Перейти к содержимому

Фотодром Шираслана. Новое
подробнее
12-й Международный фестиваль циркового искусства «Золотой слон» в Жироне(12th International Circus Festival Gold Elephant in Girona).
подробнее
Животные в цирке- наша жизнь, наша самая большая любовь.
подробнее

Фотография

Журнал Советская эстрада и цирк. Декабрь 1983 г.

Советская эстрада и цирк Советский цирк. декабрь 1983

  • Авторизуйтесь для ответа в теме
Сообщений в теме: 10

#1 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 11 September 2020 - 10:05

Журнал Советская эстрада и цирк. Декабрь 1983 г.

Прикрепленные изображения

  • 0.jpg
  • 01.jpg
  • 1.jpg
  • 2.jpg
  • 3.jpg
  • 4.jpg
  • 5.jpg
  • 6.jpg
  • 8.jpg
  • 9.jpg
  • 10.jpg
  • 11.jpg
  • 12.jpg
  • 13.jpg
  • 14.jpg
  • 15.jpg
  • 16.jpg
  • 17.jpg
  • 18.jpg
  • 19.jpg
  • 20.jpg
  • 21.jpg
  • 22.jpg
  • 23.jpg
  • 24.jpg
  • 25.jpg
  • 26.jpg
  • 27.jpg
  • 28.jpg
  • 29.jpg
  • 30.jpg
  • 31.jpg
  • 32.jpg
  • 33.jpg
  • 34.jpg
  • 840E1090.jpg


#2 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 11 September 2020 - 10:37

Цирковое представление «Цирк-83»

 

Еще во время завершения Первого всесоюзного циркового конкурса, посвященного 60-летию СССР, у народного артиста СССР Юрия Никулина, главного режиссера Московского цирка на Цветном бульваре, возникла мысль сделать представление из номеров победителей.
 

И вот замысел осуществлен. Чтобы дать артистам возможность полностью продемонстрировать свое искусство, так сказать, творчески высказаться, постановщики программы — Юрий Никулин, Виктор Плинер и Юрий Бирюков — остановились на дивертисменте как наиболее удобной, по их мысли, форме для решения такой задачи. Итак, принципиально откровенный дивертисмент. Все внимание на номера, и только на них.

Цирк начался сразу. Зрителей не томили долгим для манежа монологом, который нередко бывает выражен стертыми словами и потому оставляет равнодушной публику, откровенно ждущую, когда начнется сем цирк. Ибо неистребимо, как ни ухищряйся, желание зрителей, пришедших в цирк, видеть прежде всего и после всего акробатов, гимнастов, жонглеров, эквилибристов, фокусников, дрессировщиков в своей стихии, на манеже, и демонстрирующих именно свое искусство. Этим и жив цирк.

 

9.jpg

 

«Конный дивертисмент». Дрессировщики ЗИНАИДА и ЮРИЙ БЮРИКОВЫ

Итак, повторим, цирк начался сразу. Парад-пролог, помпезный и в то же время изящный, стремительный и впечатляюще яркий, был построен, в сущности, просто. Участники программы по номерам спускались с красиво украшенной рампады на манеж, А их встречал на полпути или внизу очень артистичный, темпераментный, подвижный, но не суетливый, тоже участник программы Александр Фриш, представлял публике и передавал кордебалету, который приветствовал и вовлекал артистов каждого номера в особый танец и в танце провожал их до центрального прохода. А затем выехал на белом коне ведущий программу Завен Мартиросян и, ни на минуту не останавливая начавшееся представление, брал его в свои руки. Сразу же хочется поздравить балетмейстера представления Петра Гродницкого с отличной работой, отметить удачную работу художника Марины Зайцевой.

Представление называется «Цирк-83». Оно составлено почти все из номеров лауреатов Первого всесоюзного конкурса. Перед зрителями, так сказать, сегодняшний день цирка в его лучших образцах. Казалось бы, куда как просто: сплошь лауреаты, все само собой и образуется в представлении. На самом деле далеко не так. Дивертисмент — дело тонкое, он требует определенного подбора номеров и умения точно найти место каждому. А постановщики сразу же при подборе номеров столкнулись с определенными трудностями — Киевский цирк тоже решил поставить программу с участием творческих победителей и пригласил к себе часть лауреатов. Тем самым и там и тут выбор сузился. Но так или иначе в руках постановщиков оказались хорошие номера, и режиссеры постарались дать им возможность без помех продемонстрировать свое искусство. Разумеется, кое-где в интересах представления да и самих артистов были сделаны незначительные купюры. Но номеров они не испортили, даже пошли на пользу.

Праздничный пролог, как бы чуть погасив и умерив многоцветье и карнавальное многолюдье, выпустил из своих недр девушку на шаре. И она, изящная и даже хрупкая на вид, но словно сохраняющая, аккумулирующая в себе заряд энергии и торжество карнавала, солирует в этом праздничном действе. Да, Марина Кордобан будто из самой гущи праздничного действия появляется на своем сверкающем и блистающем шаре, восхищая зрителей неутомимыми и разнообразными эволюциями с хулахупами. Обручи покрывают всю ее ладную фигурку и послушно крутятся одновременно в разные стороны, а ассистенты продолжают накидывать обручи еще и еще. Кордобан, ловя их на лету, включает в общее безостановочное движение. Не говоря ни о чем другом, невольно думаешь: откуда только силы берутся! И когда в финале этот перпетуум-мобиле все-таки останавливается, обручи опадают, вспыхивает полный свет и перед зрителями оказывается миловидная девушка, всего больше поражаешься контрасту между ее хрупкой женственностью и морем движения, которое только что рождала ее маленькая фигурка.

Начало представления — несомненная удача постановщиков. После такого бурного начала, давая зрителям возможность несколько передохнуть, следует лирический номер воздушных гимнастов Газизовых. Номер корректный, изящный и красивый. Но та символика, что заложена в нем — Батыр и Журавушка, — не очень ясно прочитывается зрителями. Может, оттого, что выражена только средствами хореографии.

«Ансамбль собачьей песни» Сергея Богуслаева не отнесешь к номерам, которые составляют основу программы. Это, скорее, миниатюра. Но имеет, на мой взгляд, эта работа значение принципиальное. Богуслаев не сразу пришел к осуществлению своего замысла. Он уже ранее появлялся на московском манеже. Но тогда все у него было зыбко, рассыпалось и выглядело откровенно слабо. И вот теперь замысел благодаря режиссерской помощи Владимира Крымко осуществлен. Артист ушел от обычной формы номера с собачками. Он, конечно, пользуется многими известными трюками. Но свежесть номера в ином — это прежде всего актерская работа Богуслаева. Четвероногие партнеры как бы подыгрывают ему. И здесь можно говорить о дуровских традициях. И говорить не туманно, не вообще, как мы часто делаем, а точно указать на них: вот они в конкретном выражении.

Сергей Богуслаев несомненно артист. Очень мягкий и в то же время не сюсюкающий со своими питомцами, артист в каждом моменте своего номера. И это очень отрадно. Ибо цирк наш сегодня особенно нуждается в артистах. Что подтверждает следом же идущий номер эквилибристов с першами под руководством Бориса Шабаева. Оригинальные и сложные трюки, очень сильная работа. Но, к сожалению, именно работа, только исполнение трюков, без малейшего обыгрыша, актерской подачи их. Жаль. Могут возразить: такие великолепные трюки сами за себя говорят. Говорят.

Но насколько бы сильнее заговорили, если бы партнеры хотя бы чуть обозначили взаимоотношения между собой.

А насколько сложен манеж для актерского самовыражения показал случай с номером Елены Гордеевой «Маленький флейтист». На конкурсном показе и перед ним Гордеева выступила очень хорошо. Номер ее, хотя и вызывал разноречивые суждения, тем не менее всеми был признан работой интересной, талантливой, и артистка заслуженно получила свою награду. Но вот я на представлении «Цирк-83» смотрю знакомый номер и с сожалением вижу, скорее, ощущаю, что что-то в нем утрачено. Казалось бы, все тоже: те же страхи, неуверенность, огорчения, провалы и победы маленького флейтиста, те же мизансцены, которые захватывали чувства зрителей. И все-таки что-то не то, что-то утрачено. То ли появилась однотонность, то ли ушла та трепетность, что заставляла переживать за судьбу маленького флейтиста. И номер как бы погас. Надеюсь, что талантливая артистка преодолеет это, и номер ее вновь наполнится живым чувством.

А затем наступает черед, пожалуй, лучшего номера в первом отделении. Трудно, да просто невозможно, конечно, устанавливать художнические «ранги» в искусстве вообще, а уж в цирковом представлении с его многообразием жанров тем более. Но несомненно, что в лице Надежды Дроздовой наш цирк приобрел замечательную воздушную гимнастку. И номер ее достоин самых высоких похвал.

 

10.jpg

«Маленький флейтист». ЕЛЕНА ГОРДЕЕВА. Клоуны Антошка и Антон (ЕКАТЕРИНА МОЖАЕВА и АНАТОЛИЙ ЛАТЫШЕВ)

Необычен и чрезвычайно сложен даже для мужчин жанр, в котором работает Дроздова, — воздушный турник. А тот каскад трюков, которые исполняет она, в пору демонстрировать не одному, а нескольким турнистам. И проделывает все это она легко. Как бы сохраняя то настроение, в котором появляется из-за кулис. А появляется она на манеже в брючном костюме, в канотье, в игривом, чуть шаржированном танце. И наверху это настроение словно и выливается в тот прихотливый каскад трюков, который заставляет неотрывно следить за ним. Причем следить, не напрягаясь, с легким, радостным чувством. Потому что делает она все это играя, без тени озабоченности, без обычной подготовки к трюкам. Они без пауз следуют один за другим. И какие трюки! А улыбающееся лицо ее безмятежно. Удивительная гимнастка.

Вот она, оттолкнувшись ногами от перекладины турника, бросает тело в воздух и, перевернувшись, снова приходит на перекладину, успевая ухватиться за нее руками. Знаменитая петля Корбут. Но не на гимнастическом помосте, а высоко под куполом цирка. Дроздова чуть согнула ноги -— сейчас она оттолкнется от перекладины... Я специально посмотрел в этот момент на ее лицо — улыбка светилась на нем.

 

11.jpg

Воздушная гимнастка НАДЕЖДА ДРОЗДОВА

А вот она крутит ризенвелли — «солнце» — на одной перекладине и, раскрутившись, исполняет банолло — перелетает, совершив в воздухе полпируэта, на другую перекладину в стойку на руки.

В работе Надежды Дроздовой — многое от стиля и манеры ее педагога и режиссера, знаменитой в свое время воздушной гимнастки Галины Адаскиной, и несомненно она разделяет успех со своей талантливой ученицей. Но одно замечание мне хотелось бы сделать. Уже внизу, после выступления, Дроздова раскланивается, как бы снова возвращаясь к эксцентрическому танцу. Но теперь уже ее движения, после того успеха, что обрела она, выглядят некоторым жеманством. Думается, их лучше пригасить.

Заканчивается первое отделение многолюдным номером «Украинские забавы» под руководством В. Черниевского. Это совсем новый номер, он выпущен уже после конкурса. Но я не вижу в том большой беды, что постановщики, включая его в программу, так сказать, нарушили статус кво — впустили в компанию лауреатов. Беда в другом: он еще, конечно, до конца не выстроен. В нем много лишнего, много суеты, да просто толчеи на манеже. Из-за всего этого пропадает истинное впечатление от тех превосходных прыжков, ради которых он и задуман. А мы знаем Владислава Черниевского как одного из создателей хорошего номера — «Акробаты на столах». Вот там все было на месте и ничего лишнего. Хотелось, чтобы в этом случае он проявил вкус и чувство меры. Но, скажем откровенно, работы здесь еще очень много.

И во втором отделении имеется номер, не участвовавший в конкурсе — акробаты на мачте под руководством Р. Якубова. Здесь режиссеры программы решительней вмешались в построение его композиции, и он зрелищно явно выиграл. Самая оригинальная часть его — виртуозные пролазки и неожиданные по способам спуски по мачте — была сконцентрирована и выделена, А когда артисты отшлифуют такой интересный и впечатляющий трюк, как колонна на вершине переламывающейся мачты, номер обретет сильный финал.

Григорий Попович совсем молодой артист, но про него твердо можно сказать, что он уже вошел в число лучших наших жонглеров. Уверенное мастерство органично соединено с образом современного молодого человека, обладающего чувством собственного достоинства, незаносчивого, однако и не скромничающего очень - что умею, то умею! А технические возможности у Поповича, чувствуется, очень большие. И, конечно, он будет еще расти. Уже сегодня его работа оставляет ощущение, что он показал далеко не все, что умеет. Верный признак таланта.

Конный дивертисмент Бирюковых вызывает сложное впечатление. То, что это необычно и интересно, несомненно, И в то же время несобранно еще, распадается пока еще найденное на отдельные части, нет единого стиля. Одна из причин этого видна сразу — артисты не общаются друг с другом ни в трюках, ни между собой. Есть, и другие огрехи — полное разностилье в костюмах и оформлении реквизита. Но все это легко поправимые вещи. Номер обещает быть очень изящным и красивым. И уже имеет свое, ни на кого не похожее лицо.

О гимнастах на брусьях Голышевых уже очень много сказано и написано. Пожалуй, больше, чем кто-либо из этой программы, они услышали в свой адрес комплиментов. И заслужили их: это очень редкий случай, когда в групповом акробатическом или гимнастическом номере каждый участник имеет свою линию поведения, свою особую пластику и выдерживает их от начала и до конца выступления.

И в этой программе Голышевы имели большой успех. Может быть, ими и стоило завершать представление. А завершает его, как и открывает, Александр Фриш, артист очень темпераментный, умеющий взять публику в руки. Но сам номер его, как ни хорош актерски Фриш, мелковат для финала. Здесь нужен был бы крупный, масштабный номер. И вообще всему представлению явно не хватало, что называется, цуг-номера, гвоздя программы. Но такового в руках постановщиков не оказалось. И это не их вина, ибо такого номера не оказалось и среди победителей конкурса. О недостатках, которые выявил конкурс, уже не раз говорилось на страницах журнала. Теперь их след проступил на манеже.

Разговор о клоунах я сознательно оставил на конец статьи.

Известно, что именно в жанре клоунады конкурс выявил большие недостатки. И Екатерина Можаева и Анатолий Латышев, они же Антошка и Антон,— единственные лауреаты, обладатели третьей премии. У них есть стойкие поклонники. Но велико число и тех, кто их не принимает, считая, что у них слишком мало именно от клоунов, что они, скорее, неплохие эксцентрики и только. Это, на мой взгляд, не совсем так. Они, конечно, клоуны, со своей выстроенной линией поведения. Но вот она-то уж очень однообразна. Антошка все время обижает Антона — то крысу ему подсунет, то гусеницу, то трахнет кастрюлей по лысине. Бедная лысина, она без конца обыгрывается. Несмотря на то, что они много двигаются, исполняют массу эксцентрических трюков, корючек, остается ощущение какой-то художественной вялости, ибо нет внутреннего движения в их действиях. Им явно не хватает истинной комедийности. А между тем, их образы позволяют, думается, немалого достичь. Она — этакий Том Сойер пополам с Гаврошем, у него — гротесковая внешность и очень своеобразная пластика. Вообще у них есть свой графический рисунок. Но молодым артистам явно нужен режиссер. А то, что они люди способные, видно, как говорится, и невооруженным глазом.

Вот такова программа победителей конкурса. Режиссеры постарались, повторим, дать артистам полностью высказаться и в тоже время сумели сохранить цельность спектакля. А кончается он на лирической ноте. Публику провожает несущаяся из репродуктора песенка о цирке в исполнении Юрия Никулина. Публика с улыбкой покидает цирк. Разумеется, она узнала голос любимого артиста и приняла его работу, теперь уже режиссерскую. Конечно, в этом есть некоторое лукавство. Но лукавство удивительно милое, очаровательное. Побольше бы такого в цирке.

АНАТОЛИЙ ГУРОВИЧ


  • Статуй это нравится

#3 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 13 September 2020 - 10:53

Право на свою тему


Делать заметки в блокноте прямо по ходу циркового представления непосредственно в кресле зрительного зала чрезвычайно неудобно. Однако разворачивающееся на манеже действо самым настоятельным образом требует если не беглого конспектирования, то хотя бы записи для памяти и последующего осмысления.

А на арене катится по репертуарным ухабам, хорошо знакомым специалистам и любителям цирка, достаточно традиционный «Вечер клоунады» («Клоуны среди зрителей!», «Зрители среди клоунов!», «Только пятнадцать дней!», «Десять клоунов на манеже одновременно!» — не напоминают ли эти зазывные вопли современной неуклюжей рекламы давние, полузабытые крики на раусах ярмарочных балаганов?).

Такие вечера, как правило, организуются не от хорошей жизни, а от отсутствия зрительского ажиотажа у билетных касс цирка. Ну а радует ли чем-нибудь зрителей целый десяток (?!) клоунов в манеже? Переходит ли в данном случае количество в качество? Увы, нет. Клоуны исправно месят тесто в позаимствованной у зрителя шляпе (классическое антре «Печенье»), поливают обильно друг друга водой (не менее почтенное по возрасту антре «Вода»!), делают и многое другое от чего заливались веселым смехом в свое время еще пра-пра-празрители... И сегодняшний зал тоже смеется. Еще бы, репертуар хорошо проверен временем! А как насчет репертуара современного? Есть и он. Или, во всяком случае, таковым он кажется организаторам описываемого представления. Вот такая, например, репризочка имеет место:

— Витек, — спрашивает один из десяти клоунов у другого из весельчаков, — отчего это ты все время улыбаешься?
— А я сегодня, — блещет искрометным юмором партнер, заранее подхихикивая, — обманул начальника железнодорожного вокзала!
— ?!?!
— А я взял билет на поезд — и не поехал! Ха-ха-ха!..

...Мда! Такая вот шутка, извините за выражение.

А что же зал? В зале, как писал один великий писатель по другому поводу, «народ безмолвствует». В полном соответствии со всеми существующими законами восприятия комического. И правильно. А что же можно сказать о таком репертуаре? Слов нет.

Итак, снова и снова возникает неразрешенная доселе репертуарная проблема.

Слово «репертуар» едва ли не самым первым произносится, пишется и печатается всякий раз, когда кто-либо возжелает устно или письменно порассуждать об искусстве клоунады. Этот, говоря современным языком, тандем неразрывен — репертуар и клоун. Но если о первом говорят с теми же интонациями, что и о хроническом больном, то о втором отзываются восторженно и уважительно, как об искусном враче-целителе. Репертуар уже почти традиционно считается ахиллесовой пятой клоунады, ее постоянно существующим временным недостатком. Не счесть теоретических копий, в щепы изломанных в жесточайших перманентных спорах о специфике клоунады и путях повышения качества клоунского репертуара. И споры эти все не утихают. А репертуар все еще не удовлетворяет...

Сегодня на цирковом манеже много клоунов, в абсолютном и подавляющем большинстве — коверных. О них-то и пойдет речь. И еще об их репертуаре.

...Эту клоунскую пару я видел впервые и фамилий молодых артистов не запомнил. Может быть, я увижу их снова, может быть они найдут к тому времени свое неповторимое лицо и свой репертуар — тогда уж обязательно я запомню их имена. Но пока что мне запомнилось другое: в одной из пауз начинающие коверные показывали умное и смешное антре, заимствованное у известных мастеров клоунады. А вот у молодых клоунов тот же самый материал, повторенный почти буквально, стал весьма тривиальной историей.

В чем же дело? Видимо, не только в различии артистического и жизненного опыта, а, скорее, в различии творческих индивидуальностей двух клоунских дуэтов, в том, что для начинающей пары это интересное антре — чужой репертуар.

Означает ли сказанное выше, что репертуар коллег абсолютно неприкасаем и решительно ничего из положительного опыта других артистов, ничего из репертуара старших товарищей новобранцы манежа не могут брать в свой актив? Против такой постановки вопроса решительно выступает история драматургии клоунады, ибо широко известны многочисленные факты репертуарных повторов, особенно в тех случаях, когда речь заходит о классической клоунаде! И бесчисленные поколения мастеров веселого цеха играли, играют и будут играть классические цирковые антре!

В данном случае речь не идет о порою еще имеющих место слепых заимствованиях без разрешения авторов и исполнителей. Речь не идет и о беспомощных копиях и безвкусных поделках. Речь идет о том, что, пытаясь воссоздать до мельчайших подробностей известное произведение цирковой драматургии или беря на вооружение популярную репризу из репертуара товарища, каждый клоун обязан примерять ее на себя, осуществлять этакую «подгонку» чужого репертуара под свою индивидуальность.

Известно, что кое-кто из работающих в современном цирке клоунов брал в свой репертуар популярную репризу Ю. Никулина и М. Шуйдина, в которой они под зорким окном кинокамеры несколько дублей подряд таскали тяжеленное бревно...

Однако можно с почти полной уверенностью сказать, что все эти заимствования, видимо, являли собою повторение найденного. Почему? А потому, что только Ю. Никулин с его громадным кинематографическим опытом мог примерить на себя и партнера трагикомическую ситуацию, родившуюся непосредственно на съемочной площадке. В своей книге «Почти серьезно» Ю. Никулин очень мотивированно и убедительно это доказывает, объясняет природу рождения конфликта этой уморительно смешной сценки. И становится совершенно ясно, что никто другой упомянутую сценку играть с такой внутренней правдой не может. Не говоря уже о том, что и не должен.

Итак, право на тему. Существует ли реально это сугубо теоретическое понятие?

Когда одна из немногих работающих сегодня в манеже представительниц клоунской профессии И. Асмус (Ириска), не скрывающая, кстати, за мужской маской, как большинство ее подруг, своего подлинного лица, выходит на манеж с репризой о женщине, перегруженной домашними хлопотами, или с точным сатирическим портретом любительницы телефонной болтовни — все в ее работе точно и органично. Это ее, И. Асмус, репертуар.

В репризах же, где артистка делает то же самое, что могли бы делать и ее коллеги-мужчины, мы асе время невольно думаем о том, что перед нами милая женщина, которой по этой причине кое-какие клоунские трюки не к лицу, что ли... И дело тут вовсе не в ханжеских взглядах на появление в манеже женщины-клоуна. Тут весь вопрос в специфике мышления. Просто-напросто какие-то репризы и антре может показать любой коверный, а какие-то — только она, Ириска. Не нужно, конечно, видеть в сказанном и попытку ограничить репертуар актрисы сугубо женской тематикой. А следует видеть в сказанном только одно: репертуар И. Асмус не может и не должен быть похожим на репертуар любого из ее коллег.

История клоунады свидетельствует о том, что почти всякий раз, когда женщина избирает себе профессию клоуна (а бывает это чрезвычайно редко!), она использует в работе мужской образ или маску, сбрасывая ее лишь в самом финале представления. И удивленная публика, что-то такое-этакое подозревавшая, радостно аплодирует, вид вдруг посреди манежа прелестную, милую молодую женщину, и это вместо неуклюжего, но обаятельного недотепы мужского пола... Да, это уже, видимо, традиция: разудалое мальчишеское обличье Е. Можаевой или чудаковатость пожилого музыканта Е. Амвросьевой — возраст и характер персонажа тут не имеют значения, — маска остается мужской. Следовательно, таковым является и репертуар, ничем существенно не отличающийся от репертуара коллег-мужчин.

15.jpg

ЮРИИ НИКУЛИН и МИХАИЛ ШУЙДИН в репризе «Бревно»

Правда, манеж знает много примеров обращения коверных к гротесковому женскому образу: ну кто из них откажет себе в удовольствии повязать легкую косыночку и пройтись под смех зрительного зала по манежу «чарующей» походочкой, вгоняя в краску какого-нибудь парня в первом ряду?! И ведь всегда в этих случаях оказывается предостаточно тем для «женского» разговора с публикой. Но и комический эффект переодевания, конечно, значит очень много, он сам по себе высекает искру смеха.

Женщины-клоуны первоначальную стадию этого карнавального превращения на глазах у публики, как правило, опускают, сразу появляясь на манеже в привычной маске, они используют лишь эффект возвращения к числу представительниц прекрасной половины человечества.

И если И. Асмус решится когда-нибудь отойти от образа шаловливой девчонки, то трудно предугадать направление ее поисков и характер будущей маски, но это будет, конечно же, образ, рожденный из сплава актерской индивидуальности исполнительницы и ее нового репертуара.

Великолепный мастер клоунады Карандаш никогда не играл репертуара своих коллег (а, наоборот, скажем прямо, бывало!). Большие артисты не делают этого не только из соображений цехового этикета, но еще и потому, что чужие репризы часто просто не отвечают образу, клоунской маске другого артиста. И потому еще, что они всем своим творчеством завоевали право на свой репертуар.

Тут, видимо, не место и не время давать какие-либо рецепты. Настоящие заметки — всего лишь размышления вслух о том, что давно уже стало притчей во языцех, то есть о репертуаре клоунады, о путях его совершенствования и осмысления. Ведь «зачастую клоуны не столько смешат, сколько раздражают» — писал в одной из своих статей в газете «Советская культура» профессор Ю. Дмитриев. И далее, говоря о причинах существования подобной ситуации, он указывал, что «...так как репертуар клоунов, во всяком случае многих из них, лишен значительных тем злободневности, построен на использовании старых приемов, то он представляется таким рутинным, что, право, бывает нет сил смотреть на тех, кто пытается смешить».

Всем давно известно, что у драматургии цирка должен быть конкретный адрес, как исполнительский, так и зрительский. Все знают, что работа драматурга с учетом творческих возможностей и склонностей актера сулит в конечном счете зрительский успех. И что несомненно не вызывает у клоунов восторга некий усередненный репертуар, адресованный всем и никому конкретно. Но ведь актер не может и не должен быть всеядным поглотителем любого репертуара. Тематика исполняемых реприз и антре должна быть актером завоевана, им лично заявлена. Должна быть... А всегда ли бывает? На практике бывает далеко не всегда. На практике в манеже то и дело встречается то самое явление, с которого и начинался настоящий разговор, — заимствование. Сплошь и рядом. И хорошо еще, если с разбором, с пониманием, с попыткой хоть как-то «привязаться» к заимствованному материалу.

Когда, скажем, клоун А. Марчевский в самой прямой связи со своим манежным образованием моноциклиста вводит в свои , репризы любимую им одноколесную машину, которой он владеет в совершенстве, то тут не возникает никакого противоречия с его клоунской маской веселого, разбитного, несколько чудаковатого и очень современного молодого человека, которому ничего не стоит объясниться в любви... самому обыкновенному микрофону, повязанному кокетливой косыночкой. А расшалившийся парнишка уже водит скрипичным смычком по обыкновенному венику, ухитряясь даже извлекать из него какие-то звуки, правда, мало похожие на музыку. Так любой трюк облекается артистом в плоть и кровь естественного поведения его героя, а это поведение непосредственно связано с характеристиками данной клоунской маски. Налицо, как мы видим, неразрывная логическая связь всех компонентов клоунского искусства. Поэтому так трудно представить себе этого известного мастера манежа в роли равнодушного копииста чужого репертуара, ибо это противоречит природе творчества А. Марчевского. И дело тут вовсе не в каких-то чрезвычайных качествах таланта этого артиста, ведь практически то же самое можно было бы сказать и о любом другом клоуне, радующем публику «лица необщим выраженьем».

Ну а что за клоунский дивертисмент демонстрировал зрителям десяток клоунов, о которых шла речь в самом начале? Какую самостоятельность репертуарного мышления продемонстрировали они? Да никакой... Это был (как бы это сказать помягче?) своеобразный «джентльменский набор», не несущий в себе ничего принципиально нового. Ведь упомянутое уже хрестоматийное антре «Печенье» вспоминается всякий раз, когда репертуарная проблема снова и снова берет исполнителей в железные тиски производственной необходимости.

Ни для кого не секрет, что классическая клоунская драматургия по целому ряду причин до сравнительно недавнего времени не имела традиции литературной записи. А устная форма распространения сохраняла лишь самую сердцевину, пружину движения сюжета, то есть собственно конфликтную ситуацию и событийный ряд, последовательность исполнения трюков, складывающихся в антре. Но детали-то каждый раз придумывались новые, подгонялись по исполнителю. Если же играть только сюжет, только трюки, то толку от этого не будет никакого.

Есть в повседневном обиходе хорошо известное выражение «вещь с чужого плеча». Это те самые мешком висящие пиджак или «безразмерные» брюки, на время позаимствованные у приятеля-акселерата, которые на улице могут вызвать лишь недоуменные взгляды прохожих, но зато на манеже такая одежда вполне привычна. Но это вовсе не означает, что в цирке следует использовать и драматургию «с чужого плеча». Репертуар, как говорится, надо бы шить по фигуре... Драматургии «с чужого плеча» на манеже делать нечего.

АНАТОЛИЙ ЖИТНИЦКИЙ
 


  • Статуй это нравится

#4 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 14 September 2020 - 17:54

Вячеслав Полунин и его «Лицедеи»

 

Можно перечислить его звания и достижения. Пожалуйста: артист Ленконцерта, лауреат премии Ленинградского комсомола, лауреат VI Всесоюзного конкурса артистов эстрады, 111 смотра-конкурса творческой молодежи, Международного фестиваля дружбы СССР-ГДР, художественный руководитель театра-студии пантомимы «Лицедеи»...
 

16.jpg

А. СКВОРЦОВ, Г. АНДРЕЕВА, В. ПОЛУНИН в спектакле «Фантазеры»

Можно напомнить читателю, как он, читатель, смеялся, увидев на экране телевизора несуразного человечка в необъятном желтом комбинезоне, с умопомрачительной копной взъерошенных волос...

Можно назвать имя артиста — Вячеслав Полунин.

Но чтобы все стало на свои места, надо произнести только одно слово: «Асисяй».

Говорят, степень популярности артиста можно определить по тому, насколько часто его цитируют. Если так, то Вячеслав Полунин займет среди эстрадных исполнителей одно из ведущих мест, потому что теперь то и дело приходится слышать от самых разных людей: «Асисяй!» Или еще: «Детектива! Любоф...» Не совсем, конечно, литературное произношение, но что поделать — Полунин прочно ввел эти слова в наш лексикон. Случай, прямо скажем, небывалый — кто и когда цитировал... мимов?

Хотя постойте: какой же он мим? У него же клоунский нос. И костюм. И вообще — мимы молчат. Их язык — пластика. А он? Он не мим, а клоун... Клоун? А как же быть с образами, созданными им в «Картинках с выставки» — спектакле театра-студии? Эти образы пронизаны подлинным драматизмом, а подчас в них звучат и трагические ноты...

«В школьных сочинениях я писал: хочу быть клоуном, — вспоминает В. Полунин. — Но клоуны тоже — разные. Вспомните Леонида Енгибарова — его мечтой было соединить в единый сплав клоунаду и пантомиму. Он принес в искусство клоунады интеллектуализм и проблемность. И клоун из обобщенного персонажа стал вдруг очень, «своим», близким...»

...Итак, все началось семнадцать лет назад, когда школьник Слава Полунин пришел в студию пантомимы Дворца культуры имени Ленсовета. Именно здесь он встретил ребят, с которыми потом начал поиски своего пути в искусстве. Им было легко работать — они все время были вместе. Каждый вечер собирались во дворце и пробовали. Пробовали все: самодеятельность благодатная почва для экспериментов. И именно этим ребятам было суждено стать ядром того ансамбля и театра-студии, которыми теперь руководит Вячеслав.

Теперь о Полунине невозможно говорить в отрыве от «Лицедеев». Для тех, кто видел их спектакли, Асисяй и его друзья — одно целое. Да и сам Вячеслав практически не говорит «я». Он говорит «мы». Но путь к этому «мы» был долгим и отнюдь не простым.

«Тринадцать лет мы проработали в самодеятельности. Конечно, появлялась мысль: а что если попробовать пробиться на профессиональную сцену? Но я был против. Дело в том, что у нас еще не было своего творческого лица. Да, мы уже владели техникой, делали номера — но это была классическая пантомима. Мы еще толком сами не понимали, чего хотим. И на профессиональной сцене из нас сделали бы то, что захотели».

Уже тогда Полунин решил: «атаковать» эстраду можно только создав ансамбль, который будет играть спектакли. Вот только какие спектакли? Многое оставалось неясным, кроме одного: обычная «тиражированная» эстрада его не устраивала.

Со временем сложилось несколько номеров, в которых начал проявляться почерк будущего коллектива. Потом был просмотр в Ленконцерте и приглашение в творческую мастерскую. И снова поиски. В мастерской появился на свет первый спектакль, давший впоследствии название ансамблю, а потом и театру-студии — «Лицедеи». Это произошло в 1979 году. К тому времени в репертуаре коллектива было уже несколько программ: «21 новелла о смешном и серьезном», «Пешехода надо любить», «Мимпровизы», «Тэк-Шень — человек из камня».

«Конечно, мы выступали и с номерами. Это было необходимо, потому что нужно было завоевать имя. У нас уже произошел поворот от классической пантомимы к клоунаде. Мы изучали и традиции дель арте и русское скоморошество... А смех и искренность, которые мы считали (и считаем) основой своего творчества, оказались для публики самой лучшей «валютой».

В этом же 1979 году Полунин и Скворцов становятся лауреатами VI Всесоюзного конкурса артистов эстрады. Однако опасность попасть в «мельницу» концертной работы от этого не только не исчезла, а, напротив, возросла. Талантливый дуэт, да и весь коллектив мог затеряться в эстрадном прокате — такие случаи, к сожалению, не редки. И здесь на помощь Полунину и его единомышленникам пришел организатор Ленинградского театра «Эксперимент» Виктор Харитонов. Вместе с ним и был закончен спектакль «Лицедеи». А после «Лицедеев» появились и «Фантазеры» — именно в этом спектакле выразился в полной мере стиль, к которому Полунин стремился долгие годы.

«Мы играли. Играли как дети. Вообще клоун по мироощущению — ребенок. Главное, что нам хотелось передать — мечту ребенка о том, что ему подвластен весь мир. Мы играли в детей, которые играют во взрослых. И приглашали зрителей почувствовать себя такими же всесильными. Искренними. Добрыми».

Удивительно в этом спектакле то, что актеры заставляют вас совершенно забыть об их истинном возрасте. Самым лучшим травести почти никогда не удается убедить нас в своей «детскости». «Лицедеям» это удалось — спектакль был принят публикой с огромным интересом.

А ребята уже начинали новые поиски...

Сейчас коллектив имеет уникальный статус. Несколько человек во главе с Полуниным — профессионалы, то есть актеры Ленконцерта. Остальные — члены труппы и студийцы театра-студии при Ленинградском Дворце молодежи — любители (хотя они принимают участие во многих концертах).

Такая двойственность и хороша и плоха. Во Дворце молодежи «Лицедеи» имеют свой зал, свой театр — «творческий полигон» для поиска. Но дворец не может держать на ставках актеров. Поэтому здесь у коллектива только несколько административных единиц. Ленконцерт, напротив, «оплачивает» актеров. Но прокатная система не позволит «Лицедеям», уйди они полностью на концертную работу, выпускать экспериментальные спектакли, в которых, собственно, и заключается для них самое главное. Ленконцерт не имеет возможности держать у себя творческие лаборатории.

Вот и играют ребята от 40 до 60 концертов в месяц на самых разных площадках — от цехов до стадионов. Добавьте к этому репетиции, спектакли в театре-студии и многое-многое другое, потому что они сами — и администраторы, и костюмеры, и реквизиторы, и гримеры, и рабочие сцены. Честно сказать, я не знаю, когда они бывают дома...

Полунин не похож на Асисяя. У него другая манера держаться, другая мимика. И несколько другие заботы. Асисяй смешит. Полунин — в постоянных размышлениях. И отнюдь не только в творческих. Количество вопросов, которые ему приходится решать, не поддается описанию. В одну из наших встреч мы не могли начать разговор в течение полутора часов: Вячеслав решал организационные вопросы, следил за репетицией нового спектакля, мирил поссорившихся из-за чего-то студийцев. Одновременно его звали к телефону, спрашивали о предстоящих концертах, советовались, жаловались... Сам он говорит, что почти девяносто процентов времени у него уходит на административные хлопоты.

«Иногда думаю: да провались оно все пропадом! Сколько можно? А потом отдохну, высплюсь — и снова... Знаете, у нас ведь нет ни одного, кто пришел бы в коллектив уже профессионалом. И те, кто сейчас входит в состав ансамбля, и те,
кто занимается в студии — все, что называется, «с улицы». Конечно, такой метод порождает огромные трудности с профессиональным и с чисто человеческим воспитанием. Но зато по прошествии нескольких лет они становятся «моими»... Мы пробовали брать к себе актеров со стороны. И это всегда кончалось однозначно — сблизиться полностью нам так и не удавалось. А все наши — единое целое. Они актеры одной школы и стали такими именно здесь. Поэтому я считаю такой метод создания коллектива единственно верным».

Случай убедиться в справедливости слов Полунина мне представился во время первой всесоюзной Недели пантомимы «Мим-Парад-82», которую по праву можно назвать детищем «Лицедеев». Именно здесь я увидел поставленный в том же 1982 году спектакль «Чурдаки». И о нем мне хочется рассказать подробнее.

«Чурдаки» — это чудаки, живущие на чердаке. Четыре состарившихся клоуна, которые стали не нужны цирку. Чердак, как и водится, завален самыми различными предметами, а клоуны, как говорит Полунин,— это люди, которые умеют видеть скрытую суть этих предметов...

Принцип актерского существования в спектакле — импровизация. Слово это модное, но мне впервые удалось увидеть актеров, которые действительно существуют в этом ключе. «Чурдаки» с удовольствием строят друг другу каверзы, с удовольствием же выпутываются из них, открыто вовлекая в действие зрителей. А их серьезность и внешняя непробиваемость при этом просто уморительны. Поразителен и спектр интонаций спектакля — от безобидного юмора до яркого политического памфлета, от буффонады до пронзительной лирики.

Клоуны играют. И невозможно провести грань, отделяющую героев спектакля от исполнителей — Вячеслава Полунина, Николая Терентьева, Сергея Шашелева и Валерия Кефта.

Вот они садятся ужинать, и мрачный повар вываливает на стол груду булыжников. Кому-то, как всегда, не достается. Обида обделенного неподдельна, но непродолжительна. И вот уже начинается наисерьезнейшая игра в прятки, в которой прячется один, а находят другого... Потом один из героев устраивает на пустой бочке боксерский турнир между... насекомыми, и вдруг включается в него сам, и сам становится таким же насекомым, когда второй, напялив шинель, начинает им командовать. И что-то появляется страшно узнаваемое в диктаторских интонациях этих команд. А «диктатор» уже переключается на зрителей. Эпоха беззаботного смеха кончается. И едкая клоунада с «диктатором», которую играет Николай Терентьев, сменяется сольным фрагментом в блестящем исполнении Сергея Шашелева.

На сцене один человек. Но в течение трех минут перед нами словно разворачивается жестокая кинохроника войны: взлетают бомбардировщики, переговариваются по радио пилоты — мы видим то общий план, то отдельный самолет, то циничную усмешку на лице летчика-убийцы... Медленно открываются люки, сползает одна бомба, другая — и лишь на секунду во внезапной красной вспышке мелькает тот ужас, который творится внизу, на земле. Но летчик, как и мы, зрители, не видит того, что содеял. Самолеты уже далеко...

Этот фрагмент в исполнении Шашелева не просто антивоенный пластический зонг — это настоящий протест против слепоты, равнодушия, безответственности...

Спектакль «Чурдаки» несомненно стал этапным в творчестве коллектива, наиболее полно отразившим неповторимый стиль «Лицедеев».

«Более всего для нас стала важна искренность. Это было и раньше, но в «Чурдаках» проявилось до конца. Так же, как и в «Фантазерах» и в других работах более позднего периода, клоунада здесь превалирует над пантомимой, не исключая ее. Великий Марсель Марсо несомненно искренний художник — но классический мим неизбежно выражает иллюзорный мир. Он показывает, то есть идет по пути, в котором много от брехтовского «отчуждения». Для нас главное — снять барьер между актером и зрителем, заставить зрителя поверить, что и он может все».

Нельзя не отметить одну деталь: существование актеров на сцене настолько заразительно, неподдельно, несмотря на неизбежную, казалось бы, условность, что мир, создаваемый ими на сцене, воспринимается как самая реальная реальность. Искусство Полунина и его друзей как бы говорит нам: «Снимите зажим. Сбросьте привычные штампы. Мы импровизируем — импровизируйте и вы. Ведь жизнь — импровизация!»

Однако не надо думать, что все у «Лицедеев» упирается в импровизацию. Тому яркий пример —спектакль «Петрушка» на музыку Стравинского, Бизе и Хачатуряна. Поставивший его москвич Олег Киселев — большой друг и единомышленник коллектива — сделал спектакль с точки зрения режиссуры очень жестким и выстроенным. Но и в нем ленинградцы оказались на высоте. Может быть, именно потому, что даже в жестких рамках идеи постановщика они остались актерами внутренне свободными. Сам же спектакль чрезвычайно интересен и, как это сложилось у «Лицедеев», совершенно не похож ни на один из предыдущих.

«Каждый из спектаклей для нас значит очень много. Каждый из них — а все они совершенно разные и по содержанию и по приему постановки и игры — это осознание какого-то аспекта пластического театра, а вместе с тем и жизни».

Над могилой знаменитого мима Гаспара Дебюро начертано: «Здесь лежит тот, кто сказал все, не сказав ни слова». И действительно — так ли уж всегда необходимы слова для выражения наших чувств? Разве не больше подчас может дать ощущение стихии самой игры, происходящей на сцене, великолепное чувство импровизации, приближающее действо к жизни настолько, что мы забываем об условности и перестаем воспринимать границу между сценическим образом и реальным существованием?

«Мы выходим на сцену, чтобы выложиться до предела. Чтобы доказать всесильность человека, чтобы помочь снять все внутренние барьеры, которые мешают людям воспринимать и чувствовать жизнь во всей ее полноте. Актер не может быть искренним, если он не обладает внутренней свободой. А клоун — особенно, потому что клоунада — это, в общем-то, не профессия. Это способ внутреннего существования...»

АЛЕКСАНДР ПЕРОВ

 


  • Статуй это нравится

#5 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 14 September 2020 - 19:40

Артисты цирка труженикам села

Ярославский цирк в свое время заключил договор о содружестве с ордена Ленина и ордена Октябрьской Революции ярославским шинным заводом. И вот у дружбы появился новый адрес: колхоз «Прогресс» Ярославского района. С утра вереница автобусов и автомашин двинулась от подъезда цирка к деревне Пестрецово, где находится главная усадьба хозяйства.

 

20.jpg

 

Дрессировщица медведей Ф. МИНИНА. Выступают акробаты под руководством АНДРЕЯ САДОХИ

«Прогресс» — одно из лучших хозяйств Ярославской области.

Принимая гостей, председатель колхоза Б. Белугин и секретарь партийной организации А. Зиновьев знакомили артистов со своими передовиками, с их достижениями.

Сообщения о приезде артистов цирка были переданы во все производственные бригады и службы. Представление давалось в рабочий полдень — в обеденный перерыв. Импровизационную арену оборудовали прямо на асфальтированной площадке у конторы колхоза.

Тружеников села приветствовал заслуженный работник культуры РСФСР, директор Ярославского цирка А. Ядреное. Он подчеркнул, что для артистов, объехавших с выступлениями десятки стран мира, особая честь выступать перед жителями села, успешно решающими поставленные партией грандиозные задачи по претворению в жизнь Продовольственной программы, по развитию Нечерноземья. От имени артистов цирка Ядреное пожелал колхозникам новых успехов.

Артисты выступали с особой ответственностью, с особым подъемом. А зрителей собралось не меньше, чем в здании Ярославского цирка на площади Труда. Первые «ряды» заняли ребятишки.

Нелегко составить полноценную, разнообразную программу для открытой площадки. Но в Пестрецове зрители аплодировали артистам разных жанров: клоунам, дрессировщикам, эквилибристам на моноциклах, акробатам.

Олегу Соколу пришлось выступать «в двух лицах». Он вел программу, а кроме того, показал и трюки из своего электронно-иллюзионного шоу «Чудеса без чудес». Олег Анатольевич сразу заинтересовал аудиторию, рассказав, как делается тот или иной фокус. Поэтому собравшиеся с еще большим интересом смотрели чудеса, показанные иллюзионистом и его ассистентами.

Концерт длился ровно час. А потом снова заработали моторы: рабочий полдень закончился.

Колхозники получили отличный заряд хорошего настроения. С таким же настроением возвращались в Ярославль и артисты.

В. ХРАПЧЕНКОВ


  • Статуй это нравится

#6 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 19 September 2020 - 09:54

«Гимнасты на воздушном турнике» под руководством Е. Ескина

 

Жесткий регламент московского цирка отводил им на репетицию час пятнадцать минут. Этого было явно мало. Поэтому они заранее, чтобы потом не терять дорогих минут, установили подвешенные наверху турник и рамку.

 

23.jpg

 

«Гимнасты на воздушном турнике» под руководством Е. Ескина

Обычно они работают без лонжи, а на репетициях устанавливают свой четырехгранный турник внизу, в партере. Одну из его стальных перекладин заменяет канат, так что новые трюки можно разучивать не особенно опасаясь, что расшибешься. А в воздух они переносят трюки, когда уже уверены, что не сорвутся, на все сто, если не на сто десять, процентов. Ведь в воздухе нет пассировщика, который может поддержать, помочь в трудную минуту,

Но сегодня лонжа и турник под куполом были им нужны. Впервые после декретного отпуска пришла на репетицию Ирина Ескина. А если человек Чуть ли не год не касался руками турника и, наверное, даже забыл, как выглядят с высоты цирковые ряды, будь он хотя семи пядей во лбу, лонжа ему необходима.

К тому же сегодня получил увольнительную в своей воинской части муж Ирины — Женя, и, вместо того, чтобы пройтись по городу или, как говорится, просидеть от звонка до звонка дома с женой и дочерью, тоже решил тряхнуть стариной и на часок влезть под купол. А он не поднимался туда даже больше времени, чем Ирина,

Так что, по сути, нынче они впервые за последние два года нежданно-негаданно встретились в полном составе — как написали бы в старое время в афишах «7-Ескины-7», хотя далеко не все они были Ескины. Сегодняшняя репетиция в одинаковой мере нужна-была всем, ибо Ирина уже входила в номер. Женя должен был войти осенью, После демобилизации.

...Наконец, манеж освободился. Они натянули сетку, надежно закрепив ее десять растяжек. Когда они прыгают вниз с высоты, каждое крепление испытывает нагрузку до 800 килограммов. Это точно до килограмма. Как-то один бедолага-униформист открепил растяжку, когда они еще работали, и намотал ее себе на руку. Едва первый гимнаст прыгнул в сетку, униформист пулей вылетел из прохода в манеж. Тогда-то после представления они и замерили силу, которая выволокла его на всеобщее обозрение.

Проверив все крепления, по легким веревочным лесенкам они взбираются наверх. Два Ескиных — Евгений-старший и Евгений-младший — поднимаются на рамку. Отец и сын — ловиторы. Повиснув на подколенках, они ловят партнеров, которые приходят к ним в руки после комбинаций на турнике.

Когда номер в полном составе, у них две рамки — по обе стороны турника. Но сегодня Ескин-младший повисает вместе с отцом на его рамке, С непривычки, видимо, чувствует себя не особенно комфортабельно и подкладывает на перекладину что-то вроде коврика, чтобы не так больно было ногам. На представление с ковриком не выйдешь, но, пока нет зрителей, можно.

Репетиция идет полным ходом. Турнисты перелетают к ловиторам и обратно, крутят обороты и проделывают всякие хитрые трюки, на которые далеко не каждый решится и внизу, в обычном спортзале, даже когда под перекладиной постелены маты.

Гена Колосов перелетает с перекладины на перекладину и с турника в руки к Ескину-старшему. Ескин-младший несколько раз ловит Ирину, посылая ее то вверх на рамку, то обратно на турник. Потом ловит за ноги Володю Богрова, но где-то не рассчитывает, и Володины ноги предварительно проходятся по его ушам. Ирина несколько раз прыгает в сетку, должно быть, испытывая наслаждение полетом.

Как говорят, цирковых, кроме Ескина-сына, в номере нет. Это он, как только родился в Воронеже, так уже через 16 дней отправился с родителями на их очередные гастроли в Ташкент.

И с тех пор так всю жизнь по циркам и ездит. А цирковой стаж самый солидный у Евгения Петровича Ескина. Другой бы на его месте уже и о пенсии думал, а он каждый вечер забирается под купол и не только принимает пришедших с турника вольтижеров, не только руководит гимнастами, но и размышляет о том, что еще нужно сделать, каким номеру быть завтра.

С цирком Ескин-старший связал свою судьбу после восьмого класса. Мать хотела, чтобы он пошел в военное училище. Но с военным училищем что-то не получилось, а получилось, что занесло Ескина в училище цирковое. Как примостился он в укромном уголке возле учебного манежа, так и просидел весь день, пока занятия не закончились. И решил твердо — поступать будет только сюда. Правда, кем станет — акробатом, жонглером или гимнастом, — тогда не решил.

Поступив в училище, он оказался жадным на науку. На Красной Пресне, где они жили, в соседнем дворе вместе с друзьями устроили филиал ГУЦИ. С подкидной доской, турником и почти настоящим батутом из старых амортизаторов. Здесь занимались, включая выходные и праздники. И когда подошел последний курс, вдруг выяснилось, что у Ескина такие крепкие мускулы и такое крепкое тело, что можно только позавидовать, и педагог Сергей Дмитриевич Морозов включил его ловитором в выпускаемый им номер «Воздушные турнисты».

Тогда-то, в пятьдесят седьмом, Ескин впервые вблизи узнал, что это за штука — воздушный турник. Раньше он думал, что турники стоят только на земле. А тут увидел, что «солнце» крутят и на перекладине, вздернутой над манежем на несколько метров. А потом еще, как в воздушном полете, перелетают в руки к ловитору, оставляя за собой метры высоты и пустоты.

В те первые после выпуска месяцы Ескин понял, что есть в цирке много очень неплохих номеров, вряд ли нужно даже сравнивать их друг с другом, каждый номер хорош по-своему, но, если бы снова предложили ему выбирать, что хочет, он снова бы выбрал воздушный турник.

Но воздушный турник Морозова недолго числился в цирковом конвейере. Кого-то из партнеров призвали в армию, кто-то получил травму, кто-то ушел просто так, увидев, что от коллектива ничего не остается. И может, и доныне не было бы подобного номера в нашей цирковой афише, если бы в 1974 году Евгений Петрович не написал бы свой сценарий, а Ленинградский цирк годом позже не дал бы этому воздушному турнику путевку в жизнь.

Впрочем, тот номер, который сейчас путешествует по манежам, во многом отличается от своего предшественника. Это уже совершенно иная редакция турника.

В 1979 году они работали в цирке на Ленинских горах. Тогда у Ескина и состоялся разговор с главным режиссером цирка Юрием Дмитриевичем Архипцевым, который во многом определил, каким быть их турнику дальше.

Сергей Дмитриевич Морозов, создавая свой номер, хотел, чтобы был он серьезным и держал публику в напряжении.

В том разговоре с Архипцевым артисты пришли к мысли, что серьезности номера комик никак не испортит, а, может, даже ее и подчеркнет. Зритель — не такой уж простак, чтобы не понять, почему это вдруг ни с того, ни с сего над манежем оказалась предохранительная сетка. А излишнюю напряженность, нервную натянутость клоун снимет. Кстати, как оказалось, комик, поднявшийся под купол, снял не только напряженность зала, но и сами турнисты стали чувствовать себя раскованнее и свободнее.

И еще тогда, раздумывая с Архипцевым, они решили вместо одного ввести двух ловиторов, с двух сторон турника, чтобы амплитуда воздушных перемещений стала более значительной и впечатляющей.

Вторым ловитором Евгений Петрович сделал Женю. По возрасту сын мог работать на высоте, а сложением вышел в отца и был способен подхватить и перенаправить тяжесть летящего тела.

Все партнеры в номер пришли из спорта. Геннадий Колосов — мастер спорта по гимнастике и акробатике, в свое время числился в группе наших лидеров вместе с Александром Дитятиным. Два брянца — Юрий Кузин и Владимир Богров — как вместе шагнули в гимнастику лет с восьми, так и дальше шли всюду вместе — ив мастера спорта, и в армию, и в цирк. Кандидат в мастера Александр Симонов успел закончить Омский институт физкультуры. Словом, спортивная команда подобралась что надо.

Последней в команде появилась Ира. Собственно Иру не ждали. Ждали на просмотр ее подругу, кандидата в мастера спорта по гимнастике. А они пришли вдвоем. И Ира, тоже кандидат в мастера, показала, что может делать она. А потом залезла на турник под куполом и уселась там, не держась, закинув ногу на ногу, как сидят девчонки на брусьях. И хотя ей наверняка было не по себе, делала вид, что не так страшен черт, как его малюют. Ескину понравились и ее кураж, и ее эмоциональность, и ее артистичность. И он тут же отправился домой к ее родителям убеждать их, что после десятого класса дочери лучше всего пойти прямо в цирк.

Словом, коллектив у них подобрался неплохой. Но даже им, кто, как говорится, собаку съел в спорте, многому пришлось учиться заново. И прежде всего тому, что здесь нужно выкладываться так, как будто идешь на рекорд каждый вечер.

Они выпустились в Брянском цирке в марте 1979 года.

Да, выступать в воздухе оказалось много сложнее, чем в партере. Главное было преодолеть психологический барьер. Люди могут играючи прыгать на четыре-пять метров. Но заставьте их прыгнуть на каких-нибудь два метра с крыши на крышу высоких домов — не так уж много отыщется смельчаков. Подобный психологический барьер вставал и перед ними, когда сотни раз выверенные трюки приходилось делать не на земле, а под куполом.

Ескины стремились найти свой, ни на кого не похожий почерк. Собственно говоря, бояться, что они будут кому-то подражать, им было нечего. Кроме их воздушного турника, другого в цирковом конвейере тогда просто не было, хотя скоро будет сто лет, как воздушный турник появился в цирке, но они хотели, чтобы их номер отличался и от тех цирковых номеров, которые были когда-то. Профессионалы, если они действительно настоящие профессионалы, а не прикидываются таковыми, всегда имеют свою гордость и свою честь.

Прежде всего они решили, что и под куполом им нужна такая же массовость, как на манеже. Тем, что на перекладине или на трапеции кто-то выкручивается один или вдвоем, уже никого не удивишь. И Ескины стали делать ризенвелли, в гимнастическом просторечии называемые «солнцем». Освоили гладкие перелеты, когда, встав на одну перекладину ногами, отталкиваешься от нее, словно прыгаешь в воду, и летишь вперед, ловя руками второй турник. Ввели в свой репертуар задние и передние сальто на вторую перекладину и в руки к ловитору.

И, конечно, в их репертуаре был банолло - трюк, названный так в честь своего первого исполнителя-итальянца. Трюк, в котором после полного оборота на руках гимнаст перелетает на другой турник, разворачиваясь при этом на 180 градусов. Делали они и банолло вдогонку, уходя с перекладины друг за другом. А в финале ввели завал колонны из трех. Этот эффектный трюк довольно часто можно видеть в партере, когда трое гимнастов, стоящих один на одном, вдруг начинают клониться и, уже падая, рассыпаются, перекувыркиваясь на манеже. На турнике через голову не покувыркаешься. Артисты выстраивают колонну на перекладине и, когда она валится, приходят на второй турник и к ловитору.

Заканчивая номер, они, как в воздушном полете, все по очереди по-разному прыгают со своей верхотуры в сетку. А Гена Колосов свечкой летит вниз из-под самого купола. Когда он повисает в своем полосатом синем костюме, зацепившись носками за трапецию, в цирке наступает тишина. Тут уж всем ясно, что это отнюдь не веселый простак. Таким он только нарочно прикидывался. И оступался и падал в предохранительную сетку нарочно, и ложился отдохнуть на перекладине — нарочно, и неуклюже летел к Ескину, а тот ловил его под мышки — нарочно тоже.

Он не прикидывался только в Алма-Ате в день своего рождения, когда Евгений Петрович разрешил ему как подарок самому себе сделать банолло с передним сальто. И он сделал. Разумеется, без лонжи, как делают они все трюки.

Ескины объездили не один десяток цирков. К разным куполам крепили 18 растяжек своей аппаратуры и над разными манежами растягивали предохранительную сетку. В Греции в цирке шапито вдруг во время представления вырвало из земли лом, к которому они привязывали одну из растяжек турника. И джигиты Тугановы вдесятером вовремя подхватили ее и удерживали все тринадцать минут, пока они работали. В Москве, во дворце «Олимпийский», вдруг поползли бетонные глыбы, за которые они закрутили крепежные концы, и турник сразу сделался каким-то жидким и противно вздрагивающим. Но никакие «вдруг» не могли помешать им работать так, словно ничего не произошло. Только еще и еще раз убеждались, что все-таки это очень правильно, когда человек еще на репетиции в каждом своем трюке уверен на все сто, а то даже и на сто двадцать процентов.

Репетиции идут у них каждый день. Чуть ли не просто для разминки они делают трюки, которые иной не сделает и в день, когда у него в высшей точке сойдутся все циклы — физический, психологический и эмоциональный. Впрочем, об этих циклах, не в похвалу им, конечно, будь сказано, они и вообще, кажется, не знают. Они работают. Юра Кузин крутит большой оборот на одной руке. Володя Богров делает двойное сальто с перекладины на перекладину, считая, что и этот трюк поднимет в воздух. Правда, Евгений Петрович более осторожен в прогнозах.

Словом, все идет нормально, как и положено в цирке.

ЕВГ. ГОРТИНСКИЙ
 


  • Статуй это нравится

#7 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 20 September 2020 - 10:05

Наш цирковой Прометей - Владимир Александрович Волжанский

Владимир Александрович Волжанский, народный артист СССР, лауреат Государственной премии СССР, обладатель международных призов и премий, артист, автор, режиссер, педагог и конструктор. Создатель замечательного спектакля под куполом «Прометей», заслужившего всемирное признание.

 

25.jpg

Ушел, не успев завершить работу над новым спектаклем — «Икар». Он очень ждал этой премьеры. И до последнего дня, будучи тяжело больным, продолжал работать с балетмейстером, художником, давать указания и советы исполнителям. Его называют «наш цирковой Прометей» — потому что вся его жизнь беззаветно была посвящена цирку, его творческие идеи неиссякаемы и плодотворны, и значение сделанного им в искусстве цирка вряд ли можно переоценить. Это был истинный художник.

Мы предлагаем вашему вниманию отрывки из рукописи Наталии Румянцевой, посвященной семье Волжанских. Владимир Александрович прочел рукопись, но выхода книги уже не дождался...

Что может интересовать читателя в рассказе о знаменитых канатоходцах? Как они ходят по канату, в чем техническая сложность этого процесса? Или желание одного современника понять другого, который посвящает жизнь хождению по этой веревочке под куполом? И в чем тут фокус, если люди XX века следят с таким увлечением за этими средневековыми забавами без капли иронии и награждают канатоходцев овациями?

Или читателя интересует, как сложилась жизнь этой семьи в цирке? Но тогда можно рассказывать о любой другой актерской семье, потому что все счастливые актерские судьбы в цирке очень похожи. А судьба Волжанских сложилась счастливо.

Но почему все-таки эта труппа стала считаться эталоном искусства советского цирка? Ведь у нас немало великолепных канатоходцев? Но Волжанский не просто создатель прекрасного аттракциона, он — явление в нашем цирке, характерное и неповторимое, как неповторим каждый художник. Он один из немногих, кто долгие годы шел от цирка трюка к цирку мысли, и потому он принадлежит и настоящему и будущему искусству цирка.

Мир художника слишком сложен, и исследователь может только предполагать, что это было так или иначе, опираясь на известные ему факты или на рассказы самого канатоходца. Но еще больше фактов остаются неизвестными, о которых уже забыл или не придал им значения сам канатоходец. Таким фактом мог быть и солнечный день, и полет птицы над домом, который он увидел в детстве, и неясные образы сна, и кадры приключенческого фильма, оставшиеся в памяти. Но откуда-то в его фантазии вдруг высветился человек, идущий от земли к небу, все время вверх...

Но ведь то, что он рассказывает теперь, — это его сегодняшнее настроение, какими выглядят события уже с вершин завоеванного Олимпа. И совсем неизвестно, какую окраску приобрели бы его воспоминания о тех же событиях, сложись его жизнь в силу какой-то случайности иначе.

Итак, есть факты его биографии, хроника творческих работ и официальные оценки его успехов, его рассказы и воспоминания. Но есть еще нечто самое самое важное, неуловимое, не ставшее фактом или даже воспоминанием, но сделавшее его художником, о чем мы можем только догадываться или фантазировать. Словом, я понимаю, что исчерпывающего и точного портрета канатоходца быть не может. Но я хотела, чтобы написанное о нем было правдиво и искренне. Тем более что написанное мною — это тоже всего лишь мое личное впечатление от знакомства и встреч с этим артистом. Kтo-то другой нарисует совсем иной портрет этого канатоходца. Повторятся, останутся неизменными только факты его биографии. А процесс творчества — это тайна, и можно только рискнуть слегка приоткрыть его, как приоткрывается цирковой занавес, выпуская на арену акробатов под ослепительный свет прожекторов и звуки марша...

Поэтому это всего лишь эскизы портрета, написанные в разное время и в разном настроении. Но с глубоким уважением и восхищением к этому выдающемуся актеру современного цирка...

Цирк... Вы любите цирк, как люблю его я, то есть всеми силами души своей, со всем энтузиазмом, со всем исступлением, какие свойственны молодости? Вы можете не любить цирк? Его ослепительный блеск и пестроту, его кажущуюся бездумность и понимание времени, жизнерадостность и скрытую печаль; его вечных клоунов, то гениальных, то беспомощных, мгновенно проникающих в суть вещей и вдруг опускающихся до самой мезозойской шутки, которые по-прежнему играют на крошечных скрипочках и так, между прочим, в одной репризе могут высмеять сложнейшие проблемы; его артистов — самых непревзойденных! Его бесконечно терпеливых слонов, его медведей, которые стали жить по законам века и носятся на мотороллерах новейшей марки. Искусство, которые многие не принимают всерьез, точно так же как сам цирк многое всерьез не принимает и подсмеивается решительно над всем... И если вы не любите цирк, идите туда и попробуйте устоять перед его обаянием!

—    Ну зачем столько восклицаний, — подает реплику с арены Карандаш. — Все гораздо проще.
—    Ну хорошо, пусть проще. Вот вы, знаменитый клоун, вы любите цирк?

Карандаш смеется:

— Зачем задавать такой вопрос человеку, который отдал пятьдесят лет цирку, собственно, всю жизнь. Я клоун, и никем другим себя не представляю. Я не могу и не умею быть нигде, кроме цирка. Даже дома долго быть не могу. Меня тянет в цирк. Володя, а ты любишь цирк?

Володя — это Владимир Волжанский, народный артист СССР, лауреат Государственной премии СССР, руководитель прославленной труппы канатоходцев.

О людях цирка рассказывают разное; и трагические случаи, почти легенды, и анекдоты, говорят с завистью, пренебрежением и восхищением. Но что бы ни говорили, цирк привлекает. И на первый взгляд жизнь цирковых артистов представляется увлекательной и блестящей, как вальс Штрауса. Но, конечно, нелегко. (А где легко?). Но зато огни, аплодисменты, тысячи зрителей, которые ждут чего-то необыкновенного, и артист, который сейчас это необыкновенное сделает, поездки, гастроли, перелеты через океан, московская арена как Знак качества и сочинский цирк на берегу моря, огромные «спорт-халле», давно знакомый отель «Амбассадор», Зимний цирк в Париже, королевский цирк в Бельгии... Словом, вся жизнь фантастична, как Лисе и Зурбаган — города Александра Грина. По крайней мере так все выглядит со стороны.

—    Так как, Володя? — спрашивает Карандаш. — Не надоело тебе еще ездить? Не собираешься уходить?
—    Ухожу, — говорит Володя и смеется. — Только я собираюсь уходить уже лет двадцать подряд.
—    А вот это ты не пиши, — говорит он мне, — а то все и начнут думать: а что это он в самом деле не уходит?

...Не так давно Волжанские вернулись из Бразилии, где о «Прометее» писали как о сказочном зрелище, лучшем спектакле, который когда-либо видели бразильцы...

Но Волжанский почти не говорит о Бразилии. Он говорит о трюках. Хотя в том-то и есть величайшее достоинство их номера, что в «Прометее» они сумели приподняться над конкретностью трюков. Главным стала мысль, высокая цель, во имя которой эти трюки и совершаются.

...Свет в зрительном зале тускнеет, гаснет совсем. Остаются только лиловые лампы «малого круга», вызывая яркое свечение нейлоновых рубашек, платьев в зале. Партер выглядит хаосом со светлыми островками. Бело-голубой ковер с неровным рисунком спиралей приобрел фантастический вид: теперь он похож на горы с голубыми впадинами, на которые смотрим с огромной высоты или на поверхность незнакомой планеты. Холодное, пустое пространство. «Поэма огня» Скрябина — и сразу возникает ощущение движения гигантских масс, океанов, как будто идет сотворение Вселенной. А потом появляется Прометей, совсем не тот исполин, формы тела которого на скалах Кавказа оставили громадные выемки. Совсем нет. Невысокий худенький юноша. Пускаясь в опасное предприятие — добыть божественный огонь, — он рассчитывает только на свою решимость и на свои неисполинские силы. Из-под купола спускается веревка, и он взбирается по ней вверх, туда, где подвешена большая серебряная чаша, из нее театрально вьются языки огня. Прометей подносит свой факел к чаше, он загорается. И так же по веревке Прометей спускается вниз. Гремит гром, сверкают молнии.

Вот так, с точки зрения цирка, происходило похищение огня. А дальше?

А дальше появляется Человек. И его касается факел божественного огня. И начинается покорение, скорее, приручение огня. Это балетный номер. Огонь — это женщина в красном огненном костюме. Огонь рвется из рук, бросается в стороны, а человек не знает, как с ним обращаться. Огонь стремится вверх, рвется на ветру, то мрачно и сильно разгораясь, то становясь слабым и женственным. Уже вся арена покрыта багровыми всполохами.

То есть, расшифровав цирковую символику, можно понять, что огонь разума, энергии, творчества завоевывает землю. И над этим всеобщим пожаром появляется Прометей.

И очень легкомысленно, как это может быть только в цирке, мы перепрыгиваем века и эпохи от первобытных греков в наше время. Потомки Прометея XX века, начало космических полетов...

Вот сейчас будут эти взлеты, со стремительностью ракеты в купол или, во всяком случае, со скоростью, которую раньше трудно себе было представить в цирке. Три взлета — Марина Волжанская, Женя Волжанская, Людмила Дружина. Они летят так, как будто само человеческое тело уже ничего не значит и вообще не существует, есть только символ скорости. А сами они, взлетая, уже не в силах ничего изменить, ничего предотвратить. Они исчезают во тьме купола, оставляя позади себя летящий огненный шлейф... А на сверкающей авансцене стоит Прометей как маленький скульптурный памятник самому себе.

И.вот тут выходят Волжанские, поднимаются на канат, начинается та часть спектакля, которую рецензенты всех стран единодушно признают невиданной и прекрасной...

А Волжанский уже думал об Икаре. Каждый вечер, глядя как стоит с факелом в руке Прометей, как взлетают под купол его дети и партнеры, он представлял, как с манежа поднимется мальчик Икар, на белых крыльях облетит купол. Внизу колышутся голубые балерины, как волны моря... Он видел мальчика Икара и ночью, во сне, и днем, во время репетиций. Вот с этой точки он взлетит вертикально вверх... вот здесь будет падать в голубые волны... Он всю жизнь — задолго до премьеры — все свои новые работы видел во сне.

...Они вылетели из Каракаса на рассвете. Рано утром поднялись над океаном. Устали, ужасно устали после гастролей. Столько выступлений, такая нагрузка. Домой, домой, и больше никаких премьер. Отдыхать, долго-долго отдыхать. «Прометея» хватит еще на много лет.

И тут он увидел в иллюминатор, как над облаками взлетел мальчик Икар на больших белых крыльях, помахал ему рукой и начал подниматься к огромному красному солнцу...

НАТАЛЬЯ РУМЯНЦЕВА
 



#8 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 20 September 2020 - 22:12

Дни советского циркового искусства в Швеции

 

В начале этого года посольство СССР в Швеции совместно с Министерством культуры СССР и Союзгосцирком, а также союз общества «Швеция — Советский Союз», муниципалитет города Евле и дирекция парка «Фюрувик» разработали обширную и долгосрочную программу проведения Дней советского циркового искусства в Швеции.
 

26.jpg

 

Комплекс культурно-информационных мероприятий, спланированных на несколько лет вперед, включил следующее: семинар по проблемам циркового искусства, переговоры о периодических гастролях нашего цирка в шведских городах, выступление группы артистов в летнем стационарном цирке парка «Фюрувик», организацию выставки, рассказывающей о развитии советского цирка.

Программа Дней советского циркового искусства открылась семинаром. Он был посвящен теме «Будущее циркового искусства». В его работе довелось принять участие Генеральному директору Союзгосцирка В. Г. Карижскому и мне.

Семинар проводился на территории старинного парка «Фюрувик», расположенного в окрестностях города Евле на берегу Ботнического залива. Это излюбленное место отдыха горожан. Среди раскидистых деревьев, замшелых валунов и клумб с тюльпанами разместились игровые аттракционы, эстрадные площадки, рестораны, кафе, музей бабочек, морской музей, так называемый «Домик Капитана», здание летнего цирка, вольеры со свободно гуляющими экзотическими животными, а вдоль берега залива устроен пляж. Забавная деталь — по широким парковым дорожкам рядом с посетителями степенно прогуливаются павлины. И когда несколько птиц одновременно раскрывают веером искрящиеся и переливающиеся в лучах солнца хвостовые оперения, то это неожиданное зрелище производит поразительный эффект.

Прежде чем начать разговор о семинаре, необходимо хотя бы вкратце объяснить причину неподдельной заинтересованности муниципалитета Евле в проведении Дней советского цирка. Дело в том, что в конце прошлого и начале этого века город был оживленным перекрестком на бесконечных дорогах цирковых скитальцев. Летом в Евле гастролировали лучшие артистические труппы, а с наступлением осенних холодов сюда, как говорили в среде цирковых профессионалов, «на зимнюю квартиру» приезжали зверинцы, цирки-шапито. В 1940 году в парке «Фюрувик» был построен летний стационарный цирк, в котором выступали как шведские, так и иностранные артисты. Однако постепенно цирковое искусство в стране пришло в упадок. Сегодня в Швеции гастролирует лишь один передвижной цирк. Это шапито называется «Бразиль Джек». Оно создано шведской артистической семьей Родин и существует более сотни лет. Бразиль Джек — псевдоним основателя династии Карла Макса Александра Родин. В конце пятидесятых годов цирк приезжал в Москву и рекламировался как «Шведский цирк Тролле Родин», по имени его руководителя.

Итак, муниципалитет Евле, стремясь вернуть городу былое цирковое величие, взялся за возрождение национального цирка. В качестве положительного примера организаторы семинара обратились к опыту советского цирка. Городские власти ратуют за открытие школы циркового искусства по аналогии с Московским училищем, стараются наладить контакты с деятелями и ведущими мастерами нашего цирка, увидеть то лучшее, что демонстрируется в его программах. Поэтому Дням советского циркового искусства и гастролям наших артистов в парке «Фюрувик» придавалось важнейшее значение.

Семинар длился три дня. В числе его участников были научные сотрудники стокгольмской Академии цирка, представители муниципалитета Евле, Министерства культуры Швеции, общественных организаций, ведущие специалисты в области циркового и театрального искусства, драматурги, артисты, журналисты, а также деятели цирка, приехавшие из Норвегии, Финляндии, Дании, ФРГ. На семинаре был затронут следующий круг вопросов: роль циркового искусства в культурной жизни Швеции и признание за цирковыми артистами статуса деятелей культуры, распространение на цирковых специалистов различных материальных льгот, изучение опыта работы частных цирков в ФРГ, анализ научной литературы о цирке, организация в городе Евле цирковой школы, знакомство с работой цирков в Советском Союзе, с подготовкой кадров цирковых артистов в нашей стране. Две последние темы подробно освещались в докладе В. Г. Карижского и моем.

Оба сообщения были выслушаны с огромным вниманием, так как положительный опыт нашего цирка, его достижения серьезно исследуются зарубежными специалистами. Успехи нашего цирка особенно наглядно видны на фоне глубокого кризиса, который переживает цирковое искусство капиталистических стран. Так, например, на заседании говорилось о том, что сегодня во многих странах преобладают мелкие цирковые предприятия, так называемые «семейные цирки». Как правило, это небольшие шапито. Их программы состоят в основном из номеров, исполняемых членами одной семьи. Поэтому руководители крупных цирков ориентируются главным образом на мастеров арены социалистических стран, на групповые номера и аттракционы, подготовленные артистами Болгарии, Чехословакии, Венгрии.

Воспитание творческих цирковых кадров в капиталистических странах поставлено слабо, хотя в Хельсинки и в ФРГ, в городе Оснабрюкке, есть, например, частные школы. Небезынтересно, что оба учебных заведения действуют при театральных училищах. В одной и другой школе контингент учащихся около шестидесяти человек. Клоунов они не воспитывают и номера выпускникам не готовят. Ученики получают общую физическую подготовку, осваивают отдельные трюки в различных цирковых жанрах.

В перерывах между выступлениями докладчиков, когда участники семинара знакомились друг с другом, обменивались цирковой литературой, ко мне обратился с просьбой импресарио одного американского цирка. Он интересовался, может ли московское училище послать педагога по жанру клоунады в американскую Академию клоунады, функционирующую при цирке «Ринглинг-Барнум-Беллей». Здесь ежегодно в течение двух месяцев ведется подготовка молодых цирковых комиков. Мой собеседник подчеркнул, что у московского училища накоплен богатый опыт воспитания клоунов. Он назвал имена Карандаша, Олега Попова, Андрея Николаева, Юрия Куклачева и при этом с горечью констатировал, что американская клоунада сегодня находится в застое: нет выдающихся артистов, не разработана система воспитания цирковых комиков, нет современного репертуара. Импресарио выразил надежду, что педагог московской школы, который приедет в Академию клоунады на два месяца, сумеет подготовить нескольких комиков и выпустить их на манеж с новым репертуаром. Выразив искреннее удивление тем, как скоропалительно готовят артистов в Академии клоунады, я рассказал о многолетней практике воспитания комиков в нашем училище, подробно остановившись на всех этапах становления артистов: поиск индивидуальности, освоение цирковых жанров, формирование комедийной маски, создание репертуара. Это серьезный творческий процесс, доказывал я, рассчитанный на четыре года. Американский импресарио со мной согласился, однако заметил, что такая система подготовки клоунов требует больших финансовых затрат и коммерческое предприятие, каким является их цирк, субсидирующий школу, вряд ли пойдет на подобные расходы.

Беседа с артистическим директором крупного американского цирка еще раз убедила меня в том, что достижения советского циркового искусства во многом предопределила верно налаженная система воспитания творческих кадров. Конечно, у нас есть еще много нерешенных проблем, есть отдельные промахи в этой работе, но главное заключается в том, что на протяжении многих лет изо дня в день ведется планомерная подготовка творчески одаренных людей, способных создавать подлинно художественные произведения.

В заключительный день семинара в городском музее была открыта выставка «Цирковые династии в городе Евле». Музейная экспозиция состояла из материалов, включающих в себя фотографии, костюмы и реквизит, принадлежавшие артистам, буклеты, картины, книги, рисунки, рассказывающие о жизни цирковых семей, проживавших в городе.

Рядом с музеем раскинулся шатер небольшого цирка-шапито, в котором давал импровизированные представления веселый клоун. Подобных форм выступления в наших цирках не существует, поэтому я расскажу о них чуть подробнее. Прежде всего о том, как они готовятся. Артист за два часа до начала представления приглашает ребятишек за кулисы своего шапито и выбирает из них самых отважных, желающих принять участие в программе. Тотчас приступают к репетициям несложных, но забавных номеров, и спустя два часа юные артисты выходят на крошечную арену цирка-шапито вместе с клоуном. Представление показывается примерно два часа. Самодеятельные артисты, которые еще недавно и не подозревали о своих талантах, демонстрируют жонглерские, акробатические, иллюзионные и комические номера. Их действия сопровождает шутливый комментарий клоуна. Думаю, что такая форма представления может быть использована нашими артистами во время выступления в пионерских лагерях, на детских праздниках. Следует еще отметить, свои спектакли шведский комик дает бесплатно.

Семинар окончился, и мы покинули гостеприимный город Евле, а спустя несколько дней в летнем цирке парка «Фюрувик» начались гастроли мастеров нашего цирка. Шведские зрители восторженно аплодировали каждому номеру программы. Местные газеты, отмечая огромный успех советского цирка, писали, что «мы никогда раньше не видели такого цирка. В зале некуда было яблоку упасть, все места были заняты на протяжении всех гастролей. Каждый номер советской программы прекрасен, как драгоценный камень».

Дни советского цирка на шведской земле безусловно послужат делу дальнейшего расширения и укрепления дружеских связей между нашими народами.

СЕРГЕЙ МАКАРОВ, директор ГУЦЭИ


 


  • Статуй это нравится

#9 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 21 September 2020 - 09:16

Новогодний подарок

—    Скоро Новый год, ты не забыл, какой у нас это праздник? — как бы между прочим поинтересовалась супруга Кузьмина Нина Петровна, смахивая со стола после недавнего ужина.
—    Не забыл, как забудешь! — благодушно поглядывая на экран телевизора, откликнулся Кузьмин. — Я уже кой-чего присмотрел тебе в подарок...
—    Да уж от тебя дождешься! — махнула рукой Нина Петровна. — Молчал бы уж. Вон Зинке, моей напарнице, муж киксер купил. Это, я понимаю, муж!
—    Может — миксер? — уточнил Кузьмин.
—    Может, и миксер, шут его знает. Зинка по секрету хвалилась, неудобно было расспрашивать. Зато ты у меня вечно «кой-чего» дарить и умеешь. Нет чтобы порадовать так порадовать. Цветочек один купить и то забываешь...
—    Ну, ты погоди заранее-то, еще ведь не знаешь, что тебе подарят, чего ж зря шумишь? — обиделся Кузьмин, однако в уме прикинул, что присмотренная им накануне мыльница по сравнению с миксером выглядит, мягко говоря, не убедительно...

Заснул в тот вечер Кузьмин с трудом.
Долго ворочался, вспоминал свою двадцатилетнюю жизнь с Ниной Петровной. Что только вместе не пережили, где только судьба их не носила!

—    А Нинка-то у меня молодец, — с неожиданной теплотой подумал о жене Кузьмин. — Без нее мне хоть караул кричи. И на работе первая, и в доме у нее порядок, детишек подняла... А я-то хорош! — вдруг разозлился на себя Кузьмин. — Мыльницу за полтинник надумал ей подарить! Да я ей завтра же эту... куплю... Да хоть чего... Шубу, вот чего!

С этой мыслью Кузьмин и заснул.

Следующий день был предпраздничным. В обеденный перерыв Кузьмин зашел в кассу взаимопомощи.

—    Могу дать только три рубля! — коротко бросила в окошко кассирша.
—    Так чего же я на три рубля-то куплю? — опешил Кузьмин.
—    Ясно чего, — рассмеялась дама в окошке. — Шубу жене, чего же еще у нас в гастрономе дают до семи?
—    Послушайте, мне в самом деле жене нужно шубу купить, ей-богу! — взмолился Кузьмин. — Подарок хочу сделать, понимаете? Двадцать лет живем, первый раз надумал... Я очень прошу! У нас на Новый год как раз годовщина свадьбы, — признался он.
—    Крепко, видать, перед женой провинились, — уверенно определила вслух кассирша. — Ну и сколько же вы хотите?

Кузьмин растерялся. Не знал он, сколько может стоить шуба. Поэтому взял и спросил:

—    Ну, вот такая, как ваша, — показал Кузьмин на кассиршину шубу, — во сколько обойдется?
—    Триста рублей, — не моргнув соврала женщина и тут же, смутившись, вскочила и прикрыла собой жиденькую шубенку из отцовских кроликов.

—    Ну вот и мне нужно триста, — обрадовался ясности Кузьмин.

Пересчитав полученную сумму, Кузьмин вихрем помчался по коридору.

—    Вот ненормальный! — вдруг улыбнулась кассирша, с удивлением прислушиваясь к чему-то радостному и новому у себя в груди. — И откуда только такие чудики берутся?

... В магазины Кузьмин втискивался, как нога сорок пятого размера в ботинок сорок второго. Мужики лютовали. Выбирали товар не глядя, платили не считая. Стремительно и молча. Шла предпраздничная торговля.

Шуб нигде не было.

—    Хватились! — посочувствовал один продавец. — Берите скорее купальник пятьдесят восьмого размера. Последний остался...

Невыразимо грустным было состояние Кузьмина, бредущего в тот вечер домой с пустыми руками.

Раздеваясь в прихожей, Кузьмин не сразу понял, что в доме полно гостей. А войдя в комнату, застал такую картину: четыре женщины — подруги его жены — по очереди меряли... шубу. Именно такую, о которой ему мечталось целый день.

—    Чья вещь? — севшим от волнения голосом спросил Кузьмин.
—    Да чья? — ответила жена. — Пока ничья...
—    Купил бы жене, — с плохо скрытой иронией посоветовала одна из подруг. — Смотри, как сидит на ней... А то через час будет поздно. Вернуть велели, если не купим. Или денег жалко?

Лицо Нины Петровны при этих словах сделалось несчастным, как, впрочем, и у всех остальных женщин.

—    Да откуда у нас сейчас такие деньги! — вздохнула Нина Петровна.
—    Сколько? — напрягся Кузьмин.
—    Да сколько? Немного. Триста рубликов, — пропела все та же подруга.
—    Держи! — выхватил из-за пазухи деньги Кузьмин. — Премию дали, — вильнув глазами, неумело соврал он.

Женщины ахнули.

Кузьмин, еще плохо соображая, что случилось, глупо улыбнулся и вышел. Стоя у умывальника, в приоткрытую дверь он услышал:

—    Ну, Нинка, и мужик у тебя! Враз из кармана трехсотенную выкинул. Не жмот! Мой бы всю душу вывернул: «И зачем, и дорого, и так хороша!»...

А Нина Петровна молча стояла в новой шубе: красивая, молодая, счастливая. Но думала в ту минуту не о дорогом подарке. Ей было легко и хорошо, как когда-то в далекую их первую новогоднюю ночь, когда кружил ее Кузьмин под звуки вальса вокруг роскошной елки, утыканной свечами и говорил, говорил что-то нежное, доброе, ласковое. И шуба к этим воспоминаниям, кажется, не имела никакого отношения...


 



#10 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 21 September 2020 - 18:01

Наши четвероногие друзья

ЧИК—ОЗОРНИК

Как-то нам позвонили из ленинградского зоопарка и спросили:

—    Обезьянка не нужна?
—    Нет, говорю, — не нужна, — Знаю, что у Любы к обезьянам особое отношение. Еще в начале ее циркового пути, когда мы вместе выступали в акробатической группе, какая-то макака схватила ее за полу халата и оторвала большой кусок. С тех пор Люба обезьян терпеть не может.

Но позвонили еще:

— Вы не передумали? Приезжайте, хоть посмотрите.

Дочка настояла, и мы с ней поехали. По ветеринарному пункту зоопарка бегала маленькая обезьянка с лукавой мордочкой. Врач рассказал, что неизвестный посетитель оставил у него сумку, в которой была эта мартышка.

—    Может, вернется? — спрашиваю.
—    Нет. Оставил не по рассеянности. Сказал, что обезьянку зовут Чик и ушел.

Принесли мы с Леной Чика к себе, посадили в подходящую клетку, отнесли на цирковую конюшню и стали думать, как подготовить маму. И в тот момент раздался возмущенный голос Любы:

—    Почему на конюшне? Зима на дворе — замерзнет. Несите в гримерную!

Так и сделали. Вскоре мы ушли на репетицию, а Чик остался в гримерной вместе с только что приехавшим из Москвы моим приятелем. Тому захотелось покормить обезьянку мандарином. Через решетки клетки мандарин не пролезал, и он чуть-чуть приоткрыл дверцу. Чик тут же выскочил наружу.

Вернувшись, мы застали такую картину: Чик — в проеме открытой форточки, приятель стоит на стуле и рукой пытается схватить обезьянку за хвост. «Не трогай!» — крикнул я, но было поздно — он тронул, и Чик мгновенно юркнул в окно. А на улице темно и мороз — градусов десять.

Около часа я лазил по чердакам, распугал всех местных кошек, но Чика не нашел. Остальные обшарили двор, обследовали все деревья —безуспешно. Жалко было бедную обезьянку — наверняка замерзла...

Расстроенный я ходил по конюшне, и тут вбежал тот самый приятель: «Боря! Чик вернулся!»

Кидаюсь со всех ног домой и вижу: беглец сидит на батарее, обхватив руками теплую трубу, шерсть на нем дыбом, и что-то бормочет себе под нос, словно возмущается чем-то. За несколько минут до этого Люба открыла форточку, Чик заглянул в окно, узнал знакомую комнату и заскочил внутрь. Где он пропадал эти два часа, так и осталось тайной. Дали выпить ему чаю пополам с коньяком, вызвали ветеринара, который категорически заявил, что обезьянка не выживет — столько времени на морозе! Но прошел день, другой, а Чик чувствовал себя вполне нормально. Зато все, кто участвовал в его поисках, простуды не избежали.

С каждым днем Чик все прочнее входил в нашу семью, привыкал к нам, а мы — к нему. Обосновался он в гримерной. В клетку заходил редко — там он только ел и спал. Кроме того, в клетке у него имелся теплый платок, в который можно удобно завернуться и заснуть.

Когда мы, готовясь к выходу на манеж, гримируемся, он садится на столик под лампу и начинает что-то оживленно рассказывать, обращаясь в основном к Любе. Любит покувыркаться на полу, покачаться на шторах или посидеть развалившись на диване. Очень не любит оставаться один. В знак протеста открывает все попавшиеся под руку пузырьки и выливает содержимое. Или возьмет грим и губную помаду и перемажется.

Как-то у Любы порвались бусы и мелкие бусинки рассыпались по полу. Собрать удалось далеко не все. Вечером, когда Чик уже был в клетке, я услышал странный звук, будто мелкой дробью что-то стучало по тарелке. Это он выплевывал бусинки, которые подобрал и держал за щекой, — оказались невкусными.

Когда я начал работать с маленькими пумами, еще совсем котятами, Чик повадился играть с ними. Усядется на стул, опустит хвост где-то между их носами и резко отдергивает, как только пумы попытаются зацепить хвост лапой. А если не успевает и хвосту достается, отвешивает обидчице звонкий щелчок по носу. Наиграется вот так, а потом прыгнет к одной из них на спину — и верхом по  комнате.

Зашел как-то в гримерную двухлетний малыш, сын одного из артистов. Увидел клетку, заглянул туда — она была как раз по росту, — зашел и запер за собой дверцу. А открыть не может. Сидевший на шкафу Чик увидел, что его дом занят. Спрыгнул вниз, стал дергать дверцу клетки изо всех сил и наконец открыл. Мальчик вышел и вежливо сказал: «Спасибо». А Чик залез в клетку, заперся там и не выходил, пока малыша не увели родители.

Особенно часто вспоминаем мы трагикомическое происшествие, случившееся в разгар лета. Я вошел в гримерную и увидел, что по комнате летает... снег. Это Чик отрывал от большого куска ваты маленькие кусочки, пускал их со шкафа и радовался. Когда проказник увидел в моих руках веник, то сиганул в окно — так же, как и в первый день. Посидел немного во дворе на травке, решил, что пора бы вернуться, и... перепутал окно. Мы с Леной, наблюдавшие за ним, быстро прикинули, в какую комнату мог попасть Чик. Оказалось — в бухгалтерию. А был день зарплаты, и как раз в этот момент кассирша сосредоточенно считала деньги. И вдруг она почувствовала, что ее ноги коснулась чья-то рука. С громким визгом она выскочила из комнаты в коридор — тут как раз подоспели и мы. По комнате бухгалтерии уже летали бумаги авансовых отчетов. К счастью, до денег Чик добраться не успел.

Знакомые часто спрашивают, будет ли Чик артистом. Трудно сейчас сказать. Может быть, повзрослеет и захочет выйти на манеж. Пока он просто член нашей семьи. Мы уже не мыслим свою жизнь без его проделок. А кроме того нам хочется иногда тоже побыть зрителями.

СТРАУС КВИЛ

С Квилом мы знакомы давно. Впервые я увидел этого страуса еще... до его рождения. В заповеднике Аскания-Нова мне показали страусиное яйцо — очень большое. Говорят, что если кому-то захочется съесть яичницу из сорока куриных яиц, ему достаточно разбить одно страусиное. Но с этим яйцом поступили иначе — положили в инкубатор.

Когда через несколько месяцев я снова побывал в заповеднике, моему взору предстал маленький страусенок. Он был уже размером с доброго гуся и очень напоминал гадкого утенка из сказки Андерсена: серенький, невзрачный, с длинной шеей, на которой неуклюже болталась голова с непомерно большим клювом. Только обладая незаурядной фантазией, можно было увидеть в этом птенце красивую, грациозную птицу. Признаюсь, мне тогда такой фантазии не хватало,

И я несказанно удивился, когда, приехав в Асканию-Нова через три года, вновь встретился с «гадким утенком». Это был огромный страус весом в 150 килограммов с черно-белым оперением, Ступал он важно, степенно, гордо держа на изящной шее красивую голову. Нельзя было не залюбоваться этой чудо-птицей, как и не удивляться волшебному превращению. Уезжали мы вместе — руководство заповедника согласилось сделать очередной дар нашему аттракциону.

О страусах, об их повадках мы много читали, но нам было интересно проверить все самим. Бегал Квил очень быстро. Силой обладал недюжинной: лист десятимиллиметровой фанеры пробил насквозь одним ударом ноги.

Что же касается зарывания головы в песок —- свидетельство природной пугливости страусов — то подтверждения этой, казалось бы, истины мы так и не нашли. Не раз выпускали Квила во двор, где была заранее приготовлена не одна кучка очень хорошего песка. Но что мы только не делали — и кричали, и стучали, и стреляли — не зарывается и все тут! Может быть, страус нам достался, как пчелы Винни-Пуху, — «неправильный» — не типичный? Действительно, среди черт характера Квила пугливость не наблюдалась. Он с первого дня без всякого стеснения с удовольствием прыгал по манежу, разгоняя в разные стороны остальных животных. Он быстро заставил уважать себя всех, даже известного забияку петуха Гошу, который до этого чувствовал себя полновластным хозяином вольеров. Гоша любил заходить в вольеры к соседям Квила — африканским страусам, прохаживаться там, как у себя дома, и лакомиться лучшими кусочками из кормушки. Залез как-то он и к Квилу. Тот взял непрошенного гостя за шиворот, несколько раз крутанул в воздухе и выбросил из вольера.

Квил — большой выдумщик. Прибегает ко мне однажды один из моих помощников: «Скорее к страусу!» Подходим и застаем такую картину: перед Квилом — ведро с водой (а день был очень жаркий) и он из клюва, как слон из хобота, обдает себя. А когда воды осталось немного, он легко приподнял ведро и стал разбрызгивать воду по вольеру.

Или еще эпизод, просто поразивший всех его очевидцев. С удивлением вижу, что кормушка Квила — большой пенопластовый ящик — лежит вверх дном на соседней клетке на высоте около двух метров. Пока я недоумеваю, кто и зачем ее мог туда поставить, кормушка... сдвигается с места. Потом останавливается. И снова сдвигается. Что за чудеса?! И тут из-за клетки танцующей походкой появляется Квил, держа эту самую кормушку на голове. Подобного зрелища я никогда не видел. И ни за что не поверил бы, если бы не смотрел собственными глазами.

Многие подсказывали, что хорошо бы использовать этот момент на арене. Конечно, это выглядело бы очень эффектно. Но Квил, как мы ни пытались смоделировать подобную ситуацию, так и не повторил свой рекордный трюк. Очевидно, пока мы не поймем, почему он так сделал,— включить этот трюк в репертуар страуса не удастся...

БЯША, ЛОХМАТЫЙ И УГОЛЕК

Лам мне брать не советовали. Уж очень, говорили, много будет с ними хлопот. Эти животные всегда с трудом осваиваются на новом месте, плохо запоминают, не слушаются, а главное — очень пугливы. И хотя в странах Южной Америки ламы частично одомашнены, эта настороженность и боязнь всего на свете у них не проходит.

Но нас привлекала «экзотичность» животных, А трудностей мы не боялись, так как никогда не стремились работать с особо «интеллектуальными животными».

Как известно, ламы относятся к семейству верблюжьих. И плеваться они умеют не хуже верблюдов. Такая малопривлекательная привычка вполне объяснима: плевок — орудие защиты.

Ох, и доставалось же нам во время первых репетиций, когда общий язык еще не был найден! Раз по пять-шесть приходилось бегать в душ. Причем атака слюной следовала, как правило, внезапно, без предупреждения.

Слушались ламы в первое время действительно очень неважно и уроков почти не усваивали. Но вот мы заметили, что они ведут себя гораздо спокойнее, когда находятся все вместе, втроем. И мы стали репетировать не с каждым в отдельности, как поначалу, а со всеми сразу, синхронно. И дело пошло на лад. Наши подопечные Бяша, Лохматый и Уголек стали дружно овладевать премудростями цирковой работы. И даже переживали за общий успех. Если кто-то из них справлялся с заданием хуже других, ему крепко доставалось, ведь из-за него приходилось один и тот же трюк повторять снова и снова. Чаще всего такую трепку от своих собратьев получал Уголек. Мы предположили, что причина в происхождении, что Бяша и Лохматый недолюбливают его как чужака. Они-то из рода одомашненных, цивилизованных лам, а Уголек — из диких, он лама гуанако.

Но вот на одной из репетиций провинился Бяша. Был, очевидно, не в духе, все у него получалось не так, как надо, и как раз из-за него, а не из-за Уголька пришлось много раз подряд повторять одно и то же. Когда ламы вернулись в вольер, Лохматый и Уголек буквально набросились на бедного Бяшу, стали его кусать и оплевывать. Выходит, и у зверей есть свой «худсовет».

Кстати, животным далеко не безразлично, как показали они себя на арене, как оценили их зрители. И они прекрасно осознают свою вину, если сделали что-то не так. Всегда после представления я обхожу вольеры с различными лакомствами на подносе: кому — морковку, кому — мясо, кому — сахар... И тот, кто отработал сегодня хорошо, рвется поскорее получить угощение. А кто ошибся, скромно, потупясь, стоит в уголке вольера.

Но вернемся к нашим друзьям — ламам. Наиболее сложным для них оказался трюк, который внешне выглядит достаточно просто: ламы лежат, а через них перепрыгивают собаки. Трюк долго не получался. Секрет оказался в необычайной чувствительности подкопытных подушечек лам — ими они «слышат» даже самый тихий шорох, чувствуют самые незначительные колебания пола. Вроде бы лежали спокойно, когда через них перебрасывали мешки с песком. Но вот пустили собак, те побежали по манежу — ламы вскочили. Кто-то проехал или прошел где-то за сценой — опять вскочили. Чтобы приучить их к таким раздражениям, немало нам пришлось потопать рядом с лежащими ламами. И потом уже пустили собак.

А память оказалась у наших лам просто превосходной. Как-то нам потребовалось восстановить с ламами несколько трюков, которые не делали года четыре. Для этого потребовалась одна репетиция — они все вспомнили!

Однажды мне позвонил режиссер студии «Казахфильм», где в то время снимался телевизионный фильм с таким сюжетом. В зоопарке заболела лама, ей пытались оказать помощь, но она никого к себе не подпускала. И только маленькая девочка, которая очень любила зверей и часто приходила в зоопарк, пробралась ночью к клетке, открыла ее и стала гулять с ламой по аллеям зоопарка...

Почти весь фильм был уже снят, кроме одного эпизода — ключевого, когда девочка выводит ламу из клетки и гуляет с ней. Не только исполнительница главной роли, но и служители зоопарка не могли спокойно приблизиться к ламе. Фильм оказался под угрозой срыва. И тут режиссер случайно прочитал в «Неделе» о нашей группе экзотических животных, в которой есть ламы. Выяснив, что мы в данный момент находимся в Кисловодске, он дозвонился до меня и попросил помочь. Я согласился, и через несколько дней съемочная группа в полном составе прилетела из Алма-Аты и расположилась лагерем недалеко от цирка, готовясь, очевидно, к долгим съемкам. Больше всего подошел Бяша, его и решили снимать.

Но если Бяша согласился, то маленькая артистка заупрямилась — она очень боялась подойти к ламе, и никакие убеждения, уговоры и даже угрозы не помогали.

— Смотри, — говорил я ей, — эта лама очень добрая, ока тебя не обидит. Вот моя дочка Лена — ей тоже семь лет, а она ни капельки не боится...

И тогда режиссер решил, что лучше в этом эпизоде снять именно Лену. Фильм «Случай в зоопарке» был потом не раз показан по Центральному телевидению.

Литературная запись Б. СЛУЦКОГО

 



#11 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 21 September 2020 - 18:13

Цирковой администратор - Леонид Фридкис

Порой мы забываем, что администратор это не должность, а самая что ни на есть дефицитная профессия. Не только артисты, режиссеры, художники, но и администраторы — подлинные организаторы нашего нелегкого циркового дела, способствующие его творческому росту.

К числу таких работников принадлежит заслуженный работник культуры РСФСР Леонид Николаевич Фридкис, недавно отметивший свое шестидесятилетие. Тридцать пять лет отдал он аттракциону, создателем которого являлся Эмиль Теодорович Кио. Леонид Николаевич — артист, бессменный директор большого циркового коллектива, активный общественник.

Когда-то Э. Т. Кио сделал такую дарственную надпись на титульном листе своей книги «Фокусы и фокусники». «Леониду Фридкису — главному механизму моего аттракциона». Главный он и сегодня. Вот уже тридцать пять лет.

Фридкис человек творческий. Когда удается выпустить новый номер или удачно отсняться на телевидении, Леонид Николаевич радуется этому ничуть не меньше артистов. А ведь он один из тех, кого, что называется, не видит зритель и чье имя даже в титрах не значится. Но это для него не главное. Главное, что его труд оказался нужным, эффективным, способствующим творческому успеху нашего коллектива.

Побольше бы хотелось видеть сегодня администраторов, не умеющих быть равнодушными, не знающих усталости и покоя.

Поздравляя юбиляра, хочется сказать, что Леонид Николаевич внес большой вклад в развитие и совершенствование нашего аттракциона.

ИГОРЬ КИО, заслуженный артист РСФСР


  • Статуй это нравится





Темы с аналогичным тегами Советская эстрада и цирк, Советский цирк. декабрь 1983

Количество пользователей, читающих эту тему: 0

0 пользователей, 0 гостей, 0 анонимных

  Яндекс цитирования