорство. Зато детей Сити никогда не обижала, даже самых назойливых шалунов. Очень любила она катать своих вожатых. И команды чутко воспринимала. Дернут за правое ухо — делает в эту сторону поворот, постучат по голове — идет прямо. Возможно, этим сигналам ее учили еще где-нибудь в далекой стране... Теперешняя питомица братьев — Леда. Когда-то ее пытались дрессировать в цирке, но юная слониха совершенно не переносила звуков оркестра — при первых же аккордах удирала за кулисы. Долго бились с ней, все надеялись приобщить «к музыкальной культуре», но безуспешно. Поэтому Леда и оказалась в зооцирке. Она еще совсем молоденькая, ей только двенадцать лет, и растет она очень быстро. По характеру — полная противоположность Сити. Добродушная, покладистая, любит играть. Когда зооцирк закрыт для посетителей и ее выпускают во двор погулять, она то бегает за слоновожатым, то катает надутую автомобильную камеру и даже пытается становиться на голову. Словом, дурачится вовсю. Тут уж все запирают свои вагончики. Иначе Леда просунет голову в узкую дверь и будет водить хоботом по комнате, пока не получит угощение. Чаще всего она вымогает дань у работников бухгалтерии. Леда — отъявленная побирушка. Как бы ни была сыта, все равно тянет хобот к зрителям. Берет и конфетку и горсточку семечек. Возможно, юной слонихе просто скучно и хочется развлечься, пообщаться с окружающими. Пробовали отучить ее от попрошайничества, но пока безрезультатно. Слоновожатые балуют Леду. Купают, или вернее моют, окатывая из шланга. Делают ей «маникюр» — расчищают ногти и белят их раствором зубного порошка. Это ее любимая процедура. В десять вечера, перед сном, Петрас приходит к своей любимице с лакомством, чаще всего с буханкой белого хлеба, или парой березовых метелок. И обязательно ласково прощается с ней на ночь. Она привыкла к такому вниманию. Забыть теперь о ней, лечь спать не попрощавшись — нечего и думать. Леда начнет кричать, бесноваться и никому в зооцирке — ни людям, ни зверям — не даст покоя. Губерт, как большинство работников современных зооцирков, по совместительству еще и шофер, он нередко занимается автомашиной. Старший же брат полностью отдается своей редкой профессии. И потому его отъезд в отпуск в Литву — истинная трагедия для животных. Раньше Сити, а теперь Леда нервничает, тоскует, теряет аппетит. Зато возвращение отпускника и его встречу с четвероногой подругой работники зооцирка собираются смотреть, как удивительно трогательный спектакль. Всем известна могучая сила слона. В дурном настроении он может больших бед натворить. Силой принудить его слушаться человека почти невозможно. Известно много случаев, когда слон расправлялся с обидчиком ударом хобота. Но тот же слон проявит и послушание и полное доверие, если признает в вожатом не только повелителя, но и друга. Близкое знакомство с братьями Иодка и их профессией убеждает в том, что труд слоновожатого требует не только знаний и навыков, но прежде всего искренней преданности своему делу. Эти свойства объединяют братьев, а в остальном они разные. Губерт за годы работы в зооцирке, вместе со своей обаятельной землячкой Лаймой создал большую семью — у них уже трое детей. А старший брат — заядлый холостяк и большую часть дня проводит в слоновнике. Правда, Лайма меня заверила, что у нее есть реальные планы женить Петерса. А она, я знаю, слов на ветер не бросает... Недавно в семью Иодка пришла большая радость. Им выделена трехкомнатная квартира в центре Саратова, рядом с цирком. Теперь у них есть, по выражению Губерта, своя «стационарная база». Но оставлять полюбившуюся работу они не собираются, хотя вести постоянную кочевую жизнь, да еще с детьми, нелегко. Сейчас у них тридцать-сорок переездов в год. А ведь самое тяжелое в зооцирке — эти вечные переезды. Поздним вечером мы сидим в квартире Губерта — уютном домике на колесах. Петрас рассказывает о слонах. За занавеской Лайма кормит своего крепенького ползунка, тоже Губерта, и нет-нет да и встрянет в разговор. Она хоть и старший кассир, а слонами тоже интересуется. Впрочем, в этой семье даже девочки играют больше не «в куклы», а «в слоны». На диванах, в углах вагончика каких только нет слонов — здесь и резиновые, и пластмассовые и еще какие-то. Вдруг вечернюю тишину нарушает мощный трубный призыв, за ним следует еще один. Вскоре крики Леды становятся более частыми и громкими. Оба брата бросают взгляд на будильник: на нем ровно двадцать два часа. Петрас встает и идет к Леде. Ведь наступает время приласкать трехтонную баловницу, дать ей гостинец и попрощаться до утра. Воскресный день братьев Иодка подходит к концу... К. АЛЕКСЕЕВ



#9 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 08 December 2019 - 12:23

Елизавета Гурина и ее собака Чарли О собаках как о верном друге человека написано много прекрасных произведений. И все же я рискну предложить еще один рассказ. Он о цирковой дрессированной собаке, внешне ничем не примечательной дворняжке. Однако Чарлик — так звали песика — был прирожденным «артистом» и к тому же, как говорится, «с высшим цирковым собачьим образованием». Он умел делать все: сальто-мортале, пируэты, ходил на передних лапках, с удовольствием кружился в вальсе, танцевал «барыню» и даже пел. А как блестяще проявлял свои способности в номере «Собака-математик»! Все четыре действия арифметики «знал» назубок и мог ответить на любой предложенный вопрос, конечно, если сумма не превышала десяти... Дрессировщица Елизавета Гурина очень дорожила своим Чарликом. Если остальные ее питомцы содержались на конюшне в специально отведенном для них помещении, то Чарлик жил в гримерной и, пользуясь полной свободой, разгуливал по всему цирку. Но при этом оставался удивительно «сознательным» и дисциплинированным. Когда наступало время дневных репетиций, он стремительно бежал на манеж. Случалось, Гурина еще только готовила остальных собак к предстоящей репетиции, а Чарлик уже сам старательно проделывал трюки. Это было очень забавно. Артисты порой специально приходили полюбоваться этим редким зрелищем. Чтобы не мешать «артисту», дрессировщица тихонько забиралась на галерку и оттуда следила за происходящим. Проделав ряд трюков, старательный песик спокойно усаживался на барьер и ждал хозяйку. Она спускалась на манеж и всегда давала ему что-нибудь вкусное. ...Как-то перед Новым годом Гурина должна была отправиться в Умань. Работать там предстояло всего десять дней, и в Союзгосцирке дрессировщице посоветовали захватить с собой поменьше реквизита и собак. Гурина выбрала четырех наиболее способных и среди них, конечно, Чарлика. Все вместе они, отлично устроившись в купе вагона, отправились к месту гастролей. Не доезжая Умани, поезд остановился на каком-то полустанке. Проводник объявил, что состав простоит минут двадцать. Гурина обрадовалась: можно вывести собак на прогулку. Трех она взяла на поводки, а Чарлику, как всегда, предоставила свободу. Но не прошло и пяти минут, как поезд вдруг неожиданно тронулся в путь. Гурина крикнула: «Чарлик на место!» — и уверенная, что он точно быстро выполнит ее команду, побежала к вагону с тремя собаками, путавшимися в поводках. Уже на ходу поезда она лихорадочно втолкнула их в тамбур, с трудом забралась на площадку сама и тут с ужасом обнаружила отсутствие Чарлика, женщина в панике бросилась к стоп-крану, но проводник категорически запретил ей останавливать поезд «из-за какого-то пса». Гурина попыталась спрыгнуть с площадки, и пассажирам стоило большого труда удержать ее. При мысли, что потеряла лучшую и любимую собаку, она разрыдалась. По приезде в город артистка устроила питомцев в гримировочной Дворца культуры, где им предстояло выступать, а сама побежала на вокзал и на первом же товарняке добралась до злосчастного полустанка. Но Чарлика там не нашла... А теперь оставим на время Гурину и проследим, что же произошло с ее любимцем. После тесного купе Чарлик так обрадовался воле и так шумно резвился и, повизгивая, валялся в снегу, что не услышал команды. Поезд уже громыхал мимо, когда он опомнился и, не увидав хозяйку кинулся к последнему вагону. Однако ступеньки были слишком высоко от земли и вспрыгнуть на них на ходу Чарлик никак не мог. Поезд между тем, набрав скорость, быстро удалялся. Пес кинулся следом. Вот и последний вагон скрылся из виду, а Чарлик все бежал и бежал, пока не оказался возле будки путевого обходчика. Тут силы покинули бедного пса, он сел и жалобно заскулил. Дверь будки отворилась, появился человек. Увидев измученную собачонку обходчик впустил ее в дом, напоил и накормил. Вероятно, Чарлик решил отблагодарить за радушный прием, а может быть, просто наступило время его тренировок, но только он вдруг начал проделывать свои невероятные трюки. Хозяин как зачарованный смотрел на проделки Чарлика. «Вот это собака!»—улыбнулся он, представив, как будет радоваться внук, получив в подарок такого умного пса. Тем более что мальчуган давно мечтал о собаке! Мысли его были прерваны звонком, оповещающим о приближении следующего поезда. Обходчик вышел из будки встретить проходящий состав, Чарлик проскользнул следом и увидел поезд — он был точь-в-точь таким, в каком недавно уехала хозяйка. И Чарлик с новыми силами бросился догонять поезд. Пять километров отделяли будку стрелочника от Умани. Конечно, Чарлик вскоре отстал от поезда, но продолжал бег, пока не добрался до города. На перроне было много людей. Чарлик кидался то к одному, то к другому и вдруг... уловил знакомый запах. Он закружился, завертелся, метнулся туда сюда, и наконец запах вывел его на привокзальную площадь. Тут-то Чарлик увидел хозяйку, садившуюся в этот момент в трамвай. Трамвай тронулся. Собака бросилась догонять его... Гурина измученная, уставшая приехала в Умань как раз тем поездом, следом за которым прибежал в город Чарлик. Прежде чем уйти с вокзала, направилась к начальнику станции заявить о пропавшей собаке. Узнав, что потерялся «самый главный артист собачьей труппы», железнодорожники обещали сделать все, чтобы найти его. Дрессировщица поблагодарила за участие и, выйдя на площадь, направилась к трамвайной остановке. Трамвая долго не было, но вот он подошел, и Гурина устроилась на задней площадке, задумчиво глядя в окно. Тяжелые мысли одолевали ее. Как работать без Чарлика? Как построить завтрашнее выступление? Да и что будет с ним самим, не замерзнет ли? Хорошо, если кто-то приютит! Вдруг ей показалось, что за трамваем бежит Чарлик. Ну вот, уж и галлюцинации преследуют! Но за трамваем действительно бежал ее милый лохматый друг. Гурина кинулась к двери: «Остановите, остановите?» — и выскочила на ходу. ...Женщина и собака бежали навстречу друг другу. Женщина схватила дворняжку на руки, прижала к груди, а та, тоненько взвизгивая, лизала хозяйке руки, норовила лизнуть в лицо, и ее коротенький хвостик выделывал такие выкрутасы,что, казалось, вот-вот отлетит напрочь. ЯКОВ ШЕХТМАН



#10 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 08 December 2019 - 18:34

Дети рисуют цирк

Работы ребят студии живописи и рисунка Дома пионеров Ленинградского района Москвы постоянно получают высокие оценки на городских и всесоюзных выставках.
 

Больше сорока воспитанников этой студии окончили высшие и средние художественные заведения и стали профессиональными художниками. В этом немалая заслуга руководителя студии В. Кузнецова, который возглавляет ее больше двадцати лет.

Когда в студии объявляется свободная тема, то многие рисуют цирк. Искусство смелых, ловких и веселых находит яркое отражение в работах юных художников. В этих рисунках, таких разных по композиционному и цветовому решению, чувствуется любовь детей к цирку и эстраде.

Некоторые из рисунков студийцев мы представляем нашим читателям.

 

Изображение

 


 







Темы с аналогичным тегами Советская эстрада и цирк., Советский цирк. Июнь 1979 г.

Количество пользователей, читающих эту тему: 0

0 пользователей, 0 гостей, 0 анонимных

  Яндекс цитирования