Перейти к содержимому

Фотодром Шираслана. Новое
подробнее
12-й Международный фестиваль циркового искусства «Золотой слон» в Жироне(12th International Circus Festival Gold Elephant in Girona).
подробнее
Животные в цирке- наша жизнь, наша самая большая любовь.
подробнее

Фотография

Журнал Советская эстрада и цирк. Март 1974 г.

Советская эстрада и цирк Советский цирк март 1974

  • Авторизуйтесь для ответа в теме
Сообщений в теме: 3

#1 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 01 October 2016 - 14:37

Журнал Советская эстрада и цирк. Март 1974 г.

 

 

Прикрепленные изображения

  • 9.jpg
  • 8.jpg
  • 6.jpg
  • 7.jpg
  • 5.jpg
  • 4.jpg
  • 3.jpg
  • 2.jpg
  • 1.jpg
  • 0.jpg
  • 10.jpg
  • 11.jpg
  • 12.jpg
  • 13.jpg
  • 14.jpg
  • 15.jpg
  • 16.jpg
  • 17.jpg
  • 18.jpg
  • 19.jpg
  • 20.jpg
  • 21.jpg
  • 22.jpg
  • 23.jpg
  • 24.jpg
  • 25.jpg
  • 26.jpg
  • 27.jpg
  • 28.jpg
  • 29.jpg
  • 30.jpg
  • 31.jpg
  • 32.jpg
  • 33.jpg
  • конец обложки.jpg
  • начало обложки.jpg


#2 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 03 October 2016 - 11:43

Клоуны Станислав Щукин и Валерий Серебряков

 

Если бы человек, мечтающий о цирковом поприще, спросил — как стать клоуном? — ему непременно бы посоветовали обратиться в училище циркового искусства. Да, действительно, комических актеров для цирка готовит ГУЦЭИ. Но это отнюдь не означает, что каждого студента, окончившего курс с отличными отметками, срезу ожидает успех и мгновенное признание публики.

 

Вот что написал по этому поводу знаменитый Карандаш: «Можно привить будущему клоуну сценическую культуру, научить хорошо говорить, добиться пластической и мимической выразительности. И все-таки он не станет от этого популярным у публики... Популярным он может стать только тогда, когда созданный им образ, его исполнительская манера станут близки и понятны сегодняшнему зрителю». Так как же приходит к клоуну успех? Мне кажется, лучше всего рассказать об этом на примере конкретных творческих судеб. Вот на манеже коверные Станислав Щукин и Валерий Серебряков. Они появляются, и публика смеется, смеется до слез. А потом с нетерпением ждет нового выхода клоунов. ...Зеленые, красные, синие воздушные шары. Их много, и они уносят человека в цирковое поднебесье. Человек находчив: ловко вскарабкавшись по веревке, обрывает шары один за другим, щедро одаривая ими публику. Связка постепенно уменьшается и начинает опускаться. Но человек увлекся, сорвал лишний шар, а потому стремительно «пошел на посадку», которая оказалась не слишком удачной. Однако Станислав Щукин (это он совершал смелый полет) не привык унывать. Такой уж у него характер. Не вышло — ну, что ж! Он готов повеселить всех, представив своего «самого любимого артиста». На манеж в расписной рубахе, с балалайкой в руках выходит Валерий Серебряков. Щукин п шутку называет этого неумеху «артистом». Но Серебряков доверчив и поддается на розыгрыш. Правда, он здесь впервые и потому немного испуган. А тут еще эти непомерно большие — «на вырост» — сапоги. Это, конечно, тоже смущает его. И все-таки надо постараться и показать себя с наилучшей стороны. Ведь ему так необычайно повезло — появиться на арене цирка! Глаза его сияют, улыбка растягивает губы, и нет сил скрывать от окружающих свое счастье. Изумленно-радостное выражение застыло на лице парнишки. Он делает шаг, другой, спотыкается и... падает на манеж. Такой позор трудно пережить. Лучше уж вовсе уйти отсюда. Маленький смешной неудачник сидит на манеже, пытаясь спрятать лицо, застенчиво трет пальцем ковер. Но Щукин подбадривает новичка. И тот вдруг начинает лихо плясать... на руках. Так и строятся их взаимоотношения. Ловкий, разбитной Щукин все время пытается подшутить над наивным, застенчивым Серебряковым. Однако далеко не всегда Щукину удаются такие проделки — Серебряков хоть и вправду застенчив, но не такой уж недотепа, как это может показаться с первого взгляда. И он частенько выходит победителем из забавных поединков. Разве так уж нова эта коллизия, когда ловкий и самоуверенный подсмеивается над тихим и скромным, подстраивая ему ловушки? Бывало это в цирке. И не раз. Тогда почему такой смех, нет, не смех, а хохот стоит в зале? Секрет удачи Серебрякова и Щукина, как мне кажется, в их подкупающей искренности, непосредственности. Они сами безоговорочно верят во все, что происходит с ними и вокруг них. И зрителей увлекает эта вера. Выстраивая комические сценки-репризы, молодые коверные отбирают краски яркие, сочные, постоянно пользуются приемами гротеска. Если они берут шприц, то он преогромный, если молоток, то это молоток-великан. А какие здоровенные сапоги на маленьком Серебрякове! Все здесь чрезмерно преувеличенно. Однако, попадая в самые невероятные ситуации, клоуны всегда соблюдают удивительное чувство меры. (Особенно это относится к Серебрякову.) Создается даже впечатление, будто актерской игры здесь нет вовсе. А есть забавы двух неуемных мальчишек, забавы шумные, веселые, непосредственные. Щукин прыгает через резиновую скакалку. А что же Серебрякову — сидеть, смотреть и скучать? Ну нет! Он подкрался, натянул резину, и она пребольно ударила Щукина. Тот вертится, ищет виновного, но у Серебрякова такой невозмутимо безмятежный вид, что заподозрить его в подвохе просто невозможно. Безмятежность, невозмутимость сыграны Серебряковым настолько точно, что точнее, пожалуй, и не сыграешь. А вот другая реприза. Клоуны хотят показать серию акробатических трюков. Серебряков храбро карабкается на плечи к партнеру, наступает ему на голову, обрывается и вновь карабкается. Выбившись из сил, оба падают. И если Щукин все же через силу поднимается и пытается объявить в микрофон следующую «серию», то Серебряков лежит в полном изнеможении, а потом пытается тихо-тихо уползти с манежа. Крайнее изнеможение клоунов, попытка Серебрякова улизнуть с арены — все удивительно по своей достоверности. И зрители, ни на минуту не забывая, что находятся в цирке, все же поддаются очарованию игры артистов и почти готовы поверить, будто эти шутки не придуманы заранее. Повторяя даже известные репризы, Щукин и Серебряков как бы заново переосмысливают их. Они изображают на манеже но клоунские поступки и чувства, а радости, обиды и удачи двух очень забавных людей. Когда Щукин обижает Серебрякова, то зрители видят не оскорбленного клоуна, а ребячливо веселого человечка, которого несправедливо обидели и он вот-вот расплачется. Серебряков любит зафиксировать то или иное выражение, то или иное внутреннее состояние. И опять-таки это не ради «игры» на публику, а просто такой уж медлительный характер у его героя. Всем не раз приходилось видеть, как комик, испугавшись чего-то, начинает «трястись» от страха в буквальном смысле слова. Зрители, конечно, смеются. И тогда клоун стоит и трясется, пока не «выжмет» весь смех. У Щукина и Серебрякова такого не бывает. Сколько бы ни застывал медлительный Серебряков и сколько бы ни смеялась над ним публика, артисты подчиняются только внутренней логике своих пусть и нелогичных поступков. Вернемся опять к акробатической сценке. Щукин раздевается, поигрывает мускулатурой и предлагает Серебрякову последовать его примеру. Тот стесняется, не хочет раздеваться. Заглядывает в вырез рубахи и от стыда за свою худобу заливается краской. Зрительный зал хохочет. Но Серебряков не стремится подольше «выжать» смех. Клоун живет в сюжетных рамках репризы. Собравшись с духом, раздевается и... замирает: будут над ним потешаться или нет? И зрители, сочувствуя ему, а этот момент не смеются. Способные молодые клоуны заставляют зрителей неотрывно следить за всеми нюансами своей игры, за малейшими ее оттенками. В этой достоверности переживаний — особенность их стиля, их манеры. Как они шли к своей актерской удаче? Валерий Серебряков — сын артистов цирка, на манеж вышел в ранней юности. Был акробатом-эквилибристом. Позже участвовал в спектакле «Пароход идет «Анюта», исполняя роль робкого кочегара. Его номер «Эквилибр» органично вписывался в сюжет спектакля. Когда был организован «Цирк на воде», Серебряков перешел туда. Там он впервые встретился со своим нынешним партнером. Но тогда еще они работали не вдвоем, а втроем. В их веселом трио участвовал талантливый комик Александр Глущенко, у которого мог.оа^ю коверные многому научились. Станислав Щукин закончил ГУЦЭИ в 1965 году, выступал в паре с коверным Акопом Узуняном, потом — в «Цирке на воде». Уже тогда Щукин хорошо владел мимикой, был пластичен, освоил различные цирковые жанры. Однако потребовался значительный срок, прежде чем Серебряков и Щукин смогли накопить определенный творческий опыт, потребовалось то благоприятное стечение обстоятельств, при которых артисты встретились друг с другом. И, наконец, потребовалось время, чтобы их дуэт стал таким, каким мы видим его сегодня. Зрители очень тепло принимают выступление этого комического дуэта. Первые успехи заставляют способных комиков еще серьезнее относиться к своему искусству. Они много размышляют над новыми темами, прислушиваются к советам коллег, вносят поправки в свой репертуар. К сожалению, артисты работают без помощи режиссера, самостоятельно. Это порой сказывается на их работах: сценки иногда бывают несколько растянуты, не всегда точно продуманы финалы реприз. А в клоунских интермедиях, как известно, ударная точка — всегда в финале. Работая самостоятельно, Серебряков и Щукин многое «доводят» до конца на зрителях. Поэтому сегодня они могут показать репризу так, а завтра, ориентируясь на реакцию зрителей, попытаются исправить ее, «дотянуть». И они постоянно что-то меняют в своей работе, ищут новое, экспериментируют. Что ж, видимо, и таким путем можно идти к успеху. И все-таки желательно, чтобы дальнейшую работу этих талантливых коверных направляла рука опытного режиссера, чтобы специально для них, учитывая их актерскую индивидуальность, был написан острый, оригинальный репертуар. ГЕНРИЕТТА БЕЛЯКОВА

 

 

Первая программа второго "Цирка на льду"

 

Прежде кем высказать свои суждения о программе второго «Цирка на льду», хочу сделать две оговорки.

Оговорка первая. Смотря эту программу, вольно или невольно сравниваешь ее с тем представлением, которое выпустил в свое время выдающийся режиссер нашего цирка, ныне покойный, Арнольд Григорьевич Арнольд.

 

http://www.ruscircus...irka_na_ldu_743

 

 

Проблемы цирка

 

 

http://www.ruscircus...blemy_cirka_743



#3 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 07 October 2016 - 18:25

Воздушная гимнастка Любовь Писаренкова Воздух предполагает крылья. Крылья души, может быть, прежде всего. Чтобы номер воздушной гимнастики был не просто демонстрацией ловкости и гибкости человеческого тела, поражал не только рекордными трюками и бесстрашным преодолением трудностей, но воспринимался произведением искусства со своим особым образным строем, нужно немало — поэтическая душа, тонкое, неэлементарное восприятие мира...

 

Впечатление именно такого изящного. поэтического произведения и оставляет пластический этюд в кольце Любови Писаренковой, хотя сложные трюки, которые она делает в воздухе, — трюки каучука — делают обычно на земле. Она исполняет их легко, ибо техника здесь достигла такого уровня, что ее уже и не замечаешь. Это та техника, без которой, например, а балете не возникает красота. Когда смотришь номер Писаренковой, слова «артистичность», «музыкальность», «чувство формы» рождаются сами собой. И завершает этот ряд слово «образ». Образ человека сложного духовного мира. Именно это придает одухотворенность линиям, особую живую незатверженную красоту — все то, чем волнует исполнение Писаренковой. Комбинации различных движений превращаются у нее в песню души. Бывает, что тот или иной номер привлекает своим настроенном, но, посмотрев его еще и еще, убеждаешься, что настроение а нем выученное, отрепетированное и как бы раз и навсегда залитое гипсом. У Писаренковой оно всегда в чем-то иное и зависит от настроения и состояния души самой артистки. Она каждый раз творит свой номер заново. И ее выступление — это акт творчества, процесс созидания. Это стихи, текущие в четкой форме сонета. И в то же время в своих внешних очертаниях номер строго продуман и точно выстроен — от первой секунды появления до последнего финального аккорда. В белом облаке светящейся ткани гимнастка возникает, именно возникает у форганга сказочной принцессой, в которой есть что-то колдовское. Она идет к сверкающему кольцу напряженная, сосредоточенная, готовая к полету, к творчеству. А в воздухе эта напряженность неуловимо переходит в мягкость и плавность линий, в переливы одного состояния в другое. В какой-то миг начинает казаться, что в воздухе возник струящийся орнамент, и в этом плетении сложного узора неощутимо меняются оттенки настроений. Одно, едва приметное движение кисти руки или носка ноги, большая или меньшая мягкость спины не только переводят тело в другой ракурс, но и в другое настроение. Создается впечатление, что номер живет изнутри, жизнью души исполнительницы, как танец в балете, когда движения рождаются от внутреннего состояния. Одна фотография, сделанная в зарубежных гастролях, подтверждает, что это действительно так. Гастроли длились долго, и все больше охватывала тоска по дому, по привычному образу жизни. Посмотрите не это тело, свисающее с кольца. Поза читается, как элегическое стихотворение полное печали и грусти. Такая фотография — единственная. На всех других тело гимнастки пружинит от напора внутренней энергии и полноты ощущения жизни. Стиль своего номера Писаренкова нашла сама. И без преувеличения можно сказать, что это сделано мастером умным и тонким. Быстролетный и до предела насыщенный трюками номер свободен от суетливости. Наоборот,  иногда кажется, что актриса строит свои арабески в воздухе плавно, размышляя, лишь иногда оттеняя эту плавность четким решительным движением. И стремительность порывов, и мягкий танец рук, и даже плавность «обрывов» — все это возникает и живет естественно, до такой степени естественно, что, когда гимнастка мягко провисает на спине, в какой-то миг кажется, что она парит в воздухе, ни на чем не держась. И тогда снова мелькает в ее облике что-то колдовское. Познакомившись с Любовью Писаренковой, поговорив с ной несколько минут, убеждаешься, что этот номер — такой, какой он есть, — не случаен. Он выражает мироощущение актрисы, и это чувствуется в каждом движении, в каждой комбинации. Артистический путь Писаренковой начался очень рано. Сразу же после школы она выступает на профессиональной эстраде. Но эстрада, как известно, — труд, мастерство, виртуозность, и просто так, со школьной скамьи, на эстраду, да еще в гимнастический жанр, не шагнешь. Именно школьные годы Любови Писаренковой были упорной и всесторонней подготовкой. Каждую свободную от уроков минуту отдавала она хореографии, музыке, пению. Писаренкова всегда была настоящей труженицей и остается ею по сей день. Уже выступая на эстраде, она окончила эстрадно-цирковое училище. И все годы, что выступает, совершенствовала номер, стремясь вложить в него как можно больше, насытить трюками до предела возможного, не утеряв при этом ни чувства меры, ни изящества гармонии. И теперь, наверно, в нем не сделаешь ни одного лишнего вздоха. Он скомпонован так плотно, что дыхание захватывает... у зрителей. Казалось бы. сделав столь своеобразный, столь совершенный по замыслу и исполнению номер, можно было бы и успокоиться. Но как раз этого-то Писаренкова и не умеет. Это совершенно не в ее характере. Продумывая трюки, их сочетание, их композицию, их слитность и контрастность, она задумалась над природой циркового искусства, над тем, что в его технологии тормозит развитие, сковывает фантазию. Почему, например, сделав номер, ежедневно надо повторять одно и то же, словно ты прикован к своим трюкам, к их комбинации, заученной раз и навсегда. Почему так получилось а цирке? Может, потому, что цирковой артист по природе своего искусства «индивидуалист», его номер — цельный и законченный — с другими может только соседствовать, а не взаимодействовать. И наиболее творческим людям всегда хотелось из этого жесткого каркаса вырваться. Ставя пантомимы, цирк всегда ревниво смотрел в сторону театра, завидуя его образным возможностям, и где мог, старался к этой образности приблизиться. Но по-настоящему, органично, это не всегда удавалось. Писаренковой кажется, что создание коллективов открывает новые возможности для решения этой проблемы. Цирковые артисты, объединенные в постоянную труппу, смогут ставить спектакли, особые цирковые спектакли, которые потребуют гибкости не только суставов, но и мысли. И если иметь, как в театре, четыре, пять, шесть спектаклей, тогда твоо мастерство, твои трюки будут служить не только твоему номеру, но и выражению определенной мысли, идеи, и ты сам должен быть способен к постоянной перекомпоновке трюков, к глубокому внутреннему сочетанию себя с другими. Это, как в балете, исполняя всегда одни и те же движения— арабеск, батман, фуэте, кабриоль и т. д. и т. п. — балерина вместе с балетмейстером создаст новую композицию, новую архитектуру танца, и, конечно, новый образ. Участие в такой группе или, говоря по-цирковому, коллективе — мечта Писаренковой. Но она хорошо понимает трудности этого дела. Впрочем, если в коллективе будут только творческие люди — а другие в нем и не удержатся, — то тогда трудности будут благодатными. Однако говоря о цирковом спектакле, Писаренкова имеет в виду вовсе не обычные цирковые пантомимы, связывающие различные номера очень условно. Она мечтает о таком спектакле, где трюк был бы двигателем действия и стимулом или знаком развития характера. Наделенная редкой способностью чувствовать композиционную целостность и единство номера, способностью, глядя на номер, сразу видеть его в перспективе, видеть заложенную, но не выявленную в нем образность, Писаренкова всегда стремится помочь выявлению этой красоты и глубины замысла. Работая, например, в коллективе «Русские самоцветы», она дружески помогала своим товарищам, подсказывала интересные детали, которые часто преображали номера. Ее требовательность, ее умение увидеть, подсказать и сделать, как надо, ее собственная творческая неуемность пробуждали в человеке новые силы, помогали осознать то, что проходило в его работе незамеченным, не цепляя внимания. Номер, который исполнитель считал законченным и исчерпанным, вдруг оказывался богатым возможностями. И в самом артисте это открывало новые резервы души. Как хорошо, что есть такие энтузиасты! — думаешь, слушая Писаренкову. И удивляешься, что вокруг нее не толпятся единомышленники, что никто не схватился с радостью за ее идеи, не поспешил использовать ее способности. Пока все, что делает Писаренкова, она делает по собственной инициативе, как говорили прежде, приватно. Наверно, надо дать человеку возможность реализовать свои способности, замыслы, планы. А вдруг родится новый и своеобразный цирковой режиссер? А пока Любовь Писаренкова поднимается на своем сверкающем кольце в воздух, и мы не знаем, какое настроение навеет нам ее сегодняшнее исполнение, потому что каждый вечер она творит новое... Л. БУЛГАК

 

http://www.ruscircus...pisarenkova_216

 

 

 

Иван Абрамович Лерри

 

Я хорошо знал этого обаятельного человека и талантливого артиста. Давно уже его не стало, но и теперь, когда я думаю о Лерри, меня вместе с естественной грустью охватывает чувство восхищения, которое всегда вызывает воспоминание о встрече с человеком большой и интересной судьбы.  

http://www.ruscircus...ovich_lerri_743



#4 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 09 October 2016 - 17:45

Синяя маска Петроград

 

1915 года мало чем отличался от мирного времени. Правда, на Невском стало заметно больше военных да нет-нет и прорывались голоса мальчишек, выкрикивавших сенсационные заголовки газет.

 

http://www.ruscircus...nyaya_maska_743

 

 

Специфика жанра  

—   Скажите, пожалуйста, как пройти а филармонию? — спросил я какого-то прохожего. —   В филармонию? Сейчас объясню. Вначале дойдете до конца квартала. Вон, видите, там сапожная мастерская стоит. А оттуда до филармонии уже ближе. —   Спасибо.  

http://www.ruscircus...fika_zhanra_743







Темы с аналогичным тегами Советская эстрада и цирк, Советский цирк март 1974

Количество пользователей, читающих эту тему: 1

0 пользователей, 1 гостей, 0 анонимных

  Яндекс цитирования