Сообщений в теме: 17

[Александр Рыбкин]

В старом цирке дают «Шоколад». Соевый, как выяснилось


Пришло время поговорить о новой программе в цирке Никулина «Шоколад».
Но прежде, не помешает вспомнить, чем был цирк на Цветном бульваре в былые, так сказать, в расцветные для отечественного цирка времена?
Столичный манеж являл собою универсальный аналог современных конкурсов: Монте-Карло, Париж, Учао, Будапешт, Рим, Висбаден, Стокгольм и т.д. Исполнительский уровень артистов и класс работающих номеров на столичном манеже маркировался, что называется, по-гамбургскому счёту – без всяких, с позволения сказать, «дураков». Приглашение в столицу было выше и желаннее любых наград. Выше, чем любая «заграница».
Сотни и тысячи артистов цирка завершали карьеру, так ни разу и не удостоившись приглашения на столичный манеж. Годами и десятилетиями складывалась и оттачивалась шкала критериев, и устанавливался профессиональный художественный уровень номеров, достойных столичного манежа. Таков был естественный отбор, носивший системный характер. Случались ли сбои в системе? Безусловно! Но, то были редчайшие исключения, правил не отменявшие, а напротив, подчёркивавшие незыблемость правил. Столичный цирк был престижен и этим всё сказано.
В перенасыщенном интертейментом глобальном мире, всё труднее ориентироваться, отыскивать новизну, оригинальность, неординарность и иные творческие добродетели.
Хотя, очень хочется! Особенно – творцам, художникам.
Все хотят быть молодыми и прыгающими…Успех любой ценой, а новизна есть мать таланта – вот вектор, которому следует современный художник цирка, взыскующий популярности или, хотя бы, известности.
Как сладывались объективные предпосылки?
Те, кому довелось видеть выпуск ГУЦЭИ-2008, имели достаточно оснований быть шокированными. Ни один из четырнадцати (!) выпущенных Училищем номеров не был востребован ни Большим Московским цирком, ни цирком Никулина, ни Росгосцирком.
Разумеется, в перечисленных цирковых структурах так или иначе творческий процесс не иссякал. Задумывались новые номера, появлялись новые исполнители, режиссёры обдумывали и ставили новые программы…
В тот же ряд приплюсуем повышенную активность наиболее талантливого творческого авангарда, в целях максимальной самореализации устремлённого туда, где сложились максимально благоприятные для этого условия: Европа, Новый Свет, Юго-Восточная Азия и далее см. карту мира. Россия на этой карте просматривается с трудом.
Кроме того, учтём «недремлющее око» цирка Дю Солей, с его сорокамиллионным бюджетом, выделяемым на кастинг и поистине тотальное «сканирование» цирковых исполнительских талантов в мире.
Стоило ли, зная всё это, на очередной премьере ждать появления чего-то нового, экстраординарного?
…И всё же, стоило!
Потому, хотя бы, что для столичной постановки была приглашена «свежая» режиссёрская персона – Елена Польди. Нельзя сказать, совсем уж неизвестная.
В активе режиссёра Е. Польди добрый десяток, что называется, крепких цирковых номеров и, по меньшей мере, одна полноформатная цирковая программа - «13-й Квартал».
…Иначе сказать, мы имеем того режиссёра, какого имеем: достаточно целеустремлённого, динамичного и само собой, амбициозного. Это не в хулу, а в похвалу постановщику сказано. Кто ж нынче не амбициозен?
Попробуем разобраться, какой «месседж» нам посылает режиссёр?
«Далокош», начиная с названия, претендует на оригинальную фишку, словесную шараду, с ходу предъявленную вербальную креативность.
Любой опытный логопед вам скажет, что склонность ребёнка к прочитыванию текста задом наперёд – отклонение от нормы, связанное с явной или скрытой леворукостью. Впрочем, мы не об этом. Пусть будет «Далокош», раз так захотелось.
Важнее другое. Постановочная идея изначально притянута за уши в заданные сюжетные рамки, связанные с «шоколадными» вариациями, происходящими на манеже. Тут важны оба компонента: и «что» и «как».
Достаточно изящно и лаконично выглядит пролог, когда из рассыпанных по манежу какао-бобов выкладывается название программы – ШОКОЛАД. Следом исполняется несколько затянутый, хотя и не лишённый изящества, танец.
Сходу и не сообразишь, что это латиноамериканские инки, ольмеки, ацтеки и майя, таким образом, предваряют сюжетный «исторический путь» шоколада по странам и континентам. Дальше – больше.
Возникшее недоумение усиливается появлением в начале программы джигитов-наездников п/р Якова Экка. Таково режиссёрское своеволие, чтоб сразу и всем стало ясно: кто на манеже хозяин.
Название номера в программке прямо указывает место происхождения – и номера и шоколада, – «Родом из Мексики».
И вновь недоумение. По крайней мере, относительно джигитовки.
Пару лет назад на манеже Большого Московского Цирка «Экки» довольно ярко и уверенно демонстрировали, в сущности, тот же традиционный трюковой репертуар, только… в русских косоворотках под залихватские наигрыши балалайки и гармони…
Шутки шутками, но, на сей раз, вышло, однако, не смешно.
У мексиканских «Экков» заметно снижена скорость исполнения номера, отчего возникает впечатление, будто пластинку поставили на замедленную скорость.
С досадной регулярностью лошади сбиваются на фальш-галоп, лишая возможности исполнителей в полной мере показать то, на что в принципе артисты способны.
Джигитам, будь они «родом» хоть из Зимбабве, на мой взгляд, не пристало иметь «такую» скорость, которую они вынуждены демонстрировать в «Шоколаде».
Всё равно, что гонщику Формулы-1 предложить продемонстрировать класс вождения… на «Жигулях» по просёлкам.
И это, совсем не та «новость», о которой стало известно лишь после премьеры.
Дело в том, что профиль писты (угол наклона и ширина) в цирке Никулина, - так уж сложилось, - не отвечает в полной мере специфике жанра джигитовки. Не случайно, поэтому, неоднократно работавшие на столичном манеже джигиты Кантемировы, всякий раз «переделывали» писту, доводя её до необходимых кондиций.
Почему этого не было сделано на сей раз – осталось загадкой.
Дальнейшие «странствия шоколада» продолжились в воздухе. Номером с красивым и столь же претенциозным названием «Осень... Цирк... Шоколад...» в исполнении гимнаста Александра Шабанова на шоколадного цвета красивых атласных полотнах. Аккомпанировала «шоколадному» настроению, загадочно пританцовывающая вокруг гимнаста Лина Лангнер – она же балетмейстер спектакля. Искусность балетмейстера-танцовщицы, увы, не спасла положения.
«Начинка» номера, то есть, его трюковое наполнение, к сожалению, оставило ощущение дежавю. Подобные «лакомства» множество раз виданы-перевиданы в исполнении… девушек из многочисленных провинциальных народных цирков.
Эффектно и, я бы сказал, эпатажно смотрится финал номера – исчезновение исполнителей во внезапно раскрывшемся люке. Знак того, что постановщик в курсе «фишек» Цирка Солнца. Дескать, знай наших, тоже не лыком шиты!
Появление клоунского дуэта «Мик и Мак» (Андрей Шарнин и Николай Кормильцев) вносит приятное ощущение возврата из «шоколадной» во многом надуманной «виртуальности» к реальному цирковому дивертисменту.
Мягких и на редкость органичных артистов встречаешь как старых, добрых и по-прежнему обаятельных знакомых. В их непритязательных «Загружай-Разгружай», «Ахалай-Махалай», «А цветы – потом»… нет и следа натужности, деланной многозначительности и претенциозности. Они – естественны, добры и по-детски мудры. С ними, как-то теплее и, как теперь выражаются, комфортнее воспринимается программа. Их проверенные временем и реакцией публики репризы не требуют сюжетного подслащивания «шоколадом» - и без того хорошо!
Собственно, «шоколадные вариации» на этом могли бы и завершиться, а дивертисментный калейдоскоп мог бы и прибавить темпа. Но постановщик, как уже было сказано, изначально загнал себя в прокрустово ложе «шоколадного» сюжета и, в сущности, стал заложником собственного замысла. Хочешь-не хочешь – надо продолжать.
Камерный и моментами довольно забавный эксцентрический номер с кошками в исполнении Анели Росляковой («Кто не любит шоколад?!») приобрёл несколько избыточное количество ассистентов и множество необязательных деталей антуража, что нередко притормаживает действие, заслоняя симпатичных кошек.
Номер воздушной гимнастки на оригинальном аппарате Александры Польди назван простенько и попсово – «Непара».
Анонсируя «Далокош», художественный руководитель цирка не случайно подстраховался:
«В этой программе мы, конечно же, сохраняем наш основной курс – традиционный цирк для всех, но при этом пытаемся найти новые формы, создать оригинальную, интересную эстетику. Это ни в коем случае не революция, не эксперимент. Хотя в малых дозах эксперимент бывает и полезен...».
«Непара» - работа, как раз, поисковая, экспериментальная. Тут, думается, явлена попытка режиссёра поведать таинственную историю – то ли случайной размолвки, то ли фатального одиночества… Возможно за всем «этим» кроется постмодернистский жест. На это указывает, хотя бы, костюм исполнительницы, выполненный в стилистике и эстетике молодёжной субкультуры.
Таковая попытка была масштабно осуществлена режиссёром в «13-ом Квартале», где как раз доминировала эстетика культурных маргиналов, социальных и культурных меньшинств современного мегаполиса.
Режиссёра, по-видимому, не слишком заботило «что» и «как» показывается из, в общем-то, небогатого трюкового арсенала артистки: флажки, шпагаты, балансы, выкруты, висы и, с позволения сказать, задний бланш.
С таким репертуаром, надо честно признать, далеко не уедешь. Режиссёрское внимание сосредоточено на смутно ощущаемых, вернее сказать, мысленно подразумеваемых «душевных» переживаниях исполнительницы.
При известной фантазии, в контуре аппарата прочитывается романтический образ-силуэт. Разметав не слишком замысловатые трюковые соединения по «оригинальному» аппарату, героиня, как-бы ищет и не находит свою мечту-грёзу. Драматизм ситуации как бы разрешается – вращением всей конструкции. Наделённая природным обаянием, юная воздушная гимнастка, ведомая режиссёрской волей, как бы пытается продемонстрировать освоение новых смысловых и образных горизонтов цирка. Ключевое слово здесь: «как бы».
Думается, будет уместной историческая параллель.
1932 год. Показ-выпуск новых работ Ленинградской Экспериментальной творческой Мастерской, возглавляемой Евгением Михайловичем Кузнецовым. Резюме А.В.Луначарского (с учётом всей неоднозначности этой фигуры) звучало так:
«Только, пожалуйста, не решайте мировых проблем в цирковых номерах! Выбирайте темы полегче, берите ситуации попроще, иначе скомпрометируете самую идею тематических номеров… Повторяю, она не кажется мне бесплодной!»
Полагаю, прав был нарком, сам себя называвший «большевиком среди интеллигентов, интеллигентом среди большевиков». Только кто ж нынче помнит, не говоря уж, перечитывает Луначарского?!
Номер дрессированных медведей Ольги и Виктора Кудрявцевых «Из детства» - точное попадание в традицию и зрительские ожидания. На подобных номерах среднее и старшее поколение зрителей обретает волнующую возможность вернуться во «времена своей молодости». Умные медведи, по-прежнему мастерски раскатывают на самокате и велосипеде, освоив вдобавок вращение в ренском колесе и игру с хула-хупами.
Если б ещё режиссёру удалось научить артистов носить предложенный им костюм (а это не простое искусство!) и снизить чрезмерный эмоциональный градус щедро расточаемых комплиментов – цены бы не было этому номеру.
Эквилибр на стульях с жонгляжем шляпами в исполнении Максима и Екатерины Рубцовых «решён» в стиле «Танго-шоколад», известном только постановщику.
«Атмосфера парижского кафе», которую силится создать в своём воображении режиссёр, ощутимо блекнет, как только артисты от «зажигательного» танго переходят к собственно цирковой работе.
Возможно, кому-то и покажется оригинальным режиссёрским решением, когда вместо, (в оригинале) потрясающего «китайского эквилибра на стульях», демонстрируется, в общем-то, вымученный, надуманный… жонгляж шляпами. К тому же, увы, не безупречный.
«Покушения» на китайский традиционный жанр «стулья» и раньше случались. Так, В.Деменчуков, в постановке В.Гнеушева, предложил свою версию подобного «покушения». Она, если кто помнит, называлась «День рождения клоуна». И это была именно версия «китайских стульев», поскольку это был ручной эквилибр достаточно высокого уровня. А торт с зажжёнными свечами в руке исполнителя усиливал впечатление.
Номер В.Деменчукова, имел счастливую творческую судьбу: сначала в «Салтимбанко», затем, в «Ла Нуба» цирка Дю Солей.
Попытка подверстать под французскую «шоколадную» составляющую обладателей Золотой медали на Международном фестивале в Париже акробатов на «Русской палке» п/р Светланы Гвоздецкой, лишила номер былой грации и естественности.
Пластический рисунок номера «Бон Бон», положенный на мелодию французского шансона, не слишком «вяжется» с тем, что демонстрируют артисты. В прежние времена такое решение назвали бы «смешением французского с нижегородским». Очень уж, говоря по современному, «круто» и беспардонно обошлись с артистами визажист и костюм-дизайнер. Все равно как в натуральный продукт добавили сою.
«Перегламурили» Гвоздецких! – так бы я сформулировал случившуюся с номером режиссёрскую метаморфозу.
«Шоу попугаев» Вениамина Игумнова – достаточно известная столичным ценителям забавная сценка. На том же манеже мы видели Игумнова, как минимум в трёх ипостасях: в так называемом «классическом салонном стиле», в образе «пирата» и, наконец, в данном случае, в виде некоего завсегдатая светской тусовки.
Сам номер от такой костюмной чехарды, не то, чтобы не менялся – расплывался, затуманивался, уводя внимание публики от самого ценного и интересного, что есть в номере: от нехитрой и, повторюсь, очень забавной, милой сценки с дрессированными попугаями. Не меньше, но и не больше того.
«Strange» – в смысле дизайна реквизита, действительно оригинальный номер антиподистки Натальи Егоровой. Жаль, что в жертву оригинальности принесено трюковое разнообразие и сложность исполняемых артисткой комбинаций. Неспешное вращение «бочонка» и «сигары» - всё-таки запредельно сниженный трюковой уровень жанра. Такого нынче и в народных цирках не скоро отыщешь. А тут – столица!
Номер акробата в ренском колесе Марата Баскакова назван «Ностальгия». Аккомпанирует исполнителю на аккордеоне под «фанеру» и без признаков стеснения, неутомимая Л.Лангнер. Навязчивым лейтмотивом, в третий раз за время представления звучит «страстное аргентинское танго».
Тут необходимо вспомнить.
«Фишкой» фестивального Парижа 2003-ого (Серебряная медаль) был канадец Даниэль Сир, показавший удивительно поэтичный, а даже и философский номер, в котором реквизитом служило не ренское колесо, а лишь его элемент – кольцо.
В качестве отдельного трюка или фрагмента в номере, кольцо использовалось и до этого. Но канадец стал первым, кто выстроил целостную композицию, используя кольцо, с его специфической техникой круток и вращений. За шесть лет Даниэль Сир создал множество, в том числе и цирковых «клонов» своего номера. По международной терминологии такие номера теперь называются «Кольцо или Колесо Сира».
В случае с «Ностальгией», приходится, увы, повторить известный тезис о превосходстве оригинала над копией и об «ученике» пока не сумевшем превзойти «учителя».
Гимнастка на трапеции Гульнара Гибадуллина, а через номер ещё один «воздух» – гимнасты в рамке Евгения Боровикова и Алексей Артемьев, вызвали всплеск размышлений.
По многим параметрам мне весьма симпатичны эти артисты – и солистка и дуэт. В их выступлениях есть и обаяние, и грация, и напор и даже, согласен, некоторая трюковая искусность. Я с удовольствием констатирую, что им удалось получить международное признание и, в известных кругах, заслуженно считаться лауреатно-дипломантно-фестивальными артистами.
Тем не менее, должен со всей откровенностью признаться, что воспринимаю работу «воздушников» в цирке на центральной лонже, как особого рода, цирковую «фанеру».
И пусть публика аплодирует артистам, «отчаянно и бесстрашно» исполняющим в воздухе сложные «пируэты», «висы», «обрывы» и разнообразные «сальто»! За сорок два года своей цирковой карьеры, как мне представляется, я приобрёл вполне достаточные основания не разделять подобную реакцию зрительного зала.
Кстати. На днях, скитаясь в интернете, я обнаружил: авторитетное рейтинговое агентство «Блумберг и племянники» распространило информацию, подтверждающую давно циркулирующие в цирковых кругах слухи о том, что Конкурс в Монте-Карло вскоре пополнится долгожданной номинацией: «лучший лонжевик»! В числе главных претендентов на это высокое звание, станут, несомненно, лонжевики вышепоименованных воздушных номеров. Собственно номера - «Рамка» и «Трапеция», - как мне думается, могут не особенно беспокоиться.
Впрочем, у Гульнары Гибадуллиной, остаётся призрачный шанс быть удостоенной своего «Золотого клоуна» за роль Ведущей представление. Такое случилось в 1994-ом, с первым шпрехшталмейстером Монте-Карловского Фестиваля французом Серджио. Если, конечно, номинантку не смутит такая деталь: Серджио это «стоило» двадцати лет беспорочного пребывания у микрофона во время Монте-карловских Фестивалей.
Эксцентрический номер с лошадью в исполнении Юлии Якубовской – почти исчезнувший образец конной дрессуры настолько, что выглядит, чуть ли не инновацией в «шоколадной» программе. В конце концов, дело не в реставрации и сохранении исчезающих жанров, хотя и в этом тоже.
В подобных номерах вся сложность, - она же, прелесть! - состоит в том, чтобы артист сумел убедительно и предельно органично сыграть свою роль. В данном случае, подвыпившего ковбоя. Притом, что лошадь, в её природной органике и непредсказуемости, «переиграть» невозможно по определению. Игра артиста – всякий раз импровизация на ежесекундно меняющуюся в манеже ситуацию.
А далее.., совсем просто: хоть по Станиславскому, хоть по Мейерхольду, хоть по Михаилу Чехову – безусловные реакции и оценки артиста на условные ситуации, выстраиваемые в манеже.
К слову замечу, в ГИТИСе, нынешнем РАТИ, из которого вся отечественная режиссура вышла, как из гоголевской «Шинели», этим «тонкостям» как раз неплохо учат. Так что постановщик программы не знать этого не могла. Разве что понадеялась на артистку.
«Игра» последней - с публикой, со шляпой, с ковриком, залезанием на лошадь, усаживанием лошади на мат, изображение пьяного удивления, недоумения и проч. и проч. выглядит, скорее, пародией на актёрскую игру, нежели таковой является. Вышло, скажем, так, – не очень.
По наитию, такие вещи не происходят. Но, как говорится, за попытку – спасибо!
Завершающим номером программы стал «Фэшн Белого шоколада» - акробаты на дорожке п/р Сергея Рубцова. Вы, конечно же, догадались, ключевое понятие здесь - «фэшн».
Пугаться «Fashion» не стоит. Это просто мода, нравы или предпочтения в отношении одежды, предметов быта, искусства, преобладающие в определенной среде, сохраняющиеся в течение короткого времени.
Пугаться следует, когда Fashion проникает в манеж, как в случае с номером Рубцовых.
Прыжковая акробатическая дорожка рассматривается режиссёром как своего рода фэшн-подиум для демонстрации… чего угодно, только не циркового акробатического мастерства.
Номер начинается с довольно продолжительной танцевальной экспозиции балета, переходящей в дефиле четырёх – то ли фотомоделей, то ли манекенщиц
с собаками – лайками и шпицами. Манекенщиц, как умеют, дополняют акробаты, одетые с подчёркнуто «модной» вычурностью. По меховой отделке костюмов понимаешь, что присутствуешь на показе «зимней коллекции». На это уходит четверть номера.
Вторая четверть уходит на то, чтобы акробаты сыграли роль аксессуаров и реквизита, через которые или сквозь которые, прыгают модно причёсанные и, скажем так, сносно дрессированные собачки.
Вторая половина номера отдана акробатам.
Несколько лёгких дежурных групповых «разводок» завершаются прыжками: двойное заднее сальто, двойной твист, два с половиной пируэта, двойное сальто углом и винт-сальто. По спортивной градации, норматив кандидатов в мастера спорта. В лучшем случае.
Риторический вопрос: это и есть тот самый номер, возглавляемый Заслуженным артистом России, который в 93-ем был удостоен Серебряного Клоуна Международного фестиваля цирка в Монте-Карло?
- «Нет, Вы серьёзно?»
«Всё это было бы смешно, когда бы ни было так грустно!»
На излёте спектакля зрители всё же получают подсказку на давно подвешенный в воздухе вопрос: причём здесь шоколад?
И получают совершенно в стилистике фэшн-шоу, фешн-ответ:
- «Чтобы было хорошо!»
Зрители покидают зал… с полученным ответом.
Режиссёр – в шоколаде.
Что и требовалось доказать!

ЭПИЛОГ: Соя, Цирк, Энергия заблуждения, Резюме

Соя – (лат. Glycine max) – растение семейства бобовых. Состоит в среднем на 37-40% из белков, на 19-22 из масла и на 20-30% из экстрактивных веществ – пектинов, декстринов, ферментов, сахарозы, органических кислот.
Соя необходима как первичное, незаменимое и высококачественное сырьё для приготовления самых разнообразных продуктов.
Из неё получают порошок, напоминающий по вкусу какао и используемый для производства шоколада и всех шоколадсодержащих кондитерских изделий.
Соя представляет собой, говоря философским языком, «вещь в себе» и только после правильной переработки становится, или, лучше сказать, может стать «вещью для нас». Ключевое выражение, понятно: «могла бы стать».

Теперь, о цирке.

Как художественный феномен в мире искусств, цирк, в основе своей – это счастливое стечение уникальных индивидуальностей, обладающих профессиональным мастерством невиданной силы. Причём, имеется в виду не столько банальное наличие некоего умения, что, естественно, подразумевается. Сколько виртуозная демонстрация экстраординарного мастерства, изящная мастерская игра с наиболее впечатляющими гранями запредельного уровня мастерством…
В одном из писем Лев Толстой подметил: «Все как будто готово для того, чтобы писать – исполнять свою земную обязанность, а недостает толчка веры в себя, недостает энергии заблуждения».
Энергия заблуждения – абсолютно необходимое условие для художника, чтобы взяться за очередную работу. Без такого посыла невозможно никакое публичное появление художника. Это ответ на вопрос: что двигало режиссёром спектакля «Шоколад».
И, наконец, резюме:
Спектакли, осуществлённые на столичном манеже в последние годы оказались существенно интереснее, а по мастерству во многом сильнее чем «Шоколад».
Читатель вправе спросить: Чем сильнее?
Отвечаю: Чем «Шоколад»!



Владимир Сергунин
Лауреат Всесоюзных Конкурсов циркового искусства,
Лауреат Серебряного Клоуна Монте-Карло,
Кандидат искусствоведения


P.S. ПОСЛЕСЛОВИЕ

Искренне благодарю тех, кто дочитал объёмистый текст до конца.
Спасибо!
Желая как-то компенсировать читательское долготерпение, считаю уместным хоть сколько-нибудь развлечь своих читателей старинной театральной байкой, которая, на самом деле – есть чистая правда. Кстати, косвенно к тексту относящаяся.
Упомянутый в тексте А.В.Луначарский, как известно, был к тому же драматургом. Или, по-тогдашнему, драмоделом – кому как больше нравится.
В 20-е годы в театре Революции шла его пьеса «Бархат и лохмотья». В этом довольно слабом спектакле играла жена Луначарского Наталия Розенель. Посмотрев спектакль «Бархат и лохмотья», Демьян Бедный откликнулся эпиграммой:
«Ценя в искусстве рублики,
Нарком наш видит цель:
Дарить лохмотья публике,
А бархат – Розенель».
Эпиграмма Демьяна Бедного вскоре дошла до наркома-драматурга, и он не замедлил с ответом:
«Демьян, ты мнишь себя уже
Почти советским Беранже.
Ты, правда, «б», ты, правда, «ж».
Но всё же ты – не Беранже».

Умели пикироваться в былые времена.
Ещё раз, спасибо всем любознательным!

[критик]

Отличная статья, аргументированная, расставляющая все точки над i. И доходчиво объясняющая все, что происходит сегодня в нашем цирке. Браво!

[filantrop12]

вот помню давно правдва,это было- один коллега автора организовывал в главке так называемый аналитический отдел ....тоже был кандидат наук вроде....и усиленно интересовался солнечным канадским цирком.просил студентов гитися своих присылать отчеты о его деятельности....

[Масяня]

А вот интересно, как зритель "голосует ногами" - ходит в кассу или мимо цирка? Все-таки это далеко не последний аргумент в споре, что такое "совреенный цирк", "новая подача" и т.п.

[Надежда]

Ну, Ес Сенин !!!

[filantrop12]

ну если и соевый тут шоколад,то на вотчине аналитика-рецензента в главке он просто испорченный.А если вот с таким скурпулезным подходом разобрать горе-програмы этого ведомства? И никакой аналитический отдел не поможет

[Масяня]

Какой самокритичный Гость! Как говорил Луи "Государство - это я!" - так и наш Гость изрекает за всю публику, ориентируясь на свое состояние...

[Sky]

Интересно было читать... только вот я был совсем недавно в цирке Никулина и не видел там жонглеров со шляпами... жонглировали почему-то баскетбольными мячами...