Перейти к содержимому

Фотодром Шираслана. Новое
подробнее
12-й Международный фестиваль циркового искусства «Золотой слон» в Жироне(12th International Circus Festival Gold Elephant in Girona).
подробнее
Животные в цирке- наша жизнь, наша самая большая любовь.
подробнее

Фотография

Журнал Советская эстрада и цирк. Апрель 1983 г.


  • Авторизуйтесь для ответа в теме
Сообщений в теме: 11

#1 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 04 June 2020 - 22:18

Журнал Советская эстрада и цирк. Апрель 1983 г.

 

 

 

 

Размышления члена жюри после Всероссийского конкурса артистов цирка-83

И вся система цирков пришла в движение. Сколько надежд, сколько далеко идущих планов! Все нервничают, все готовятся. Пессимисты считают, что конкурс, не конкурс — все равно ничего не изменится. А оптимисты: вот он шанс, которого ждали так долго. Не упустить его. Каждый может стать лауреатом.  

Каждый. Но только одно маленькое условие: номер должен быть выпущен не ранее 1976 года и должен быть новаторским по своей сути. Натянув эти два ряда заградительных сеток, организаторы конкурса думали, что все будет просто. Конечно, дата «1976» произвела первый и суровый отсев. А новаторство? Ну в самом деле, не предполагаем же мы, что даже в лучшем в мире цирке, то есть в нашем, — сотни новаторов! Артист знает о себе, новатор он или нет. Разумеется, несколько конфликтных ситуаций возникнет, но ведь несколько... В общем, все должно быть так же благородно и красиво, как в балете: в конкурсный город приезжает несколько десятков молодых людей, и в течение трех дней они выступают на сцене перед членами жюри. Конечно-конечно, мы понимаем, что перевозить придется не балетные туфельки в чемоданчике, а слонов, бегемотов, канаты и многотонные установки, но мы готовы пойти на расходы и даже выехать навстречу номерам. В роли оптимистов выступили члены жюри. И дальше получилось как в романе Марка Твена «Янки при дворе короля Артура», когда янки, молниеносно победив на турнире невежественного рыцаря пятого века, вызвал на поединок всех странствующих рыцарей Англии разом! Это был блеф, он думал, что выедут пять-шесть, ну максимум семь «железных башен». Но через минуту уже пятьсот рыцарей, вскочив в седло, мчались на него во весь опор. Жюри дрогнуло. Четыреста номеров, уже прошедших первый тур! И теперь они мчались во весь опор, вооруженные современной тактикой и стратегией боя. 400 новаторов... Естественно, что такая мощная система, как Союзгосцирк, многое может выдержать. Очень многое. Но около четырехсот конкурсных номеров... Это по крайней мере полторы тысячи человек. И еще бегемоты, крокодилы, лошади, клетки со львами, тиграми, армия медведей, подкидные доски, мостики, трапеции... Но главное — все эти канаты, сетки и ловиторки взаимно исключают друг друга под одним куполом. И под двумя тоже. И под тремя. Значит, пусть конкурсных цирков на третьем туре будет три, и еще плюс номера, которые можно будет посмотреть в двух московских программах. Ну это в итоге... номеров 60—70. К третьему туру номеров должно быть немного, максимум для программ в трех цирках. И если после второго тура их останется много, жюри окажется просто в смешном положении... А в самом деле, идея была грандиозная — разом увидеть все лучшие номера системы. И помимо существующих у администрации представлений, кто сегодня хорош, а кто плох, получить совершенно четкое представление о том, что сегодня есть на арене. Открыть новые имена, получить богатое впечатление и огромный материал для анализа, что же сейчас происходит в цирке. Масштабное мероприятие. И, кроме того, мы все, увы, знаем, как энергично умеют цирковые артисты отстаивать свою правоту и сколько дополнительной работы они вокруг себя создают. На долю председателя жюри Ю. А. Дмитриева выпало очень много хлопот и волнений. Второй тур. Члены жюри разъехались по городам, стараясь в каждом городе увидеть не один, а хотя бы два, и если повезет, три номера. Они Ездили. Но и система была в движении. Летний сезон в разгаре, все цирки работали, и везде должна была быть хорошая программа. И сконцентрировать 400 номеров хотя бы в двадцати цирках было нереально. Ведь предполагалось, что они — лучшие. А что тогда показывать в остальных? Тяжелая задача для отдела формирования! Итак, из пункта М в семьдесят разных пунктов страны разъехались члены жюри. Спустя некоторое время после просмотра большинства номеров второго тура выяснилось, что претендентов осталось 220. И жюри село думать... Из кулуарных размышлений вокруг конкурса —   В конкурсе несколько номеров с хулахупами. Хорошие номера. Но разве это новаторство? В конце концов, увеличивать количество хулахупов, усложнять уже известные комбинации — разве от этого принципиально что-либо меняется? Просто в каждом случае мы имеем дело с оригинальными композициями. Но не более. Новаторства нет. —   А вообще, может ли быть новаторство в этом жанре? Больше колец, меньше. Но в корне не меняется представление о жанре. —   Тогда, значит, этот жанр снимут с конкурса? —   Ну нет, тогда придется снимать и еще что-то. Теоретически во всем можно совершить переворот, а на практике — сами понимаете... —   Если так строго судить, то в жанре каната только один новатор — Волжанский. Действительно новатор. Остальное — эпигонство... Но истинный новатор встречается раз в двадцать, а может быть, в тридцать или пятьдесят лет. А жюри заседало, жюри спорило, жюри думало... К конкурсу отнеслись серьезно, артисты готовились, с трепетом ждали просмотра. Программа в день приезда жюри вся шла на нерве. Нервничали все. И те, кто дебютировал до 1976 года. Они не были именинниками, но для них это тоже был день молчаливых надежд. Ведь для актера важно, чтобы его увидели, обратили внимание, и кто знает, как после этого повернется его судьба. Мы предполагаем, что на арене Москвы, Ленинграда, Киева работают лучшие артисты. И видим, что в программах Москвы, Ленинграда, Киева часто оказываются одни и те же номера. Мы предполагаем, что это справедливо, что это «естественный отбор». Ведь не будем же мы на столичной арене из ложного чувства справедливости смотреть по очереди подряд все номера! В искусстве суровый отбор: одни талантливы, другие — нет... Но если бы мы были уверены, что отбор был всегда естественным... И вот одни номера все время на виду, даже слишком назойливо, а другие... Важнейшее, по-моему, значение прошедшего конкурса в том, что это был серьезный и обширный смотр всего «конвейера». В этом и есть положительный итог всего конкурса. Как заметно волновались все участники программы, когда в зале сидели члены жюри! Во время таких просмотров я увидела огромные неиспользованные творческие возможности, огромные актерские резервы. Вот, скажем, жонглеры Юрий Богатиков и Валерий Грачев. Легкий, веселый номер. Точнее, это акробаты-жонглеры. Потому что они исполняют акробатические прыжки, парные трюковые комбинации, ни на минуту не прекращая жонглировать в быстром темпе. И так непринужденно, с таким врожденным мастерством. Вот они делают «трактор», разбивая его секундными паузами на отдельные элементы, — один партнер в этот момент лежит, другой стоит, а булавы продолжают летать. И вдруг!.. Булава бабахает с размаху по животу лежащего партнера. — Ой, господи боже мой! — вскрикивает он с такой искренной интонацией, и зрителям так смешна эта реплика, что многоопытным членам жюри понадобилось и на следующем спектакле посмотреть этот номер еще раз, чтобы убедиться — экспромта не было. Такой номер может легко войти в любую программу. Но его не знают. А исполнители не умеют пробиться, крикнуть о себе, напомнить о своих маленьких ставках, потому что в Союзгосцирке им уже однажды сказали: «Вы у нас не одни...» А пройдет еще два-три года, эти ребята выйдут из формы, появятся более молодые жонглеры, которые начнут их теснить, надежды исчезнут, останутся разочарования. Вот и этот конкурс уже прошел мимо них, потому что они выпустились до 1976 года. Эквилибристы Виктория и Константин Виклюк. Константин возносит партнершу к куполу на перше, сам в это время поднимаясь на мачту. Правильнее было бы сказать, что он вбегает на мачту, как делают гимнасты. Трюки огромной сложности. Но не было у артистов внимательного режиссера, который бы понял, что кроме трюков здесь как воздух нужно найти характеры исполнителей и что, учитывая их данные, наверное, лучше всего решать номер в комическом ключе. Серьезными трюками раскрыть небольшой сюжет, построенный на улыбке, — и вот в «конвейере» появится еще один превосходный номер. Иными словами, добавить всего несколько режиссерских штрихов! Как расточительно порой мы относимся к таким номерам! Работают? Прекрасно. Пусть едут в город Энск. Ведь там кто-то должен работать. Они хорошо работают?.. Тем более. Почему вы думаете, что в Энске должны работать номера похуже? Вы спрашиваете, а почему бы в Энск не поехать знаменитому артисту? Потому что он уезжает в Париж. Что?.. Вы считаете, что и эти артисты могли бы поехать в Париж, если им немного поможет режиссер? Но мы не можем всем сразу помочь. У нас, знаете, сколько номеров вообще в плохом состоянии? А вы говорите, что эти работают хорошо, — значит, они могут подождать. ...Артист подождет. Никто ему не давал гарантии, что он будет работать только на самых прекрасных аренах мира. К тому же зрители везде прекрасные. Но у каждого актера есть честолюбие, и он хочет популярности. Тем более когда помимо честолюбия есть еще и хорошие данные. (К сожалению, в Союзгосцирке нет специальной комиссии, которая бы постоянно смотрела номера «конвейера» и давала бы рекомендации, кому из них нужна творческая помощь). Может быть, это замечательно — выпускать ежегодно по плану столько-то новых номеров в «конвейер». Но разве все они на самом деле новые? Все достойны быть в искусстве? Но тем не менее в «конвейер» вылетают отштампованные номера и полуфабрикаты, и их уносит в даль неоглядную. А если приостановить это поточное производство «нового» и обратить внимание на то, что уже существует, но может появиться в более интересном качестве? Привести в порядок все, что поблекло, потускнело, утратило форму или изначально не было добросовестно доведено до конца, но выпущено. И здесь не понадобятся огромные материальные затраты. А нужна выдумка, фантазия, режиссура. Но все это, наверное, не состоится. Куда проще поставлять в «конвейер» посредственные вещи, уверяя всех, что они «дойдут, дозреют, окрепнут». (Но что может окрепнуть, если изначально не было заложено смысла, вы-думки красоты?!) Проще выпустить и забыть о них. А за всем этим стоят люди. Единственная данная им жизнь и актерская судэба И все они надеются, ждут случая, чтобы их заметили... Из кулуарных размышлений вокруг конкурса —   В этом полете впервые исполняется такой сложный тюк а говорят, что это не новаторство! Это новаторство. —   Да! —   Нет! Трюк — это новшество. —   А что тогда новаторство? —   Новаторство в полете — это Леотар, который впервые придумал перелететь с трапеции на трапецию. Это Вязов, который открыл новый тип полета. Это Мандыч, который придумал новые конструкции. —   Ну знаете ли, если согласиться с вами, то получается, что в некоторых жанрах за последние десять лет ничего принципиально нового не случилось, кроме исполнения уникальных трюков... В конце концов, на третьем туре осталось 106 номеров. Номеров пришлось увидеть много, и конкурсных и неконкурсных. И везде одна беда — отсутствие режиссуры. Трюки, трюки и только трюки. А зритель уже устал от них, он не хочет видеть «голые» трюки. Он не видит в них пищи для ума. Подавляющее количество акробатических номеров — это демонстрация отличной техники. Но никакой выдумки, никакой. Бывает интересная аппаратура. Но смысл, цель всего этого? Отлично снаряженные каравеллы, которые так и не вышли в кругосветное плавание и не открыли Америку. Мы можем единодушно заявить о высоком профессиональном мастерстве нашего цирка. Но какая пропасть лежит между мастерством Л. Головко и П. Любиченко, где зрители с напряжением следят за игрой в мяч (и в каждом трюке — продуманная игра, интрига, естественность) и мастерством вольтижных акробатов Жуковых. Пять молодцев и одна девушка. Сначала у нас вольтижными были трио, потом четверки (три партнера и одна девушка). Жуковы придумали еще одну трюковую комбинацию — назовем ее даже отличной, — и вот уже партнеров стало шесть. Идея усложнения трюков развивалась логично, все было логично, пока не стало смешным. Смешно, когда видишь пять дюжих молодцев, которые очереди не дождутся, когда им наконец можно будет перекинуть партнершу. И вот она уже не женщина, не приз, не птица, летящая над головами, а существо, замученное тем, что все торопятся ее схватить и поскорей перебросить другому, чтобы не стоять без дела. И ты думаешь, а не заняться ли этим молодцам какой-то другой работой, более подходящей для их богатырской силы. А трюки? С трюками все в порядке. Жуковы стали лауреатами. Но не трюком единым должен жить номер. И прошедший конкурс показал угрожающий разрыв между уровнем профессионального мастерства и режиссурой. Там, где режиссер есть,— там удачи. Это номера Виктора Плинера или номер «Маленький флейтист» Елены Гордеевой, поставленный Роланом Быковым. Очаровательный маленький флейтист, как будто сошедший с обложки журнала начала нашего века. Бледный Пьеро в черном балахоне и черном берете, застенчивый и изящный. Он так застенчив, он так хочет понравиться публике и с честью выйти из положения, в которое попал: аккомпаниатор не явился. Маленький флейтист разрывается на части, играя за двоих. Он не знает, что время изменилось и людей теперь волнуют более реальные драмы. Но он так старается и так очарователен... Этот номер — бесспорно искусство. И только те, для кого слово «цирк» является синонимом слова «грубость», могут говорить, что в нем мало трюков. Этот флейтист был бы не так одинок на арене, если бы в Союзгосцирке поняли, что нужны не 200—300 акробатов дополнительно, а несколько людей с фантазией, которые могут придумывать сюжет и интригу номера для подготовленных акробатов. Тогда мы бы имели в пять, в десять раз больше оригинальных, незабываемых номеров, цирковых миниатюр, которые можно смотреть помногу раз. Неужели номер Головко и Любиченко «Игра с мячом» или гимнасты на брусьях Голышевы — это не аргумент? Именно по этой причине тягостное впечатление оставляют группы акробатов. Посмотрела один номер — хорошо, еще один такой же — новых впечатлений нет. Опять десять-двенадцать молодцев перекидывают друг друга. А пять номеров прыгунов подряд — становится тоскливо. Как это однообразно и бездуховно! Артисты сами начинают чувствовать, что делать трюки — слишком мало сегодня. Интуитивно они ищут духовное начало в классической музыке. Так поступил Стихановский (в конкурсе он не участвовал), продираясь сквозь яростные споры и отрицания. Он все-таки верит в свой номер на музыку Баха, он пытается передать в танце мир и эмоции современного человека. Конечно, и у него не все удачно. Опять не хватает режиссуры. Но видно стремление выйти из замкнутого круга трюков, опираясь на музыку, стремление подняться до этой музыки. И хотя бы по этой причине номер Стихановского на голову выше его предыдущей работы. Теперь о лауреатах конкурса Наталии Васильевой и Юрии Александрове, получивших единодушное признание. И надо быть очень узким профессионалом, чтобы отыскивать новаторство только в их трюковых комбинациях и за это их награждать. Отними у этого номера музыку Баха, длинный белый хитон исполнительницы и канделябры — красота уйдет, и никому уже не будет дела до того, как они там сбрасывают кубики с трапеции — по-новаторски или нет. А иллюзионисты? Та же картина. Трюки, трюки , в быстром темпе, хорошенькие молодые лица, шикарные вечерние платья. А в результате жюри не сочло возможным наградить хотя бы один номер или аттракцион. Потому что мышление у всех иллюзионистов ординарное. И один и тот же фокус, один секрет декорируется то под чемодан, то под самовар, то под кубик, то под матрешку. Но суть всех превращений одна. Спорно, по-моему, мнение об аттракционе Лидии Абдулаевой. Именно в нем, на мой взгляд, есть интересные фрагменты. Девушки, танцующие медленный вальс, держат в ладонях пламя горящих свечей — этот трюк может стать символом аттракциона. В нем есть поэтичность, красота и настроение. А я думаю, что это и есть тропинка для создания новых трюков и аттракционов, в которых должна быть и красота, и чувство, и неординарность мышления. И вот огромная работа завершена. Жюри огласило оценки. Лауреаты ликуют. Подведены итоги, где самым чистосердечным образом сказано, что наш цирк в отличной творческой форме, что номера на высоком профессиональном уровне... И еще много прекрасных слов. Но помимо этого взгляду открылось много вещей поправимых и слишком много хронических последствий когда-то совершенных ошибок. А плановая машина все работает, и в «конвейер» уносятся все новые номера. А, может быть, остановиться и задуматься?.. НАТАЛИЯ РУМЯНЦЕВА  



#2 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 09 June 2020 - 22:09

Дрессировщики-эксцентрики с верблюдом Валентина и Александр Николаевы Мы привыкли к тому, что смех на манеж приносят клоуны. Ну, еще эксцентрики, порой акробаты, если в состав группы входит «рыжий».

 

4.jpg Улыбаемся мы, наблюдая за веселыми трюками медведей, собачек, даже кошек... А можно ли разыграть какую-либо комическую сценку с таким монументальным, таким неуклюжим, казалось бы, далеким от всяких шуток животным, как верблюд? Ведь стало уже традицией, что если верблюд появляется на манеже, то непременно как атрибут «восточного» номера или как мощная подвижная площадка для всевозможных акробатических трюков (вспомним хотя бы классический аттракцион Кадыр-Гуляма). Но вот на наших глазах верблюд засверкал «комическим» талантом. Да еще каким! В веселом эксцентрическом треугольнике Валентины и Александра Николаевых он, двугорбый красавец Фимочка, — равноправный партнер. А поначалу кажется, что все будет происходить в привычном ключе: упругим, неторопливым шагом на манеж выплывает чудо природы, неуклюже-элегантный посланец Востока. Лениво пошевеливаясь, он выполняет приказы своей хозяйки Валентины. Но что это?.. На манеже замешкался непрошеный гость — зазевавшийся униформист (в его роли ярко выступил Александр Николаев). Верблюду явно не по душе зевака, и он с воинственным видом устремляется к нарушителю порядка. Убыстряя темп, верблюд чуть ли не вприпрыжку несется за беднягой униформистом, кажется, вот-вот настигнет его и тогда — беда. Ведь огромная пасть верблюда, что называется, от уха до уха, нацелена прямо на голову бедняги. Публика затаила дыхание: кто его знает, что там на уме у этого верблюда? Даже слегка укусит или наступит — вызывай неотложку! (Скажу в скобках, что публика недалека от истины: не одну и не две отметины оставил на теле Александра его питомец.) Под облегченный вздох зала бедолаге-униформисту все-таки удается оторваться от преследователя и скрыться за форгангом. Но затишье длится секунды: униформист вновь выскакивает на манеж, а за ним мчится все тот же могучий красавец (тот же — только для зрителя, на самом деле на манеж Николаевы выпускают другое животное, как близнец похожее на первое). Вся разница в характерах: первый — злой, а второй — само добродушие. Подмена, эта великолепная находка, тем более ускользает от зрительского внимания, что у обоих двугорбых одинаково воинственно раскрыта пасть. На этот раз горе-униформисту скрыться не удается. Цирк затаил дыхание. Верблюд прижимает неудачника к борту, наклоняется и... нежно целует. По рядам проносится вздох облегчения. Номер только берет свой разбег. Я не смог сосчитать, сколько комических и чисто акробатических трюков вместил он. Скажу лишь, что номер идет почти без пауз и спадов. Шестиминутный миниспектакль, суть которого можно свести к нехитрой схеме: третий лишний (Александр), — никак не дает дрессировщице довести выступление до конца. Каждый раз когда Валентина вроде бы пытается начать очередной трюк, он тут как тут. Удар шамберьера — и, взмывая вверх, партнер оказывается на верблюжьей спине естественно, лицом к хвосту. В другой раз он кувыркается между горбами, падая чуть ли не под ноги несущегося по манежу животного. Самые динамичные и смешные моменты возникают, когда Александр, увертываясь от удара хлыста буквально распластывается на боку Фимочки и, держась за почти невидимые ремни, выполняет сложнейшие акробатические трюки, вызывая своей показной неумелостью взрывы хохота. В игре со своими партнерами Фимочка участвует с явным удовольствием и, я бы сказал, «на равных». Только попробуй его задеть, и он мгновенно отвечает таким пинком, что «униформист» кувырком летит в противоположную сторону манежа... Наконец все стало на свое место. Игра окончена. Фимочка явно доволен собой и своими партнерами. Он выходит на середину арены, горделиво вскидывает великолепную голову и изысканно-небрежным движением закидывает одну переднюю ногу за другую — поза одновременно торжествующая и пижонская. Это заключительный аккорд номера — неожиданный и, главное, абсолютно точный. Любой поклон, «комплимент» со стороны животного был бы здесь нелеп и фальшиво-условен. Именно так — запрокинутая голова и нога за ногу! Когда я познакомился с Николаевым, меня, естественно, интересовал вопрос: как, каким образом пришли Александр и Валентина к такому оригинальному номеру? И вот что я выяснил. Александр Николаев родился, что называется, «в опилках». Выступал еще ребенком с отцом как акробат-эксцентрик. Пробовал себя и в клоунском амплуа. Словом, он умеет на манеже многое. Валентина окончила ГУЦЭИ, выступала в акробатических номерах, занималась дрессировкой. Соединив свои судьбы, Валентина и Александр задумались о создании своего номера, непременно веселого, непременно с животными. В партнеры решили взять верблюда. И не ошиблись. Николаевы нашли в Фимочке (взяв его годовалым) «талантливого» артиста, понимающего, как они утверждают, все с полуслова и полужеста. Но это понимание пришло, разумеется, не сразу. Шесть минут длится номер — в них шесть лет поисков, тренировок, срывов и удач. Как ни странно, самое трудное было обучить верблюдов бежать с раскрытой пастью. Как известно, это животное постоянно жует. Раскрытая пасть — противоестественное для него состояние. И тем радостнее была победа. Заключительная точка тоже отрабатывалась нелегко. И вот перед зрителями дружное трио: Валентина, Александр и Фимочка. И эту симпатичную тройку зрители всегда выделяют среди других номеров программы. Жюри недавно проходившего Всесоюзного конкурса, посвященного 60-летию образования СССР, также отметило номер Николаевых в числе лучших и присудило ему I премию. Артисты полны новых творческих планов. Они знают, как, в каком направлении и дальше будет развиваться их номер. А ведь именно в этом смысл жизни и источник счастья настоящих артистов — вечный поиск! ИМ. ЛЕВИН



#3 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 10 June 2020 - 08:42

«Акробаты с подкидными досками» Виктора Радохова

 

На манеже — «Акробаты с подкидными досками» под руководством Виктора Радохова. В те минуты, пока длится их выступление, на арене полновластно царствует его величество трюк. Оригинальный, сложнейший, уникальный.

 

5.jpg  

Акробат, подброшенный вверх подкидной доской, исполняет в воздухе двойное сальто согнувшись и приходит третьим на колонну. Но это лишь начало. Вот две подкидные доски устанавливаются на расстоянии шести метров, и акробат, перелетающий с одной на другую, одно мгновение как бы парит над манежем. Совершив такой полет, артист точно приходит на вторую доску, с другого ее конца взлетает в воздух его партнер и, исполнив сальто, оказывается третьим на колонне. А вот и уникальный трюк, его исполняет Виктор Азёма: сальто в четыре оборота с полупируэтом. Кажется, вот он, финал номера. Но нет. Вновь ставятся в ряд две подкидные доски. Артист (это опять В. Азёма) исполняет с доски тройное сальто, приземляется на вторую доску, и тут же с другого ее конца взлетает его партнер и, исполнив двойное сальто, становится третьим в колонне. Увидев такое, невольно думаешь: верно ли, что спорт сегодня в акробатике опередил цирк? (Так вроде бы утверждают почти все специалисты.) Возможно, в чем-то и опередил, а в чем-то и нет. И может быть, в некоторых разделах акробатики спорту надо еще цирк догонять? По цирковой традиции номер этот представляют публике по фамилии его руководителя. Амплуа Виктора Радохова — нижний. Именно он принимает на себя всю тяжесть во время исполнения виртуозных прыжков. Причем он и его партнеры ловят верхних, что называется, с высокого полета. А в цирковой акробатике это считается хорошей школой. Когда Радохова спрашивают, как он попал в цирк, артист неизменно отвечает: —   Я в нем родился. Его отец работал заведующим постановочной частью в аттракционе народного артиста СССР Владимира Григорьевича Дурова, затем в других цирковых коллективах. Поэтому не удивительно, что сын его, мечтая о манеже, поступил в ГУЦЭИ. Окончив училище в 1971 году, стал руководителем номера «Плечевые акробаты», который подготовил педагог Николай Григорьевич Денисов. Но вскоре партнеров Радохова призвали в армию. Вместо того чтобы восстанавливать прежний номер, артист решил готовить новый — с подкидными досками. Надо сказать, что, еще будучи мальчишкой, он восхищался искусством известного акробата Юрия Хазова, и теперь у него появилась смелая мысль: повторить некоторые из его рекордных трюков, а если удастся, то и превзойти их. Когда репетиции были в самом разгаре, пришел черед Радохову идти в ряды Советской Армии. Вернувшись в цирк через два года, он узнал, что его партнеры уже работают в других группах. Ему опять предстояло все начинать с «нулевого цикла». Радохов набрал молодежь — в основном бывших спортсменов. В их лице он нашел творческих единомышленников. Как раз в то время Союзгосцирк обратился к молодым артистам с призывом готовить вторые номера. Радохов и его партнеры решают параллельно с «Подкидными досками» подготовить и номер «Акробаты на батуте». Репетировали в Калининском цирке. Днем — один номер, вечером после представления — второй. Надо сказать, что при всей кажущейся схожести техника прыжков на батуте и с подкидной доски во многом существенно различается, и поначалу из-за этого возникало немало проблем. Но постепенно все вошло в свое русло, артисты научились четко «различать» снаряды, и дело стало спориться. ...Номер Радоховых «Подкидные доски» захватывает своими головокружительными трюками. Исполняются самые различные сальто — двойные, тройные, с пируэтами. Выступление свое артисты проводят в невероятно стремительном темпе и, как они сами говорят, получают от работы подлинное удовольствие. Но Виктор Радохов, как и подобает руководителю, более требователен к себе и к произведению, которое демонстрирует. Он знает не только его достоинства, но и недостатки. —   В первые месяцы после премьеры нас иногда упрекали, — говорит он, — что мы делали упор на сложные трюки, а вот образности нам не хватало. В упреках этих была доля истины. Во время наших гастролей в Московском цирке на Цветном бульваре с нами много занимались режиссер Виктор Плинер и главный балетмейстер Петр Гродницкий. Это принесло нам немалую пользу. И все же актерское мастерство не приходит сразу. Артистизм, образность... К этому мы всегда будем стремиться. Недавно молодые исполнители стали лауреатами Всесоюзного конкурса новых цирковых произведений, посвященного 60-летию образования СССР. Эту работу жюри оценило высшим баллом: им присуждена первая премия в области акробатики. МИХАИЛ НИКОЛАЕВ  



#4 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 10 June 2020 - 09:09

Обезьяны Фарида Якубова Галопом несся по кругу разгоряченный конь. С разбегу запрыгнул на его круп маленький лихой наездник в мохнатой папахе. За ним — второй, потом — третий. А публика, вместо того чтобы затаить дыхание, смеялась.

 

6.jpg Осторожный канатоходец, балансируя шестом, с завязанными глазами медленно шел по туго натянутому канату. И снова зрители не могли удержаться от смеха. Они смеялись и тогда, когда эквилибрист стремительно поднимался по першу вверх и когда партнерша канатоходца исполняла сложнейший трюк: при помощи блестящего веера удерживала баланс на канате лежа на спине. Словом, какие бы головокружительные трюковые комбинации ни делал квартет под руководством Фарида Якубова, реакция зрителей была неизменной: они смеялись. И смех этот был вполне уместен, а главное, совсем не в обиду артистам. Напротив, в ответ на него Донка, Хипп, Шайтан и Джин — четыре маленькие обезьянки-макаки — с удовольствием демонстрировали все, чему их научил дрессировщик Фарид Якубов. В сегодняшнем нашем цирке с его обилием медвежьих и собачьих номеров, на удивление мало обезьяньих аттракционов (всего один!) да и просто номеров с этими бесспорно талантливыми «актрисами». А жаль, ведь еще издавна эти забавные животные пользовались огромной популярностью. Не зря они были постоянными спутниками уличных артистов и шарманщиков. Не популярны мартышки у теперешних дрессировщиков, как мне объяснили, из-за их своенравного, капризного характера и привередливости в быту. Дескать, уж больно боятся они цирковых сквозняков и переездов. Мне называли еще массу объективных и субъективных причин, по которым обезьяны не могут быть «звездами» цирковой арены. Но причины эти не стали помехами рождению номера Фарида Якубова. Имя дрессировщика Фарида Якубова на афишах появилось совсем недавно, хотя на манеж он вышел впервые в возрасте... десяти лет. Правда, это был учебный манеж Государственного циркового училища. Как известно, цирковое училище дрессировщиков не выпускает. Впрочем, об этом тогда и не мечтал непоседливый мальчишка, а вместе со своими сверстниками с превеликим удовольствием «крутил» сальто с пируэтами, кидал булавы и натирал мозоли от перекладины турника. После окончания училища в 1970 году невысокий и очень «прыгучий» акробат Якубов и дня не сидел без работы. Он с легкостью входил и в номер акробатов на батуте и в номер эквилибристов на першах. И вероятно, никогда бы не изменил Фарид своей любимой акробатике, если бы не тот страшный день, когда он получил тяжелую травму. Немало знает цирковой «конвейер» человеческих судеб, когда вопреки всякой логике и врачебной практике после тяжелейших травм воздушные гимнасты возвращались к своим трапециям, акробаты — на каучуковые дорожки. На сей раз врачи оказались правы: Якубову нужно было срочно оставить акробатический жанр. Для Якубова наступила нелегкая пора исканий, размышлений, когда не раз решал он уйти из цирка. В один из таких грустных дней друзья-артисты буквально вытащили Фарида на прогулку в зоопарк. Возле вольера, где резвились, прыгая с ветки на ветку, маленькие мартышки, ему пришлось невольно задержаться. Одна из обезьянок подскочила к решетке и, поджав под себя ноги калачиком, уселась напротив того места, где стоял артист. Подперев подбородок рукой, этак «по-старушечьи», она стала внимательнейшим образом его рассматривать. Не выдержав этого уморительного зрелища, Якубов расхохотался. В ответ шалунишка скорчила такую «обворожительную» улыбку, что теперь уже смеялись все. А через неделю акробат Якубов принес в художественный отдел Союзгосцирка написанный им сценарий номера «Дрессированные обезьянки». Сценарий похвалили, но... не утвердили. Правда, наотрез не отказали, а предложили год поработать служащим по уходу за животными в аттракционе Т. Шатировой. Фарид согласился не раздумывая. Через год произошла его счастливая встреча с Юрием Дуровым-младшим, согласившимся на базе своего аттракциона подготовить и выпустить номер Якубова «Дрессированные обезьянки». Многим это решение показалось опрометчивым, потому что в то время дуровского аттракциона как такового не существовало. Его готовили в Харьковском филиале Всесоюзной дирекции по подготовке новых номеров в далеко не идеальных условиях. Однако слово свое Юрий Дуров сдержал. Как только Фарид Якубов, теперь уже стажер-дрессировщик, приехал в Харьков, он передал ему под контроль и руководство «весь обезьяний сектор» своего аттракциона — макаку Донку. Не дожидаясь пополнения штата, артист вместе с режиссером Ю. Дуровым приступили к работе. На первых порах Донке приходилось пользоваться слоновьими тумбами. Когда же наконец был подготовлен необходимый реквизит и из Сухумского обезьяньего питомника прибыли Донкины партнеры Джин, Шайтан и Хипп, началось распределение «ролей». Дуров и его ученик задумали сделать настоящий «Цирк обезьян» с канатоходцами, акробатами, наездниками. В основу этого веселого действа лег тот самый неутвержденный якубовский сценарий. Идея научить обезьян крутить сальто и делать кульбиты была не нова, но по замыслу авторов их подопечные должны были работать без поводков. Вот тогда-то и познал Фарид на практике своенравный характер макак-лапундеров! Откуда только не приходилось вытаскивать начинающему дрессировщику своих быстроногих «актеров»: из канализационных люков, буфета соседней швейной фабрики и даже... частных квартир граждан. Сколько раз опытные артисты убеждали его, что к макакам-лапундерам дуровский метод работы без поводка не подходит! И все-таки благодаря упорному, кропотливому труду, огромной выдержке и терпению Якубов добился своей цели: поводок в его номере используется лишь в качестве предохранительной лонжи, да и то, лишь когда Джин на полном скаку пролезает под животом у несущейся галопом лошади. Они выходят на залитый светом манеж вместе: улыбающийся Фарид Якубов и маленький Хипп, одетый в точно такой же костюм, как и его дрессировщик. Идя по барьеру, Хипп с самым серьезным видом приветствует зрителей, кланяясь им в пояс. Потом с таким же серьезным видом он забирается на одну из двух площадок, между которыми натянут двойной канат, и не переводя дыхания начинает «крутить» на нем один за другим кульбиты. Публика провожает его дружным смехом. А на арену вприпрыжку уже несется на деревянной лошадке в цилиндре и фраке маленькая Донка. Потом будет настоящий пони, и обезьяний квартет вместе с псом Джеком на ее крупе выстроят акробатическую пирамиду. В финале бесстрашный Джин трижды в темп пролезет под животом лошади. А публика будет смеяться все восемь минут этого забавного зрелища.

А. ХАЧАТУРЬЯН



#5 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 10 June 2020 - 22:00

Цирковая сказка «Как спасали Снегурочку»

Если цирк — праздник, то цирковая «елка» — двойной праздник. Детвора видит на «елках» не только поражающие воображение номера — перед ней предстает сказка, вошедшая в цирк. Небольшой, уютный, с раусом и «пушкинскими» фонарями у входа цирк на Цветном бульваре и цирк-дворец на Ленинских горах с большущим вместительным залом и четырехэтажным фойе лишь отдаленно похожи друг на друга. И первое, на что я обратил внимание, — масштабы зданий, казалось, продиктовали сценаристам и режиссерам-постановщикам решение «елочных» представлений. Так ли это? Комментарий главного режиссера Московского цирка на Цветном бульваре народного артиста СССР ЮРИЯ ВЛАДИМИРОВИЧА НИКУЛИНА; — Несомненно. Само помещение диктует масштабы зрелища. Цирковая сказка «Как спасали Снегурочку» была написана Марком Соломоновичем Местечкиным и мной двенадцать лет назад именно для цирка на Цветном бульваре. Сюжет сказки традиционен, все герои легко узнаваемы маленькими зрителями. Почему я вновь вернулся к старому сценарию! Сменилось поколение зрителей. Так что для маленьких зрителей она все равно новая. А главное: мне хотелось, чтобы московские зрители еще раз увидели работу Марка Местечкина. Это дань его памяти. Многое, естественно, пришлось переделывать: сменились исполнители, номера, но канва осталась прежней — ледокол «Отважный» должен доставить на «елку» в Москву Деда Мороза и Снегурочку. Им мешают Баба Яга с племянником Тюрей. По дороге Герои попадают в разные переделки, но все, как и положено в сказке, хорошо кончается. ...Вообще цирковая «елка» — произведение весьма пластическое, легко поддающееся деформации. «Елки» в начале и в конце каникуН значительно отличаются друг от друга. Войдя в роль, артисты начинают импровизировать, что для цирка вполне естественно и даже необходимо. Появляются новые краски, полутона, так необходимые для настоящего произведения искусства. Кстати, и в кино актеры частенько подсказывают режиссеру детали, ярче раскрывающие образ. И здесь и там основная задача режиссера — не выпустить действие из-под своего контроля... Ну вот, начал с ответа на конкретный вопрос, а закончил кино! Вернемся к началу: я считаю, что новогоднее детское представление в одном из старейших цирков страны должно строиться по классическим образцам. Прежде чем предоставить слово главному режиссеру Московского цирка на Ленинских горах заслуженному работнику культуры РСФСР Юрию Дмитриевичу Архипцеву, сделаю небольшое отступление. С текстом сценария новогодней «елки» «Когда мы вместе» мне удалось познакомиться раньше. Поэтому мне было особенно интересно увидеть воплощение задумки сценаристов. Надо сказать — огорчения не последовало. Основная сюжетная линия прослеживалась четко. Цирковые номера плотно, «без зазора» ложились на сказочное действие. Внесенные же изменения только улучшили спектакль, сделали бо/jee понятным для детской аудитории. Вот что рассказал режиссер-постановщик спектакля Ю. АРХИПЦЕВ: — Нам пришлось пойти на некоторые изменения сценария вот по какой причине. «Разбросанность» действия по всему залу плюс замысловатость фабулы — это слишком сложно Для детского восприятия. Мы упростили сюжет, не отказываясь от большйх возможностей нашего зала. Вы, конечно, обратили внимание, что кроме манежа и сцены у нас используются выдвижные мостики над боковыми проходами — на них герои мультфильмов исполняют свои куплеты. В спектакле «Когда мы вместе» действие происходит как бы на трех ярусах: на манеже, сцене и боковых площадках и в воздухе. При работе над сценарием мы с художественным руководителем постановки Е. Милаевым и литератором И. Ровнягиным, конечно же, учитывали специфику зала. Появилась масштабность, Гак украшающая цирковое представление. По ходу спектакля, разыскивая «Корабль радости» с Дедом Морозом и Снегурочкой, герои «елки» попадают в разные уголки нашей планеты: в льды Заполярья, пустыни Азии, горы Кавказа. На манеже демонстрируют свое мастерство представители всех пятнадцати союзных и пяти автономных республик нашей страны. Победить «космопиратов» и подарить нашим юным зрителям «звездочку радости» им помогает дружба. Слово это рефреном проходит через весь спектакль... Итак, в «камерном» цирке на Цветном бульваре «елка» традиционная, построенная по классическим образцам и сама таковым ставшая. В новом цирке — масштабная, современная, с космическим кораблем, переносом действия в разные уголки страны. Обе «елки» имеют право на существование, обе с восторгом принимаются детьми. Но все же: какой видят идеальную «елку» известные режиссеры? Ю. НИКУЛИН: Красочной, романтической, идущей в хорошем темпе, без многословия — ведь это цирк, а не театр! На мой взгляд, две ранее поставленные «елки» — «Доктор Айболит» в Ленинградском и «Трубка мира» в Московском цирке — можно назвать идеальными. В них было все: и динамика, и обилие забавных, истинно цирковых ситуаций, и участие маленьких зрителей в происходящем на манеже, и занимательный сюжет. Это был настоящий праздник для детей! Ю. АРХИПЦЕВ: На мой взгляд, «елка» должна быть веселой, насыщенной, с обязательным присутствием разных животных, а не артистов, наряженных зайчиками и медведями. «Елке» подобает иметь простой, но завлекательный сюжет. Важно, чтобы у детей появилась вера в происходящее на манеже, а это идет от искренности исполнителей. И главное, новогодние цирковые спектакли должны пробуждать в детях положительные черты характера: добро, открытость, честность, любовь к природе и животным. Цирку это вполне по силам! Беседу подготовил АЛЕКСАНДР ДРИГО  


  • Статуй это нравится

#6 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 11 June 2020 - 10:16

Пластический этюд Тамары Лязгиной Не припомню работы наших кинематографистов, которая рассказывала бы о творчестве эстрадного артиста оригинального жанра. О певцах бывало, о «разговорниках» тоже, а вот мастеров оригинального жанра как-то обходили до сих пор стороной...

 

21.jpg

 

На фото: заслуженная артистка РСФСР ТАМАРА ЛЯЗГИНА Поэтому так обрадовал телевизионный фильм творческого объединения «Экран» «Акробатка Тамара Лязгина» (режиссер Ю. Сааков), показанный в канун Нового года. Искусство, которому посвятила себя Лязгина, — одно из древнейших. В книгах разных времен и разных авторов встречаем мы упоминание о «гуттаперчевом мальчике», «человеке без костей», «женщине-резине» и «женщине-змее». Позже, уже в начале нынешнего столетия, на эстраду и в цирк пришло слово «каучук», которым теперь принято называть номера пластической акробатики, основанные на особой гибкости тела. Терминов, определений много, но ни к одному из них не хочется прибегать, говоря о выступлениях заслуженной артистки РСФСР Тамары Лязгиной. Да, она великолепно владеет жанром, но никакие ассоциации с «резиной» и «каучуком» не дают, мне кажется, сколько-нибудь полного представления о ее искусстве. Сложнейшие комбинации, которые она исполняет, не существуют сами по себе, артистка менее всего стремится поразить зрителей невероятными «перекрутами» тела, необычайностью поз и положений. Все, что делает на эстраде Лязгина, всегда одухотворено и Согрето внутренним ощущением образа; средствами акробатики она раскрывает и передает сокровенные движения человеческой души. Искусство Лязгиной лирично, эмоционально наполнено, и в этом, пожалуй, главное, что привлекает и радует в ее выступлениях. И то, что у некоторых других исполнителей этого жанра выглядит порой случайным набором трюков, у нее всегда «сюжетно» оправдано, предопределено всем ходом развития номера. Характерна в этом отношении показанная в фильме «Прелюдия» на музыку бразильского композитора Вилла Лобоса, где все компоненты номера гармонично соразмерены, выстроены в едином пластическом ключе. Но содержание фильма не сводится к демонстрации выступлений мастера акробатики. Двадцать минут экранного времени вместили в себя разнообразную информацию о жанре, дали нам возможность увидеть артистку без грима и концертного костюма, помогли воочию представить специфику и сложность ее профессии (автор сценария Л. Колобова). В картинах такого рода первостепенное значение приобретает «закадровый» дикторский текст. Фильм «Акробатка Тамара Лязгина» интересно не только смотреть, но и слушать. В значительной мере это объясняется тем, что «комментатором» своей Жизни, своего творчества выступает сама Лязгина. Артистка нашла очень непосредственную разговорную интонацию, чтобы рассказать о том, что ей, Лязгиной, памятно и дорого. О родном Томске, где она впервые всерьез занялась акробатикой. О давней встрече с Махмудом Эсамбаевым и Олегом Милявским, которые благословили ее на профессиональное служение эстраде. О Николае Павловиче Смирнове-Сокольском, отечески подбодрившем ее в начале пути: «Ну, сибирячка, носа не вешай!» Ненавязчиво, как бы между делом, вводит нас артистка в свою творческую мастерскую. Аплодисменты, цветы — это на сцене, а в жизни бесконечные репетиции, тренировки, разминки... «Никогда не даю себе расслабиться», — говорит Лязгина, и за этими словами каждодневный, подчас изнурительный труд, ограничения себе в большом и малом, всегдашнее стремление сохранить энергию и силы, столь необходимые для работы в жанре пластической акробатики. Не знаю, задумывались ли над этим создатели фильма, но их картина — хорошее напутствие (и мудрое предостережение одновременно!) тем юношам и девушкам, которые мечтают стать артистами эстрады, но не всегда представляют себе, как безмерно много потребуют от них концертные подмостки. Творческая жизнь акробата ограничена во времени — об этом тоже говорит в фильме Лязгина. Пока она не собирается расставаться с любимой профессией, но уже сегодня думает о том, что будет делать, когда уйдет с эстрады. Она давно помышляет о работе с животными. Хочется верить, что пройдет какое-то время и мы увидим по телевидению фильм, который будет называться «Дрессировщица Тамара Лязгина». Н. ВАСИЛЬЕВ  



#7 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 11 June 2020 - 22:21

Народный артист СССР Николай Леонидович Ольховиков

 

Народному артисту СССР НИКОЛАЮ ЛЕОНИДОВИЧУ ОЛЬХОВИКОВУ в 1983 году исполнилось шестьдесят лет. Имя его известно широкому кругу цирковых зрителей и получило заслуженное признание.

 

23.jpg  

И сейчас еще многие помнят как этот обаятельный, статный, подтянутый артист в черной рубашке с шелковой косынке на шее, повязанной по-ковбойски, стоял на коне, мчащемся по кругу, и легко, словно играючи, жонглировал и пел мелодичную песенку. Номер доставлял поистине эстетическое наслаждение. Голос приятного тембра звучал будто у настоящего оперного певца. Впрочем, в бытность его студентом московской консерватории Ольховикову предвещали блестящую карьеру на этом поприще. Однако перевесила любовь к цирку: ведь здесь он родился в буквальном смысле слова, здесь с незапамятных времен утвердились его предки, здесь с шести лет начинал он свой творческий путь как акробат, эквилибрист, наездник. А что касается блестящей карьеры, то Николай Ольховиков сделал ее на манеже. В семнадцать лет он был награжден орденом «Знак почета» — случай, согласитесь, редкостный. В тридцать стал звездой арены, гвоздем программы и в этом качестве блистал на всех столичных манежах мира. В цирковой энциклопедии Н. Л. Ольховиков аттестован как артист-новатор. К столь высокой оценке наша энциклопедия прибегает не часто. Именно он первым стал жонглировать не на панно (плоское седло в виде ровной площадки), а на «голой», как говорят в цирке, лошади — даже прославленные корифеи этого жанра, Н. А. Никитин и Витторио Феррони, не знали такого. Ольховиков смело ввел в свой номер «курс», то есть сложный прыжок на спину лошади, бегущей ускоренным карьером,— трюк, ранее исполнявшийся только жокеями. И, наконец,— его ошеломляющий финал с флагом. Николай Ольховиков проложил в профессии жонглера свое направление. И — более того — породил целую плеяду последователей. Несколько лет назад, расставшись с профессией жонглера, этот выдающийся мастер цирка предстал в новом качестве — он создал крупный аттракцион «Русская тройка», с которым сделал второй виток по аренам всех пяти континентов. В настоящее время Н. Л. ОЛЬХОВИКОВ закончил книгу воспоминаний, которая должна выйти в издательстве «Искусство». Отрывок из нее редакция предлагает вниманию читателей. НИКОЛАЙ ОЛЬХОВИКОВ, народный артист СССР Всякий человек, оглядываясь на прожитые годы, перебирая в памяти события своей биографии, обязательно припомнит моменты высоких свершений. Что я имею в виду? Повседневная наша жизнь течет обычно по издавна промытому руслу, течет размеренно, буднично, в соответствии с прочно установившимся распорядком, с заведенным домашним укладом и служебными обязанностями. И вдруг... Впрочем, не всегда это происходит неожиданно, нередко к подобному событию напряженно готовятся. Одним словом, речь идет о звездных часах нашей жизни. Были, разумеется, такие взлеты и в моей шестидесятилетней жизни. С рассказа о них я и хочу начать свои воспоминания. ПЕРВЫЙ ОРДЕН На манеже я, как и большинство детей цирковых артистов, с шести лет: участвовал в акробатическом номере своих родителей, долгие годы выступал в качестве жонглера на лошади. В 1939 году советский цирк торжественно отмечал свое двадцатилетие. К юбилею он пришел с внушительными организационными и творческими достижениями: в стране работало семьдесят два зимних и летних цирка, в том числе и шесть так называемых колхозных, которые давали представления в районных центрах и сельских местностях (а в те времена, когда я впервые начал выходить на манеж, в Союзе было всего шесть государственных цирков и в них добрая половина программы состояла из иностранных гастролеров). Наши мастера арены смело вступили в состязание с зарубежными артистами и, создав яркие, оригинальные номера и крупные аттракционы, вышли победителями. Творческое лицо нового цирка стали определять режиссеры, художники, композиторы, балетмейстеры. Цирк начал широко привлекать даровитых литераторов. Именно в эти годы были осуществлены многие крупные постановки. Активно действовала «кузница кадров», как называли цирковой техникум, организованный в 20-х годах, — первое в мире учебное заведение подобного рода. В дни юбилея большой группе мастеров цирка были присвоены высокие звания, многие удостоились правительственных наград. У меня и по сию пору хранится экземпляр газеты «Правда», в которой среди фамилий награжденных орденом «Знак Почета» значится и Николай Леонидович Ольховиков. А было в ту пору Николаю Леонидовичу всего семнадцать лет. Самый юный орденоносец в цирке. Нужно ли говорить, какой гордостью полнилось мое мальчишеское сердце... ФЛАГ К значительным событиям своей жизни, событиям, которые самым заметным образом повлияли на ее дальнейший ход, отнесу и день, когда впервые завершил номер новым трюком — с флагом. Флагом я называю огромное голубое полотнище на древке, которое держал, стоя на скачущей лошади. Шелковое полотнище реяло на быстром скаку, словно флаг за кормой глиссера. Так было в течение многих лет. Фотоснимки человека на коне с огромным развевающимся флагом в руках появлялись чуть ли не во всех иллюстрированных изданиях и стали своеобразной эмблемой жонглера на лошади Николая Ольховикова. Флаг — счастливейшая из творческих находок режиссера Арнольда Григорьевича Арнольда, друга нашей семьи, моего наставника. Рассказ об этом событии, запомнившемся на всю жизнь, начну с небольшой предыстории. Прежде финалом моего жонглерского номера был трюк под названием «фужеры». Я наполнял «вином» шесть бокалов, располагал их на квадрате стекла, стекло осторожно помещал на тонкую двухметровую трость, которую ставил себе на лоб, и удерживал все это зыбкое сооружение под балансом, двигаясь по кругу на такой неустойчивой площадке, как покатый круп лошади. И хотя зрители высоко оценивали трюк, однако такая концовка казалась мне маловыразительной, я все время искал другую, более ну... значимую, что ли. Пробовал одно, пробовал другое, но все же по-настоящему эффектного завершения номера придумать никак не мог. И вот в очередной раз приезжаю в Москву. Есть несколько цирков, каждая новая встреча с которыми глубоко волнующа. Вероятно, потому, что с ними многое связано... Это Ленинградский цирк на Фонтанке, Одесский, старый Харьковский. В их числе и Московский на Цветном бульваре. За долгую артистическую жизнь я выступал на его манеже — и вместе со своей семьей и один — не менее, думаю, двадцати раз. Не знаю, может, это сентиментальность, но, приезжая сюда вновь, я все равно испытываю смешанное чувство радости, щемящей грусти, каких-то надежд и смутной тревоги. За свою теперь уже более чем столетнюю историю здание на Цветном перевидало едва ли не всех звезд русского, советского и мирового цирков. В те дни, о которых веду свою речь, здесь репетировали большой парад-пролог, в который мне пришлось «с ходу» включиться. Здесь-то неожиданно и родилась превосходная идея. Вот как это было. В прологе мне поручили исполнить под оркестр новый марш — «Мы все за мир», только что написанный Серафимом Туликовым. Мощно звучали фанфары, затем на сцену выходил я с большим флагом в руке и во главе всей труппы с песней спускался по широкой лестнице на манеж. В разгар одной репетиции режиссер Арнольд, который ставил этот спектакль, вдруг обратился ко мне: —   Можешь прыгнуть на лошадь с этим флагом? «Зачем это ему нужно?» — подумал я, не сразу оценив блистательную выдумку, которая впоследствии так много значила в моей творческой жизни. Без особого энтузиазма я сказал: —   Смотря на каком ходу. —   На самом быстром, — мгновенно отреагировал Арнольд Григорьевич, —   Надо попробовать...— состорожничал я. Горячий и нетерпеливый постановщик распорядился: —   Коня на манеж. Не скрою, я волновался, нахлынуло сомнение: а что как не получится? Конь мог, например, испугаться и шарахнуться от меня, увидев, что я несусь на него с чем-то огромным в руках, — ведь лошади известные паникеры. А уж в следующий раз дела не поправить... И добро б еще, попытка происходила не при всех. А то артисты замерли как один, уставились, ждут: получится у Ольховикова или не получится... Конюх вывел Могучего. Сперва я пустил его трусцой, однако прыгать не спешил, несколько раз небыстро приближался к коню со свернутым флагом, все время ласково разговаривая с ним, потом решился подбежать — конь не запаниковал. Ладно, решил, буду прыгать. Особых колебаний — выйдет, не выйдет — я не испытывал, не боялся, что покалечусь, — было это, вероятно, от дерзкого самомнения, от безрассудной отваги молодых лет. Пустил лошадь быстрой рысью и с разбегу, держа древко в руке, — раз! — и на крупе. Собранный поначалу шелк, когда я его выпустил из руки, красиво реял на ветру. Арнольд захлопал в ладоши, а следом и все остальные. Видя, какой большой эффект производит мой финал с флагом, я продолжал совершенствовать его. Несколько раз изменял длину полотнища — начал с шести метров, затем довел до восьми (это уже максимально, дальнейшее увеличение было невозможно по техническим причинам). Потом художник А. Фальковский, которому очень нравился финал со знаменем, предложил изобразить на голубом шелке стаю белых голубей, получилось весьма и весьма впечатляюще. Древко знамени я надумал сделать дюралевым. Но не просто, а с хитроумным секретом, чтобы внутри его можно было до поры спрятать полотнище. Прыгнул на лошадь, нажал кнопку — пружина сработала, и в то же мгновение за моей спиной заструился голубой шелк. Удерживать тяжелое древко с огромным полотнищем и скакать, стоя на коне, — не такое, между прочим, простое дело. Приходится искусно балансировать им, подобно тому как хороший канатоходец балансирует своим шестом. Долго искал я выразительное Положение тела. Попросил знакомого кинолюбителя снять меня с флагом в различных позах. Потом отобрал ту, в которой наиболее впечатляюще передана динамика движения, отшлифовал ее: стал еще сильнее отклонять, корпус назад, нависая над манежем и запуская, как я говорю, древко на публику, так что сидящие в первых рядах явственно ощущали сильное дуновение от развевающегося шелка. Когда я еще только начинал делать этот трюк, мне и в голову не приходило, что эта находка получит такое широкое распространение. Ее копировали не только у нас, но и за рубежом. Теперь, пожалуй, не найти цирка на пяти континентах, по кругу арены которого не мчались бы конные жонглеры, наездники и велосипедисты с огромным развевающимся флагом в руках. Что ж, Арнольд Григорьевич мог бы быть доволен. ПРЕМИЙ «ОСКАР» Как я уже говорил, свои воспоминания хочу начать с этапных для меня творческих свершений. Среди таких — созданный мною конно-акробатический аттракцион «Русская тройка», Дальше я подробно опишу историю его воплощения в жизнь, а сейчас расскажу лишь о награде за этот нелегкий труд. Во время выступлений в бельгийском столичном цирке мне вручили письмо, адресованное «господину Николаю Ольховикову». В нем на красивом бланке с типографским изображением королевской короны (ведь цирк-то носит название «Королевский») сообщалось: «Дорогой друг, имею удовольствие известить Вас, что сегодня после полудня мсье Роланд, генеральный директор Бюро искусств города Брюсселя, вручит Вам «Оскара» Королевского цирка за 1979 год. Браво, «Тройка»! С теплым и сердечным приветом ЭЛИЗАБЕТ Т'КИНДТ, главный администратор 11 ноября 1979 года» Нужно ли говорить, как я был взволнован, горд и счастлив, когда в присутствии многочисленных гостей, стоя в окружении всей труппы советских артистов, слушал короткую речь при вручении почетного приза. Мсье Роланд сказал, что премия учреждена в 1956 году и присуждается вместе со званием лауреата ежегодно артисту, имеющему самый большой успех. Лицо мсье Роланда осветилось учтивой улыбкой. —   Имею честь сделать сообщение, что в первый раз «Оскар» Королевского цирка присужден также русскому артисту — Олегу Попову. Затем с надлежащими словами любезности он вручил мне приз и диплом, в котором было сказано: «50 тысяч зрителей, посетивших программу Московского цирка, признали Николая Ольховикова и его группу акробатов-прыгунов «Тройки» лауреатами премии «Оскар» Королевского цирка за 1979 год. На основании данного диплома каждый может убедиться, что эти артисты награждены по достоинству и что это нисколько не умаляет заслуг других номеров Московского цирка». ТАЧАНКА-РОСТОВЧАНКА Ярче всего нам помнятся события последнего времени, если, конечно, они оставили какой-то след в нашей жизни. Именно таким событием и стало для меня участие в создании «Тачанки» — фрагмента праздничного концерта на сцене Кремлевского Дворца съездов, посвященного 60-летию Великого Октября. Однажды на исходе лета 1977 года меня разбудил необычно рано зазвеневший телефон. —   Это из Министерства культуры СССР. Нам нужен товарищ Ольховиков. —   Слушаю. —   Вот хорошо — сразу вас застали. Мы по заданию Игоря Александровича Моисеева. Ему поручена постановка праздничного концерта, и у него интересное предложение к вам. Игорь Александрович хотел бы встретиться и рассказать все подробно. С Моисеевым мы знакомы давно. Пользуясь его добрым расположением, я когда-то попросил его помочь нам — поработать с акробатами над плясовыми интермедиями в аттракционе, который создавался мною в Ленинградском цирке. И был безмерно горд, что танцы в «Русской тройке» поставлены самим Игорем Моисеевым. После премьеры за дружеским столом, поднимая бокал, он весьма лестно отозвался о моей «Тройке» и заключил в шутливом тоне, что теперь у Ольховикова такой же ансамбль на цирковой арене, как у него на концертной эстраде. Суть предложения, о котором упомянул по телефону представитель министерства, Игорь Александрович во время нашей встречи изложил немногословно: он решил показать на праздничном гала-концерте небывалое — бешено мчащуюся тачанку. —   Интересно? — спросил он. Я ответил: —   Еще бы! Но как это осуществить? Вероятно, это будет на экране? —   Зачем на экране? Натурально. Четверка лошадей, запряженных в тачанку, должна нестись по сцене что есть духу... Грешным делом, я подумал тогда, что постановщик просто-напросто разыгрывает . меня. Ведь как ни велика сцена, четверке по ней не проскакать и десяти шагов. Но даже пусть и проскачет, а дальше? Прорубать сцену? Ведь лошадей не остановить на бешеном скаку. Игорь Александрович пояснил, рассеивая мои сомнения: идея заключается в том, что кони будут бежать не по самой сцене, а по движущейся у них под ногами дорожке — нечто вроде ленты транспортера. Это будет бег на месте. И тут я сразу же вспомнил гонщиков, которые, тренируясь на велотреке, энергично крутят педали, не продвигаясь ни на шаг. Когда я представил себе лошадей, летящих по такой ленте, я вдруг понял, какая это блистательная выдумка. Моисеев продолжал, дружески улыбаясь: в свое время он помог Николаю Леонидовичу, теперь Николай Леонидович должен расквитаться и помочь Игорю Александровичу. Отлично зная лошадей, их панический страх перед всем неизвестным, я не был уверен в успехе столь сложного дела. Лошади обладают тонко организованной психикой, их отличает, если можно так сказать, большая впечатлительность. Наделенные устойчивой памятью, они хорошо запоминают людей, дорогу, предметы; закрепленный рефлекс, разученные упражнения хранятся в лошадиной памяти длительное время. Но есть у лошадей одно свойство, не очень-то симпатичное, на мой взгляд, — пугливость. Я называю это паникерством. Каждый дрессировщик, каждый цирковой берейтор, каждый наездник знает: стоило хоть однажды каким-либо образом испугать животное — и делу конец. Всякий раз лошадь будет вспоминать то, что было связано с обстоятельствами, которые внушили ей страх. В цирке известно много случаев, когда никакими усилиями нельзя было заставить лошадь забыть неприятное происшествие. И приходилось нередко списывать уже выдрессированное животное. Об этих опасениях я и сообщил Моисееву. — И тем не менее будем пытаться, будем пробовать и экспериментировать. В ответ на это я сказал. — Хорошо. Дайте подумать до завтра. Дома, поразмыслив, я пришел к такому заключению: конечно, надо согласиться. Но во-первых, цирковых лошадей брать, как советовал Моисеев, не буду — недолго и загубить. Попрошу, чтобы дали возможность подобрать где-нибудь в воинской части или на конном заводе. Во-вторых, потребую тренировочную движущуюся дорожку. Однако, опередив меня, режиссер-постановщик сказал, что дорожка уже изготовлена. Вскоре ее. доставили и смонтировали на втором репетиционном манеже Московского цирка на Ленинских горах. И я не без опаски включился в совершенно новую для себя работу. Ведь, по существу, это был самый настоящий эксперимент. С письмом из министерства я поехал в знакомую мне подмосковную кавалерийскую часть, у которой уже был опыт подготовки лошадей для батальных сцен в кинофильмах, и подобрал «четыре головы», как было сказано в документах. Между прочим, это оказалось не таким простым делом. Ведь надо было, чтобы лошади и по масти подходили (я взял двух серых и двух гнедых) и чтобы обладали достаточной резвостью и в то же время не были пугливыми. Опускаю подробности, как я испытывал лошадей, как размещал их в цирковой конюшне, а сразу расскажу о тренировках новичков. Начал я с одной лошадью, выбрав самую спокойную. Сперва пробовал шагом. (Хорошо, что у транспортера было предусмотрено несколько скоростей). К моей радости, ученица довольно быстро поняла принцип действия и без особых помех приспособилась. На четвертый день она уже бежала галопом, а на шестой — убыстренной рысью. Все это время непрестанно звонил Моисеев с одним и тем же вопросом: «Как идут дела?» Ему не терпелось все увидеть самому. А я оттягивал, не хотел показывать полдела. Наконец, полностью убедившись, что опыт удался, я сказал: «Приезжайте». Когда Игорь Александрович появился в цирке, у нас уже все было готово. «Включай!» — скомандовал я помощнику. Лента быстро-быстро побежала по роликам, а по ней — умница лошадка, резво и, как казалось, весело, с охотой. Моисеев остался доволен. Обычно скупой на эмоции, он возбужденно зашагал, потирая руки. Ведь это означало, что выдумка его осуществима. Двадцать первого октября со всем своим «хозяйством» я перебрался на сцену Дворца съездов и продолжил репетиции, но теперь уже не на тренировочной дорожке, а на рабочей. Долгая цирковая жизнь, неразлучная с опасностями, заставила меня позаботиться о мерах предосторожности. Ведь в таких необычных условиях во время концерта всякое может случиться: лопнут, например, постромки, сломается оглобля, лошадь споткнется и упадет и на такой скорости задние ее ноги может затянуть под тачанку, да мало ли что еще... И тогда пиши пропало. Быть предусмотрительным обязывала ко всему прочему и огромная ответственность. Игорь Моисеев говорил, что в зрительном зале будут лучшие люди страны, члены правительства, иностранные делегации. Концерт будет передаваться по телевидению, сниматься кинооператорами. По моему указанию деревянные оглобли заменили металлическими из легкой и прочной стали. Каждую лошадь я подстраховал крепким плетеным поясом, пропущенным под животом. Никакой инспектор по технике безопасности не придрался бы... На генеральной репетиции все получилось как нельзя лучше. И опять, как тогда в цирке, режиссер повторял, потирая руки: «Отлично, отлично...» И вот он, час праздничного концерта, и связанные с этим волнения. По всей вероятности, многим читателям довелось видеть на домашних экранах этот грандиозный тематический спектакль, вызванный к жизни талантом Игоря Моисеева. ...Концерт шел в соответствии со сценарным планом. В назначенную минуту снова раскрылся занавес и взору публики предстала невиданная картина: на фоне взрывов и клубов дыма под знакомую каждому с детства мелодию по сцене стремительно, во весь опор мчалась «с ветром в гривах» четверка живых лошадей, запряженных в самую настоящую тачанку-ростовчанку. Над ней победно развевалось красное знамя, пулеметчики строчили из своих «максимов». Иллюзия боевой атаки полнейшая. И вдруг музыка, и пулеметные очереди, и цокот копыт — все утонуло в шуме оваций, каких прежде мне слышать не доводилось. Никогда не изгладится из памяти тот восторг, то чувство гордости, испытанные мною в эти неповторимые мгновения! Да, смело могу сказать: это был звездный час моей жизни!  


  • Статуй это нравится

#8 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 12 June 2020 - 10:38

Здоровье артиста цирка

 

В первом номере мы опубликовали статью циркового врача Д. МАРЬЯНОВСКОГО «Слагаемые здоровья», посвященную проблемам здоровья артистов цирка и эстрады. Продолжаем разговор на эту тему.  

Почти в каждом цирке страны открыты здравпункты, роль которых в деле охраны здоровья артистов огромна. Ведь артисты цирка всегда в дороге: в спешке, в сборах они порой забывают о себе, о своем здоровье. Поэтому в задачи врачей здравпунктов входит и своевременная квалифицированная помощь заболевшим, и профилактические мероприятия, и изучение условий труда и быта артистов, выявление факторов, которые могут отрицательно влиять на здоровье и устранение их. Перед началом работы артисты, прибывающие на гастроли в тот или иной стационар, обязаны пройти медицинский осмотр. Вот тут-то мы, врачи, и устанавливаем первый контакт с теми, кто будет жить и выступать в нашем городе один или несколько месяцев. Стараемся следить за выполнением назначений специалистов, сделанных во время последнего диспансерного обследования. Следует отметить, что артисты легко вступают в общение с врачом, делясь своими недугами. Любое заболевание — несчастье для человека, врач и больной стараются не запустить болезнь, чтобы быстрее излечить. В цирке, где обычно в здравпункте работают врачи и медицинская сестра, налажен контакт с лечебными учреждениями города. Например, у нас артисты хорошо знают лечебные учреждения, где их любезно принимают, консультируют, лечат. А мы, следуя примеру ленинградцев, приглашаем работников этих лечебных учреждений на творческие встречи с артистами, вручаем пригласительные билеты на представления. У каждого артиста есть медицинская книжка. Читаешь записи в них и порой огорчаешься: в некоторых цирках врач, к сожалению, отсутствует и врачебные листы медкнижек заполняет медсестра, а ведь разрешать работу артистам она не имеет права. На следующих этапах гастролей артисты уже с недоверием, порой и с пренебрежением относятся к работе здравпунктов. Нередки случаи, когда записи в медкнижках вообще отсутствуют. И что уже совсем недопустимо: к работе допускаются артисты, находящиеся на больничном листе. Выработке и закреплению санитарно-гигиенических навыков у работников «конвейера» способствует санитарно-просветительная работа, проводимая врачами здравпунктов. Сейчас актуальным вопросом является борьба с курением. Буквально на глазах развиваются изменения сосудов сердца, органов дыхания у артистов, занятых в спортивных жанрах. Растет непропорционально возрасту артериальное кровяное давление, особенно минимальное (диастолическое), снижается пульсовое давление. Большинство цирков имеют вблизи форгангов (у разминочных залов) так называемые «Пункты медицинского контроля», которые работают во время представления, где еще за полчаса до начала работы артистам проверяют артериальное давление, пульс. Особенно этому наблюдению подвергаются артисты, работа которых сопряжена с нахождением на высоте пяти и более метров. Отмечаются случаи, когда контрольных измерений избегают. Например, Светлана и Марта Авдеевы за все время работы в нашем цирке ни разу не зашли на медконтроль. Не все артисты понимают смысл, значение, пользу прохождения и ежегодного обследования в диспансере. Если врачи на комиссии вносят записи о выявленной патологии, то нередко такие медкнижки с такими записями «теряются». Только в четвертой программе сезона на 1981/82 года нами выписано 15 медицинских книжек взамен утерянных. Артистка Елена Делибалтова (из номера «Акробаты на столах» под руководством В. Черниевского) имеет даже две медицинские книжки. Ни в одной из них нет отметок о прохождении диспансеризации. Врачи своевременно направляют на обследование, делают об этом пометки в медкнижки, но инспектора манежа не желают «портить отношения» и допускают артистов к работе. В медицинской книжке должно быть записано, что артист едет в другой город здоровым. Хотелось бы, чтобы отдел формирования следил за разнарядками, был убежден в том, что они даны на здорового артиста. Хочется привести фамилии артистов спортивного жанра, воздушных гимнастов Татьяны и Игоря Дряничевых, Тамары Мусиной и Гунара Каткевича, чье внимательное отношение к врачебным рекомендациям помогает сохранять спортивную форму. Дисциплинированность и выполнение санитарно-гигиенического режима отличают и многих выпускников цирковых училищ. К сожалению, наши ветераны Степан Исаакян, Елизавета Золотова, Валерий Денисов сообщили нам, что у них никогда не было медицинских книжек. А по состоянию здоровья они нуждаются в медицинском наблюдении. При поездках за рубеж во время медосмотра не требуют медицинских книжек, следовательно, и записи в них не делаются, а жаль. Успешной работе артистов в нашем цирке, несомненно, способствует то, что у нас есть благоустроенная гостиница, удобные гримерные, разминочные и репетиционные залы, строгое соблюдение часов репетиций. Артисты спокойны за своих детей во время работы: в детской комнате с ними занимается опытный воспитатель Гулия Волкова. Так, во все добрые дела нашего цирка мы, медики, стараемся внести свою лепту. ГЕОРГИИ ПОПОВСКИЙ, врач Донецкого цирка  



#9 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 12 June 2020 - 19:36

Цирк может все

 

Цирк может все, — твердил про себя режиссер. Может все. Но когда он увидел перед собой изможденных, бледных детей и подростков, сердце его дрогнуло.  

— Цирк может все,— решительно сказал он себе и, улыбнувшись ребятам, вошел в их круг. Когда он улетал из Москвы, то думал о Кампучии как-то абстрактно. Знал, что цирковое искусство известно было здесь с далеких времен, что еще на разных каменных барельефах Ангкор-Вата можно увидеть акробатов, жонглеров, танцовщиц. Нет, он не был мечтателем — советский режиссер Василий Грачев, но, думая о своей работе в стране Ангкор-Вата, он ясно представлял эти ожившие цирковые сцены, запечатленные в камне. И вот реальность — дети, напоминающие узников страшной тюрьмы, с потухшими глазами. Как их представить работающими на манеже, хотя бы просто улыбающимися детьми? Но цирк может все, а артист цирка просто обязан сделать все, чтобы осветились улыбкой эти худенькие и недоверчивые, не по-детски серьезные лица. У детей, которые стояли вокруг режиссера, не было родных. Именно среди них провели первый отбор в группу, готовящую цирковых артистов Народной Республики Кампучии. Режиссер просмотрел тысячи детей, чтобы собрать эту группу. Начинать всегда трудно, а не имея общего языка, трудно вдвойне. Работали вместе с вьетнамскими педагогами, некоторые из них в свое время учились в Москве и неплохо освоили советскую цирковую школу. Репетиции начинались с малого. С физических упражнений, с предложений сделать то, что больше нравится будущему артисту: постоять на одной ноге, сделать кувырок, подбросить и поймать мяч, упасть на ровном месте, улыбнуться, когда тебе вовсе не хочется это делать. Это все до обеда, а после — школа. Артист цирка должен знать многое и быть образованным человеком. Но все-таки главная и основная часть жизни этих тридцати шести кампучийских подростков стала проходить в репетиционном зале, который сумели оборудовать собственными силами, почти не прибегая к посторонней помощи. Первые репетиции. Как далеки были ребята от того, что называется цирком. Требовалось не только великое терпение, но и наблюдательность, чтобы хотя бы приблизительно определить будущие амплуа учеников. Работа шла. Постепенно намечались номера и их исполнители. Василий Грачев решил готовить шесть номеров: комического жонглера, гимнастический этюд в воздухе, эквилибристов на мачте, жонглера на свободной проволоке, национальные танцы на туго натянутой проволоке и жонглеров на моноциклах. Конечно, были и находки. Это прежде всего Чан Сот. Уже на первых просмотрах она продемонстрировала такую гибкость, что ее будущий номер определился сразу — «Каучук». Ее возможности в этом жанре позволили с первых репетиций работать легко и увлеченно. Девочка была старательна и наблюдательна от природы. От нее многого ждали. И не обманулись. Чан Сот в свои пятнадцать лет делает практически все, что демонстрируют профессиональные артисты в этом жанре. Исполняет она свой номер грациозно, всегда вызывая горячие аплодисменты зрителей и товарищей по труппе. Сек Самой — самый старший в труппе. Ему около девятнадцати. Но он уже многое успел повидать в жизни, попробовал себя в некоторых жанрах циркового искусства. Определить, кем он станет, было несложно — комический жонглер. Юноша охотно и много работает, всегда неудовлетворен собой, хотя все его репризы и импровизации вызывают искренний смех в зале. Для Сек Самона любая репетиция, любое представление — праздник. Уже сейчас он свободно жонглирует пятью предметами, а семь для него — ближайшая перспектива. Обычная работа в цирке требует огромных затрат физических и духовных сил. А здесь она была необычайной во многих отношениях. Не было необходимых тренажеров, не хватало элементарного циркового реквизита. И прежде всего недоставало физических сил ребятам. Каждая репетиция требовала полной отдачи сил. И чувствовал режиссер, что должен, просто обязан сделать все возможное, чтобы стали эти мальчишки и девчонки настоящими цирковыми артистами. Дети, чувствуя заботу, приняли педагога всем сердцем. Это был перелом. Теперь на репетициях строгие замечания Грачева воспринимались с полуслова. Ребята старались. Испытавшие на своем непродолжительном жизненном пути горечь утраты близких, ученики стали называть его папой. Он уже привык, что между репетициями кто-нибудь из ребят обязательно старался сесть рядом, прижаться к нему, погладить по руке. Все понимали, что когда-нибудь надо будет выступать в первый раз. Близились праздники — третья годовщина освобождения от полпотовского режима. Выступить юных артистов просили в министерстве культуры, просил мэр города Пномпеня Кес Чандра, который много помогал становлению кампучийского цирка. Поначалу Грачев объяснил, что выступать ученикам рано, что номера еще очень «сырые», нуждаются в доработке. Но он понимал: без выступлений нет артиста. Представления прошли с успехом, превзошедшим все ожидания. Зрители искренне, от всей души, приветствовали выступления труппы. Вместе с тем ребята еще раз убедились, что работать надо более кропотливо и тщательно над каждым движением. На фото — юные артисты Кампучийского цирка И снова репетиции. Грачев решил по возможности включить в номера элементы кхмерских танцев и даже составить на их основе отдельный номер — национальные танцы на туго натянутой проволоке. Дни, занятые повседневной репетиционной работой, летели быстро, и, когда настало время каникул и отчетного представления, ребята, хотя и радовались предстоящему отдыху, но и огорчались отъезду их любимого режиссера. К заключительному выступлению, на которое приехал министр культуры Чхенг Пхон и представители других министерств, ребята готовились особенно тщательно. И хотя волнение, присущее молодым начинающим артистам, сказывалось при исполнении номеров, концерт прошел успешно. Особенно порадовали жрнглеры на моноциклах. Это наиболее сложный номер, и давался он особенно трудно. На этот раз ребята исполняли трюки без срывов и в хорошем темпе. Василий Грачев был доволен, хотя внешне сохранял свою обычную строгость, принимая поздравления вьетнамских коллег. Он улыбнулся только тогда, когда после номера ребята бросились обнимать своего наставника. Оценивая работу советского представителя В. Грачева, министр Чхенг Пхон сказал, что за короткое время ему совместно с вьетнамскими педагогами удалось сделать очень много для развития циркового искусства в Кампучии. По-своему подвела итог работы юная артистка Чан Сот: — После освобождения, когда я оказалась в детском доме, там никто не улыбался. Я почти забыла, как звучит смех. Но теперь во время выступлений моих товарищей всегда смотрю в зал и вижу тысячи улыбок и слышу хороший, добрый смех. В эти моменты я очень счастлива, как и все мои товарищи, потому что мы возвращаем людям радость и смех, потому что мы работаем в цирке. Б. МОСКВИЧЕЙ  


  • Статуй это нравится

#10 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 13 June 2020 - 13:52

Ежегодник эстрады и цирка

 

Ежегодно в ГДР выходит сборник, посвященный проблемам Unterhaltungs-kunst, то есть развлекательному искусству. Точного перевода этого термина на русский язык не существует. Если воспользоваться словарем,— это искусство общения, приятного собеседования, развлечения.  

Передо мной лежат четыре хорошо иллюстрированные книги, как значится в подзаголовке — альманах сцены, эстрады, манежа. В каждой около 260 страниц. О том, как понимают составители сборника Э. Гюнтер, Х.-П. Хофман и В. Рёслер смысл термина Unterhaltungskunst, а следовательно и содержание ежегодника, говорится в предисловии к первому выпуску (1977). «Разве существует искусство, которое не развлекает свою публику, своих зрителей? Но на широких его просторах есть жанры, где развлечение выходит на первый план, где информация, обучение, воспитание, поучение подаются весело и непринужденно. Это цирковые и оригинальные жанры, кабаре, варьете, ревю, такие «легкие» формы музыки, как танцевальная, шлягер, бит, джаз, шансон, развлекательная музыка. Конечно, трудно установить жесткие границы, они текучи, размыты, ведь развлекательность — фактор субъективный». Добавлю, что в последующих сборниках тематика расширяется еще за счет радио, телевидения, дискотек. Пестрота содержания становится в данном случае программной. Она как бы соответствует пестроте, многоликости самого искусства, при своем рождении получившего название «варьете», что, как известно, означает «разнообразие». Отсутствие заданности создает ощущение особой непринужденности, легкости общей композиции сборников, что также свойственно искусству, о котором идет речь на страницах «Kassette». И не без основания составители считают, что каждый читатель найдет в нем для себя нечто интересное и полезное, сборники недолго задерживаются на книжных прилавках. Рассказывать о них трудно, прежде всего из-за этой многотемности. Представлены, кажется, все жанры — песенные, музыкальные, танцевальные, цирковые, речевые. Формы подачи материала самые разные: от сугубо научной статьи — до беседы с известным литератором, композитором, артистом, от серьезных размышлений о природе того или иного жанра — до биографической справки, очерка. Статьи перемежаются публикацией коротких сатирических сценок, диалогов, куплетов из репертуара артистов или театров, о которых идет речь. Страницы сборника украшают крохотные «мини»-истории наподобие анекдотов, реприз, связанных с жизнью цирка и эстрады. Они подверстаны к концу статей и выделены особым шрифтом. И все же подобная мозаика подчиняется определенному замыслу составителей сборника. Из нее складывается общая картина поисков, споров, начинаний, открытий, характерных для сегодняшней практики Unterhaltungskunst в ГДР. Эта практика связана с мировыми процессами, происходящими в «легких» жанрах, — на страницах сборника представлены и статьи зарубежных авторов. Чтобы дать хоть некоторое представление о содержании сборников, позволю себе условно сгруппировать статьи по трем направлениям.

1. Общие проблемные статьи о состоянии и задачах различных жанров «развлекательного» искусства ГДР.

2. Материалы, дающие широкую панораму функционирования этого искусства, рассказы об отдельных коллективах, мастерах, экскурсы в историю.

3. Статьи о зарубежном искусстве. Наиболее полное и авторитетное представление о политике в области «развлекательного» искусства дает беседа с заместителем министра культуры ГДР Зигфридом Вагнером, опубликованная в третьем выпуске ежегодника (1979). В ней дан ретроспективный взгляд на прошедшие десятилетия и намечены задачи дальнейшего развития этого искусства в свете решений IX съезда СЕПГ. По мысли 3. Вагнера, место «развлекательного» искусства в социалистической культуре определяется его влиянием на различные социальные классы и прослойки, на все возрастные группы. Задачи этого искусства не сводятся лишь к одному развлечению. Оно активно участвует в идеологической борьбе, утверждает идеалы свободы, гуманизма, равенства, социального прогресса. Выступает против реакции, культа примитива, безобразного, то есть всего того, чем манипулирует буржуазное искусство. Решительно и определенно встает оно на сторону борцов за мир, свободу и счастье человечества. Деловые и творческие контакты с социалистическими странами — путь для углубления интернационального содержания этого искусства, для дальнейшего содружества наций. Такому содружеству 3. Вагнер придает особое значение. Совместные усилия братских стран помогут укрепить позиции социалистического искусства в борьбе с влиянием буржуазного искусства. Большое место в беседе отводится роли юмора и сатиры, многообразию форм и оттенков комического. Интерес зрителей, их реакция особенно сильны, когда юмор целенаправлен, когда удачная острота конферансье, текст шлягера бичует конкретные недостатки. С помощью сатиры кабареттисты выступают против устаревших привычек; борются с бюрократизмом, мещанством, рвачеством, цинизмом и другими недостатками (современные кабаре в ГДР — это сатирические театры малых форм наподобие наших театров миниатюр. — Е. У.). 3. Вагнер призывает всемерно расширять сатирический фронт, беспощаднее высмеивать идеологических противников, использовать сатиру в борьбе за мир. Такой опыт есть у берлинского кабаре «Дистль», у журнала «Уленшпигель». В качестве одной из главных задач заместитель министра видит выработку общей концепции развития Unterhaltungskunst, создание теории, которая пока находится в зачаточном состоянии. Не менее важна, конечно, и практика. Подготовка молодых артистов требует сугубо индивидуального подхода, развития высшего и среднего специального образования. Необходимо стимулировать создание новых произведений, новых программ, которые отвечали бы общественным потребностям. Больше внимания уделять экспериментам и поискам, широко использовать фестивали и конкурсы. Я позволила себе так подробно остановиться на этой беседе, поскольку она является программной и дает представление о направлении всей работы по развитию эстрады и цирка ГДР, а, следовательно, во многом определяет и содержание ежегодника. Историко-теоретический характер носит статья Э. Гюнтера «Кабачок на Темзе», где история эстрадного искусства рассматривается в связи с развитием общества, сменой общественных формаций. Автор внимательно прослеживает возникновение этого искусства в европейских странах — Англии, Франции, Германии, Чехословакии, Польше, России, появление различных его модификаций, таких, как мюзик-холл, кафе-концерт, большой спектакль кабаре, театр варьете, шоу. Случайность, произвольность терминологии немало затрудняет изучение этого искусства. Но, несмотря на некий интернациональный «варьете»-стиль, Э. Гюнтер на большом историческом материале пытается показать, что в каждой стране это искусство получило свою, национальную окраску. За различными названиями нередко скрывается и различное содержание. Так, исторически сложившуюся специфику советского искусства варьете, получившего наименование «эстрада», автор видит в жанровой широте (от арий классических опер — до политсатиры) при преобладании речевых жанров. Во всех четырех сборниках много места отводится кабаретным театрам. В ГДР они занимают особое место между драматическим театром и варьете, то есть не попадают под рубрику «эстрада». В острой увлекательной форме статья «Давайте поразмышляем» рассказывает о задачах кабаре и о том, как складывался современный кабаретный спектакль. Обратившись к толковым словарям Мейера выпуска 1927 и 1962 годов, автор обнаруживает изменения, которые претерпело это понятие. Если в 1927 году слово «кабаре» пояснялось исторической справкой о первых кабаре на Монмартре, о немецких «Бреттль» и им подобных, о характере их программ, то в словаре 1962 года кабаре определяется как «сцена, где различные малые формы художественного слова (часто с музыкальным сопровождением — шансон, куплет, песня, скетч и др.) приобретают политическую и сатирическую направленность». Ряд интересных статей в сборниках посвящено конферансу. «Что может, что смеет и что должен конферансье?» — под таким заголовком опубликован материал конферансье А. Бауэра. «Если он может то, что он должен, он смеет все»,— отвечает на свой вопрос автор. Он размышляет о природе таланта конферансье, о том, что он должен быть и литератором, и режиссером, и публицистом. Бауэр вспоминает слова, обращенные к Э. Бушу в день его 75-летия: «твое величие не в том, что ты поднимаешься над другими, но в том, что ты поднимаешь других». Именно такой должна быть цель всех художников, представляющих «развлекательное» искусство. Наряду с сатирой и юмором проблемы слова на эстраде занимают и авторов статей о песне. Ф. Гертц («Текст и действительность в бите»), сравнивая текст «бита» и «шлягера», и в том и в другом находит свое хорошее, среднее и дурное. Однако в «бите» он видит больше хорошего, поскольку эта новая музыкальная формация не несет балласта кича, наложившего свою печать на шлягерную песню. Автор возражает критикам, пытающимся обсуждать текст в отрыве от музыки. Для человека, не имеющего музыкального образования, легче критиковать отдельно текст, чем рассматривать его в совокупности с гармонией, мелодией, ритмом, манерой исполнения. Текст без музыки не существует, он для слушающих, а не для читающих. Его доходчивость, поэтичность зависят от того, насколько авторская мысль, стилистика нашли выражение в музыкальной интерпретации. Тот, кто пишет текст, должен непременно думать о «транспортных» средствах — о музыке, исполнителях. Самое лучшее — совместная работа всего триумвирата, тогда сумма мыслей, чувств и настроений, заложенных в тексте, получит наиболее полное воплощение. В статье рассматриваются типичные недостатки текстов, две негативные тенденции: с одной стороны, сгущение имеющихся в жизни недостатков, с другой — голая дидактика, «суперплакат». И в том и в другом случае искажается правда жизни, исчезают юмористические, иронические, веселые интонации, близкие молодежной аудитории. Молодежная песня в совокупности ее компонентов должна отражать действительность с позиций социалистического реализма, — утверждает автор. Проблема текста затрагивается и во многих других материалах в беседах с руководителями популярных групп и ансамблей. Вместо обычного для рок-музыки интернационального английского языка важно обращение к своему национальному языку, что придает особое значение тексту. В сборниках широко представлены все музыкальные жанры и направления: джаз, шлягер, бит, шансон, танцевальная музыка, развлекательная музыка и др. Х.-П. Хофман в статье «Молодое и вечно молодое» рассматривает вопрос, почему одни мелодии умирают, а другие остаются и продолжают жить в современных аранжировках, нередко вопреки прогнозам и оценкам критиков. Работая, композитор, конечно, не ставит перед собой задачу создать мелодию, которая будет жить вечно. Результат зависит от многих причин, еще не исследованных наукой. И что считать «вечностью» для песни — 5 или 20 лет? На примере конкретных произведений композиторов ГДР показано значение преемственности традиций, роль фольклора. Автор останавливается и на книгах, посвященных «легким» жанрам музыки, которые вышли в Берлине в последние десятилетия. Эта работа требует продолжения. Необходимо изучать закономерности процессов, проводить опросы покупателей пластинок, радиослушателей. Этому же автору (Х.-П. Хофман) принадлежит большая обзорная статья «Бит — а дальше?». На материале прошлого и настоящего, от «Битлз» к современным группам, активно работающим в ГДР, прослежены прогрессивные тенденции этого вида музыки, влияние на ее развитие крупных артистических индивидуальностей. Тематика и направленность песен, манера исполнения. Автор считает, что реалистические традиции антиимпериалистической английской культуры обогатили «легкую» музыку. Вопрос «бит — а дальше?», волнующий многих музыкантов социалистических стран, для музыкантов ГДР менее актуален. Главное — лучше и полнее уже сегодня удовлетворить растущие потребности общества, используя для этого как собственные усилия, так и прогрессивные интернациональные начинания. На этих страницах нет возможности рассказать обо всех интересных, хотя, . возможно, во многих утверждениях и спорных для нас материалах сборников. Назову лишь некоторые: «Что может дать музыка кантри?» «Фри-джаз», «Карузо пел шлягеры», «Современная развлекательная музыка», «Имеет ли шанс шансон?», «Заметки о критике в области развлекательной музыки», «Женщина в джазе» и др. Много статей посвящено творчеству отдельных певцов, ансамблей, групп. Читателям, вероятно, было бы интересно узнать, что же пишут наши коллеги из ГДР о советской эстраде? К сожалению, пока не очень много. Думаю, что одной из причин являются терминологические разночтения: многие общепринятые у нас понятия, в том числе «эстрада» непривычны для зарубежного читателя, требуют специальных пояснений. Пока же в первом выпуске опубликована статья нашего друга и знатока советской эстрады Роланда Вайзе о Ленинградском мюзик-холле». В четвертом — автор из ГДР Р. Бартфиш пишет о «Современном советском джазе и рок-сцене». В обстоятельной статье рассказано о мировой известности советских музыкантов, успехах в Варшаве, Берлине, Праге. О фестивалях, которые регулярно проводятся в различных городах Советского Союза. О пластинках фирмы «Мелодия». Описана творческая биография музыкантов Алексея Козлова и его группы «Арсенал», Леонида Чижика, покойного Вагифа Мустафазаде, ансамблей Ленинградский диксиленд, трио Вячеслава Ганелина, оркестра Олега Лундстрема, джазовой певицы Эльвиры Трафовой, выступающей с ансамблем Давида Голощекина, творчество Давида Тухманова и его путь от массовой песни к рок-музыке, диски «Как прекрасен мир» и «На волнах моей памяти». Хорошо знакомый с литературой, Р. Братфиш цитирует советских исследователей джаза: А. Баташева, В. Фейертага и других. В сборниках можно найти сведения и о советском цирке: статьи Ю. Дмитриева «Советский цирк сегодня» и М. Когана «Здесь учится цирк» (о ГУЦЭИ). Статьи о цирке — а их много на страницах этих книг — посвящены истории и современности, развитию и практике отдельных жанров. Здесь и дрессировка, и клоунада, и иллюзия, и цирковая пантомима. Представлены цирки Чехословакии, Польши, Венгрии, Румынии, США, Англии, Швейцарии и других стран. Не менее широко представлена история и современная практика эстрадного искусства различных стран. Авторы из Франции рассказывают об опыте известных шансонье, о «Казино де Пари», о кафе-концертах и сегодняшних кафе-театрах, о «ночной жизни» Парижа. Развернутые статьи посвящены кабаре и варьете социалистических стран. К сожалению, мы мало знаем зарубежную эстраду. Ее история у нас пока еще никак не изучена. В ней немало ценного, прогрессивного, что могло бы обогатить и наш опыт. В этом смысле уникальное издание, предпринятое ГДР, каким является ежегодник «Kassette» дает богатейший материал. Е. УВАРОВА  


  • Статуй это нравится

#11 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 15 June 2020 - 09:52

Свет за кругом Она устала. Решила уйти. Она не была еще старой, эта лошадь, но вышла уже из того счастливого возраста, когда цирк был для нее праздником, — огни, цветы, музыка... Она устала бегать по кругу под слепящим светом прожекторов. Хотелось новой жизни, где все будет по-другому. И она решила уйти. Это было осенью. На улице шел дождь, и беззвучно мелькали листья, оторвавшиеся от своих деревьев. Старый слон мерз в своем загоне. — Уходишь? — спросил он тихо у лошади и дунул на ее челку теплом из хобота. Так он любил причесывать лошадь перед ее выходом. Проснулся сторож. Она подошла попрощаться. — Не советую я тебе уходить сейчас, — сказал он. — Подождала бы уж до весны, что ли. Да и куда ты вообще пойдешь? Она не знала сама. На улице ее встретил дождь. Они помолчали, разглядывая друг друга. — Ты кто? — спросил дождь. — Я? Лошадь. — A-а. Похоже. Но я не видел в этом городе лошадей. — Я из цирка. Дождь затоптался рядом. Лошадь передернулась слегка: общение с дождем было неприятнее, чем его вид из окна. Но поговорить было не с кем, и лошадь скоро привыкла к дождю, к тому же он был спокойный, наверное — старик. —   А где же ты видел еще лошадь? —   Где видел — в полях, по деревням... Я ведь много прошел. —   А еще пойдешь? —   Да нет уж, погуляю вот по городу немножко, да и умру. —   Как... умрешь? —   Да ты не бойся. Я умираю не совсем. Меня ждет что-то иное, может быть, продолжение. Дождь погладил ее своими тонкими прохладными пальцами. —   Видишь, скольким удальцам я помог подрасти, как они к небу тянутся, видишь? Он показал на крепкие клены, на молодые тонконогие березки и осинки. Лошадь вздохнула, задумавшись о своем. —   Я тоже хочу сделать что-нибудь такое — доброе, нужное. Покажи мне те поля и деревни... —   А что ты будешь делать там? Ты умеешь таскать борону, возить воду или сторожить с пастухами стада? —   Я хорошо бегаю по арене, хожу на задних ногах, верчусь, прыгаю... Но мне не хочется больше работать за порцию овса. Мне надоел этот слепящий свет — я за ним ничего не вижу. Надоел круг. Неужели все всегда делают одно и то же? Неужели не хотят попробовать что-то иное? —   В общем-то, они постоянно делают одно и то же дело — ответил дождь, — но... — и сбился. Он растерянно зашуршал листьями под ногами. Редко ему удавалось пофилософствовать с кем-нибудь: ведь домой его не приглашали, а на улице оставались ненадолго. Дождь почувствовал даже благодарность к лошади. Он был стар и мудр и давно хотел поучить кого-нибудь, поразмышлять вслух. Но сейчас он не знал, как ответить и как есть на самом деле. Он напрягся, брызги застучали по лавкам. Он даже похолодел слегка. И сказал, наконец, неуверенно: —   У каждого есть своя радость, должна быть, обязательно... Лошадь как будто не расслышала его. Они вое шли и шли по пустым аллеям. «Скоро зима, — думал дождь. — А что я вижу впереди?» Он посмотрел вперед — они выходили из парка, за деревьями слепил белый холодный свет. «Вот так она ничего не видит за своим кругом», — подумал мудрый старый дождь. Он шел вместе с лошадью на свой свет, он умирал в нем, а за ним видел лето, знал, что оно есть где-то: теплая трава, зеленые поля, мягкая, добрая земля. Вот появилась радуга. Он подарил ее лошади. Может, это было продолжение дождя. Лошадь зашла в свет и зажмурилась. В глаза били лучи, разноцветные, теплые. Дождь исчез. Он так и не ответил на ее вопрос. —   Ло-о-шадь! — позвал кто-то тихонько. Она открыла глаза. Тоненький голосок опять послышался рядом. —   Хоро-о-шая! Маленькая девочка появилась из радуги. Она смотрела на лошадь и улыбалась. Красное пальтишко, а из-под яркого берета торчали косички с большими белыми бантами. Она была похожа на бабочку. —   Лошадь, а я видела тебя в цирке. Ты будешь еще танцевать там? Я опять приду посмотреть на тебя... Лошадь ничего не ответила девочке-бабочке. Она вглядывалась куда-то вдаль и щурилась от яркого света. Лошадь поняла наконец: ее дело кому-то нужно, значит, и у нее есть своя радость... М, ШАДРИН  



#12 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 15 June 2020 - 10:00

Необычный фокус

 

После эстрадного концерта начались танцы. Парни быстренько убрали кресла, и гармонист заиграл вальс.  

—   Ну можно ли танцевать в таких условиях? — сказала девушка в белой кофточке артисту-фокуснику, который остался поглядеть, как веселится сельская молодежь. —   А что? Хороший клуб, просторный зал. У нас в свое время даже в городе не было такого клуба, — ответил артист. Он, видимо, не собирался танцевать, а девушка завела с ним разговор не случайно... —   А пол, вы только посмотрите, пол какой! Ужас! Хоть бы водой его попрыскали. —   Это правильно. Подмести не мешало бы, — согласился фокусник. На полу валялись окурки, конфетные фантики, шелуха семечек. Хрустел под ногами песок... —   Кого это интересует колхозный клуб? Штатных единиц нет. Будь такой беспорядок на ферме... А клуб руководителей не интересует. —   А вы? Девушка взметнула брови. —   Я счетовод... —   А-а-а... — протянул артист. Он что-то хотел сказать, но в эту минуту чубатый парень пригласил девушку танцевать. Минуту спустя белая кофточка замелькала среди танцующих. После вальса та же девушка снова оказалась возле артиста. Она не теряла надежды потанцевать с гостем. Гармонист заиграл польку. Тот же чубатый юноша, лихо подскочил к девушке в белой кофточке и, шаркнув ногой, поклонился: —   Тоня, приглашаю. Закружились пары. В воздухе пыль стояла, как на току во время молотьбы. Электрические лампы едва просвечивали в тумане. Белая кофточка исчезла. Артист пытался разглядеть ее среди танцующих. Напрасно. Белые, красные, зеленые кофточки и рубашки стали серыми. —   Ну, вот видите, — вдруг услышал актер знакомый голос, — попробуй что-нибудь стоящее надеть на танцы. Он взглянул на девушку: кофточка ее была почти черной. Неугомонный гармонист начал танго. Артист остановил его: —   Товарищи, минуточку внимания! Вы так торопитесь танцевать, будто намерены выполнить годовую программу. Отдохните, пожалуйста, а я тем временем покажу вам один номер. —   Просим, просим! — оживилась молодежь. —   Фокус очень простой, — он подошел к бачку, налил баночку воды, взял в руки веник. — Берете обыкновенную банку с водой, разбрызгиваете по полу чистую воду, вот так... Затем берете обычный веник и... И артист стал подметать. Все, онемев, несколько минут молча ожидали чего-то необычного. А потом, сообразив в чем дело, шумно бросились к артисту. —   Такие фокусы мы и сами умеем делать... Чубатый парень отобрал у фокусника банку, девушка — веник и... закипела работа. Артист подмигнул: —   Я же говорил, это совсем несложный фокус. ЯН ОСТРОВСКИЙ  


  • Статуй это нравится




Количество пользователей, читающих эту тему: 1

0 пользователей, 1 гостей, 0 анонимных

  Яндекс цитирования