Перейти к содержимому

Фотодром Шираслана. Новое
подробнее
12-й Международный фестиваль циркового искусства «Золотой слон» в Жироне(12th International Circus Festival Gold Elephant in Girona).
подробнее
Животные в цирке- наша жизнь, наша самая большая любовь.
подробнее

Фотография

Журнал Советская эстрада и цирк. Сентябрь 1980 г.

Советский цирк. Август 1980 г Советская эстрада и цирк

  • Авторизуйтесь для ответа в теме
Сообщений в теме: 9

#1 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 14 January 2020 - 17:12

Журнал Советская эстрада и цирк. Сентябрь 1980 г.  

Прикрепленные изображения

  • 0.jpg
  • 1.jpg
  • 2.jpg
  • 3.jpg
  • 4.jpg
  • 5.jpg
  • 6.jpg
  • 7.jpg
  • 8.jpg
  • 9.jpg
  • 10.jpg
  • 11.jpg
  • 12.jpg
  • 13.jpg
  • 14.jpg
  • 15.jpg
  • 16.jpg
  • 17.jpg
  • 18.jpg
  • 19.jpg
  • 20.jpg
  • 21.jpg
  • 22.jpg
  • 23.jpg
  • 24.jpg
  • 25.jpg
  • 26.jpg
  • 27.jpg
  • 28.jpg
  • 29.jpg
  • 30.jpg
  • 31.jpg
  • 32.jpg
  • 33.jpg
  • конец обложки.jpg
  • начало обложки.jpg


#2 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 14 January 2020 - 17:18

Цирк Олимпиаде-80

Когда Олимпийская Москва готовилась к встрече гостей, Московский цирк на Цветном бульваре одним из первых среди цирковых коллективов показал программу, посвященную этому грандиозному спортивному празднеству. «Парад аттракционов» — так называлось это представление — поставлен главным режиссером цирка, народным артистом РСФСР Марком Местечкиным. В нем приняли участие ведущие мастера арены. Народный артист СССР Олег Попов познакомил зрителей с клоунским обозрением «Лечение смехом», заслуженный артист РСФСР Игорь Кио — с новым иллюзионным ревю «Раз, два, три», Ольга Денисова и заслуженный артист Таджикистана Сарват Бегбуди с успехом продемонстрировали аттракцион «Дрессированные слоны». Почти со всеми работами артистов, представленными в этой программе, мы ранее знакомили наших читателей, а потому лишь назовем ее остальных участников — талантливого жонглера, заслуженного артиста РСФСР Евгения Биляуэра, виртуозных воздушных акробатов Курдо, блистательных акробатов-вольтижеров Шемшур, Эльгу Анзорге, заново удивившую нас поэзией своей гимнастической композиции под куполом, веселых музыкальных эксцентриков Александру Попову и Валерия Горячкина, дрессировщиков со-бак-акробатов Валентину и Юрия Сосиных, Татьяну и Геннадия Бондарчук, исполнявших акробатический этюд с кольцом. Художественное оформление «Парада аттракционов» осуществили заслуженный художник РСФСР Марина Зайцева, Елена Богданова, Ирина и Дмитрий Казачок. Танцы поставили заслуженный работник культуры РСФСР Петр Гродницкий и Владимир Могильды. Главный дирижер оркестра — Владимир Иоффе. Творческим вдохновением режиссера, артистов, композиторов, музыкантов, балетмейстеров и художников создано яркое, жизнерадостное представление, радовавшее москвичей и гостей столицы. Г. СТЕПАНОВА



#3 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 14 January 2020 - 17:32

Кому в цирке нужен манеж

На самом деле, кому? Воздушным гимнастам? Едва ли. Они пребывают на нем несколько секунд, а затем поднимаются на снаряды. И жонглер вполне может показывать свое мастерство на сцене — была бы достаточная высота и удачно расположены источники света. В конце концов, так ли уж обязательна круглая клетка для показа дрессированных хищных зверей? В четырехугольной они могут делать то же самое. Что касается велофигуристов, роликобежцев, некоторых иллюзионистов, то они вынуждены покрывать манеж деревянным или пластиковым полом. Скажут, вот акробаты-прыгуны в партере или с подкидными досками, им, особенно последним, необходима большая высота и значительные пространства. Такoe заявление справедливо. Но свои достижения они могут демонстрировать на манеже любой конфигурации, с разным покрытием и совсем для них необязательны тринадцать метров в диаметре, принятые в качестве стандарт в большинстве цирков мира. То есть, конечно, выступая на протяжении многих лет на кругу, артисты и режиссеры строят мизансцены, исходя из предлагаемых сценических условий. Но окажись те же акробаты на иной площадке, они без особенного труда перестроят свои номера. Мало того: всегда одинаковый тринадцатиметровый манеж до какой-то степени сдерживает развитие цирка, мешает утверждению жанров, порождаемых современной жизнью. На таком манеже трудно демонстрировать трюковую езду на мотоциклах и уже тем более на автомобилях. Когда Ганс Сарасани в 20-е годы нашего века начал выступать с двенадцатью слонами, он был вынужден увеличить диаметр манежа до семнадцати метров, иначе животные просто не размещались. И в цирке его преемнике» манеж остается таким. С другой стороны, в детстве мне довелось встретиться с цирком Яковлева, где из дрессированных животных демонстрировались только собаки и пони. Так диаметр этого манежа равнялся всего восьми метрам, и все номера на нем прекрасно размещались. Кстати, там были знаменитые клоуны братья Бартенс (Н. Антонов и В. Бартенев). Сейчас в Германской Демократической Республике действует частным цирк с одиннадцатиметровым манежем. Его владелица говорит: «У нас в программе нет номера жокеев, зачем нам манеж большего размера?» К чему я веду весь этот разговор? К тому, что традиционный тринадцатиметровый манеж был порожден в конце XVIII века исключительно конными номерами. Именно дрессировщикам лошадей, жокеями, гротеск-наездницам, сальтоморталистам и жонглерам на лошади на нем было легче выступать. На манеже другого диаметра многие из них просто не смогли бы демонстрировать наиболее сложные приемы своего трюкового репертуара. Еще в начале нашего века цирк определялся как конно-гимнастическое зрелище. И большинство номеров в нем, так или иначе, связывалось с лошадьми. Но вот передо мной программа Фрунзенского цирка, шедшая в апреле этого года. В ней представлен всего один конный номер — наездница высшей школы М. Штанге. Кстати сказать, для артистки этого жанра круглый манеж как раз необязателен. Цирк в Тбилиси в апреле текущего года я посетил сам. Был поражен и восхищен номером жонглеров-акробатов Игнатовых — подлинных мастеров мирового класса. Они действуют сценически в высшей степени выразительно и пластически убедительно. Своими приемами артисты создают сюиту о влюбленных, нежно и трепетно общаются друг с другом. Что же касается трюков, то через них раскрывается содержание номера, а трюки сложнейшие. Назову среди них только два: она стоит у него головой на голове и при этом жонглирует тремя мячами, в то время когда он жонглирует четырьмя; второй трюк: он жонглирует, а она стоит на одной руке у него на колене, другой же рукой бросает и ловит две предмета. Как всегда, поражают и восхищают Агароновы, несомненно, лучшие исполнители номера мнемотехники не только сейчас, но и на всем протяжении истории этого жанра. Имелись в программе и другие интересные выступление. А вот лошади на всем протяжении первого отделения не появлялись. И только второе отделение украсила знаменитая «Русская тройка» — конно-акробатический ансамбль, возглавляемый Н. Ольховиковым. Когда три тяжелые лошади только показались из прохода, по залу пронесся гул восхищения. Согласен, этот ансамбль составляет славу и гордость нашего цирка, подобного аттракционе не знает мировая арена, не случайно он удостоен премии Оскара. Трюки показываются уникальные, и это подлинное цирковое зрелище, такого больше нигде нельзя увидеть. И само стремление возродить, конечно, модернизируя, старинное народное масляничное гуляние заслуживает самой высокой оценки. Все так! Все прекрасно! Но, с другой стороны, ведь это единственный номер на протяжении целой программы, связанный с лошадьми. Не мало ли? И здесь мы переходим к существеннейшей проблеме. В цирке достаточно исполнителей джигитовки. Из них группы: Кантемировых, Нугзаровых, Мерденовых, «Иристон», руководимая Д. Тугановой, и некоторые другие добились положения аттракционов. В нашем цирке достаточно наездников «высшей школы», правда, не всегда мастеров, иногда подмастерьев, но свое место они в программах занимают. Но вот кого явно не хватает, так это жокеев. Имеется первоклассная группа, руководимая Г. Лапиадо-Соболевским, труппа, руководимая С. Сержем-Александровым, труппа, руководимая А. Куком. Работает соло-жокей Ю. Серж-Александров, комические жокеи братья Тамарины. И... кажется все. Еще недавно манеж украшали акробаты на лошадях, которыми руководил М. Запашный. Но сейчас он, увлеченный дрессировкой тигров и слонов, добившийся в этом отношении значительных успехов, к акробатике охладел, а другого подобного номера нет. Кажется, на все цирки страны насчитывается всего только два номера сальтоморталистов на лошадях. Немногим больше гротеск-наездниц. Один-два номера па-де-де и па-де-труа на лошадях. Несколько больше конных жонглеров, но, будем откровенны, среди них высшего класса только С. Бегбуди и И. Теплов. А между тем какая, например, прелесть — гротеск-наездница, грациозна танцующая на коне, легко перепрыгивающая через обручи и ленты. Здесь — красота и изящество, помноженные на смелость. И уж совсем нет парфорс-наездников, умудрявшихся удерживать равновесие, стоя на спине скачущей пощади, даже когда она брала высокие барьеры... Такие наездники, вытянув вперед руки и ноги, и сами делали замечательные прыжки, пролетая через «тоннели», то есть через несколько соединенных полотном обручей, и снова приходили на спину лошади. Прибавьте сюда различные конные игры: пушбол, борьбу за лошадь, конное поло и другие; конные сцены, в которых артист, не сходя с лошади, трансформировался, играл несколько ролей. И, наконец, группы дрессированных лошадей, которые в цирке именуются конюшнями. Шесть, восемь, двенадцать, шестнадцать коней, вращающихся в вальсе, меняющихся местами, встающих по команде на дыбы (оф), укладывающихся на манеже. А клоунады: лошадь в постели, лошадь, преследующая комика между ширм, лошади, поднимающиеся на задние ноги и ударяющие в музыкальные тарелки, лошадь «футболист», отбивающая задними ногами мяч, летящий далеко а амфитеатр. Или лошадь-канатоходец. Десятилетия мы не видели такого трюка, но ведь он существовал. Лошади качались на качелях, катались на бочках, возили экипаж, упершись в него передними ногами, да, подобное можно было посмотреть только в цирке. К сожалению, можно было. Сейчас почти не увидишь. Конюшен почти не осталось. Более чем на шестьдесят цирков действуют конюшни Ю. Ермолаева, А. Соколова, Б. Манжели, Ю. Бирюкова, С. Ефимова, Е. Страшной да еще две—три. А между тем тому еще назад лет сорок считалось невозможным открыть цирк, если в нем не было конюшни. Во всех областях наш цирк ушел далеко вперед, но вот таких конюшен, какие были у В. Труцци, Е. Ефимова, М. Анисимова, Г. Якубовского, у нас почти нет. И это не может не печалить любителей цирка. В 20-е годы было высказано мнение. что время лошадей ушло, что теперь начинает свое торжество цирк моторов. И на самом деле, моторы заняли заметное место. И дело даже нс я номерах иллюзионистов, а прежде всего в так называемых вертушках, на которых гимнасты демонстрируют мастерство. То, что представления открываются номером на вращающемся аппарате, стало цирковым штампом. А разве в значительной степени не на технике построен номер эквилибристок на вращающемся эллипсе (семафоре) сестер Авдеевых? В значительной мере на технике строится номер иллюзиониста О. Сокола. Список технических номеров легко продолжить. Но при всех условиях в цирке всегда был и остается человек — артист, поразительный мастер, преодолевающий, казалось бы, непреодолимые препятствия. В этом отношении кудесник, обучивший лошадь тому, чего она никогда не умела, для циркового зрителя особенно интересен и привлекателен. Да, теперь лошадей почти невозможно увидеть на улицах больших городов. Они сохранились только в спортивных школах, на ипподромах, в кавалерийском полку, обслуживающем киносъемки, да еще в цирке. Но в последнем далеко не в достаточном количестве. Ведь лошадь вовсе не потеряла своей красоты и привлекательности. Наоборот, став редкостью, она вызывает к себе еще больший интерес. Прислушайтесь к восторженному «Ах», когда она, красавица, появляется на арене. Именно лошади и номера, связанные с ними, определили форму и размеры современной арены, ее покрытие. Уберите из цирка лошадей и манеж, во всяком случае, в его настоящем виде, потеряет смысл. Тогда следует искать другую производственную площадь, более удобную для номеров, связанных с моторами. Но это будет совсем другой цирк, по-своему, может быть, интересный, но другой. В нынешнем же цирке дрессировщику, наезднику, а это значит и лошади следует вернуть почетное место. Они его вполне заслужили. Училище эстрадного и циркового искусства не готовит ни наездников, ни дрессировщиков. Очень жаль! Но тогда эту миссию следует возложить на Всесоюзную дирекцию, на ее харьковский филиал. Но каким-то образом проблему значительного увеличения и разнообразия конных номеров в наших цирках решать необходимо. Ю. ДМИТРИЕВ



#4 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 14 January 2020 - 20:08

С точки зрения внучки После опубликования в журнале моей статьи «Есть в городе Кирове цирк» редакция переспала мне письмо, пришедшее от убежденной поклонницы цирка.

 

Обратный адрес был кратким: город Пермь. Письмо, однако, требовало отклика. Пользуясь предоставленной мне журналом возможностью, я решил на его страницах ответить пермской корреспондентке, заодно порассуждав о том, что, по-видимому, беспокоит не одного из давних почитателей искусства арены. Но прежде письмо, которое привожу с некоторыми сокращениями: «Тов. Минчковский! Я прочла вашу статью «Есть в городе Кирове цирка. Мои родители — из Вятки. Отец был маляром. Мать — горничной. Мы жили в Ветке, когда там бывал цирк Коромыслова. Мы сдавали комнату его артистам и потому были близки к цирку. Мы, дети, часто ходили в цирк и даже участвовали в пантомимах. У Коромыслом была прекрасная конюшня. Жители Ветки бывали благодарны Коромыслову за то, что он устраивал летом хоть и неказистый, деревянный цирк. Видимо, я старше вас, т. Минчковский. Я тоже люблю город своего детства и тоже радуюсь, что кировчане получили большой, постоянный цирк. Но знаете... что-то ушло из цирка. Теперь на манеже преобладают акробатические номера. Очень мало дрессированных лошадей. Может быть это тоска по далекому детству! Но, наверное, не только это. Вот у нас в Перми хороший цирк. Выступают отличные коллективы. Но музыка гремит безмотивная,., вспоминается старый, кажется, духовой оркестр. Было очень приятно его слушать. Потом — прожектора. Светят не на арену, а а глаза зрителей. Не мешают только в самых первых рядах. Я люблю цирк с ранних лет н люблю его сейчас. Удивительно, почему нынче училище делает упор лишь на акробатические и гимнастические номера. А где же клоуны, в особенности музыкальные! Я помню семью Жеймо. Какая красивая звучала музыка!.. Простите за откровенность, но в старом деревянном цирке было веселее. Им не пренебрегали и большие артисты. Помню у Коромыслова выступал и А. Дуров. В. Трифонова». Конечно, к этому по-своему трогательному письму можно отнестись со снисходительной улыбкой. Детство есть детство, и деревья «когда они были большими», теперь оказываются вовсе не такими, какими нам помнилось. Пожалуй, попади бы сейчас В. Трифонова в тот деревянный цирк-сарай, она бы лишь грустно вздохнула о давно ушедшей поре, когда воображение дополняло действительность. И всe-таки. Все-таки я согласен, с автором письма. Верно: из цирка что-то ушло. Правда и другое: в старом цирке было веселее. Да и вовсе не в таком старом. Всего лет двадцать-тридцать назад. Это я утверждаю по своей, совсем не детской памяти. Приведу еще один зрительский отклик. «Этой зимой побывал я с внучкой в Ленинграде в цирке на традиционной «Елке». Непримечательная ничем талантливым, играющаяся по три р?за в день, она была удивительно скудна и по цирковым номерам. Главное же удивляла бедностью юмора. Примерно в середине представления внучка (ей пять лет) разочарованно спросила меня: — А где же клоуны? Ведь мы еще не смеялись. — Уста младенца глаголели истину...» Да, раньше в цирке было веселее! Никогда мне не позабыть, сколько радости Доставили мне впервые увиденные Франц и Фриц, неописуемо смешные Эйжен, Коко, Роланд, Якобино, потом Павел Алексеевич, Хасан Мусин, презабавный любимец взрослых и детей Мориц—Мозель. Кое-кто полагал, что клоуны-буфф, с фонтанами слез из глаз, с их подчас грубоватыми шутками и утрированными масками, компрометировали советскую арену. Что из того, что эти клоуны нравились детям? Не детский же в конце концов у нас цирк! Но вот любопытно: Чарли Чаплин, создавая свои шедевры, перво-наперво проверял их на мальчишках. Если они смеялись, значит удача. Смеха не слышалось — великий комик браковал кадры и переснимал заново. Детское восприятие в цирке — верный градусник клоунского мастерства. Сколько существует снимков заразительно смеющихся юных зрителей. Не знаю, когда делались эти фото, ко сейчас, когда бываю в цирке, не вижу так безудержно смеющихся детей. Наши знаменитые клоуны, достигшие того возраста, когда уже обращаются к мемуарам, пишут о том, как они добивались смешного. А паузы между номерами все чаще заполняют спортивного склада молодые люди в костюмах забавных настолько, насколько это получилось у нарисовавших эти эскизы художников. Многие нынешние заполнители пауз, как правило, весьма искусны. Они ездят на моноциклах, умело жонглируют, ловко исполняют акробатические трюки. Одного им недостает — искусства по-клоунски смешить зрителей. Давние коверные тоже умели всё, но они еще умели, по выражению Мейерхольда, и «отменить» свое умение. В промежутках между номерами делали уморительные пародии на только что исполнявшееся под куполом. Ныне временами приходится недоумевать: что это, коверный вышел, чтобы просто показать мастерство балансера или эквилибрист? Но ведь выступавший перед ним артист делал то же самое с большим успехом. И еще. Куда пропали, еще недавно обязательные, комики в групповых акробатических и гимнастических номерах, вносившие так много оживления а общее действие? Вообще с юмором в цирке «сделалось туго». Клоуны, от которых долго требовали «человеческого облика», к сожалению, излишне в том преуспели, и некоторые из них вовсе перестали быть смешными и смешить. Почти утерян один из прекрасных юмористических жанров: клоунада со зверями. Работая с животными, все Дуровы (они, между прочим, гордились клоунским званием) старались не забывать посмешить. Знаменитая «Дуровская железная дорогая и на детских утренниках и по вечерам проходила под сплошной хохот. Удивительного в том нет. Попадая в цирк, всякий ненадолго как бы возвращается в детство. В том неповторимая особенность светлого циркового искусства. Что говорить, права моя пермская корреспондентка и в своем замечании о лошадях на арене. Их все меньше и меньше. Еще два десятка лет тому назад нельзя было себе представить большого цирка без вальсирующих в конце отделения лошадок. Без дрессировщика во фраке, поднимающего «свечой» своих красавцев с султанами нед головой. Теперь даже в Ленинграда, в его знаменитых, еще чинизеллевских конюшнях, весь сезон стоят две-три лошади. Ну разве еще ненадолго займут их кони джигитов. Ну, а столь любимой публикой «свободы» невозможно дождаться. Мы знаем: в стране выросли хорошие, вместительные, а иногда и подкупающе красивые цирковые здания. Но то, что в них показывают, не всегда, к сожалению, назовешь настоящим цирковым представлением. Не так давно в прекрасном новом здании цирка одного из наших южных городов мне привелось видеть большую программу. Счастливо было встретиться с теперь уже повсюду признанным и высоко оцененным «Прометеем» Волжанского, который по праву занимал все второе отделение. Но что же было в первом? На арене сменяли друг друга добротные номера: эквилибристы, жонглеры, снова эквилибристы и опять жонглеры... Каждый номер являл определенные достижения, может быть и рекордные, ко следуя один за другим, в своей похожести они порождали скуку. Программа первого отделения представляла собой высокопрофессиональное, но мало интересное зрелище. Был там, несомненно, и какой-то клоун, но столь бесцветный, что совершенно не запомнился. Выскажу и еще одну мысль, вернее, повторю ее вслед за нашим крупнейшим писателем Л. Леоновым — цирковая афиша, а за ней и само представление в последние годы как-то утратило романтику цирка, некую таинственность что ли, которой он всегда к себе притягивал... Данными заметками я ничуть не претендую на непререкаемость. Попросту письмо В. Трифоновой утвердило меня в своих размышлениях о дальнейших путях нашего циркового искусства. Да, в трюковых рекордах ой стал по-своему олимпийским. Чуть ли не в каждой большой программе видишь поразительные достижения. Но вот с тем, что в то же время в цирке стало скучнее и уж, безусловно куда реже слышится смех, с этим, надеюсь, согласятся и приведенные мной оппоненты. И тут, наверное, есть о чем подумать и поспорить, дабы воспрепятствовать тому, чтобы наш манеж утрачивал свое очарование. Вот какие чувства вызвало у меня письмо читательницы из Перми. Арк. МИНЧКОВСКИЙ



#5 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 14 January 2020 - 20:30

Жонглер Евгений Биляуэр Евгений Биляуэр — представитель четвертого поколения известной цирковой династии. Его прадед был уличным акробатом, дед, Калман Биляуэр, выступал в цирке как жонглер, воздушный гимнаст, клоун, а его братья, воздушные гимнасты, по традиции тех времен, имели весьма эффектный псевдоним — «Горные орлы братья Бернардо». Его отец, Эмиль Биляуэр, выступает на манеже в качестве коверного клоуна и на протяжении многих лет является руководителем номера групповых жонглеров «Веселые повара». Когда состоялся его дебют на манеже, Евгений Биляуэр точно не помнит: ему было то ли четыре, то ли шесть лет. Позже стал выступать с родителями, братом и сестрой в «Веселых поварах» и, возможно, навсегда связал бы свою судьбу с этим «семейным номером», но вдруг решил отправиться в Москву, в Государственное училище циркового и эстрадного искусства. Он успешно сдает вступительные экзамены и приступает к учебе. Надо сказать, что жонглирование вначале не столь сильно привлекало его, и он стремился попробовать свои силы в других жанрах. Но это его стремление натолкнулось на весьма сильное противодействие со стороны педагогов училища (не за этим они его туда принимали). И вот Евгений попадает в руки Фирса Петровича Земцева, который окончательно определил его будущее амплуа — классический соло-жонглер. В 1967 году Биляуэр заканчивает ГУЦЭИ, и уже тогда его работа привлекает внимание специалистов, отмечавших, что он привнес в жонглирование необычайный динамизм. Но главное — его выступление рождало атмосферу подлинного праздника, веселья и озорства. Подлинную популярность Евгению Биляуэру приносит выступление в программе Московского цирка на проспекте Вернадского «Русские самоцветы», поставленной Вилен Головко. Именно тогда пробил его первый звездный час, а затем звездные часы отбивали ему время в различных городах нашей страны и на манежах Польши, Чехословакии, США, Канады, Испании, Португалии, Голландии. Номер Евгения Биляуэра был заснят на пленку и неоднократно показывался по Центральному телевидению в программе «Огни цирка», это заочно познакомило с ним многомиллионную зрительскую аудиторию. Но такая популярность ко многому обязывала. Зрители теперь шли в цирк «на Биляуэра», и он должен был оправдывать их надежды. Впоследствии Евгений Биляуэр еще дважды выступал в «новом» Московском цирке, но теперь уже в коллективе народного артиста СССР Олега Попова, и каждый раз его выступления не были похожи на предыдущие, в его номере появились новые краски, в его репертуаре всегда была какая-нибудь новинка. В этом году Евгений Биляуэр выступил в «олимпийской» программе Московского цирка на Цветном бульваре, и новая встреча с ним вновь дала пищу для размышлений. Искусство жонглирования — одно из самых древних на земле и одно из самых трудоемких. Любой жонглер должен быть настоящим фанатиком, бесконечно влюбленным в свою профессию. Таким был легендарный Энрико Растелли, а в советском цирке — Александр Кисс, Эдуард Аберт, сегодня их традиции продолжают Сергей Игнатов и Евгений Биляуэр. Идет репетиция. Монотонно взлетают вверх кольца, мячи, булавы. На манеже уже закончили репетировать один номер, его сменил другой, а жонглер все продолжает тренировки. Иногда его просто выживают с манежа: например, ставится клетка. Тогда он уходит в фойе, и снова вверх взлетают кольца, мячи, булавы. Так по несколько часов в день ради десяти минут выступления на залитом огнями манеже. ...Евгений Биляуэр выбрасывает из-за спины пять булав, а сам делает пируэт, отбивает головой одновременно два мяча, кидает девять колец, отбивая головой мяч, бросает четыре булавы и делает пируэт — таковы лишь некоторые из исполняемых им трюков. Но во время его выступления не замечаешь их сложности, кажется, что все это легко и просто, и весь номер воспринимается, как веселая игра. Иногда даже ловишь себя на мысли, что вот сейчас сам выйдешь на манеж и сделаешь то же самое. Но подлинной кульминацией выступления Евгения Биляуэра является его работа с тремя булавами. Артист предстает перед зрителями подлинным волшебником, для которого, кажется, нет ничего невозможного. Булавы исполняют в его руках причудливый танец, они то порхают вокруг него, го взлетают под самый купол цирка, а одна из булав даже летит в руки дирижера... Родился этот трюк, неизменно вызывающий горячую реакцию зрительного зала, совершенно случайно. Шутливый разговор, начавшийся за кулисами на одном из утренних представлений, Евгений Биляуэр и дирижер Львовского цирка Геннадий Борисов продолжали на манеже, естественно, с помощью мимики и жестов. В конце номера Борисов как бы попросил у него на память булаву, жонглер немедленно кинул ее в оркестр и так удачно, что дирижер легко поймал ее, продолжая при этом руководить оркестром. Актер и дирижер решили повторить этот трюк вечером, и снова имели оглушительный успех. Надо сказать, что не во всех цирках дирижеры соглашаются стать партнерами артиста, в «новом» Московском цирке об этом даже и слышать не захотели, а вот в «старом» на Цветном бульваре, его главный дирижер Владимир Йоффе оказался на редкость «способным жонглером». — Иногда приходишь в цирк в прескверном настроении, — рассказывает артист, — выходишь на манеж, что называется, через «не могу», правда, работаешь чисто, но настоящего успеха не имеешь. А иногда буквально душа поет, рвешься на манеж и если даже «завалишь» какой-то трюк, зрители, сопереживая, прощают тебе это. Значит со зрительным залом установлен настоящий контакт. Такое выступление доставляет подлинное творческое удовлетворение. И мне кажется, что в понятие «форма артиста» должно входить не только его физическое состояние, но и умение отрешиться от всего будничного, умение настроиться на работу. Занятия такой психологической самоподготовкой надо, видимо, начинать еще в училище. И еще несколько слов о нашем жанре. Главная, на мой взгляд, опасность, подстерегающая нас, жонглеров, сегодня, это то, что исполнители могут начать соревноваться друг с другом: кто больше кинет предметов. Но ведь важно не сколько ты кинул булав или колец, а и то, как ты их кинул. ...Но тем не менее Сергей Игнатов уже бросил одиннадцать колец, и этот рекорд будет волновать воображение и, конечно же, найдутся смельчаки, которые постараются сперва повторить, а потом и побить его... Кстати, имена Сергея Игнатова и Евгения Биляуэра часто произносятся рядом. Да оно и понятно: оба они — классические жонглеры и работают с одними и теми же предметами — мячами, кольцами, булавами, оба — лучшие в жанре. Именно поэтому полезно, мне кажется, определить, чем же они отличаются друг от друга. Любимый снаряд Евгения Биляуэра, по его собственному признанию, булавы; конек Игнатова — бесспорно, кольца. Если Биляуэр стремится во время своего выступления как бы слиться со зрителями, то Игнатов держит от себя публику на определенном расстоянии. Но главное различие между ними в их актерских индивидуальностях: Сергей Игнатов — прекрасный принц из сказки, романтичный и немного загадочный; Евгений Биляуэр тоже из сказки, но он эдакий бравый солдат, в которого без памяти влюбляются все окрестные принцессы. Так какой же сказочный герой все-таки лучше? Думаю, не стоит вообще задаваться подобным вопросом. Просто надо радоваться тому, что на манеж выходят разные герои, что в нашем цирке есть Евгений Биляуэр и Сергей Игнатов, как есть Юрий Никулин и Олег Попов, Мстислав Запашный и Владимир Шевченко, Юрий Мерденов и Тамерлан Нугзаров, Игорь Кио и Отар Ратиани... В канун 60-летия советского цирка Евгению Биляуэру в числе большой группы артистов было присвоено звание заслуженного артиста РСФСР. Это не только высокая оценка его труда, но и определенная веха в жизни, когда из представителя талантливой артистической молодежи становишься артистом среднего поколения, составляющего сердцевину и самую суть современного советского циркового искусства. МИХАИЛ НИКОЛАЕВ



#6 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 14 January 2020 - 20:54

Клоуны Дмитрий Альперов и Аркадий Борисов В конце прошлого века на манеже Московского цирка блистал замечательный клоун Сергей Сергеевич Альперов — гордость отечественной арены.

 

16.jpg

 

Позднее москвичи шли сюда на Дмитрия Сергеевича Альперова — сына. В наши дни на этом нестареющем «пятачке» выступает внук Сергея Сергеевича — клоун Дмитрий Альперов, продолжатель славной династии русских смехотворцев. Волшебный круг манежа позвал его к себе еще в мальчишескую пору, позвал громко, определенно: не на лошадь, не на проволоку, не под купол, а только «как дядя Митя — веселить народ». Вместе со своим однокашником Аркадием Борисовым (они одновременно закончили творческую мастерскую клоунских жанров при Московском цирке на Цветном бульваре и в группе «Ребята с Арбата» разъезжали по городам страны) составили комедийный дуэт, существующий уже более десятилетия. Альперов и Борисов отказались от традиционных масок «рыжего» и «белого», не пожелали воспользоваться и обычной линией поведения этих двух так называемых классических персонажей: поучающий резонер и недотепистый бедолага... Молодые артисты выносили в себе и воплотили самостоятельные и цельные характеры, каждый из них дал сценическую жизнь определенному персонажу своим темпераментом, своим ритмом, своей внутренней настроенностью и внешним рисунком роли. И все это пребывает в гармоничном единстве, раскрываясь в действии, я поступках, в столкновениях друг с другом. Это — живые люди, а не бесплотная абстракция, не «вообще» клоуны, каких так часто встречаешь на сегодняшней арене. Образы, созданные Альперовым и Борисовым, социально узнаваемы, в них отчетливо проступают некоторые черты наших современников -— и в этом проявилась наблюдательность даровитых актеров. Борисов играет некоего заучившегося студента-очкарика, слегка застенчивого юношу из приличной семьи. Он мягок и вежлив, деликатен и добр, однако в своих убеждениях тверд и непреклонен и готов мужественно отстаивать их. Другого полета птица — его партнер. Альперов на арене — нагловатый крикун, из тех, кого в народе прозвали горлохватами. У него твердая энергичная поступь, хамовито-напористый тон, луженая глотка и острые локти, которыми «герой» Дмитрия Альперова прокладывает себе путь по жизни. Интеллигент «очкарик» и его антипод «крикун» — слаженный, хорошо сыгравшийся клоунский дуэт, плодотворно взаимодействующий по законам комического контраста. И притом эти артисты отлично чувствуют ритм и дыхание современной жизни. От своих фамильных знаменитостей Дмитрий Альперов наследовал не только громкое имя, не только профессию, но и приверженность к хлесткому слову. Оно для нашего дуэта — главное средство комедийной выразительности. Речь клоунов отточена, энергична, они прекрасно умеют доносить текст до зрителя — их слышно доже в последних рядах. К разбору творческого почерка Альперова и Борисова, к анализу исполняемых ими сценок и их отличительных черт мы подойдем вплотную, но прежде отметим их творческую направленность — принадлежность к немногочисленной в сегодняшнем цирке группе разговаривающих клоунов. Подчеркивать это приходится потому, что в последнее время, увы, почти не слышно на цирковом кругу живого слова. Здесь воцарилось безмолвие, вместе с его жрецом — клоуном-мимом. Хочется поразмыслить над судьбами нынешней клоунады, хочется уяснить для себя, почему текстовые интермедии из видных артистов исполняют лишь считанные единицы, каким образом возник столь явный жанровый перекос. Цирк, наложив на свои уста печать молчания, заставил заговорить о себе большую печать: «Нынешний манеж притих, — писала не так давно газета «Правда». — Иногда, кроме стихов в прологе, ни единого слова за весь вечер»... «Наш цирк почти замолчал, — с болью говорит на страницах «Литературной газеты» и доктор искусствоведения Юрий Дмитриев. — Но молчащая арена, — продолжает он, — это противоестественно и никак не отвечает понятию «современный цирк». Нужно ли доказывать, что однобокое увлечение бессловесной пантомимой в масштабах всего цирка обесцвечивает наше искусство, наносит урон интересам зрителей, многие из которых приходят на представление главным образом за меткой злободневной остротой. И ведь русский клоун-пересмешник от самых своих истоков был говорящим. Известно, что директора цирков — иноземцы Саламонский, Годфруа, Труцци, Чинизелли, — строя свои программы на иностранных артистах, приглашали, как правило, русских клоунов. Опытные дельцы, они хорошо знали: какие добротные номера и аттракционы ни показывай, а без веселой шутки на родном языке, без колкого слова публика останется не удовлетворенной. Ломаная речь заезжих потешателей, пытавшихся потрафить зрителю, особым успехом не пользовалась. Замечательный клоун Павел Александрович Брыкин говаривал бывало ученикам циркового техникума: «Приезжали и хорошие «рыжие» — итальянцы там или французы, а все — не то. Вкусов наших не знают, нашенского духа не ухватывают, — и выразительно, по-брыкински цокнув языком, заключал: — Федот да не тот»...» К таким находкам, например, относится искрометная клоунада «Новый метода (об изучении иностранного языка во сне) и развеселая интермедия «Однозвучно гремит колокольчик» (авторы обоих номеров С. Макаров и Д. Альперов). И поскольку смех здесь нацелен верно, а комические акценты расставлены точно, исполнители этих забавных миниатюр вознаграждаются дружным и громким смехом. И это хочется выделить особо, так как смех — непременное условие клоунской профессии. Когда-то на цирковых афишах клоуны-буфф не без основания титуловались: «профессора смеха», «магистры хохота», «обер-комики». Веселое оживление в последнее время, увы, не столь уж частый гость круглого зрительного зала. Сколько их, несмешных или малосмешных бродит по нашим новым современным циркам. Альперов и Борисов умеют смешить. Жизнерадостные забавники, они способны сочно-бурлескно, с заразительной живостью разыграть немудрящую сценку в духе Зощенковских историй — «С легким паром». Или же по-детски озорно, словно дурачась, — развлекательную шутку «Стол». Клоунский хлеб легким никак не назовешь! Бывает, что и выдумка налицо, и труда вложено не мало, и свежестью, вроде бы, интермедия наделена, а вот ожидаемого эффекта не получается. Взять хоть бы сценку «Друзья». В этой по-бесенному решенной миниатюре привлекает ие только новизна и значимость тематики, но и остроумие неожиданного сопоставления: люди не могут ужиться, а собака с кошкой — что твои верные друзья. Великолепная парадоксальность! Однако интересно задуманный номер не получил столь же яркого сценического воплощения, он, что называется, режиссерски «не дожат», не найдено четкой линии поведения артистов и их четвероногих партнеров. Такая клоунада, поставленная я эстетике плаката, требует помимо лаконизма еще и полной определенности, четких комедийных характеристик. В нынешнем же варианте смысл этой расплывчато поставленной аллегории прочитывается далеко ие всеми зрителями. И в заключение несколько слов о номере «Танцы на льду». В жанровом измерении это пародия. Однако что же тут пародируется? О штампах в этом молодом виде спорта говорить вроде бы не приходится, виртуозная техника танцующих конькобежцев вызывает всеобщий восторг, и это справедливо. А пародия свои стрелы направляет, как известно, на смешное, на уродливое, во всяком случае на отрицательное. Поклонники цирка помнят, как на этой же самой арене блистательно исполнялись пародийные бурлески: «Отелло» — потешное обличение актерских трафаретов, или, скажем, «Иидийская гробница» — сатирическое высмеивание псевдоэкзотических кинофильмов, «Атлет» — развенчание дутых силачей-гастролеров, «Операция «Г» — пародирующая шаблоны детективной литературы. Острословие неизменно оставалось гвоздем программы и нашей советской арены. В стенах этого же самого цирка на Цветном бульваре слышались раскаты громового хохота, вызванные комедийно-сатирическими сценками Виталия Лазаренко, братьев Таити, Бим-Бомов, Карандаша, Лавровых, Ролана и Дубино, Антонова и Бартенева, Бугрова и Ротмистрова, Альперова и Мишеля. К слову заметить, истый рыцарь звучащего текста — Дмитрий Сергеевич Альперов — не уставал повторять молодой клоунской поросли: «Цирк без острого слова, что обед без хлеба»... Как же все-таки получилось, что говорящий клоун стал марктвеновским бедным принцем, о клоун-мим завладел короной? Быть может, произошло это оттого. что авторы перестали поставлять творцам смеха остроумные сценки, «высокий, по словам А. В. Луначарского, в своем комизме репертуар»? Но ведь проведенный цирком в прошлое лето конкурс не лучшее произведение для мастеров веселого цеха дал, как отмечалось, неплохие результаты. Были премии, были и громкие речи по этому поводу. Так в чем же дело? Может быть, отсутствие спроса не рождает предложений? А может быть потому, что с бестекстовым юмором меньше хлопот? И если уж доискиваться первопричин, то не лишне заглянуть хоть на минутку в день вчерашний. Думается, что утвердившаяся мода на молчаливых исполнителей юмористических миниатюр родилась как слепое подражание большому таланту. Вспомним Леонида Енгибарова. Это был артист ошеломляющего дарования, имевший такой огромный успех, что не приходится удивляться порожденной им лавине последователей и еще большему числу заурядных копировщиков. Не его ли неотразимое обаяние дало толчок к повальному увлечению безмолвными интермедиями, решенными в лирическом ключе, не всегда, положим, оправданном и далеко ие всегда художественно плодотворном. А вот и еще один канал, по которому шел приток комиков-молчальников: лет пять-шесть назад цирковое училище выпускало преимущественно клоунов-мимов. (Ныне положение изменилось к лучшему.) Наличествует, положим, и еще одно обстоятельство: некоторым артистам кажется, что если их репертуар будет строиться исключительно на мимике и жестах, то они обретут «интернациональное звучание» и будут пользоваться за рубежом большим успехом. Итак, в сегодняшнем цирке образовался ненормальный крен в сторону безмолвной клоунады. Не раз отмечалось это в статьях, не раз о том же — о значении слова на манеже — говорилось на совещаниях по проблемам искусства смешного. Однако перемен каких-либо что-то не наблюдается, воз, как говорится, и ныне там. Создается впечатление, что видовые процессы развития клоунады происходят стихийно, неуправляемо... А теперь давайте вернемся к разговору о клоунах Дмитрии Альперове и Аркадии Борисове. В творчестве этих артистов привлекает поиск новых сюжетов для комедийных интермедий. Приходится еще напомнить, что для этого вида циркового лицедейства обязательны комическая заостренность и высокая исполнительская техника. Кому неизвестно: артист-эксцентрик, изображающий неумелого гимнаста, или. допустим, трусливого балансера, — всегда и искусный мастер избранного жанра. Непрофессиональное владение роликами и туманный замысел при неточном адресе не позволяют причислить этот номер к творческим удачам дуэта. А вообще говоря, актерское дарование ищущих смехотворов, их речевое и комедийное мастерство, по моим наблюдениям, значительно выше того, что они «выдают на гора», гораздо богаче их сегодняшнего репертуара. Репертуар же, как утверждал Виталий Лазаренко, — это творческое лицо артиста. Молодые художники арены еще в начале своего пути, еще в развитии своего творчества. При большой, серьезной требовательности к себе, их вне сомнения ожидает большое плавание. Р. ЕВГЕНЬЕВ  


  • Статуй это нравится

#7 Статуй

Статуй

    моргенал.

  • Модераторы
  • PipPipPipPipPip
  • 13317 сообщений

Отправлено 15 January 2020 - 04:22

  Альперова помню очень хорошо - он невыносимо красиво умел выпить рюмочку коньяку в буфетной  около клоунской гримерки ..  Которая была рядом с  офисом униформы  -   и двадцать неспешных шагов отделяли рюмочку коньяку   от буфета в фойе.. Должен сказать - что рюмочку хорошего коньяку ему жертвовала наша буфетчица за его элегантность и талант  - бесплатно  и ежедневно..

  Настоящие таланты получают рюмочку коньяку бесплатно и ежедневно.. Он не злоупотреблял ежедневно и очень  часто отказывал  буфетчице - ибо  был аристократ - и снисходил до пожеланий  трудящихся  накатить тугезом  иногда.. 


  • Александр Рыбкин это нравится

#8 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 15 January 2020 - 10:02

Светлана Микитюк и Вячеслав Золкин Яркий национальный гуцульский костюм удивительно шел этой стройной, симпатичной девчушке. И даже если бы она ничего не делала, зрители все равно аплодировали бы юной артистке, до того, беззаботно, легко и непринужденно она держалась.

 

20.jpg ...Светлане было одиннадцать лет, когда она впервые вышла на манеж в номере своего отца Франко Микитюка, а в пятнадцать — уже исполняла трюки высшей сложности: одной ногой кидала «сигары», показывая так называемые «шаги», другой вращала кольца и одновременно жонглировала тремя мячами. Даже опытные артисты приходили смотреть репетиции необыкновенной девушки. Однако вскоре убеждались: феномена нет — есть настойчивость и требовательность отца, помноженные на удивительные способности и трудолюбие дочери. Не случайно поэтому уже через два года к трем мячам Светлана добавляет четвертый, а параллельно выпускает еще один рекордный по сложности трюк: одновременное выбивание «шагов» двумя «сигарами.» ...Вячеслав Золкин, начав в четырнадцать лет восхождение по упругому, ускользающему из-под ног канату в номере своего дяди Владимира Волжанского, вскоре также добился значительных успехов, о чем свидетельствует хотя бы тот факт, что в труппе этих великолепных канатоходцев Вячеслав, выполняя сложные эффектные трюки, например, «раскачку» под куполом, он к тому же мог заменить партнеров практически а любом трюке. Тогда, пожалуй, вряд ли кто-нибудь мог предположить, что Светлана и Вячеслав смогут когда-нибудь объединиться в одном номере. Слишком уж разными были жанры, в которых они выступали. И тем интереснее нам проследить путь по которому они шли, их путь после встречи. ...Советские артисты гастролировали в Австралии. Среди них были Волжанские и Микитюк. Так часто работали вместе в одной программе Светлана и Вячеслав, а здесь, в Австралии, встретились словно бы впервые. Отсюда начался их совместный путь. Гастроли уже закончились, и тут случилась беда... Несмотря на кондиционеры, дышать в самолете было трудно. Вячеслав облизал губы, чуть приподнял голову. —   Лежи, лежи! — голос Волжанского был мягок, но требователен, как на репетициях. Сейчас дам попить. Главное — отлежаться. Это все — пустяки. Прилетим домой, поваляешься чуть-чуть в больнице, еще крепче станешь. Вячеслав попытался через силу улыбнуться, но получилась гримаса — боль сдвинутых и стиснутых корсетом позвонков доходила кажется до самого мозга... Впервые эту боль он почувствовал незадолго до Австралии в Красноярске. При спуске по канату заклинило один из роликов, резкий рывок и... В Австралии случилось то, что предсказывали врачи и что он так тщательно скрывал от Волжанского. Рецедив был неожиданным: при подготовке аппарата сильнее, чем обычно, потянул трос, и вот — лежит, занимая в самолете сразу три кресла. Успокаивая его, друзья-артисты шутили: «Чем ценнее работник, тем больше места он занимает». Из больницы Вячеслава выписали через полгода. Врачи, выдав ему удостоверение об инвалидности, предупредили, чтобы старался делать поменьше резких движений. —   А как же работать? — недоуменно спросил он. —   Вы какую работу имеете в виду? — поинтересовался главный врач. — Если прежнюю, то и думать забудьте. О возвращении в цирк не может быть и речи. Артист вернулся. Вернулся, потому что не мыслил себя вне цирка, вне манежа. Вернулся, потому что, несмотря ни на что, верил в себя. Ведь не только ходить, бегать, ездить, прыгать по канату научил племянника Волжанский: главной науке, которой обучился артист цирка Вячеслав Золкин у руководителя «Прометея» — уметь побеждать себя. И еще рядом была Светлана. Как-то один из знакомых артистов несколько резковато, но точно заметил: «Медведей в нашем цирковом конвейере, что собак нерезаных». Каламбур соответствует истине. Непомерно размножившись, номера с дрессированными медведями стали такой же притчей во языцех, как и бесчисленные номера с собаками. Неудивительно поэтому, что, решив выйти на манеж с медведями, Светлана и Вячеслав натолкнулись на столько самых различных и неожиданных препятствий, что любой другой на их месте давно бы отказался от дальнейших попыток. Но они но отказались. Они верили в себя и в те мысли о будущем номере, которые вынесли из долгих раздумий и споров. Может быть, потому, что все это было так недавно, но и сейчас период становления артисты вспоминают с волнением, как бы заново переживая то время. —   Риск? — переспрашивает Светлана. — Это не то слово. Мог быть провал. С треском. Она улыбнулась, словно что-то вспомнив, обернулась к мужу: —   Слава, а как мы с мишками знакомились... Вячеслав рассмеялся: —   Мы не то что ничего не смыслили в повадках, характерах, рационе питания медведей, но и с какого бока к ним подходить не знали. Это потом уже нянчились с ними, возились, даже в квартире у себя поселили, чтобы ближе познакомиться. Ну и, конечно, двадцатидневная стажировка у Олега Чепякова нам многое дала. О самоотверженности, силе воли, а порой и фанатизме артистов манежа можно рассказывать легенды. И все-таки, одно дело, когда ты работаешь над собой, зависишь сам от себя, и другое — когда рядом с тобой животные со своими капризами, обидами, болезнями... Два с половиной года ежедневных многочисленных репетиций понадобилось Вячеславу для того, чтобы его зажатые мускулами крепкие ноги канатоходца научились чувствовать предметы. Ведь антиподу, как и жонглированию, учатся с детства. А сколько сил потребовалось от артистов, чтобы заставить медведя влезть на ноги артиста. И не просто стоять там, но ловить и перебрасывать мячи! Но кроме физического напряжения было и немалое утомление моральное. Ведь они ломали образы, с которыми свыклись за годы выступлений в прежних номерах. Новый жанр предъявлял к ним иные требования. Артисты сами поставили свой номер «Закарпатские игры с медведями». Остановлюсь на этом моменте не для того, чтобы похвалить их самостоятельность, а чтобы еще раз обратить внимание на все еще бытующую у нас самодеятельность и бесконтрольность в подготовке новых или доработке старых номеров. Микитюк и Золкин со своей задачей справились вполне успешно. И здесь, видимо, сказалась добротная школа, которую прошли будущие дрессировщики в номерах своих наставников — народного артиста СССР Владимира Волжанского и заслуженного артиста УССР Франко Микитюка. Прежде всего бросается а глаза выверенная драматургия этого произведения: неожиданная завязка, кульминация и динамичный эффектный финал. Сложные трюки но выпирают, как это нередко бывает, из контекста номера. Объединенные удачно найденными мизансценами, они последовательно сменяют друг друга. По жанру этот номер скорее всего — обычный антипод, но с некоторыми оговорками. Во-первых, несмотря на рекордные трюки, которые демонстрирует Светлана Микитюк, это все-таки игры. А во-вторых, наравне с артистами на антиподные подушки ловко взбираются медведи. Вот Вячеслав подносит к губам трембиту, и тут же появляется медведь Малыш, отбирает инструмент и сам начинает «играть»... «Завидуя» аплодисментам, адресованным Светлане, Кеша торопливо взбирается на пьедестал, чтобы продемонстрировать собственное мастерство, а «ревнивая» Дуня, грациозно вальсируя, прыгает через кольцо... При этом медведи работают без поводков и понуканий, выполняют асе трюки быстро и с явным удовольствием. Особо хотелось бы отметить со вкусом оформленный реквизит (все эскизы делали сами) и эффектные, выполненные в гуцульском плане костюмы, причем не только у артистов, но и у ассистентов. Даже в этих, считающихся порой незначительными деталях чувствуется серьезное и вдумчивое отношение артистов к своему номеру и к своему искусству... В цирковых кругах не раз уже поднимался вопрос, так, по-моему, и не решенный, — в чем же основное различие номера и аттракциона? Думается, наиболее полно высказался по этому вопросу М. Местечкин, утверждавший, что аттракцион ив обязан занимать целое отделение, но «будучи поставленным в любое место программы, он украшает ее, доставляет наивысшее эстетическое наслаждение». Исходя из этого, уже сейчас оригинальное, яркое произведение С. Микитюк и В. Золкина можно считать номером аттракционного плана. А если учесть, что существует он чуть больше года, не ошибусь, если скажу, что у молодых артистов большое будущее. АЛЕКСАНДР РОСИН



#9 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 15 January 2020 - 11:06

Легенда цирка - Виталий Лазаренко

 

Несколько лет назад, в апреле семьдесят третьего года, а журнале «Советская эстрада и цирк» были опубликованы записи из альбома Виталия Лазаренко. Записи не самого Лазаренко, а тех, кто с ним встречался, кто питал к нему добрые чувства любви и расположения.  

25.jpg

 

У меня сохранился этот номер журнала, и недавно я снова перелистала странички альбома. Какие замечательные люди оставили здесь свои автографы! А. Луначарский и А. Куприн, В. Мейерхольд и А. Южин, А. Таиров и М. Блюменталь-Тамарина. А. Закушняк и В. Кригер... И это, заметьте, в те годы, когда отношение к цирку было совсем не таким, как в наши дни, когда мастеров манежа все еще называли по старинке не артистами, а «циркачами». Виталий Лазаренко умер более сорока лет назад, и сейчас среди нас не так уж много осталось тех, кто видел и слышал его на манеже. Молодежь, артисты среднего поколения знают, конечно, что был такой знаменитый клоун-сатирик, который легко перепрыгивал через несколько лошадей, но каким он был в жизни, как работал, в чем заключался секрет его огромной популярности — это известно немногим. А между тем Лазаренко — один из самых славных мастеров отечественного циркового искусства; его революционные традиции клоуна-трибуна, клоуна-публициста заслуживают того, чтобы их свято помнить, бережно хранить и приумножать. Вот почему меня обрадовала книга Р. Славского «Виталий Лазаренко», вышедшая недавно в серии «Жизнь в искусстве». По существу, это первая серьезная попытка рассказать об артисте, чьи жизнь и творчество стали, по словам автора, прекрасной легендой цирка. Я не рецензент и не берусь всесторонне разобрать обстоятельную и. на мой взгляд, интересную работу Р. Сдавского, определить ее достоинстве и недостатки. Убеждена, что многие это сделают лучше меня... Поэтому скажу лишь о том, что понравилось и запомнилось в этой книге мне, артистке цирка, отдавшей манежу не один десяток лет. Кстати говоря, я годы своей ранней юности я встречалась с витанием Ефимовичем Лазаренко, не раз бывала на его представлениях. Мне он запомнился не только как популярный артист, которого зрительный зал встречал и провожал громом аплодисментов, но и как удивительно простой, сердечный человек, всегда готовый приветить молодежь, сказать ей доброе, ободряющее слово. Пусть это не покажется сентиментальным, но я никогда не забуду, с какой радостью он собирал нас, детей цирка, и вел в ближайшее кафе угощать пирожными. Как дорогую реликвию храню фотографию, на которой я и сестра Марта, тогда еще девочки, участницы воздушного номера «Летающие амуры», сняты вместе с Виталием Ефимовичем... Сорок лет — срок немалый, во всяком случае, в жизни людей одного поколения. Уходят очевидцы, и вместе с ними утрачиваются многие сведения и детали, характерные для творчества того или иного артиста. Собрать их воедино, восстановить прожитое и пережитое этим артистом, последовательно перелистать страницы его биографии — задача столь же благородная, сколь и трудная. Книга Славского примечательна, на мой взгляд, прежде всего тем, что автор очень ответственно и серьезно подошел к сбору исторического материала. Со скрупулезностью исследователя он переворошил груду архивных папок, отыскал множество интересных документов и фотографий, любопытных свидетельств, порой беглых записей, оставленных на полях цирковых программок. По тому, с каким пристрастием он выспрашивал меня о встречах с Лазаренко (жалею, что немногим сумела помочь ему), можно судить, что такому же пытливому «допросу» подверглись и другие артисты старшего поколения. Короче говоря, читая книгу, чувствуешь, что Славский вполне владеет материалом, что для него нет или почти нет «белых пятен» а биографии человека, о котором он рассказывает. И поэтому даже тогда, когда он что-то домысливает (а жанр книги позволяет это), когда выходит за рамки документальных материалов и дает свое, авторское, толкование тому или иному событию, — ему веришь. Веришь, что именно так, а не иначе, познакомился Лазаренко со своей будущей женой — очаровательной гротеск-наездницей Машенькой Малышевой, по афише «мисс Эллой», что именно таким был его последний разговор с тяжело больным Акимом Александровичем Никитиным, создателем русского цирка... Автор сознательно уходит от протокольно-сухого пересказа биографии артиста, исторические события и факты он «превращает» в живые и образные диалоги, встречи, размышления. В книге хорошо переданы характерные приметы времени, его колорит. Так, рассказывая об агитационной поездке артистов цирка по Украине в 1921 году, автор приводит, на мой взгляд, уникальный по своей выразительности документ эпохи. Он цитирует воспоминания участника этой поездки Леона Таити, который пишет: «В Проскурове комендант вокзала наложил через всю страницу замечательную визу на право исполнения представленного нами репертуара — он написал: «Валяй, ребята!» Для нас, артистов цирка, как, вероятно, и для других читателей, наиболее интересны главы, которые вводят в творческую лабораторию Лазаренко, рассказывают о том, как относился он к своей профессии, какие задачи перед собой ставил. Ведь не по мановению же волшебной палочки пришла к нему всенародная слава, и не только природная одаренность помогла ему стать одним из правофланговых тогда еще молодого советского цирка... Для Лазаренко, как и для его великого современника Владимира Маяковского, не существовало вопроса: принимать или не принимать Советскую власть? Он принял ее восторженно, с открытой душой. Сын шахтера, всего год с небольшим просидевший за школьной партой, он, может быть, и не понимал до конца всей глубины и значимости революционных событий, которые свершились в октябре семнадцатого года. Но сердце ему подсказало безошибочно: пришла своя, народная власть. И отныне все его помыслы, вся его поистине неисчерпаемая энергия были направлены на то, чтобы верой и правдой служить родному народу, всемерно помогать строительству новой жизни. Неутомимый до фанатизма труженик, партийный по своей сути художник, превыше всего ставящий социально-общественную полезность искусства, стремящийся, по его собственным словам, даже прыжки «обыгрывать сюжетно», т. е. органично соединять их с боевым революционным словом — таким был Виталий Лазаренко на манеже советского цирка. И таким встает он со страниц книги Славского. На ярких конкретных примерах показывает автор, сколь постоянна и неразрывна была связь артиста с жизнью страны, как дорожил и гордился он своей непосредственной причастностью к делам и свершениям народа. «Мои клоунады, — говорил Лазаренко, — это, по сути, отклик на требование времени. Где что ни случится — я мимо не пройду. Я должен откликаться иа все, что интересует массы, всегда быть вместе с ними». Что греха таить, и поныне не перевелись еще клоуны, которые, обращаясь к литераторам, неопределенно просят их написать «что-нибудь веселенькое». Лазаренко никогда не высказывал таких просьб. По свидетельству поэта-сатирика А. Арго, он был «полон мыслей, идей, предложений и искал им выхода, искал специфической цирковой формы их выражения. Он обращался к литератору, как к акушерке: — Помоги извлечь ребенке! Дай форму, дай выражение тому, что бродит в моем сознании, о чем в мечтаю говорить моему зрителю». Рассказывая о Лазаренко, автор вводит нас в круг людей, которые творчески сотрудничали с ним, помогали в создании острого, злободневного материала. Помню, как много в свое время говорили в цирке о политической клоунаде Лазаренко «Чемпионат всемирной классовой борьбы», текст который написал для артиста В. Маяковский. Я не видела ее на манеже (уезжала на гастроли) и, только прочитав книгу Славского, воочию представила себе, какое это было значительное, нужное тогдашнему зрителю произведение циркового искусства. Думаю, что и сегодня могли бы создаваться такие крупномасштабные клоунады — с другими, разумеется, героями, но написанные и поставленные с такой же публицистической страстностью, со сверхточным политическим прицелом. Убеждена, что с большой пользой для себя прочтут цирковые артисты страницы книги, рассказывающие о том, как трепетно относился Лазаренко к своему искусству, каким он был требовательным и взыскательным художником. Наверное, немногим в наши дни знаком его сборник стихов «Пятна грима», изданный в 1922 году, а ведь там есть поистине замечательные строчки, которые не грех помнить и повторять «сем нашим артистам. Так, в стихотворении «Вы и я» он пишет: «А знаете ли вы, что я не сплю ночами, обдумывая каждый трюк». Приведя эти слова, Славский как бы раскрывает их глубинную суть, рассказывает, с какой истовой самоотверженностью служил артист цирковому делу. Это был действительно целеустремленный человек, решительно отметавший асе, что не касалось его профессии, его повседневной работы на манеже. Когда мне теперь случается видеть порой молодых артистов, которые прибегают (именно прибегают) в цирк чуть ли не за пятнадцать минут до выступления, я всегда вспоминаю Лазаренко. Вот уж кто-кто, а он никогда не позволил бы себе такое! Однажды, помню, мы, работали с ним в одной программе. Наш номер открывал представление, и мы с сестрой приходили за час до начала спектакля. И всякий раз убеждались, что Виталий Ефимович уж в цирке. Дверь его гримировочной обычно была распахнута настежь и, проходя мимо, мы всегда видели одну и ту же картину: Лазаренко сидит перед зеркалом, а рядом горит керосиновая лампа — на ней артист разогревал щипцы, которыми старательно завивал перед выступлением свой пышный чуб. Не помню случая (да его, по всей вероятности, не было, — быть не могло!), чтобы он опоздал на представление, вышел на манеж неподготовленным, внутренне несобранным. Работал он всегда увлеченно, темпераментно, и чувствовалось, что работа эта ему в радость... «Шут его величества народа» не ограничивал свою артистическую деятельность только выступлениями а цирке. Автор книги пишет: «Чуткий к новым веяниям художник, Лазаренко по зову сердца отправлялся не «самые жаркие участки». Объявлен торжественный пуск первенца пятилетки Днепрогэса — и публицист арены уже там. Готовится открытие Сталинградского тракторного завода — и он со специально подготовленным материалом мчится на берега Волги. Самый мобильный из клоунов не миновал ни одной новостройки. И а каждом городе, как бы ни были уплотнены его дни, три места по добровольно принятому на себя обязательству он посетит непременно: заводские цеха, чтобы выступить перед рабочими, воинскую часть и пригородный колхоз. И всюду, где появлялся красный шут, воцарялась атмосфера веселья, он приносил с собой могучий заряд бодрости». Книга Славского «Виталий Лазаренко» заслуживает внимания не только потому, что воздает должное выдающемуся артисту, напоминает о всем том добром и значительном, что сделал он для отечественного циркового искусства. Она полозка, мне думается, еще и тем, что позволяет зримо сопоставить век нынешний и век минувший, сравнить судьбу молодого Лазаренко с судьбой сегодняшней цирковой молодежи. Как горька была юность Виталия Лазаренко! В своей автобиографии, которую цитирует автор книги, ои пишет: «...отдан был на восемь лет в бесплатную выучку директору бродячего цирка Котликову... Как всякий ученик, я вставал на рассвете, чистил картошку, ходил на рынок за продуктами, жил впроголодь». Ко всему этому — расклейка афиш, уход за лошадьми, беготня «на посылках», дежурство долгими зимними ночами в насквозь промерзших цирковых конюшнях. Правда, Лазаренко еще, можно сказать, повезло: в цирке братьев Котликовых нашлись люди, которые по-доброму отнеслись к нему, помогли встать на ноги. А сколько таких, как Лазаренко, было исковеркано и сломлено в дореволюционные годы в борьбе с бесправием и полуголодным существованием, для скольких из них мечта выйти когда-нибудь на ярко освещенный манеж так и осталась неосуществленной! Об этом не надо забывать сегодняшним молодым артистам, ибо только экая о трудностях и лишениях прошлого, можно в полной мере оценить настоящее... В заключение позволю себе критическое замечание. Мне думается, что в стремлении оживить свой рассказ, придать ему разговорную непринужденность и образность автору порой изменяет чувство меры. Я имею в виду такие слова и выражения, как «дуракавалянио», «почесать язык с дружками», «смолоду чудил в пантомиме», «не дали поцацкаться с сыном», «слямзить» (в смысле «украсть») и т. д. На мой взгляд, подобные слова и выражения никак не украшают книгу. А закончу тем, с чего начала: меня радует, что вышла книга о Виталии Ефимовиче Лазаренко, кстати, хорошо изданная, проиллюстрированная яркими, подчас уникальными фотографиями. Она с интересом читается, ее приятно поставить на полку своей домашней библиотеки...



#10 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 15 January 2020 - 18:26

Артистка Владимир Сергеевич Успенский за свою долгую творческую жизнь на арене был и Белым клоуном (особенно запомнился он в дуэте с Савелием Крейном) и ведущим в клоунских группах, которые возглавляли такие известные мастера клоунады,как Карандаш, Олег Попов, Константин Берман. В последнее время он — инспектор манежа Ленинградского стационара. Глубокое знание цирка, его людей, возможность наблюдать за ними в праздничные дни премьер и в будни позволило В. Успенскому написать ряд рассказов на эту тему. Один из них мы предлагаем вашему вниманию. Как-то поздней осенью во дворе цирка стала появляться небольшая лохматая собака. Вначале я щель я заборе медленно просовывалась белая мордочка с черными настороженными глазами, а затем протискивалось и все небольшое грязновато-белое лохматое туловище. Собака некоторое время оставалась неподвижной, а затем стремительно бросалась к большому мусорному ящику, где всегда находила достаточное количество съестного. Стоило ей только почувствовать приближение человека или какой-либо шум, как она, поджав хвост, молниеносно оказывалась по ту сторону забора. Однажды ей удалось найти большую кость, на которой осталось довольно много сочного вареного мяса. Она так увлеклась вкусной добычей, что не заметила, как во двор вышла женщина с ведром и направилась к мусорному ящику, и только когда та оказалась совсем рядом, собака взвизгнув от испуга, стремглав бросилась к щели, но задела доску, прислоненную к забору, и та закрыла спасительный выход. В отчаянии незваная гостья попыталась перепрыгнуть через забор, но из этого ничего не вышло. Пометавшись по двору она забилась под старый кузов автомашины и замерла там. Женщина сначала испугалась, потом, пожалев несчастную, принялась выманивать ее из-под машины, но та не отзывалась. Тогда женщина, прихватив ведро, скрылась в помещении. Когда все стихло, собака вылезла из укрытия и попыталась поддеть доску мордой, отодвинуть лапами, но ей это не удалось. Тут вновь появилась та женщина и, протянув на ладони приманку, проговорила тихим, спокойным голосом: —   Ну иди ко мне, не бойся! На! — женщина придвинулась к собаке, та, оскалив зубы, заворчала. —   Не рычи, чего боишься? На, ешь! — к собачьим ногам полетел кусок сахара. Белый комок был мгновенно проглочен. Женщина бросила еще несколько кусочков, — ешь, ешь, — говорила она подвигаясь ближе, но собака опять зарычала. —   Ну не ворчи, не ворчи, хорошая моя, — добрым голосом успокаивала женщина. Она была ассистенткой дрессировщика собак Ермилина и умела обращаться с псами. —   Петр Антонович! Петр Антонович! — крикнула она в сторону цирка. Окно второго этажа открылось и из него выглянул человек с добродушным лицом. —   В чем дело? — спросил он хрипловатым голосом. —   Петр Антонович, смотрите какая симпатичная псина. Людей, правда, боится. Видно, без хозяина. Надо бы взять. А? —   Сейчас спущусь, — ответил Петр Антонович и захлопнул окно. Дрессировщик увидел небольшую лохматую собаку непонятной породы. Вероятно, помесь. Мордочка беленькая, остренькая, как у шпица, на ней выделялись три черные точки: два глаза и нос. Густая закручивающаяся в кольца, как у болонки, шерсть свалялась почти а сплошной ком. Петр Антонович наклонился и, похлопав себя по ноге, позвал гостью: —   Ай, хорошая, ай браво. Иди-ка, иди сюда! Собака зарычала, обнажив розовые десны с мелкими острыми зубами. —   Ладно, Тоня, — сказал Петр Антонович, — отпусти ее. Если нет хозяина, сама придет. Будешь ее прикармливать. Тоня осторожно отодвинула от щели упавшую доску, и дикарка, проскользнув а знакомую лазейку, скрылась. На следующее утро собака, как всегда, пробралась во двор и направилась к железному ящику, но он был закрыт большой тяжелой крышкой. И вдруг она уловила острый дразнящий запах. Исходил он из эмалированной миски, полной ароматного, еще теплого мясного супе. Собака с жадностью стала лакать жидкость, торопливо выхватывая сочные кусочки мясе. Утро следующего дня выдалось дождливым, дул резкий холодный ветер. В щели забора показалась мокрая собака, она двинулась к ящику, но он снова оказался закрытым, а чудесной миски не было. Собака присела около двери под навесом — здесь хоть не так чувствовался дождь. Наконец дверь отворилась и появилась та самая женщина с добрым голосом. —   Пришла? Ах ты бедная, вся вымокла! Холодно тебе? Иди сюда, погрейся, — и Тоня распахнула дверь, откуда веяло теплом и незнакомыми запахами. Собака приблизилась, но войти внутрь побоялась. Тогда Тоня ушла. И тут собака испугалась: а вдруг женщина ушла насовсем? Но она, к счастью, появилась с миской в руках. —   Иди, ешь! Голодная собака уже увереннее подошла к плошке. —   Ну вот молодец, — приговаривала Тоня, — ешь, согревайся. Когда суп был съеден, гостья благодарно подняла голову. Тоня присела рядом и спросила:

—   А сахара хочешь? Собака, как бы поняв вопрос, завиляла мокрым хвостом... С этого дня она со двора не убегала и прочно поселилась под старым кузовом. Оттуда она наблюдала за всем происходящим во дворе и из укрытия выходила только когда появлялась женщина, кормившая ее. Доброе, ласковое отношение человека, сытая еда сделали свое дело: собака стала доверчивее, позволяла себя гладить и даже брать на руки. Тоня с большим трудом расчесала ее свалявшуюся шерсть и назвала новенькую Кудряшкой. Однажды, когда на улице сильно похолодало, Тоня взяла Кудряшку на руки, крепко прижала к себе и вошла в конюшню. Почувствовав тепло, собака успокоилась. Она с любопытством втягивало а себя незнакомые запахи. Тоня понесла ее в помещение, где находились собаки дрессировщика Ермилина. У каждой из них была своя просторная клетка. Едва Тоня внесла Кудряшку, как на нее обрушился неистовый злобный лай собак. Они, казалось, негодовали, что незнакомку держат на руках. Тоня открыла свободную клетку, впустила туда испуганную Кудряшку, и стала успокаивать разбушевавшихся питомцев. Наконец лай утих. Тоня куда-то ушла и тут же вернулась с огромным тазом и ведром теплой воды. Она вытащила Кудряшку, поставила ее в таз и принялась мыть. Вошел Петр Антонович. —   Ну, Антонина, показывай новенькую. Женщина развернула собаку. —   Да она просто красавица! И, видно, совсем молодая. А какая кудрявая!— сказал дрессировщик. — Кудряшкой, говоришь, назвала? Правильно. И обратился к собаке: Ну, Кудряшка, с новосельем! Если захочешь у нас остаться, сделаем из тебя артистку. С этого момента для собаки началась новая, необычная жизнь. Петр Антонович много лет проработал в цирке и через его руки про-шел не один десяток собак. Он быстро и безошибочно угадывал повадки, характер, способности животного. Кудряшка после первых же репетиций понравилась дрессировщику, она была очень понятлива. Правда, поначалу, пока осваивалась с обстановкой да знакомилась с другими собаками, ей было трудновато. Но Петр Антонович нашел к ней подход. и Кудряшка быстро научилась понимать все команды. За каждый удавшийся трюк она получала кусочек мяса или сахара. Прошло время, и Петр Антонович решил, что можно попробовать собаку на публике». Конечно, нельзя было выпускать ее сразу со сложным трюком. Впервые увидев публику и манеж, залитый множеством огней, собака могла испугаться. Поэтому во время первого выступления Кудряшка появилась в конце номера вместе с другими собаками и пробежала по всему барьеру трижды, ни разу не спрыгнув с него. Дебют прошел успешно. У Петра Антоновиче был очень хороший номер, пользовавшийся у зрителей неизменным успехом. Дрессировщик выходил на арену в ярком клоунском костюме, здоровался с публикой и говорил, что сейчас он продемонстрирует свою «собачью школу». На арену выносили парты, классную доску, большой глобус. По звонку из-за кулис на задних лапках появлялись собаки-ученики. Они усаживались за парты, начинался урок арифметики. Петр Антонович, как учитель в настоящей школе, задавал своим ученикам задачки. Спросит учитель, сколько будет дважды два, а ученик в ответ пролает четыре раза. Среди «школьников», как и в любом классе, были хорошие и плохие, добросовестные и ленивые. За первым уроком следовал урок физкультуры, во время которого собаки демонстрировали сложные акробатические трюки. После физкультуры шел урок танцев. Первую самостоятельную роль Кудряшка получила в танцах. Петр Антонович, сияв клоунский колпак, обращался к публике: —   А сейчас наши гости-иностранцы, вам покажут свои танцыI Раздавалась музыка, и каждая собака, одетая в соответствующий костюм, танцевала чардаш, румбу, танго или какой-либо другой танец. Зрелище было уморительное. —   Хабанера! — объявил в тот вечер Петр Антонович. И на манеж на задних лапах вышла Кудряшка... Репетиции проходили каждое утро. Кудряшка освоила несколько «жанров»: прыгала через барьеры, обручи, «крутила» сальто, исполняла роль ученика в «собачьей школе», танцевала. Так прошло десять лет. Собака стала опытной артисткой, вместе с Петром Антоновичем, Тоней и своими «партнерами» она повидала много цирков. У нос уже появилось потомство, которое выступало вместе с ней. Петр Антонович постарел — годы давали себя знать. Тоня тоже стала не такой расторопной. Кудряшка продолжала выступать, но выполнять сложные трюки ей становилось все труднее. Петр Антонович видел это, берег собаку. И вот однажды, когда Кудряшка вышла на манеж, чтобы «исполнить» хабанеру, она вдруг не смогла встать на задние лапы. Петр Антонович приподнял ее. поддерживая, поставил ив задние лапы, отпустил, но лапы подогнулись и собака легла на манеж. Петр Антонович понял, что с Кудряшкой происходит что-то неладное и дал знак оркестру играть следующий танец. Появились другие собаки и стали плясать румбу. Тоня схватила Кудряшку на руки и унесла за кулисы. Номер кончился, Петр Антонович, запыхавшись, прибежал с манежа. —   Что с Кудряшкой? — с тревогой спросил он. —   Плоха, — ответила Тоня, — лапы отказывают, нужно показать ветеринару. Ветеринар после осмотра сказал, что собаке необходим полный покой, на манеж ее брать не следует. На следующий вечер ассистентка выпускала собак из клеток, готовила их к выступлению. Как всегда, собаки волновались, волновалась и Кудряшка. Она, зная, что нужно идти на манеж, с трудом поднялась на больные лапы и тявкнула, чтобы открыли клетку. Подошел Петр Антонович. —   Ну что? Хочешь работать? Ты же на «бюллетене». Доктор не разрешает. Кудряшка, как бы понимая слова, взглянула на Петра Антоновича бусинками черных глаз и еще раз просительно тявкнула. —   Ладно, артистка, возьмем тебя с собой! Дрессировщик знал, что если не взять собаку, она будет скучать и нервничать. Кудряшку положили на мягкую подстилку на скамейке возле самого занавеса. Так она и пролежала весь номер. С этого дня собаку носили на каждое представление и клали на подстилку. Благодаря хорошему уходу врача и заботам Тони, Кудряшка стала крепнуть, вставать на лапы увереннее. Дрессировщик видел, как собаку тянет на манеж, как онa скучает по нему. И он придумал для нее роль в «собачьей школе». Репетировать пришлось недолго, собака была понятливой. И вот, настал вечор, когда Кудряшка снова появилась на манеже в роли ленивого ученика. Одетая «под мальчика» в штанишки и куртку, она сидела за партой. Петр Антонович, стоял у классной доски, спрашивал: —   Кудряш, сколько будет дважды два? Собака не отвечала. —   Я тебя спрашиваю, Кудряш, сколько будет дважды два? Не знаешь? Иди к доске. Кудряш медленно, как бы нехотя, вставал из-за парты и еще медленнее, с опаской незнающего ученика, бочком двигался к доске. —   Так сколько будет дважды два? — повторял учитель. Кудряш тихо, неуверенно тявкал три раза. —   Плохо, садись! — грозно говорил учитель, и «ученик» со стыдливо опущенной головой, так же медленно возвращался на свое место. У публики эта сценка пользовалась неизменным успехом, постоянно вызывая смех, восторги, аплодисменты. —   Вот это собака! Как хорошо «играет» свою роль. А как лениво к доске-то бредет! Точь-в-точь нерадивый ученик, не выучивший урока! — говорили зрители. И не знали они, что дрессировщик использовал для этой сценки больные лапы собаки, что она и не могла ходить быстрее. И все-таки наступил день, когда Кудряшка совсем ослабела. Тоня уложила ее на мягкую подстилку, собака едва шевелилась. Придя на представление, Петр Антонович подошел к клетке, протянул руку и погладил Кудряшку, но она смогла лишь приподнять голову. —   Тоня,  — сказал дрессировщик, — Кудряшку не трогайте, пусть лежит здесь. Тоня и ее помощница стали готовиться к выступлению: открывали клетки, выпускали собак, расчесывали их, надевали костюмчики. Кудряшка, почувствовав суету приготовление, как всегда, заволновалась, попыталась встать, но не смогла. Она ждала, когда откроют клетку, но ее не открывали. Собака еле слышно тявкнула, но к клетке никто не подошел. Кудряшка видела через решетку, как открылась дверь помещения и все собаки убежали, ушел и Петр Антонович в клоунском костюме, за ним — Тоня и помощница. Дверь закрылась. Собака еще надеялась, ждала, но в помещении было тихо. Кудряшка тявкнула еще раз, собрала все силы, приподнялась и тихо заскулила. Скулила долго, протяжно. Но ее никто не слышал. С манежа неслась громкая веселая музыка. Собака, обессилев, упала. Она попыталась грызть прутья клетки, но они не поддавались. Когда после выступления Петр Антонович и Тона подошли к больной собаке, то увидели просунутые через прутья решетки неподвижные лапы и черный кончик носа. —   Кудряшка! — вскрикнула Тоня. Собака не отзывалась... Старый дрессировщик открыл клетку, бережно вытащил еще теплое мягкое пушистое тельце и прижал его к себе. Тоня заплакала. —   Хорошая была артистка, — сказал Петр Антонович. Сказал так, как будто это относилось к человеку. ВЛАДИМИР УСПЕНСКИЙ







Темы с аналогичным тегами Советский цирк. Август 1980 г, Советская эстрада и цирк

Количество пользователей, читающих эту тему: 1

0 пользователей, 1 гостей, 0 анонимных

  Яндекс цитирования