Немного отвлечемся,вспомним, как было у нас. И улыбнёмся - где наша не пропадала
ХОЛЕРА
Жарким, ох, каким жарким летом 1970 года наш цирковой коллектив «Салют смелым» закончил свои гастроли в Астрахани и уже сидел на чемоданах, как грянула новость: холера!
Первые случаи заболевания обнаружились где-то в астраханских деревнях, и правильный диагноз был поставлен слишком поздно, так как врачи и думать забыли о существовании такой страшной болезни.
Как водится, поднялась паника.
По городу разъезжали грузовики, в которых сидели медики в белых балахонах, напоминавших ку-клукс-клановские капюшонами и прорезями для глаз.
Все увеселительно-зрелищное спешно закрыли, потом все же открыли, но по радио перед началом сеанса в кинотеатре или циркового представления диктор (видимо, чтобы жить было веселей!) предостерегал об особой опасности заражения, поджидающей зрителей, посмевших явиться в место повышенного скопления народу.
К счастью, вскоре прилетело медицинское светило из Москвы и наводивший ужас на всех жителей «ку-клукс-клан» отменили.
У всякой медали есть и оборотная, порою даже приятная, сторона: ввиду запрета на вывоз овощей, арбузов и прочей снеди астраханский базар поражал сказочным изобилием и сногсшибательной дешевизной. Вечером же продавцы просто умоляли купить у них помидоры «бычье сердце» размером с детскую голову – всего по 20 копеек за килограмм.
В самой Астрахани заболевших было не много, но в эту печальную статистику вляпался и один артист – Александр Морозовский. Его забрали в больницу, а наша гостиница и цирк подверглись жуткой дезинфекции. Шутки за кулисами приобрели несколько садистко-мазохисткий характер, так как все гадали, кто будет следующим за Сашей, но обошлось – продолжения не последовало. Кстати, сам Саша вышел из больницы посвежевшим и помолодевшим:
- Я еще ни разу в жизни так не отдыхал и не отсыпался, – рассказывал он.
Спастись от жары можно было только под душем. Расплата за сие удовольствие последовала незамедлительно.
От хлорированной в слоновьих дозах воды – кто ж об этом предупредил?! – волосы стали отваливаться прядями при любом прикосновении к ним. Унял девичий переполох лысеющий акробат:
-Берите, девки, пока я добрый, – жертвую всю свою заначку «Кармазина» на спасение красы будущих звезд советского цирка!
… Самое неприятное, что и уехать-то мы не могли: город закрыли. Причем, багаж успели отправить накануне, а мы должны были ехать утром, но ночью было принято решение о закрытии города. Кстати, добрая половина приехавшей программы тоже оказалась без багажа. Выкручивались, кто как мог (к примеру, Боря Евграфов, чтобы кормить многодетное семейство, в два дня соорудил себе жонглерские кольца из фанеры)…
Таких горемык, как мы, оказалось немало. В Астрахани срочно открывались биржи труда для застрявших отдыхающих, т.к. многие люди успели потратить все отпускные деньги. Кому-то просто выплачивали пособие, тем, кто помоложе, подыскивали какую-нибудь работу.
Наконец, пришло известие, что нас отправляют на обсервацию. Все иногородние, прежде чем выехать, должны были пройти строгий карантин. Под обсервацию приспосабливались хоть мало-мальски подходящие учреждения, мы, например, отсидели положенный срок в школе. В классах установили раскладушки, а в коридорах, где появляться без особой надобности запрещалось, сделала наблюдательные посты напротив известного заведения, куда, по слухам, сам царь пешком ходил. Наблюдающий зорко следил, не слишком ли часто ты наведываешься в данное заведение, и если у него возникали сомнения, тебя брали на повторный анализ.
Ели каждый в своей импровизированной палате: дежурные приносили надписанные ведра с первым блюдом и кашей. Кормили на убой, наши дамы катастрофически толстели.
Карантин был нешуточный. Вокруг школы на постах стояли солдаты с автоматами, наблюдавшие, чтобы у «обсервантов» не было никаких контактов с внешним миром.
Принесли зарплату. Кассир отсчитывал деньги на наших глазах, а затем бросал их в тазик с хлоркой, откуда мы их вылавливали и сушили затем, приклеив к оконным стеклам.
Из развлечений на весь коллектив оказался с собой один портативный телевизор и две колоды игральных карт. Мужчины, как истинные джентльмены, уступили женской палате одну колоду, а телевизор, разумеется, забрали себе.
Тем не менее, в женской палате не скучали. Взрывы смеха, доносившиеся от нас, лишили мужчин покоя.
- Отчего это наши девочки так веселятся? – недоумевали они, обалдев от просмотра сельских новостей и прочих, столь же увлекательных программ.
Но мы свято хранили тайну. Очень быстро нам удалось подружиться с караулом. Связав несколько поясов в одну длинную веревку, мы прикрепив на конце веревки мешочек с деньгами, опускали ее в форточку. Солдатик бежал в ближайший магазин и отправлял нам с обратной почтой бутылку водки и пакетик с кильками.
Наши почтенные матроны, приняв сто грамм, начинали играть в карты на «исполнение желаний». Естественно, когда проигравшая дама весом под 80 килограммов пыталась встать в «стойку», а остальные дамы ей помогали, – веселье переходило границы приличий. Видимо, школьные стены вернули нашим мамам детский задор и бесшабашность.
Слава богу, ни у кого холерной палочки не обнаружили, и настал день освобождения. Каждая палата, ни с кем посторонним не общаясь, выходила на посадку в автобус, подогнанный прямо к двери школы. Затем автобусы, сопровождаемые военизированным конвоем, подъезжали точно к двери вагона поезда. Народ набивали в вагон так, что даже сидеть было тесно. На дорогу выдали сухой паек: банку рыбных консервов, банку сгущенки и печенье в пачках.
Ехали все в одном направлении – в Свердловск, и лишь в Свердловске пересаживались на нужные поезда. Мы из Свердловска отправились в Челябинск, куда переправлен был цирковой багаж, а наши медицинские документы благополучно прибыли по месту нашей постоянной прописки.
Бедные соседи долго и безуспешно доказывали потом местным медикам, совершавшим регулярные набеги на закрытую квартиру, что холерные артисты не приезжали и когда еще приедут – холера их знает!