Умер Владимир Гарамов

Памяти замечательного артиста, человека - ВЛАДИМИРА ГАРАМОВА (1951-2012).
Ольга ЖОГЛО

Владимир Гарамов - "Жизнь в полете".
Моцарт воздуха.
След в воздухе.
Свободный полёт Владимира Гарамова.
О Карандаше.
Сальто для принцессы.
О детстве.
О маме.
О ГУЦЭИ.
О Высоцком.
О тройном сальто.
О Японии.
О Брайтоне.
О "Новогоднем Огоньке".
О женщинах.
О дочери - «Машенька».
О Саратове.
Об г. Энгельсе.
О невоплощённой мечте.
Последний звонок.

Владимир Гарамов
"ЖИЗНЬ В ПОЛЁТЕ"
Есть люди, вся жизнь которых строго поделена на две неравнозначные части: «на земле» и «в воздухе». Космонавты, лётчики и самые загадочные и романтичные – воздушные гимнасты, артисты цирка. Их искусство требует радостного таланта самоотдачи и тяжёлого труда озарения, но ведь это – единственные люди на Земле, чей земной путь в то же время может считаться и «воздушным»!..
Год назад, в марте-апреле 2011-го, саратовцы и жители области имели возможность вживую следить за полётом воздушных гимнастов под руководством Владимира Гарамова в программе московского Цирка на Цветном бульваре «Мир цирка».
Владимир Гарамов – красивый, подтянутый, элегантный человек в центральном проходе циркового зала, заслуженный артист России, один из лучших воздушных гимнастов нашей страны, известный на всех континентах, любимый в каждом городе... Кажется, это было ещё вчера...

19 июня в Екатеринбурге умер выдающийся Мастер циркового искусства, замечательный воздушный гимнаст, заслуженный артист России Владимир Гарамов. Ему было только шестьдесят лет...
Почти тридцать лет гимнаст Гарамов летал под куполом цирка, восхищая и захватывая зрителей своим мастерством. Одним из первых в Советском Союзе и России исполнил тройное сальто, исполнял уникальный трюк «капля» - падение в сетку вниз головой с высоты 30 метров. В 1998 году принимал участие в «цирковой олимпиаде» - Международном фестивале цирка в Монте-Карло, был лауреатом многих российских и зарубежных цирковых конкурсов. В последние годы артист уже не поднимался под купол, руководя с земли новой версией своего номера, передавая мастерство молодому поколению воздушных гимнастов.
Владимир Гарамов не однажды приезжал в Саратов. Последний раз – в прошлом году, в марте-апреле 2011-го. Тогда воздушный полёт под руководством Гарамова стал главным событием программы московского Цирка на Цветном бульваре «Мир цирка».
Так получилось, что в последние полгода его жизни мы довольно часто общались по телефону. Он звонил из Красноярска, Новокузнецка, Москвы, Екатеринбурга и каждый раз старался рассказать что-то о себе, о цирке, о работе, о жизни, о людях, с которыми сводила его судьба ... Это были случайные исповеди, маленькие зарисовки, разрозненные воспоминания... Его рассказы всегда были живыми, интересными, яркими. Я не записывала их «по горячим следам», теперь же попробовала восстановить что-то из тех маленьких, то забавных, то страшных, то трогательных эпизодов в том виде, как сохранились они в моей памяти. Было бы больно, если бы эти «непричёсанные» воспоминания навсегда пропали для живущих. В них Владимир Гарамов по-прежнему такой, каким запомнят его друзья и коллеги, зрители и поклонники – живой, обаятельный, интеллигентный, талантливый и прямодушный. Таким ему остаться навсегда.
Пусть живёт в наших душах память о Человеке большого сердца, Артисте высокого полёта...

К началу

МОЦАРТ ВОЗДУХА
(памяти Владимира Гарамова)
...Когда, запрокинув голову, вы следите, как легко и играючи они купаются в щекочуще-рисковом растворе высоты, как бесшабашно-вдохновенно бросаются с «жёрдочек»-трапеций, почти шутя одерживая победу в битве с давним природным человеческим страхом, в которую сидящие внизу даже не надеются вступить, хотя бы однажды задумайтесь: это закон, воздушные гимнасты не бывают известными. Они обречены оставаться для нас пленительно-прекрасными, графически-совершенными светлыми чёрточками в тёмном цирковом «небе», «без имени и, в общем, без судьбы». Вся их земная слава подчас умещается в границах краткого – короче мгновения!- циркового трюка...
То, чем он занимался, в цирке называется «воздушный полёт» или проще – «воздух». Маленькая уловка цирковых, не позволяющая им называть свой жанр жестоким или коварным. Воздух не может быть жестоким, он не ранит. Ранит земля, ранят металлические стойки и тросы «воздушной» аппаратуры, ранит страховочная сетка, в которую «приходишь» неточно, ранят партнёры, когда случайно врезавшись в тебя со всего размаха, травмируют колени, плечи, лицо... А воздух... Он может только приподнять и вознести.
В «воздухе» он оказался случайно. В московское цирковое училище, где он учился, пришли представители известного советского циркового номера – полёта «Галактика». «Воздух» требовал новых молодых артистов. И «воздух» выбрал Гарамова.
Впервые поднимаясь в таинственную цирковую высь, за плечами он оставлял «земное», трудное и скудное детство. Из тусклого окошка тесной подмосковной «однушки», где жил маленький Вовка с сестрой, братом и мамой-инвалидом, цирк казался нереальным, несбыточным миром, приснившейся сказкой, ставшей явью. Сверкающая, дорогая игрушка, которой бедному мальчику случайно дозволили коснуться... И всю жизнь потом он отрабатывал это своё нечаянное счастье, редкий, единственный шанс попасть под гулкий небосвод заманчивого циркового купола.
«Галактический» полёт под руководством Николая Сухова сделал из новичка мастера, дал ему крылья, навеки подружил с воздухом. Но в 1981 году для Гарамова пришло время отправиться в «свободный полёт».
На выпуске его самостоятельного номера признанный цирковой «авторитет» режиссёр Марк Местечкин благословлял неприлично для профессионала восторженно: «Я видел полёт двадцать первого века!..» Почти двадцать лет этот номер радовал глаз коронованных особ и безобидных обывателей, токийцев и омичей, лондонцев и новокузнечан, варшавян и саратовцев...
Он гордился, что над его номером работали выдающиеся режиссёры, композиторы, художники. Но, по большому счёту, всё это не имело определяющего значения. Его полёт узнавался не по костюмам, музыке или декорациям. Он обладал собственным стилем, своим «гарамовским» воздушным почерком. Он был узнаваем в воздухе, как узнаются любимые балерины и танцовщики с первого шага из-за кулис. Вы ещё не слышите объявления, издалека нечётко различаете лицо, но уже называете без шанса на ошибку: «Васильев», «Лиепа», «Нуриев»... В искусстве воздушных полётов имя «Гарамов» открывало этот ряд.
В 1982 году Светлана Дружинина сняла свою версию кальмановской «Принцессы цирка» - без Георга Отса, но с Владимиром Гарамовым. Это он, «советский Мистер Икс», повисает под куполом на одних носках, затем отрывается и бесконечно долго (спасибо замедленной съёмке!), и невозможно красиво (спасибо природной одарённости и «потной» работе!) парит в воздухе, прежде чем его вновь сменит основной артист-исполнитель главной роли.
Слово «красота» было для него ключиком, который открывал многое в его целях, мечтах, запросах, задачах, которые он перед собой ставил, мерках, с какими подходил к работе и людям. Он произносил это слово с тоской и приглушённым восторгом, с тайным упрёком за непонимание, с нежностью неизлечимо влюблённого, с болью «последнего романтика», идеалиста, которому никогда не найти общего языка с прагматичными детьми «поколения NEXT», начинающими свой разговор с ним при наборе в номер с вопроса: «А сколько я буду у вас получать?..»
Он собирался работать в воздухе до пятидесяти лет, но закончил в сорок семь. Просто однажды, забираясь под купол по верёвочной лестнице, понял, что она... бесконечна: «Господи, и когда это кончится?!» Усталость и душевная пустота – плохие союзники в воздухе. После представления он собрал своих партнёров, объявив, что вверх больше не поднимется. Никогда. Согласен делать всё, что будет нужно – руководить, учить, страховать. На земле - но не в воздухе.
Он сдержал слово – набрал новый состав исполнителей, подготовил новую версию номера. Уже с этим составом вновь поехал по городам и странам, получая призы и награды фестивалей, привычно восхищая, поражая воображение, торжествуя триумфы...
Но «воздух» его не отпустил.
19 июня, находясь на гастролях в Екатеринбургском цирке, на шестьдесят первом году жизни заслуженный артист России Владимир Алексеевич Гарамов умер от обширного инфаркта. Ему просто не хватило воздуха...
Можно перечислить его лучшие трюки, которые вызовут почтительное присвистывание профессионалов: двойное сальто согнувшись к ловитору, два «оборотных» сальто с полупируэтом, тройное сальто в группировке, прыжок из-под купола в сетку «капля» с высоты 30 метров... Но этот «спортивный» перечень ничего не добавит к портрету Владимира Гарамова. Можно прыгнуть и выше, и дальше. Уже сейчас прыгают. Но нельзя прекраснее лететь.
...Когда в ближайшее воскресенье вы купите билет в цирк, и над вашей головой вдруг полетят эти люди с незапомненными вами именами и невидимыми крыльями за спиной, хотя бы на мгновение задумайтесь: это закон, воздушные гимнасты не бывают известными. Но ведь это – единственные люди на Земле, чей земной путь имеет все основания считаться в то же время и «воздушным»!..

К началу

СЛЕД В ВОЗДУХЕ...
Владимир Гарамов родился 8 декабря 1951 года. Его жизнь начиналась необычно, он увидел свет в... Николо-Угрешском монастыре под Москвой. Но священные монастырские стены оказались ещё и холодными. Маме будущего артиста пришлось провести ночь в леденящей, пронизывающей стуже. Позднее он рассказывал, что проснувшись утром, его мама обнаружила, что её «ночная рубашка примёрзла к стене». Пережитое испытание сделало молодую женщину инвалидом, но не сломило. Она осталась мужественным, сильным и жизнелюбивым человеком. После смерти сестры взяла к себе двух племянников и, несмотря на болезнь и бедность, подняла на ноги троих детей, сумев наполнить их жизнь любовью, теплом и заботой. О матери Владимир Гарамов всегда говорил с благодарностью и нежностью, заботился о ней до конца её жизни. От неё он унаследовал многое: упорство, мужество, силу воли, умение бороться и побеждать и... азартную отчаянность. Всем этим качествам потом нашлось прекрасное применение в цирке.
В цирке он оказался случайно, но после трудного, полуголодного послевоенного детства, его скудости и нехватки во всём, сверкающий, мерцающий цирковой купол показался подростку чудесно материализовавшимся сном.
Наудачу он зашёл в московское цирковое училище и неожиданно для себя стал студентом. Когда ему было восемнадцать, в училище пришли представители известного тогда номера советского цирка – воздушного полёта «Галактика». Володя Гарамов, маленький, лёгкий, пропорционально сложенный, хорошо координированный и «хореографичный», подошёл им идеально. А вот ему тогда воздушные полёты подходили мало. Владимир с детства боялся высоты. Здесь уже помогли другие качества – упорство, честолюбие, умение преодолевать трудности и нежелание отступать. Когда зрители смотрели на него, стремительно летящего под куполом, они видели бесстрашного, отважного человека, истинного «короля воздуха», смело бросающего вызов высоте.
Честолюбие, целеустремлённость, жажда творческого самосовершенствования помогли ему добиться выдающихся достижений и в профессиональном мастерстве гимнаста. Молодой артист, не имевший предварительной профессиональной спортивной подготовки, со временем овладел элементами, которыми мог бы гордиться любой спортсмен – покоритель олимпийских вершин: двойное сальто согнувшись, тройное сальто... И исполнял их на захватывающей дух высоте с отвагой и решительностью настоящего героя и грацией выдающегося танцовщика, одного из лучших представителей великой русской школы классического балета.
В 1981 году он создал собственный номер, которому рукоплескали тысячи зрителей в Восточной и Западной Европе, Юго-Восточной Азии, Австралии и США. С ним сотрудничали старейшие и известнейшие цирки Старого и Нового Света, такие как цирк Кни в Швейцарии, цирк Кроне в Германии.
Заслуги Владимира Гарамова в развитии циркового искусства неоднократно отмечались призами и наградами крупных профессиональных цирковых форумов, он становился лауреатом всероссийских и международных конкурсов на Родине и за рубежом, Международного циркового фестиваля «Цирк завтрашнего дня» (Париж, Франция), обладателем почётной награды «Серебряный клоун» (Амстердам, Нидерланды). На международном цирковом фестивале в Польше вошёл в число участников фильма «Лучший гастролёр года» и был отмечен медалью.
В 1998 году номер Гарамовых поехал на «цирковую олимпиаду» - Международный фестиваль цирка в Монте-Карло, самое престижное в мире цирковое соревнование. Гарамовы ехали туда фаворитами. В их номере был заявлен уникальный трюк – четверное (!) сальто-мортале с трапеции в руки ловитора в исполнении женщины (Маргариты Егоровой). Шесть (!) попыток за два дня предприняла отважная артистка, но трюк в тот раз так и не покорился.
Кроме этого трюка, весь сложнейший номер был исполнен безукоризненно, но всё, чем они тогда владели: выдающаяся трюковая сложность, ошеломляюще стремительный темп, завораживающая лёгкость исполнения, утончённое чувство красоты и радостный азарт творческого вдохновения, оказалось невостребованным и неоценённым. Гарамовы оказались чуть ли не единственными участниками конкурса, кто не получил там ничего, даже утешительных призов. «Мы были так настроены: или главный приз (или, хотя бы, не ниже третьего места), или – ничего!»- скажет Гарамов о себе и своих партнёрах. «Вот если бы вы ничего больше не показали, но сделали четверное сальто...» - мотивировало своё решение жюри. Из Монте-Карло они возвращались, не получив ни наград, ни призов, ни... денег. Номер распался, половина партнёров ушла от Гарамова сразу, сам он перестал летать в воздухе...
Фестиваль в Монте-Карло стал для него тяжёлым ударом. Окажись он более слабым и малодушным человеком, имя «Гарамов» могло бы навсегда исчезнуть с цирковых афиш. Но он продолжал борьбу за номер, за право на творчество, за продолжение полёта. Меньше двух лет понадобилось Владимиру Гарамову, чтобы набрать новый состав совсем юных исполнителей, подготовить и выучить их и в 2003 году выпустить обновлённую версию номера. При подготовке этого номера открылась новая грань его таланта: он проявил себя как замечательный наставник и учитель, сумев привить своим ученикам не только профессиональные навыки, но и «фирменный» «гарамовский» стиль воздушных полётов. Уже с новым номером возобновились гастрольные поездки, пришли новые успехи и достижения.
С этими молодыми ребятами Владимир Гарамов и приезжал в Саратов прошлой весной. Они летали под куполом, поражая воображение зрителей, а он стоял в центральном проходе циркового зала, не спуская с них глаз, провожал взглядом и переживал за каждого, радуясь очередной победе, страдая от досадной неудачи... Красивый, подтянутый, элегантный, знавший себе цену под куполом и по-человечески простой в общении на земле...
Горько, больно узнать, что его больше нет. 19 июня в Екатеринбургском цирке, где он находился на гастролях, не стало большого Артиста. Обширный инфаркт... Ему было только шестьдесят лет.
Что остаётся от артиста «лёгкого», «воздушного» жанра? Неужели лишь тонкий, невидимый росчерк в цирковом небе? После Владимира Гарамова останется его номер, его известный всему миру воздушный полёт. Останутся ученики – Никита Павлов, Юрий Добротворцев, Евгений Туркин, Кирилл Горовец... Останется дочь Маша, Мария Гарамова, молодая, но уже признанная артистка. На её хрупкие плечи теперь ложится руководство номером отца. Но ведь она – Гарамова! Это о ней он всегда говорил с гордостью: «Моя Машенька – боец!»
Счастливого полёта, пусть останется вечно заметным гарамовский след в цирковых небесах!..

К началу

СВОБОДНЫЙ ПОЛЁТ ВЛАДИМИРА ГАРАМОВА
- «Юр-р-рию Гагар-р-рину посвяща-а-ается!» – год назад, в марте-апреле 2011-го, эта раскатистая фраза предвещала зрителям саратовского цирка десять минут чистого чуда, десять минут с задранной головой, перехваченным дыханием и вернувшейся из далёкого детства верой в волшебство.
«Лауреаты международных конкурсов, воздушный полёт под руководством заслуженного артиста России Владимира Гар–р-р-р-рамова!» - и он выбегал из центрального прохода, вскакивал на барьер и, раскинув руки, приветствовал зал...
Присовокупить сюда Юрия Гагарина – это была местная цирковая инициатива. В других городах номер объявляли по-другому. Но попытки «украсивить» его словами успеха не имели. «Орион», «Ангелы мечты» («Dream Angeles»), «Памяти Юрия Гагарина», «К звёздам» - ни одно из этих названий не прижилось. Во всём цирковом мире, чтобы обозначить этот номер, говорили просто «полёт» и «Гарамов» - все понимали, о чём это.
Эти два слова неотделимы, они совпадают, как синонимы, продолжают друг друга, дополняют друг друга новыми смыслами. «Полёт» - вот единственно возможное обозначение того, что делал Владимир Гарамов в воздухе. Не «физическое упражнение», не «комбинация элементов», даже не «номер спортивного жанра» - полёт! Во всех смыслах. Мы ведь называем полётом не только перемещение тела в воздухе, мы говорим «полёт мысли», «полёт духа», «полёт фантазии», «полёт вдохновения». Всё, что выходит за границы земного притяжения, что приподнимается над обыденностью, что приближает нас к высотам идеала, вершинам совершенства, для нас – полёт. И это тоже – о нём. Полёт Гарамова избавлял от необходимости искать аргументы в пользу принадлежности цирка к искусству. Его нужно было ставить в один ряд с большим балетом, говорящей пластикой скульптуры, отточенной чёткостью изобразительной графики...
В 1970 году знаменитый воздушный полёт «Галактика» набирал молодых артистов из студентов училища. После того, как выбрали Гарамова, стало уже невозможно признаться, что он боится высоты. С детства. Этот давящий, животный страх невозможно было изгнать. Можно было только ежедневно, ежеминутно преодолевать сковывающее душу и тело чувство постоянной смертельной опасности. Потом, по завершении «полётной» карьеры, его часто спрашивали: не жалеет ли он, что ушёл? Он отвечал: «Представьте: вы пятнадцать лет сидите в окопе, а на вас ползёт танк. Будете ли вы жалеть, что ушли из окопа?»
В 1981 году собрал труппу и создал собственный номер. Много и с успехом гастролировал по городам бывшего Советского Союза и за рубежом – в странах Восточной и Западной Европы, Юго-Восточной Азии и Америки, два раза побывал в Австралии, один год отработал в США. В течение семнадцати насыщенных гастролей Владимиру Гарамову восторженно аплодировали зрители Японии. С ним сотрудничали старейшие известнейшие цирки Старого и Нового Света, такие как цирк Кни в Швейцарии, цирк Кроне в Германии.
Не надо думать, что честь России защищают на международном уровне только футболисты. Если бы не глухое равнодушие нашего телевидения, в 1998 году мы могли бы в прямом эфире стать свидетелями события, не уступающего никакой олимпиаде или мундиалю по напряжению противостояния, силе эмоций, накалу страстей. Тогда в Монте-Карло девять русских воздушных гимнастов, семь молодых людей и две девушки, вышли на арену, чтобы дать бой всему миру за право считаться лучшим цирковым номером планеты. Русские артисты под управлением Гарамова ехали в Монако фаворитами, ведь они привезли невероятный трюк: четверное (!) сальто-мортале с трапеции в руки ловитора в исполнении женщины – Маргариты Егоровой. На глазах всего мира отчаянная Маргарита предприняла шесть (!) попыток покорить трюк и была близка к победе, но... все шесть раз в последний миг оказывалась в сетке. Один-единственный неудавшийся трюк перечеркнул в глазах жюри всю красоту и силу номера: его запредельную сложность, чистоту и лёгкость исполнения, грацию и пластическое совершенство каждого жеста и движения... «Мы были там, кажется, единственными, кто не получил ничего», - скажет после Владимир Гарамов об итогах конкурса. Правда, в телевизионную версию гала-представления их всё-таки включили, вопреки правилу показывать только номера-лауреаты. Эту запись и сегодня можно видеть в Интернете – захватывающий дух полёт, заключительную неудачную попытку и финальный поклон, где все они такие молодые, красивые, улыбающиеся и... печальные.
Поражение в Монте-Карло стало тяжёлым ударом. Номер распался, от Гарамова ушли почти все партнёры. Ему было сорок семь лет, и он перестал летать сам, приняв решение никогда больше не подниматься в высоту. Казалось бы, полёту – конец. Но... в 2003 году зрители московского Цирка на Цветном бульваре вновь услышали знакомое: «Воздушный полёт под руководством Владимира Гар-р-р-р-рамова!..»- и снова, запрокинув головы и затаив дыхание, следили за воздушным, волнующим чудом полёта. Этот новый номер он готовил около двух лет, по ночам, набрав состав из подростков, почти детей четырнадцати-шестнадцати лет. Ребята уставали, падали, получали травмы... Он переживал и страдал за каждого. Тогда же он перенёс свой первый инфаркт, тяжёлую операцию.
Этот свой молодой полёт он и привозил в Саратов в прошлом году. Семнадцать лет до этого он не ездил по городам России, работал только в Москве и за границей, но саратовский зритель его не разочаровал – номер принимали тепло и с энтузиазмом, дирекция просила остаться ещё на одну программу... Тогда не сложилось. Несколько недель назад руководитель программы, с которой он ездил по гастролям, дрессировщик Ринат Касеев сообщил ему, что на следующий сезон будет обязательно проситься в Саратов. Не случится ни в следующем сезоне, ни уже никогда.
19 июня на гастролях в Екатеринбурге Владимира Алексеевича Гарамова не стало. Обширный инфаркт... Его сердцу просто не хватило воздуха.
Остались ученики, его «любимые дети»: Никита, Женя, Юра, Кирилл. Осталась Машенька, обожаемая и нежно оберегаемая дочка. Мария Гарамова – замечательная артистка, с четырнадцати лет летающая под куполом, солистка в полёте отца, исполнительница номера «Соло-трапеция». Природа не захотела отдыхать, передав Марии всё, что всегда отличало её отца: безупречное чувство красоты жеста, совершенные линии тела в полёте, ощущение свободы, стремительности, невесомости, радостное вдохновение высоты. Вот кого просмотрело жюри саратовского конкурса «Принцесса российского цирка» - много ли сегодня на манеже девушек, так достойных титула «Принцессы»?..
...Может быть, в этот раз он просто оторвался от трапеции и не захотел вернуться? Разве может долго оставаться на земле сердце, обречённое полёту?

К началу

САЛЬТО ДЛЯ ПРИНЦЕССЫ
Владимир Алексеевич очень любил вспоминать о гастролях в Англии. Ведь они пришлись на то время, когда он находился в превосходной форме, всё удавалось и получалось. Рядом были надёжные партнёры, старые друзья, в программе работали прекрасные артисты. Английские зрители принимали номер замечательно. Гарамова даже наградили особым памятным знаком «Топ-звезда», каким в Англии отмечали только самых ярких и заметных персонажей шоу-индустрии.
Но его самым сильным впечатлением от Англии стал не успех, а... неудача. И ещё – невстреча. До конца жизни он не мог себе простить, что упустил возможность познакомиться с принцессой Дианой.
Принцесса удостоила своим посещением одно из представлений русского цирка. Все знали заранее, видели её в зале («Какие глаза!.. Какая улыбка!..»), настраивались на отличную работу. Гарамов также не без оснований надеялся удивить. Воздушный полёт в тот вечер шёл «на ура». Получились все сложные трюки. Оставался финальный трюк – тройное сальто в исполнении Гарамова. В первой попытке он решил упасть в сетку намеренно, чтобы дать зрителям испугаться за артиста и заставить более энергично реагировать на успех. Второй заход – он уже не думает о «фальшь-завале», но... оказывается в сетке. Третий заход – снова мимо. Четвёртый заход, уже в паническом состоянии – увы, мимо. «Я был готов повторить ещё хоть двенадцать, хоть сто раз!..» Но, видя, что происходит, из кулис уже кричал клоун Марчевский: «Гарамов, хорош!..»
Никогда он не мог понять: как могло так случиться? В Англии трюк всегда «шёл» так хорошо, что импресарио приходилось уговаривать артиста нарочно допустить «случайный» завал – хоть немного подержать зрителей в напряжении, сохранив интригу. Почему злополучная ошибка должна была подстеречь его в самый ответственный момент?..
Лондонские зрители оказались снисходительны – аплодировали, как всегда, как будто ничего не случилось. Но сам он простить себя не мог. После спектакля Диана пришла за кулисы, за руку здоровалась с каждым из русских артистов, благодарила за выступление. А в это время Гарамов, закрывшись от всех в гримёрке, переживал свою неудачу. Он так и не смог заставить себя выйти...

К началу

О ДЕТСТВЕ
Он был из семьи волжских речников. Дед жил в Рыбинске, работал на реке. Каждое лето брал всю семью на свой теплоход, и маленький Вовка до начала учёбы проводил летние месяцы на Волге. На всю жизнь к Волге у него осталось особое отношение.
В маленьком подмосковном посёлке, где он провёл детство, вся жизнь была связана с рекой. Почти всё население было занято на обслуживании шлюзов. Дети жили теми же радостями и заботами, что и взрослые: помнили все проходящие теплоходы по названиям, знали по именам капитанов, матросов команды...
Мальчишки различали теплоходы по гудкам. Заслышав сигнал, безошибочно определяли: «Вон идёт такой-то!» Но радостно бежали встречать на берег каждый. Взрослые были тут же. Кричали, махали руками и платками, узнавали знакомые лица на борту, передавали приветы, перебрасывались шутками, сообщали последние новости... У Вовкиной мамы на каждом теплоходе были знакомые. С каждой палубы неслось зазывное:
- Гутя! Иди к нам!
И Гутя, Августина, гремя костылями, бесстрашно бросалась вниз с крутого берега, ковыляя по сходням, забиралась на палубу... За ней едва поспевали сын, сестра Вера, племянники... Она была отчаянная.
Отчаянность, упорство, умение сопротивляться обстоятельствам и преодолевать трудности – это досталось ему от мамы. И, когда, отпустив носки, он падал из-под купола с тридцати метров в своей знаменитой «капле», он делал это с тем же упрямым бесстрашием, с каким когда-то его мама бросалась с высокого берега на шаткие сходни.

К началу

О МАМЕ
Свою маму, несчастную, сильную, стойкую, он обожал. Между ней и единственным сыном до последнего дня сохранялась прочная, нежная душевная связь.
Чтобы подарить жизнь единственному сыну, она заплатила здоровьем. Об этом он помнил.
Его жизнь начиналась необычно - он появился на свет в... Николо-Угрешском монастыре в подмосковном городе Дзержинский. Там в 1951 году находилась больница.
Правда, священные монастырские стены оказались ещё и безжалостно-холодными. Бедная его мама вынуждена была провести ночь в таком лютом морозе, что проснувшись утром, почувствовала, что её «ночная рубашка примёрзла к стене»...
Всё же обстоятельствам своего «чудесного» рождения он придавал особое значение, Святого Николая считал своим покровителем и закончил жизнь глубоко верующим человеком. Его вера была выстраданной и не показной. О ней он говорил вслух редко.
Жестоко застудившись в монастыре, «мама Гутя» молодой женщиной стала инвалидом, передвигалась на костылях, жила только на таблетках. Но не утратила ни мужества, ни воли к жизни, ни жизнелюбия. Никогда никому не была в тягость, наоборот, к ней, изувеченной болезнью и немощной, тянулись люди, грелись от её тепла, заряжались её весельем, общительностью и оптимизмом.
Когда умерла сестра Вера, Августина взяла к себе двух её детей. Ютились все вчетвером в однокомнатной квартире. Мама-инвалид никогда не опускала рук: сама всё делала по дому, стирала, готовила, сидя на табуреточке. Ценой героических усилий и лишений в одиночку подняла на ноги троих детей. Живая, весёлая, неунывающая, она смеялась, пела, играла на гитаре... Она сумела сделать нищее и скудное детство светлым, тёплым и радостным.
Под старость она почти совсем ослепла. Сын оплатил ей дорогую операцию, достал импортные искусственные глазные хрусталики, и зрение восстановилось. Этим он подарил ей несколько лет счастливой старости – и это хоть немного стало для него утешением после смерти мамы.

К началу

О ГУЦЭИ
Его «alma mater» - московское Государственное училище циркового и эстрадного искусства (ГУЦЭИ), которое он окончил в 1970 году. Об училище и годах учёбы вспоминал всегда с теплотой и благодарностью. Помнил и о тех выдающихся артистах, с кем довелось учиться в ГУЦЭИ в одно время: дрессировщике Юрии Куклачёве, клоуне Анатолии Марчевском, канатоходце Александре Медникове, эквилибристе Анатолии Купцове, «эстрадниках» Геннадии Хазанове, Жанне Бичевской... Кто-то учился на курс «ниже», кто-то – «выше»...
«Хоть мы и считались училищем, но программа у нас соответствовала театральному вузу. Чему нас только ни учили!.. В программе были мастерство актёра, история цирка, хореография, музыкальное воспитание, уроки грима!..»
С сожалением и болью сравнивал прежние времена училища с нынешними. Отмечал, как изменились уровень подготовки будущих артистов, критерии оценок и требования к студентам.
«Сейчас работает у меня мальчик. Он у меня появился как стажёр училища. Проходит год, училище требует от меня поставить ему оценки. Я ставлю пять «пятёрок». Они смотрят, «рисуют» от себя ещё штук пять «пятёрок» - дают «красный» диплом. Им тоже хорошо – они за каждый «красный» диплом дополнительные деньги получают!..»
За несколько недель до смерти, в мае 2012-го, был на дипломном спектакле очередного выпуска ГУЦЭИ и вернулся удручённый беспомощностью современных выпускников. «Ладно, о мастерстве актёра, музыкальном воспитании, гриме уже речи не идёт. Ну, хоть каким-то профессиональным навыкам за четыре года можно было научиться? Хоть что-то делать? Хоть на руках стоять?!!»
При таких педагогах и студентах будущее училища представлялось ему мрачным. Он очень переживал, не хотел оставаться в стороне от проблем и искал выход. «У нас с моими друзьями-артистами, моими бывшими партнёрами, появился даже план «захватить» училище!..» План «Захват» предполагал, по сути, появление в России циркового учебного заведения нового типа: с заинтересованными преподавателями, профессионалами своего дела, со специализированным под цирковые нужды помещением, с продуманным, соответствующим самым современным требованиям техническим оснащением.
Сбудутся ли когда-нибудь мечты лучших цирковых артистов недавнего прошлого о своей цирковой школе – современной, востребованной, престижной?..

К началу

О КАРАНДАШЕ
"Бессмертный афоризм"
Гарамов довольно долго работал в одной программе с великим клоуном Карандашом. Жена знаменитого комика, Тамара Семёновна, подружилась с Валей Гарамовой. Дружба жён познакомила друг с другом и мужей.
Во время знакомства с Владимиром Алексеевичем Карандаш был уже очень немолодым человеком, и его долгую борьбу с пагубным пристрастием к спиртному, главной героиней которой была Тамара Семёновна, к этому времени можно было считать окончательно проигранной.
Карандаш категорически запрещал звать себя по паспорту «Михаилом Николаевичем Румянцевым» и говорил: «Румянцев – это для домоуправления».
Рассказ о себе Карандаш начинал с обязательного присловья: «Я семь тюрем прошёл, цистерну коньяка выпил...» Насчёт «семи тюрем» – это была не только присказка. У великого комика были особые отношения с советской властью. Не все его шутки считались «идеологически правильными». Как вам, к примеру, такая реприза:

Выходит Карандаш на манеж с мешком. Кладёт мешок, садится на него сверху.
Инспектор манежа спрашивает:
- Карандаш, ты на чём сидишь?
- На картошке! Сейчас вся Москва на картошке сидит!

После таких номеров Карандаша ждала не только бурная реакция публики, но и... чёрный «воронок» к подъезду цирка после представления. Правда, в темницах клоуна не томили. Всю ночь проводили «воспитательную работу», а утром возвращали в цирк.
Иногда, выходя в цирковой коридор, Карандаш заставал там «живую картину»: десяток гимнастов и акробатов, понуро сидящих на табуретах. Здоровые, могучие атлеты, нестерпимо страдающие «после вчерашнего». Карандаш останавливался, спрашивал:
- Что, нет денег?
Группа оживлённо кивала, радуясь неожиданному сочувствию. А Карандаш торжественно изрекал:
- Привяжи к ж... веник – будет много денег! – и неторопливо удалялся по коридору.
Разочарованные акробаты совещались и высылали к Карандашу «делегата». Клоун выслушивал «нижайшую просьбу» о сотенной – по десятке на каждого - и вновь удовлетворённо-назидательно повторял:
- Хочешь много денег – привяжи к ж... веник!
Помучив таким образом «страждущих» ещё какое-то время, Карандаш денег всё-таки давал.

К началу

О ВЫСОЦКОМ
Высоцкий был для него больше, чем любимый артист и поэт. Он был его кумир, величина бесспорная, неизменная и абсолютная. О Высоцком он всегда говорил с благоговением, понижая голос. Помнил любимого артиста во всех киноролях, даже в мелких эпизодах. Дорожил книгой Высоцкого «Нерв». Знал наизусть огромное число стихов. И, кажется, всех героев, все переживания и состояния соотносил со своей жизнью, пропуская через себя.
Однажды вдруг начал читать:

Ой, где был я вчера - не найду, хоть убей!
Только помню, что стены - с обоями...
Помню, Клавка была и подруга при ней,
И что целовался на кухне с обоими...

Не мог остановиться, пока не дошёл до конца. И читал очень хорошо – в характере, в образе. Он не подражал Высоцкому, он понимал его.
Рядом с Высоцким из поэтов для него стоял только Пушкин, которого он тоже хорошо знал, но... «Высоцкий – больше, чем поэт, больше, чем великий поэт». Перед Высоцким он преклонялся и... чувствовал личную вину.
«...В семидесятых годах мы были на гастролях в Минске. Туда же приехала и «Таганка». Я ходил на спектакли, видел «Гамлета» с Высоцким. Мы подружились с семьёй «таганских» артистов. Навсегда запомнил их фамилию - «Давыдовы». Почему запомнил: у нас был сын Денис, и они всё говорили, что своего сына тоже хотели назвать Денисом, был бы «Денис Давыдов». Узнав о моём отношении к Высоцкому, эти люди начали возмущаться: «Да ты что! Да ты думаешь, он свои песни сам пишет? У него есть знакомый алкаш, тот Высоцкому всё и сочиняет - за бутылку. Все знают!..» Я молодой был. Всему верил...»

К началу

О ТРОЙНОМ САЛЬТО
Тройное сальто уже давно перестало быть рекордным трюком. Но в каждом воздушном полёте идёт незримая борьба за этот эффектный элемент. Тройное сальто – своеобразная черта мастерства, отделяющая просто хороший полёт от полёта экстра-класса. Владение тройным сальто – лучшая «визитная карточка» гимнаста, представляющая его цирковым профессионалам. Все исполнители этого трюка известны им по именам, о них говорят, их обсуждают, этим именам обеспечено место в истории цирка.
Владимир Гарамов исполнял тройное сальто в течение пятнадцати лет. До своих сорока трёх. На каждом представлении. Были периоды, когда трюк «шёл» так хорошо, что намеренно «завалить» его ему было труднее, чем прийти точно. Его огорчало, конечно, если зрители не могли по достоинству оценить это достижение. Или когда донимали журналисты: «Вот вы пятнадцать лет делаете всё время тройное сальто. Не пора ли выучить что-то новенькое?» В таких случаях он говорил: «Много ли вы знаете бегунов-спринтеров, которые десять-пятнадцать лет бегали бы «стометровку» быстрее десяти секунд? Такого не бывает! А ведь это то же самое...»
...Когда я писала текст представления его к званию народного артиста России, попросил прежде показать написанное ему. Потом позвонил: «Не пиши, что я - первый исполнитель тройного сальто, надо мной же смеяться будут!.. Я - где-то четвёртый-пятый...»
Я исправилась. Пусть будет «четвёртый-пятый». Зато для многих поклонников цирка – единственный, неповторимый и лучший.

К началу

О ЯПОНИИ
Он объехал весь мир. Даже в Австралии бывал, где его усиленно искушали баснословными гонорарами в австралийских долларах, которые дороже американских – «Вам ничего не надо делать – вы будете только учить наших гимнастов...»
Но особые отношения связывали его с Японией. Семнадцать раз он приезжал в эту страну, последний раз – прошлой осенью. В Японии его восхищало всё. От удобства и продуманности японского быта («Там везде есть краны, из которых можно брать горячую кипячёную воду») до японского патриотизма, любви к Родине и таких традиционных качеств национального характера как честность, вежливость, внимательность, деликатность.
Однажды, после трёх за день представлений, он направился в магазин, соблазнённый широким выбором японской радиоэлектроники. Оттуда возвращался нагруженный покупками – на каждом пальце по пакету. И едва успел дойти до остановки, с неба хлынул проливной ливень. Все японцы раскрыли зонтики. Над собой. А тот, что стоял за русским артистом, - над соседом впереди. Уверения, объяснения, возражения успеха не имели. Пришлось так и войти в автобус в сопровождении японца с зонтиком. В довершение ко всему через несколько остановок выяснилось, что автобус идёт совсем не туда, куда нужно. Гарамов бросился к выходу. Японец – следом. Так и дошли они до самой гостиницы вдвоём: русский артист, увешанный пакетами, и незнакомый японец, мокнущий сам, но раскрывший зонт над случайным соседом. Никакой благодарности островитянин не принял – растворился в дожде, оставив попутчика на крыльце размышлять о загадочной японской душе.
В другой раз, будучи в Японии, он возвращался в гостиницу, нагруженный пакетами с покупками. Среди прочего там лежала бутылка хорошего рома. По дороге вспомнил, что забыл купить хлеб. Забежал в магазин, оставил пакеты возле кассы, быстро взял хлеб, подхватил сумки – и в гостиницу. В номере, разбирая покупки, с досадой обнаружил, что бутылка... пропала! Вернулся в магазин, где оставлял пакеты, забежал в винный отдел, где покупал ром, - японцы только втягивали головы в плечи и белели от ужаса от свалившихся на них подозрений, но беспомощно разводили руками: «Не знаем!»
О пропаже у Гарамова бутылки рома быстро узнали живущие в гостинице цирковые. Он сокрушался: «А ещё говорят, в Японии не воруют!..» Жаль было не рома, жаль было сложившегося образа честной, порядочной, законопослушной Японии, который он успел полюбить.
Через пару дней кто-то из цирковых принёс новость: в магазине, где Гарамов покупал хлеб, на видном месте стоит бутылка рома. Пошёл взглянуть – точно! Стоит его бутылка на полочке возле кассы, аккуратно упакованная в пакетик. «Это же моя бутылка!» - «Конечно, твоя, - невозмутимо согласился кассир. – Она из пакета выпала и закатилась под кассовый аппарат. Мы вечером стали убираться – её нашли». Бутылку возвратили законному владельцу в целости и сохранности.
...Японию и японцев он любил искренно и не уставал ими восхищаться.

К началу

О БРАЙТОНЕ
В Америке Владимиру Гарамову пришлось жить и работать в течение полного года. Переезжать из города в город, наблюдать за чужой жизнью, её нравами и порядками.
Первое его впечатление от знаменитого района русских эмигрантов Брайтон-Бич было не самым приятным. Местные обитатели показались ему недалёкими, ограниченными людьми, без особых духовных запросов. Неожиданно судьба дала ему случай ближе узнать наших бывших соотечественников в Америке.
Американский русскоязычный журнал попросил артиста об интервью. На встречу с журналистами он отправился вдвоём с дочкой Машей.
Первое, что встречало гостей в редакции, был огромный, во всю стену портрет Сергея Довлатова. Журналистка усадила гостей, и началась беседа. Через несколько вопросов стало уже понятно, что общение идёт как-то странно. Вопросы были составлены так, чтобы подтолкнуть отвечавших на негативные отзывы о России, о Москве. Ответы же записывались на диктофон, но записывались... выборочно. Весь негатив попадал в запись, но когда гости говорили что-то хорошее о России, диктофон тут же выключался. Маша переживала: «Папа, я не хочу ничего говорить. Когда я говорю что-то хорошее, они не записывают...»
Интервью с грехом пополам подошло к концу и закончилось фотосессией.
Уже в Москве отец и дочь Гарамовы получили по почте три экземпляра роскошно изданного журнала с опубликованным интервью. Но все три чуда заокеанской полиграфии в Москве ждала мучительная казнь. Первый был разорван на мелкие кусочки, второй – сожжён, третий постигла ничем не лучшая участь.
Выяснилось, однако, что журналы, как и рукописи, «не горят». Через несколько лет Гарамову сообщили друзья: давнее интервью обнаружилось в Интернете и теперь свободно доступно всем желающим.
Подобная история отнюдь не улучшила отношения Владимира Алексеевича к русским эмигрантам с Брайтон-Бич, которое кратко выражалось в одной фразе:
«Брайтон – это такой колхоз!..»

К началу

О "НОВОГОДНЕМ ОГОНЬКЕ"
Если сегодня цирк и появляется на телеэкране, то чаще всего в привычном уже «формате», когда на переднем плане кто-нибудь из «звёзд» качает бёдрами, открывая рот под фонограмму, а на заднем - кто-то из цирковых в это время «крутит» тройное сальто – с риском для жизни и максимальным напряжением сил. Владимир Гарамов рассказывал об одной подобной съёмке, в которой ему довелось принять участие.
На одном из телеканалов снимали какой-то из «Новогодних огоньков». Гарамовых позвали «ассистировать» при исполнении песни модного недавно певца. Вышла «звезда», пошла фонограмма, гимнасты начали работу в воздухе. Отработали честно, чисто, красиво, без срывов. Закончили – бежит режиссёр. Что-то там у поющей «звезды» не так пошло: то ли фонограмму заело, то ли в такт не попал – нужно переснять! А для гимнастов это «переснять» - значит без отдыха, без паузы полностью повторить весь сложнейший номер с тяжелейшей физической нагрузкой от начала до конца.
Согласились. Певец вновь затянул про «свой самолёт»:

Ты далеко-о-о от меня,
За пеленой другого дня,
Но даже время мне не сможет помеша-а-а-ать...

А они ещё раз повторили свой полёт. Полностью. Без сокращений. Без единой ошибки. В темп, с настроением, с улыбкой....
Публика оценила этот маленький, но в прямом и переносном смысле высокий подвиг. Зал стонал и бесновался. А вот об оставшейся внизу «звезде» все как-то нечаянно забыли...

К началу

О ЖЕНЩИНАХ
Почти о каждой знакомой женщине он имел повод пожалеть и посочувствовать: «Бедненькая!..» Начиная от мамы, сестры, дочки и заканчивая незнакомой шестилетней девочкой из екатеринбургской детской цирковой студии – «Её под купол поднимают, бедненькую!..»
К женщинам он относился трогательно-заботливо и предупредительно. Раздражали его в них только глупость и равнодушие. «Её муж тройное сальто делает, а она в это время сидит – носки поправляет!» - этого он простить не мог.
Однажды позвонил – и с вопросом: «Вот скажи, что она такое, эта ваша женская дружба?..» Оказалось, один из его ребят получил травму. Неопасную, но чувствительную. Гарамов говорил тренироваться и понемногу «закачивать» ногу до постепенного восстановления. Мама пострадавшего настаивала на операции. А учитывая, что эта мама была давней подругой семьи Гарамовых, дело принимало характер «семейной войны». Жена Владимира Алексеевича, Галина Ринатовна, встала на сторону мужа, и бывшие подруги перешли к активным «военным действиям». Внезапно оказавшись в эпицентре по-женски бурного выяснения отношений, Владимир Алексеевич относился к ситуации с лёгкой опаской и иронией: «А ведь ещё хотели дачи рядом покупать, чтобы быть всё время вместе! Что бы сейчас было? Были такие подруги, а теперь даже не разговаривают! Ох, женщины... Вот ваша дружба...»
Победила медицина, операция прошла успешно.
«...Когда вернётся Юрий?» - «Кто знает? У моих партнёров, тех, с кем я раньше работал, были случаи, когда человек после тяжёлой операции через десять дней начинал тренироваться. Теперь всё от него зависит...»

К началу

О ДОЧЕРИ
«Машенька»
Первая жена подарила ему сына Дениса, отличного гимнаста, переставшего летать после травмы.
В браке со второй женой Галиной появилась на свет Маша, Мария Гарамова. Впрочем, «Маша» - это имя никогда не звучало в наших разговорах. Только – «Машенька». Не удивлюсь, если и за всю жизнь он ни разу не назвал её по-другому.
Дочь была для него эталоном всего. Каждую встреченную девушку он оценивал, исходя из сопоставлений – выше, ниже, стройнее, полнее «Машеньки». Высший комплимент: «Так похожа на Машеньку!»
«Машенька» с четырнадцати лет летала под куполом, вошла в знаменитый полёт отца полноправным партнёром, подготовила собственный номер на соло-трапеции «Чайка», стала признанной артисткой и лауреатом Национальной премии «ЦиркЪ» – гарамовский характер!
«Мои дети – бойцы!» - это он ценил больше, чем «красавцы», «отличники» или «чемпионы». О Маше рассказывал: «Иногда стоит за кулисами перед выходом и плачет – боится какого-нибудь перелётика. Я говорю: «Ну, ладно, Машенька, если ты боишься, не надо, не будем делать этот перелётик!» Она сразу начинает возражать: «Нет-нет! Как же так? Чтобы я – и не сделала?!!» Она – боец!»

К началу

О САРАТОВЕ
В марте-апреле 2011-го в Саратов он попал случайно. До этого семнадцать лет не гастролировал по городам России – работал только в Москве и за рубежом. Пригласил руководитель программы дрессировщик Ринат Касеев: «Поедешь со мной в Саратов?» Почему бы и нет?! Репутация Саратова как исторического циркового города привлекает сюда многих артистов.
В Саратове решалась судьба одного из его солистов – Паши. Это Павел «крутил» под саратовским куполом тройное сальто. Незадолго до саратовских гастролей парень встретил бывшую одноклассницу и... «любовь нечаянно нагрянет»... Только вот солидная сотрудница банка поставила условие: «Или я - или цирк!» В Саратов приехали и Павел, и его избранница. Гарамов тайно надеялся, что девушка, ближе узнав цирк, изменит своё мнение. Но ошибся.
Его негодованию не было предела: «Её муж тройное сальто под куполом делает, а она в это время сидит – носки поправляет!..» Павел вскоре из номера ушёл.
...Я часто и горячо просила: «Приезжайте к нам в Саратов ещё! Пожалуйста!» Ответа долго не было, но за несколько недель до смерти Владимир Алексеевич вдруг сказал: «Конечно, приеду! Касеев хочет в следующем сезоне обязательно попроситься в Саратов...»
Программа Касеевых, может быть, и приедет в Саратов. Не знаю, кого они привезут с собой. Зато заранее известно, кого в ней теперь будет не хватать...

К началу

ОБ г. ЭНГЕЛЬСЕ
Когда в 2011-м году Владимир Гарамов был на гастролях в Саратове, в Энгельс он в тот раз не заезжал, но... «Я был в этом городе когда-то...»
Иногда я рассказывала ему о нашей энгельсской жизни, о том, что живу в краснокирпичной «хрущёвке» («Я тоже в такой жил с мамой»), о количестве пивных заведений и их завсегдатаев в нашей округе («Как ты там живёшь, бедненькая?»). Однажды спросил: «А как ваш город назывался раньше?» Я ответила. «Покровск! Как красиво!.. А Энгельс – что это за название такое вообще?!»
Энгельсский альманах «Другой берег» напечатал моё стихотворение «Юность и Вольтижёр». В последний момент перед сдачей номера в типографию я попросила редактора Александра Бурмистрова добавить посвящение: «Владимиру Алексеевичу Гарамову, заслуженному артисту России и её лучшему воздушному гимнасту». К счастью, добавить успели... Свежий номер отправила Владимиру Алексеевичу на домашний адрес в Москву. Он успел его получить только потому, что начало екатеринбургских гастролей перенесли на десять дней. Это оказались его последние гастроли. Наш энгельсский альманах и несколько десятков посвящённых ему строк стали одним из последних счастливых моментов в жизни большого Артиста. Он ушёл меньше, чем через месяц.
...А стихи и посвящение остались. Теперь они – память.

К началу

О НЕВОПЛОЩЁННОЙ МЕЧТЕ
Владимир Гарамов руководил прекрасным, сложным и оригинальным номером, пользующимся успехом во всех странах, на всех континентах. Но у него была мечта о чём-то большем, ещё более грандиозном, великолепном и впечатляющем – о собственном шоу.
«Siberia» - так должен был называться проект. Рассказ о мощи, богатстве и красоте русской Сибири понятным без перевода языком цирковых жанров. Несмотря на все трудности 90-х годов, на равнодушие к цирку, на отсутствие денег и внятных перспектив, был разработан сценарий, написана музыка...
С новым проектом Гарамов пришёл к директору Цирка на Цветном бульваре Максиму Никулину. С Максимом Юрьевичем его связывали многолетние дружеские отношения.
Максим Никулин поначалу не проявил особого энтузиазма в отношении новой идеи, предчувствуя, каких непомерных расходов потребует её воплощение. «И где мы это покажем?» - «Хотя бы в России». Никулин вздохнул и вернул сценарий: «Готовь смету».
Композитор, написавший музыку для будущего спектакля, Михаил Экимян, с волнением ждал возвращения друга с судьбоносным решением...
Казалось бы – победа! Но...
Почему «Siberia» никогда не увидела огней манежа? Была ли тому причиной неуверенность автора в собственных силах, предчувствие, что могут подвести возраст и здоровье, сомнение в успехе? Сам Владимир Гарамов уже никогда не ответит на этот вопрос. Если ответ у него был...

К началу

ПОСЛЕДНИЙ ЗВОНОК
Он позвонил в субботу, поздним вечером 16 июня. В отличном настроении. Ему всё нравилось в Екатеринбурге: город, цирк, гостиница, радушный приём... «Вы в Екатеринбурге теперь до пятнадцатого июля?» - «Нет, до восьмого. Мне даже жаль, я бы с удовольствием здесь подольше остался...»
Зашёл разговор о том, как принимают номер зрители. «Знаешь, какой зритель у меня самый любимый? Цирковой обслуживающий персонал. Все эти женщины - уборщицы, гардеробщицы, билетёрши... Ведь они в цирке за столько лет всё видели, всё знают. Они всё могут оценить. И когда такая женщина бросает свои пальто в гардеробе и кричит: «Нина, посиди тут за меня, я пойду Гарамовых посмотрю!» - это для меня лучшая оценка!»
Главная новость: «Ко мне пришли двое новых ребят...» Это было «больное место» номера. В полёте, рассчитанном на девять «единиц», в Екатеринбурге работали четверо. Он всегда мечтал о талантливых, честолюбивых, надёжных и преданных учениках. Кто-то приходил, но не все оставались. Екатеринбургское пополнение оказалось очень кстати: «Девочка – совсем как Машенька! И мне показалось, отчаянная. Я думаю начать готовить с ней сложные, «крученые» трюки». А мальчик... «Он мне так подходит! По росту, по весу, по возрасту... Я так рад!..» Он был полон планов, думал о новых учениках, трюках, гастролях...
Прощались мы торопливо. Что поделать? – В тот вечер сборная России играла с греками... «У меня тут по телевизору футбол начинается. Ну, я тебя целую! Мамочке привет! Пока-пока!..»
Пока-пока...

Своё последнее упокоение он нашёл на кладбище города Дзержинского под Москвой, неподалёку от Николо-Угрешского монастыря, где шестьдесят лет назад началась его жизнь.
...Может быть, где-то там, высоко, он сейчас репетирует тройное сальто с ангелами?..

К началу

Автор, и друг В. Гарамова - Ольга ЖОГЛО
e-mail: [email protected]

Источник: http://scdr.ru/tribuna.htm

#31 Diabolo

#32 ОБУЗА

#33 baks

#34 Масяня

#35 baks

Количество пользователей, читающих эту тему: 0