Перейти к содержимому

Фотодром Шираслана. Новое
подробнее
12-й Международный фестиваль циркового искусства «Золотой слон» в Жироне(12th International Circus Festival Gold Elephant in Girona).
подробнее
Животные в цирке- наша жизнь, наша самая большая любовь.
подробнее

Фотография

Журнал Советская эстрада и цирк. Май 1983 г.

Советская эстрада и цирк Советский цирк май 1983

  • Авторизуйтесь для ответа в теме
Сообщений в теме: 11

#1 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 16 June 2020 - 21:36

Журнал Советская эстрада и цирк. Май 1983 г.

 

 

 

 

Клоун Шурупчик - Владимир Морозовский

Быстрее! Еще быстрее! — она, подстегивая лошадей.-люблю быструю езду! —   Осторожнее, сударыня, ради бога, осторожнее, лошади могут понести... (Из романа прошлого века)

 

3.jpg Море... Море было сильнее искусства, потому что люди с утра и до заката валялись на пляже, и очереди у кассы не было, хотя двери цирка распахнули настежь, как приманку, и на арену можно было заглянуть с ослепительной солнечной улицы. На фасаде висели два небольших щита. На одном — оранжево-красная лошадь неизвестной породы кренилась к барьеру, а на ее спине, вернее, на той крайней линии, которая отделяла лошадь от заднего фона, стояли два скособоченных молодца с красными, ошпаренными лицами, привалившись друг к другу, чтобы не упасть. Ногами лошадь топтала надпись: «Жокеи». На втором щите — малый в тельняшке и с шевелюрой такой же масти, как и лошадь: «Любимец публики, популярный клоун Ладо Адамия...» Рекламные щиты поражали воображение. Сначала вызывали улыбку. Потом притягивали к себе, как загадка: что же это в самом деле — классическая халтура, которая вполне гармонировала с пустынностью и затишьем улицы около цирка, с кошками, лениво переходившими дорогу? Халтура в этой атмосфере курорта и парада модных европейских туалетов, которые демонстрировали по вечерам женщины, прогуливаясь у моря? Нет, тут был какой-то трюк, замысел, расчет на то, что обычный документальный плакат уже до смерти надоел, и что внимание зрителей только и могут остановить эти ошпаренные молодцы и желто-красный Адамия на резком синем фоне. Ведь не может быть, чтобы создатель этих уникальных щитов действительно настолько не умел рисовать! Или это стиль «неопиросмани»? И вот уже цель достигнута, посеяно мучительное сомнение и желание увидеть, что же там покажут на арене? И кто такой Адамия? Халтурщик, вдруг вынырнувший на этом курорте, или это встреча с новой восходящей «звездой»? Тайна, мистер Икс... Вечером оказалось, что никакого Ладо Адамия не было, а в тельняшке, в рыжем паричке вышел наш старый знакомый Шурупчик, Владимир Морозовский, обаятельный клоун, которого я давно хотела увидеть, но все не представлялся случай. Как это ни странно, но в последнее время можно услышать, что А — это не клоун, а самый обычный музыкальный эксцентрик, что Б не клоун, а комический дрессировщик, что В, о котором столько шумят, — тоже не клоун, а типичный акробат-«неудачник». Послушать, так на нашей арене сегодня вообще нет клоунов, а есть артисты других жанров, которые решили делать репризы и очень ловко притворяются клоунами. Наверное, все эти суждения возникают из большой туманности, в которой скрыта формула, что же такое настоящий клоун, из большой тоски по тем клоунам, которые живут в своем особом мире условной игры и реальности и из улыбки, жеста, взгляда творят волшебство. Ну словом, Морозовский — это настоящий клоун. Хотя в репертуаре его такая мешанина!.. Здесь было все — и посредственные репризы, и опостылевший трюк с ложками, которые сотнями вываливаются из-под рубахи клоуна, и даже «черный юмор» — реприза «Танец лесорубов». Один клоун предлагает другому научить его танцу лесорубов, для этого только надо положить руку в щель надколотого бревна. Второй клоун так и делает, и рука оказывается в капкане. Клоун подпрыгивает, пританцовывает от боли около бревна, оркестр нажаривает веселенькую мелодию — вот это и называется «Танец лесорубов»! Но есть в репертуаре Морозовского сценки, в которых отлично прочитывается его яркая индивидуальность. Главным образом, конечно, в его музыкальном номере, хотя и он построен неровно. Но там, где клоун не связан рамками конкретных реприз, он действует свободно и легко. —   Вот это кастрюли! — восклицает он восхищенно, увидев кучку барабанов в блестящей металлической оправе, обычную установку для ударников. Кастрюли?!.. А почему бы и нет? Шурупчик пробует «кастрюлю» палочкой. —   Работает! — отмечает он удовлетворенно. Сейчас он всех сразит наповал. Внимание! — и он выдает долгую барабанную россыпь... Ага, зааплодировали! И вдруг... Вдруг луч прожектора высвечивает ударника в оркестре. Тот поднимает палочку и выдает еще более виртуозный пассаж. Но с каким небрежным превосходством, с какой насмешливостью!.. Секундная пауза, которая нужна Шурупчику, чтобы прийти в себя. —   Ой, наха-ал!.. — говорит Шурупчик так сочно, с таким радостным изумлением, что ясно: именно нахал. И любая другая реплика была бы бледной по сравнению с этой. Сейчас он уничтожит этого нахала — и Шурупчик выдает еще один брек. Ударник в оркестре принимает вызов. И немедленно свысока отвечает. Шурупчик понял: ему не переиграть. Тогда он перекрещивает барабанные палочки в виде стрелы, положенной на тетиву лука. Прицелился. Выстрелил. Звук трубы имитирует полет стрелы. Вам! — луч, освещающий ударника, гаснет. —   Попал! — говорит Шурупчик... Прошло несколько месяцев после этого представления в городе у моря, многое стерлось в памяти, погасло, но этот и еще несколько кусочков из выступлений Морозовского остались, потому что именно в них проявилось образное мышление клоуна... Однако, какие примитивные реплики: «Ой, нахал!», «Вот это кастрюли!», «Попал!»... Что бы ни говорили о необходимости высокоидейного и художественного литературного материала (и я сама в том числе), но пусть в меня выстрелят барабанными палочками, если у Морозовского это не было очень смешно. Увы, нам осталось констатировать, что лучшие клоуны почти всегда пользовались примитивным текстом. Это так. Но лучшие клоуны знают секрет, чтобы в их исполнении примитивные фразы становились наполненными, потому что для этих клоунов главное не слова, а вложенный в них скрытый смысл, интонации и паузы между словами. Юмор конкретных злободневных реприз быстро исчерпывается, потому что, как правило, вся соль заложена в самом тексте, в финальной фразе, шутка стреляет один раз, второй раз это уже не так смешно, а в третий... А вот клоунов, репризы которых строятся на паузах и интонациях, можно смотреть бесконечно. Сюжет буффонадных антре был прост. Но там все, кроме реплик, было построено точно по законам драматургии: завязка, кульминация, развязка, интрига, конфликт. Слова лишь проясняли условия игры для зрителей. К тому же у каждого клоуна была своя ключевая фраза, в которую он вкладывал и обыгрывал все перемены своего настроения. Из любой фразы, из каждой паузы выжимали максимум, и все было неторопливо, спокойно. Цирк неузнаваемо изменился, особенно за последние двадцать лет. Изменился стиль цирковых представлений. Никакой медлительности, никаких лишних пауз. Темп, темп, темп. Неторопливые номера уже лет двадцать как вытесняются со столичных манежей темповыми акробатами, темповыми жонглерами. А потом стали исчезать вообще. Как мамонты. А кому хочется быть мамонтом? На наших глазах происходил естественный отбор жанров и номеров. Жокеи откровенно уступили джигитам, акробатические этюды и даже силовые пары — стремительным вольтижным группам. Зрителям это понравилось: соответствовало ритму их жизни, их представлению о времени. И сегодня уже мало кто помнит, что было время, когда представления имели два антракта и состояли из трех отделений. Стремление к легким, темповым программам было абсолютно закономерным. Московские образцы моментально привились и в других цирках. (Да, собственно, это делали те же люди: отработав в Москве, артисты уезжали в Челябинск или в Ригу, или в Запорожье.) Быстрый темп программы стал нормой, а потом привычкой. Но то, что казалось быстрым вчера, уже не кажется быстрым сегодня. И режиссеры все больше и больше наращивали темп. Если сначала режиссеры разумно избавлялись от лишних и необязательных пауз в номерах и программе в целом, теперь стали избавляться от пауз вообще. Сегодня мы уже все чаще видим на арене стиль беспрерывного показа: артисты, закончившие номер, едва-едва поклонившись, спешат за занавес, инспектор подгоняет их взглядом — скорее, скорее! — а навстречу им несутся исполнители следующего номера. В творческих поисках не обойтись без издержек. Когда режиссеры начали сами сокращать метраж номеров, это было разумно, избавляло номера от слабых трюков, придавало им более четкую композицию, они лучше вписывались в программу. Но это оправдывало себя только в тех случаях, когда делалось очень умело. В остальных же явно видно желание режиссера: лишь бы поскорей и покороче, ведь надо втиснуть еще какой-то номер в программу. Делать программу «на одном дыхании», все увеличивая и увеличивая ее темп за счет сокращения пауз и номеров,— это лишь один из вариантов решения программы. Но разве это единственное средство художественной выразительности, единственный рычаг, которым режиссер собирается перевернуть весь цирк? Аллегро! Престо! Престиссимо!.. Пошевеливайтесь, ребята! И вот исполнители уже сшибаются лбами в форганге. Но ведь быстрый ритм программы зависит от внутренней динамики развития действия. А мы все чаще видим не стремительность внутреннего действия (самого действия иногда и в бинокль не увидишь), а спешку и суету между номерами и внутри номеров. Представления стали напоминать речь без малейших знаков препинания и пауз. К тому же практика постановок шумных, массовых зрелищ на стадионах, которыми сейчас заняты многие цирковые режиссеры, повлияла не лучшим образом на создание спектаклей в цирке. Стиль стадионных постановок перенесен на манеж, и на маленькой арене это все уже похоже на мелькание, в котором хуже всего пришлось клоунам. Не досмотрели что-то зрители или не рассмотрели — не беда, зато зрелищ было много. Неукоснительное правило коверных — если инспектор просит «потянуть» паузу, он потянет, если сократить — сократит без споров и возражений. Но в сегодняшней спешке и суете клоунов заранее просят только все сокращать. И надо быть Андреем Николаевым, Евгением Майхровским, Станиславом Щукиным или Валерием Серебряковым, чтобы сдерживать натиск прущих со всех сторон номеров и продолжать делать свое, оставаться самим собой. Впрочем, когда в программе участвует кто-нибудь из ведущих клоунов, то вступает в силу другое неписаное правило цирка: режиссер непременно строит программу с учетом его индивидуальности и подчиняет программу клоуну. Зато другим, не таким знаменитым, приходится тяжко. Сначала, когда предлагали сократить количество пауз между номерами, клоуны обрадовались: все-таки нагрузка у коверных очень большая, а если с репертуаром еще небогато... Не лучше ли делать три-четыре самые выигрышные репризы и не исполнять слабые. И зрители подумают: ах, какой хороший клоун, как мало мы его видели! Но вдруг клоун, король цирка, почувствовал, что программа катится и без него, что он (ужасно!) становится лишним. У Владимира Морозовского, такого опытного мастера, можно найти в репризах два-три момента, которые могли бы вырасти в великолепные наполненные паузы, где так и просились его многозначительные взгляды и улыбки, словом, та атмосфера, где он себя чувствует свободно и раскованно. — Знаю, — сказал Морозовский, — знаю. Так ведь не только режиссеры, но и директора торопят: не затягивай, поскорей освобождай манеж! А почему, собственно говоря, поскорей? Для того, чтобы зрители, пришедшие в цирк, как можно скорей получили назад свои пальто и ушли? Забота о том, чтобы они не поздно возвращались домой? Разумно, очень разумно. Но, может быть, еще разумнее им вообще посмотреть телевизионную передачу? Для всей этой спешки и суеты на арене возможно только одно уважительное объяснение: директора цирков и режиссеры печально уверены, что слишком много стандартных, безликих номеров, и что они уже достаточно надоели зрителям, а деть их некуда — так пусть уж мелькают; и так же печально уверены, что клоуны нынче плохи, и пусть они поменьше показывают свою неумелость. Естественный удел всего серого, скучного, неинтересного — оно должно сократиться, по крайней мере сжаться, съежиться. И если все на самом деле так и есть, то это серьезный аргумент в защиту режиссуры. Но так или иначе, клоуны, которые в идеале должны на арене мыслить и чувствовать (а мы — спокойно следить за ходом их мыслей и чувств), оказываются не у дел, едва ли не лишними. Какой мы испытывали восторг, когда появились первые ритмичные и легкие программы после тягучих, бурлацки неторопливых представлений! Идея быстрого темпа, появившись, должна была развиваться. Но одновременно мы вправе были ожидать, что на арене появятся и новые формы цирковых спектаклей, новый принцип монтировки номеров (они появляются, но пока очень робко и единично). А на практике современность циркового представления идет не от современности режиссуры внутри номеров, а только за счет усиления трюков и наращивания скорости программы. Грохот оркестра, наворот танцев кордебалета, обилие номеров. А режиссеры все подстегивают и подстегивают бег программы. — Осторожнее, уважаемые режиссеры, осторожнее! Лошади могут понести... Из мчащейся цирковой колесницы уже вывалились на ходу медленные конные номера, акробатические этюды, почти выпали силовые акробатические пары... О господи, уже падают под колеса улыбки, паузы мимические, взгляды клоунов... Некогда, некогда... Пошевеливайтесь, клоуны... Еще секунда — и из колесницы вылетят сами клоуны. У хороших режиссеров хорошее чутье. Они правильно чувствуют, что в таких карусельных программах можно обойтись и без клоунов. И вот уже три режиссера, причем хороших, говорили мне, что мечтают поставить программу вообще без клоунов: «Представляете, как будет интересно?» ...А межу тем программа в городе у моря смотрелась хорошо, хотя в ней не было потрясающих номеров. Хорошо, потому что в ней не было суеты и спешки. С достоинством шли жокейские лошади, и спокойно посылал на трюки своих жокеев Александров-Серж, с годами ставший почти копией своего знаменитого отца, каким тот был в последние годы работы. Не спеша работали эквилибристы Виклюк, дрессировщица львов Ольга Борисова. Во всем течении программы чувствовалось влияние Морозовского, неторопливого по природе своей. Он хороший коверный. Интересный. Но коверных у нас немало. Хотя бы таких, которые могут заставить зрителей рассмеяться, пусть на несколько секунд. А вот клоунов, которые умеют сыграть антре, почти нет. Морозовский — один из немногих, кто владеет этим редким искусством. Он хорош в паузах, в которых есть простор для взглядов, жестов, улыбок. Буффонадный клоун — это и есть умение сыграть не сюжет, не ситуацию, а эти паузы, наполненные почти зримыми эмоциями. Но эти паузы изгнаны с арены, и мы испытываем ностальгию, тоскуя об ушедших «настоящих» клоунах. Наверное, Владимир Морозовский должен скорее получить возможность сыграть свои буффонадные антре, два-три современных антре, в которых соединятся и наши прошлые представления о буффонаде и сегодняшнее представление об искусстве клоунов. Да, но почему все-таки Ладо Адамия? — Моя мать была Адамия, и во время гастролей в Грузии я называю себя так, публике так больше нравится. Вот в чем дело... Но зрители, по-моему, совершенно не реагировали на то, что он — Адамия. Морозовский нравился сразу и безоговорочно. Итак, загадка Ладо Адамия разрешилась просто. И я уже ничего не стала спрашивать о том, кто рисовал щиты на фасаде цирка. Пусть это останется маленькой нераскрытой тайной... НАТАЛИЯ РУМЯНЦЕВА


  • Статуй это нравится

#2 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 19 June 2020 - 20:00

Сольная программа Геннадия Хазанова Почти невероятно стать обладателем «лишнего билетика», чтобы увидеть новую сольную программу лауреата Всесоюзного конкурса артистов эстрады Геннадия Хазанова «Очевидное и невероятное», автор которой Аркадий Хайт.

 

5.jpg Но самая невероятная очевидность этого эстрадного спектакля заключается, собственно, в его появлении, в последовательно проявляемом трудолюбии Хазанова, которое помогает раскрываться все новым граням таланта артиста. Ведь его ученик кулинарного техникума уже обеспечивал артисту бесперебойный режим выступлений на многие годы. Тем более что творческое содружество с Аркадием Хайтом гарантировало персонажу отсутствие недостатка в приключениях. «Звездная болезнь» с осложнением в виде успокоенности миновала Хазанова. То, что артист может быть разнообразен и интересен публике в течение целого вечера, доказала его первая сольная программа «Мелочи жизни», около четырех лет шедшая с большим успехом. За эти годы общая творческая обстановка на эстраде изменилась. Явственной стала новая волна интереса эстрадных артистов к созданию «своих театров», программ, где исполнитель может широко проявить дарование, подчинить общий характер зрелища своей творческой индивидуальности. «Театр Владимира Винокура» мы увидели в жанре пародийного концерта «Выхожу один я...», в острогротесковой форме возрождающем традиции эстрадной пародии на собирательные образы наряду с широко распространившимся портретным пародированием. В программе «Доброе слово и кошке приятно» Евгений Петросян использовал многие эстрадные жанры, для чего ему понадобилось привлечь нескольких партнеров, а представление составилось из монологов и скетчей, интермедий и пародийных сценок, музыкальной мозаики и шуточных песенок разных авторов. В отношении числа исполнителей Геннадий Хазанов остался верен приему, избранному в его первой программе. По ходу «Очевидного и невероятного» артисту ассистирует балетный ансамбль московского Театра эстрады. Именно , ассистирует, потому что под намеченным декорацией куполом цирка чинный фрачный фокусник Хазанов демонстрирует трюки (постановщики — заслуженные артисты РСФСР, народные артисты Марийской АССР иллюзионисты Л. и Ю. Мозжухины). Упорство и одаренность Хазанова позволяют реализовывать практически любой постановочный замысел. Если того требует спектакль, артист освоит непринужденный танец или музицирование, жонглирование или иллюзионный жанр. В данном случае разоблачению «фокусов из жизни» посвящены монологи и фельетоны, куплеты и пародии «очевидных невероятностей». Его персонажи, если потребуется, любому недостатку найдут объяснение и в любой «скользкой» ситуации изыщут удобную лазейку. Незаметнее, как известно, дефект скрытый. А зарвавшись в покрывательстве, можно и собачью будку выдавать за гараж. Мелкое воровство — это, оказывается, хозяйственность: все равно кто-нибудь возьмет. В среде таких «героев» наивному недотепе подскажут, как дать взятку, чтобы въехать в новую квартиру, придумав при этом тактичное заикание на щекотливых словах. Там, где «я от такого-то» — магическое заклинание, фамилия «такого-то» уже не имеет значения. Можно придумать любое звучное имя и стать удачливым преемником сына лейтенанта Шмидта, Остапа Бендера. В этом балагане парадоксов даже Арутюн Акопян в пародии Хазанова учит постучать по пустому ящичку, назвать заветное имя-отчество, и тогда в коробочке чудотворно появится, например, связка рулонов туалетной бумаги. Там, где анонимка — весомый фактор, пройдет любая клевета. Можно сказать, что воровал яблоки с натюрмортов. Чушь? Ну и что? Все равно репутация подмочена, «имеются сигналы». А вот кто-то останавливается на площади в ожидании возлюбленной и тут же за ним выстраивается очередь, значит, что-то будут «давать». Сатирический пафос спектакля возрастает до кульминации в объявлении празднования «Дня бездельника» с елейным дикторским перечислением «заслуг» бездельничающих по месту работы и традиционным для всякого торжества концертом по заявкам. Ежедневный идиотический праздник отрешения от какой-либо полезной деятельности внедряет некий пропагандист беспрерывных развлекательных эстафет и розыгрышей. Он же рекомендует полный покой, считая, что основная задача человечества — дожить до пенсии. «Не надо биться головой об стенку — стены на это не рассчитаны». В этом монологе руки Хазанова как бы образуют чаши весов. «Поменьше пыли, той, что — в глаза», — требует артист. Гражданская позиция создателей спектакля выражается не только тем, что достигается атмосфера публичного осмеяния бездельников, взяточников, прогульщиков, но и прямой публицистической критикой их из уст артиста. «На эстраде личность — это главное», — утверждал Н. П. Смирнов-Сокольский, и сольная программа, как никакая другая, должна стать беседой актера с публикой. А сделать тематический набор номеров спектаклем, объединить программу силой и своеобразием своей индивидуальности, не растерять «сквозную идею» представления во множестве номеров и приемов игры — главные актерские задачи исполнителя. «Очевидное и невероятное» можно по праву назвать эстрадным спектаклем не только потому, что все его номера написаны специально и объединены тематически. Сквозь феерию зрелища на нас с легким прищуром смотрит артист Геннадий Хазанов. Он — главный герой спектакля. Вот обаятельный, доброжелательный Хазанов обращается к публике от своего имени. Да, этот голос артиста мы уже начинаем узнавать, прислушиваться к нему. Но и для калейдоскопа образов «краски» подбирает тоже Хазанов. Постигая тайны мастерства в создании собирательных образов, Хазанов постоянно обращается к примеру творчества Аркадия Райкина. На премьерных представлениях «Мелочей жизни» Хазанову лучше удавалось второе отделение, то есть каскад портретных пародий. В жанре, с которого артист начинал свою карьеру, он был увереннее. Труднее складывалось первое отделение, целиком построенное на монологах и фельетонах. Читая монолог «за Райкина», Хазанов настолько перевоплощался, что героя монолога как бы формировал райкинский талант. А Хазанову требовалось найти «собственный голос», личностно утвердиться не только среди множества голосов, подвластных ему как пародисту, но и среди возможных голосов своих персонажей. На пути к этим спектаклям яркая узнаваемость и известность маски кулинара, как это ни парадоксально, на какое-то время стала помехой. Кроме того, что необходимо было раскрыть свои способности, в иных ролях артисту предстояло побороть привычку аудитории к образу кулинара — пристрастие приятное, но и чреватое огорчением, если знакомая маска исчезает. Значит, каждый новый образ должен быть не менее точным, ярким, запоминающимся. Четкость отношения актера к своим персонажам во многом зависит от глубины его взаимопонимания с автором. Хазанов высоко ценит свое сотрудничество с талантливым автором — единомышленником — Аркадием Хайтом. Артист всегда против иждивенческого отношения к тексту, когда исполнителю остается только внятно произнести со сцены заготовленные для него репризы, а шутка должна «сработать» сама за себя. Если так, то в чем же тогда состоит профессия артиста? Хазанов увлеченно рассказывает, как впервые почувствовал точность в характеристике образа, опираясь на навязчиво повторяемое междометие, словосочетание, присказку. Отобранность средств внешней выразительности уточняла внутренний мир героя, и автор мог дорабатывать речь персонажа уже исходя из конкретной специфичности. На первых порах Хазанов, конечно, увлекается перспективой приукрасить монолог смешным говором персонажа или возможностью изобразить в одном рассказе множество героев. Не всегда в таких приемах видится необходимость. Длительное же исполнение номера чревато другой крайностью. Артист явно стремится максимально «вживаться» в образ, что со временем ему и удается. Однако в этом случае исполнитель-публицист должен быть предельно бдительным в выборе сатирических красок, чтобы смысл демонстрации образа не сводился к самоцельной иллюстративности. Возможно, Хазанов недооценивает притягательной силы своего «собственного голоса». Однако именно его гражданская позиция интересна как в каждом номере, так и в целом спектакле: многогранность его личности, острота видения делают представление насыщенным. Именно к нему — вдохновенному публицисту, ранимому и трогательному, возмущенному или задумчивому, всегда искренне пытающемуся разрешить проблемы, которые наверняка волнуют и зрителей, к такому Хазанову приходит публика. Спектакль «Очевидное и невероятное» поднял Хазанова на новую ступень его творческого роста. Вторая сольная программа подтвердила: артист знает, о чем он хочет поведать людям, и способен разрабатывать свою тему широко и красочно. А портретная пародия остается одним из выразительных средств артиста. Для нее находятся новые объекты. Впервые в «Очевидном и невероятном» шаржированно представлен образ пародиста А. Иванова. Замеченными оказались и его внешняя исполнительская манера и принцип литературного пародирования. Над воплощением «Очевидного и невероятного» вместе с Хазановым работали: режиссер-постановщик народный артист РСФСР П. Хомский, художник А. Коженкова, балетмейстер С. Станов, директор программы 3. Эльбаум и другие участники постановочной группы. Специфика эстрады такова, что артист должен заботиться не только о собственном творческом прогрессе. Он сталкивается со всеми вопросами подготовки спектакля, которые, казалось бы, в его компетенцию и не входят, но могут повлиять на то, каким спектакль увидят зрители. Хазанов переживает за каждую «мелочь», борется с каждой «невероятностью», со всем тем, что может помешать замыслу осуществиться в идеальном варианте. Поверхностно взглянув, такую придирчивость можно счесть за капризы «звезды». Это, если рассуждать, что публика все равно «толпой повалит», завидев на афише фамилию любимого артиста. Однако для настоящего артиста в искусстве мелочей не существует. Хазанов решился на первую сольную программу, понимая меру своей ответственности за результат. Не задерживаясь на «стрижке купонов» с «Мелочей жизни», он выпускает второй и сразу же задумывается о третьем спектакле. Идет время, преображается эстрада, корректируются проблемы, меняется актер. Хазанов верит в значимость своей сатирической миссии, верит в людей, которые, каждый на личном примере, на своем рабочем месте, смогут противоборствовать недобрым и возмутительным «мелочам» и «невероятностям». . Сейчас уже можно констатировать, что Геннадий Хазанов сформировался как разнохарактерный актер. Творческий голос Хазанова звучит уверенно, и это заставляет всякий раз с интересом внимать ему, следить за развитием «театра Геннадия Хазанова». НИНА TИXOHQBA



#3 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 19 June 2020 - 20:36

Партерный полет «Кадриль» Чем заслужил столь высокую оценку партерный полет «Кадриль»? Исполнители его получили звание лауреатов на последнем Всесоюзном конкурсе по разделу «Гимнастика».

 

8.jpg

Можно предположить, что в первую очередь оценивали их достижения именно в гимнастике. Кстати, два участника этой группы — Анатолий Казьмин и Юрий Антонов — имеют высшее спортивное образование. Они следят за совершенством исполнения трюков, проводят тренировки. Скоро получит диплом спортивного института вольтижер Татьяна Антонова. Но только ли дело в трюках, в их сложности? Нет. В этом убедится каждый, кто посмотрит номер. Мне приходилось слышать, как знатоки цирка, когда речь заходила о «Кадрили», прежде чем похвалить сложные перелеты, восторженно восклицали: «Там такой замечательный комик!». Комик Вячеслав Шатин — руководитель номера. Он последовательно и увлеченно заботится о художественной выразительности всего выступления, о его игровой части, о развитии актерских данных у партнеров. Большое значение имеет то, что номер с его создания опекает доцент ГИТИСа народный артист РСФСР Андрей Николаевич Николаев. Надо добавить, что «Кадриль» — фрагмент эксцентрического спектакля «Я работаю клоуном». Номеру предшествует сценка кордебалета с участием клоуна Андрюши. Установлен аппарат. Стойки мостиков выкрашены под стволы березок, амортизационные маты застелены зеленым пологом с разбросанными по нему цветами — намек на сельский пейзаж. Танцующие девушки заигрывают с клоуном, он пляшет с ними. Возникает картинка веселых гуляний. Появляется еще пара. Кавалер, в лихо заломленной фуражке, с цветком в петлице, ведет под руку милую девушку. (Это Шатин и его партнерша Антонова.) В фигуре ухажера столько самодовольства, что клоун Андрюша решает подшутить над ним, подкрадывается и уводит девушку. А бравый кавалер, не заметив пропажи, продолжает важно выступать, напряженно держа согнутую руку. Когда же он обнаруживает, что с девушкой прогуливается Андрюша, возмущение его не знает предела. Назревает ссора. Появляются дружки обиженного ухажера — трое молодцов. Андрюше приходится ретироваться. Но не надолго, раздобыв где-то, видно в деревенской кузне, тяжелый молот, он выбегает с ним на лужайку. Двое парней моментально взлетают на белоствольные березки (это ловиторы заняли свои места). Остальные — разбежались. Клоуну достаточно напугать противников, и он спешит вернуть на место свое тяжелое оружие. Такова экспозиция, но уже она дает представление об игровой основе номера, о его характере. С самого начала и до финала возникает немало веселых ситуаций, в которых непременно участвует персонаж Шатина. Впрочем, как известно, в романтических номерах воздушного полета издавна участвуют комики. История цирка сохранила имена лучших: Донато (Д. Стариков), Ф. Конев. В своих воспоминаниях Конев пишет, что, когда его партнер Донато впервые вызвался подняться на мостик Рыжим, такое предложение смутило — не разрушит ли это возвышенной красоты полета. Решили все же попробовать. Далее Конев признается: «Успех был грандиозным!!! Не меньший, чем у «Перекрестного полета» и «Четырех чертей». Затем он утверждает: «Это был первый полет с участием комика. И так как он проходил с неизменным успехом и хозяева цирков охотно его брали, то вскоре у нас нашлось множество подражателей». Почти полвека демонстрируется «Полет с амортизаторами», в котором с одним из гимнастов происходят казусы, вызывающие улыбки, смех. Специалисты резонно упрекают теперешнего руководителя номера Анатолия Вязова за то, что он почти «дословно» повторяет все, созданное его отцом Анатолием Михайловичем Вязовым. Но у неискушенных зрителей номер по сей день пользуется успехом. Причина, видимо, та, что сейчас в программах не часто встречаются выступления, насыщенные юмором. Впрочем, это можно понять: амплуа комика — трудное амплуа. Надо ли напоминать, что Донато и Конев, прежде чем проявили себя комиками в воздушном полете, разыгрывали клоунские сценки на манеже. Анатолий Вязов-старший выступал коверным в маске Чарли Чаплина. В этой маске он начал участвовать в полете, а затем принял облик капитана, который внизу держится весьма браво, а поднявшись наверх — празднует труса. Надо ли доказывать, что, прежде чем стать комиком в номере, артисту необходимо пройти серьезную подготовку, овладеть искусством клоунады. А как Вячеслав Шатин шел к созданию своего персонажа, к созданию «Кадрили»? В ГУЦЭИ в 1964 году режиссер-педагог Николай Теодорович Зверев подготовил «Партерный полет», который возглавил И. Ленков. В этот номер входил и Шатин. По замыслу режиссера, он выступал в комической роли: Шатин то ударялся о стойку, то спотыкался, то суетливо размахивал руками, но все эти поступки не оправдывались внутренней логикой характера, всем его поведением и потому выглядели недостаточно органично. Далее судьба Шатина сложилась так, что какое-то время он работал в клоунской группе «Шутки в сторону». Вернувшись в «Партерный полет», он сохранил свою клоунскую маску, свой наряд. Как признает сам артист, в клоунском костюме он чувствовал себя в полете куда раскованнее. Дальше судьба привела Шатина в Московскую дирекцию «Цирк на сцене». Здесь он выступал с номером «Акробатическое танго». Стоит, хотя бы коротко, сказать о «Танго». На мой взгляд, оно помогло артисту в поисках комических приемов, комического образа в «Кадрили». К тому же эта танцевально-акробатическая сценка исполняется им и сейчас. В ней партнерша Шатина — его жена Александра Сусекова. Их объявляют: «Александра и Вячеслав Сусековы». (Замечу, что Александра, если требуется, заменяет в полете вольтижера Антонову.) Номер «Акробатическое танго» — пародия в стиле ретро, о чем заявляется с самого начала. Танцуют якобы заводные куклы, сохранившиеся с прежних времен. Их выносят в старомодном сундуке. Они запылились, их механизмы действуют со скрежетом. С субъекта во фраке с нафабренными усами приходится снять паутину. Но не все в номере сводится к пародированию, в нем — насмешка над неудержимой, прямо-таки свирепой страстностью. Шатин — этакий усатый сердцеед, роковой мужчина. Он бесцеремонно вертит и так и этак свою Даму. Его не смущает даже то, что она вдруг оказывается вниз головой. Но партнерша не так беззащитна, как может показаться, и готова подшутить над не в меру ретивым партнером. Например, она вдруг застывает, и ее никак не сдвинуть, а то вся обмякнет, отпусти — упадет. Кавалер не отпускает, а продолжает ее крутить, подбрасывать, а то держит, как пику, наперевес и на что-то грозно наступает. В номере (о чем говорит само название) танцевальные па сочетаются с акробатикой. Шатин поднимает партнершу руки в руки, садится и делает пируэт, вертит ее вокруг себя, демонстрирует трюк «обмотка», и т. д. Трюки, понятно, никак не фиксируются. Номер в своей основе — развлекательный, должен вызвать лишь улыбки, но по ходу выступления раздаются аплодисменты — зрители оценивают находки артистов. Но вернемся к «Кадрили». В Дирекции «Цирк на сцене» Шатин встретился с А. Николаевым, создававшим тогда спектакль «Я работаю клоуном». Николаев пригласил его в свой коллектив, а затем предложил ему подготовить партерный полет. Были найдены и привлечены исполнители. Начались репетиции. Андрей Николаевич поставил задачу: создать номер тематический, придумать ему название. Название появилось — «Кадриль». Кадриль — веселый танец, который в нашем представлении связан с народными гуляниями. Это определило характер оформления реквизита (стойки, как стволы березок, и т. д.). Изготовили стилизованные русские костюмы: вышитые рубашки, сапожки. Выходят артисты на манеж с балалайкой. В номере фигурируют качели — атрибут народных увеселений. Их держат и раскачивают ловиторы, а вольтижеры отправляются с качелей в полет. Были освоены различные трюки. А. Казьмин исполняет в полете двойное заднее сальто, сальто-бланш с полпируэтом. Татьяна Антонова — заднее сальто, полтора передних сальто. Сальто с пируэтом исполняет комик Шатин. Впрочем, сложные, оригинальные трюки демонстрируются и в других номерах партерного полета. «Кадриль» отличается тем, что выступление гимнастов здесь выглядит как веселая сценка. В центре всего происходящего, как говорилось, персонаж Вячеслава Шатина. Его преследуют неудачи. Но причины их не те, какие часто бывают в подобных случаях — неумение, неуклюжесть, — тут все беды от излишнего темперамента, горячности. Смешные ситуации возникают из-за того, что гнев, самонадеянность или увлеченность персонажа Шатина не знают границ. Вот он водрузился на качели, взлетая все выше и выше, и с безмерной гордостью глядит на девушку, мол, восхитись, как у меня лихо получается, и не замечает даже, что качели уходят из-под него. Он шлепается вниз. Стоя на мостике, комик готовится продемонстрировать эффектный трюк, но замечает, что кто-то подсел к девушке, приходит в ярость, уже не соображает, что делает. От рук ловитора летит неизвестно куда. Второму ловитору удается поймать его подмышки, и темпераментный кавалер спускается вниз не изящным прыжком, а, обняв стойку, скользит по ней. В конце концов взяв себя в руки, ухажер все же поражает девушку (а вместе с ней и зрителей) смелыми перелетами с качелей и из рук ловитора к ловитору. Но снова персонаж Шатина теряет самообладание — его рассердил один из ловиторов. Комик посылает в его адрес угрозы, устремляется к нему, чтобы с ним расправиться. Ловитор решает отомстить задире, когда тот подлетает к нему, начинает вращать его, и самонадеянный кавалер, опасливо поджав ноги, смешно вертится в горизонтальной плоскости, демонстрируя своеобразные пируэты. Большое достоинство номера, что в игре участвуют все исполнители. Здесь — слитный ансамбль и у каждого своя роль. Героиня (Т. Антонова) кокетлива и лукава. Она улыбается и одному и второму, ее забавляют ухаживания кавалеров, их знаки внимания, и при случае она подшучивает над своим ревнивым ухажером. Амплуа вольтижера А. Казьмина можно определить — герой-любовник. Его знаки внмания к девушке полны благородства, а сложные перелеты он выполняет отважно и изящно, вызывая у всех восхищение и бурную досаду у комического персонажа. Участвуют в происходящем и ловиторы Юрий Антонов и Владимир Берестов. В сценку, как уже было сказано, входит клоун Андрюша. То и дело у него столкновения с комиком, то из-за девушки, то по другим причинам. Скажем, Шатин, раскачиваясь в руках ловитора, ударяет ногами клоуна. Вот вам и повод для острого конфликта. Бравый кавалер, как обычно, расходится вовсю, кажется, его воинственность не знает предела, он угрожающе наступает на клоуна. Но ничего страшного не происходит: клоун Андрюша начинает вдруг прихлопывать в ладоши, и маршеобразный ритм шага Шатина меняется, шаг переходит в танцевальные па. Грозный мститель темпераментно пускается вприсядку. Различных шуток в сценке немало. Шатин гонится за соперником — ловким вольтижером. Тот оказывается на мостике. Поднявшись на другой мостик, Шатин пронзительным свистом, выразительными жестами показывает, что расправится с соперником — от того и мокрого места не останется. Клоун, стоящий внизу, утверждает, что обоим несдобровать, упадут сверху, разобьются. Тогда темпераментный задира решает насолить клоуну, просит его подойти поближе, а когда тот доверчиво приближается, бросает в него мешочек с тальком. Поднимается белое облачко. Клоун Андрюша чихает. Мешочек летит назад, наступает очередь чихать ухажеру. Как остановить чихание? Ловитор показывает крепкий кулак, мол, сейчас же прекрати. Персонаж Шатина, набравший воздуха для очередного чиха, замирает, а потом спокойно выдыхает, да при этом и гнев его гаснет. Вместо драматического столкновения соперников демонстрируется совместный полет (так называемый встречный пассаж). Номер «Кадриль» особенно привлекает раскованностью, свободой поведения актеров на манеже. Они могут позволить себе импровизацию. Она никого не сбивает, настолько каждый вошел в свою роль. Гимнасты легко подхватывают новую шутку товарища. В первую очередь это относится к Шатину. Если говорить о его широких творческих возможностях, то надо рассказать о трудном экзамене, который недавно ему пришлось держать. На утреннем представлении народный артист РСФСР А. Николаев, участвуя в конном номере, получил тяжелую травму. Лежа на носилках, он попросил Шатина заменить его на следующем представлении. Через несколько часов Вячеслав Шатин, надев костюм клоуна Андрюши, провел весь спектакль. Правда, он не произносил полностью иные монологи, упростил некоторые репризы. Но спектакль шел, зрители смеялись. В этом проявились немалые артистические данные Шатина, присущее ему чувство комического, склонность к импровизации. Пока Николаев лечился, Шатин исполнял главную роль в спектакле. Нагрузка большая, но каждый раз он наскоро переодевался для участия в «Кадрили» и, как обычно, размеренным шагом выходил под руку с девушкой, а потом появлялись его друзья. Начиналась веселая сценка. Так что же в партерном полете «Кадриль» надо оценить в первую очередь? Каково главное его достоинство? Пожалуй, то, что трюки, танцевальные фрагменты, шутки, комические сценки, игровые моменты — все служит созданию образов. «Кадриль» — один из тех номеров, которые убеждают зрителей, что в цирке не только демонстрируется натренированность, сила и ловкость — здесь создаются художественные произведения, отвечающие законам искусства. К. ГАНЕШИН


  • Статуй это нравится

#4 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 21 June 2020 - 22:26

«Воздушное адажио» Наталии Васильевой и Юрия Александрова

 

Трапеция взмывает вверх, раскачивается, опускается вниз. Гибкий, элегантный гимнаст исполняет на ней сложнейшие трюки, а на манеже в трепетном ожидании застыла партнерша...

 

11.jpg 10.jpg

 

Старый цирк на Цветном бульваре часто радует нас своими открытиями, зажигая на цирковом небосклоне все новые и новые «звезды». И вот теперь — Наталия Васильева и Юрий Александров, ставшие одними из победителей Всесоюзного конкурса на лучшие цирковые номера и аттракционы. ...Юрий Александров родился и вырос в небольшом подмосковном городке, большую часть свободного времени проводил на улице: летом гонял видавший виды футбольный мяч, зимой — самодельную шайбу. Но вот кому-то из взрослых пришла в голову счастливая идея открыть в спортзале школы небольшой клуб, где ребята смогли бы заниматься акробатикой и другими «цирковыми науками». Это увлечение настолько овладело ими, что через некоторое время они отправились в Москву «поступать в цирк», точнее, в детскую студию при ГУЦЭИ. Приняли только одного Юрия. Было это в 1963 году. А в 1970 году он заканчивает училище, вместе с Александром Маковеевым они исполняют номер «Силовые акробаты». Их дуэт по праву считался одним из лучших в советском цирке. В программе Московского цирка на Ленинских горах, посвященной 50-летию образования СССР, они, участники Молдавского циркового коллектива, представляли свою солнечную республику. Их выступление получило высокую оценку специалистов, молодые артисты побывали на гастролях в Болгарии и Финляндии. Казалось, им предстоит долгая совместная жизнь на манеже, но судьба распорядилась иначе... В 1976 году Юрий Александров получает серьезную травму, врачи предсказывают, что он не сможет вернуться на манеж. Дуэт этих силовых акробатов прекращает свое существование. Однако, несмотря на рекомендации врачей, Юрий Александров остается в цирке. Он работает ассистентом в номере дрессировщицы Валентины Симоновой и мечтает о самостоятельном номере. Его настойчивость, любовь и преданность цирку, без которого он уже не мыслил своей жизни, победили — Александров вместе с Симоновой готовятся стать воздушными эквилибристами. Около года они репетируют во Всесоюзной дирекции. Их режиссер, заслуженный деятель искусств РСФСР Виль Головко, сказал позже: — После первых репетиций стало ясно: Юрий — эквилибрист высокого класса, а вот подготовка его партнерши оставляла желать лучшего. Не следует забывать, что она была дрессировщицей, а не эквилибристкой, поэтому соединить их в одном номере было непросто. И тогда режиссер избрал такой ход: Александров взмывал на трапеции под купол цирка, а Симонова оставалась на манеже. Вместе они исполняли только финальный трюк. Читалось это так: юноша ради любимой готов на любые свершения, а она верно ждет его на земле... Номер выпускался в Минском цирке и сразу обратил на себя внимание. Но, к сожалению, через какое-то время Александров остается без партнерши. Конечно, он мог бы выступать и один. Но артист понимал: воздушная миниатюра от этого проиграет. Его собственные трюки, разумеется, останутся прежними, но не будет того эмоционального настроя, который придавал номеру своеобразие, неповторимость. Александров снова оказывается в Минске, где и встречает Н. Васильеву. Наталия Васильева с детства увлекалась художественной гимнастикой, а вот к цирку была довольно равнодущна. Она добилась значительных успехов: стала мастером спорта, участвовала во всесоюзных и республиканских соревнованиях, была членом сборной Белоруссии по художественной гимнастике. Училась в Минском институте физкультуры, успешно окончила его. В цирке в то время набирали танцовщиц для кордебалета, и девушка решила пойти туда. Увидев молодую спортсменку, Александров предложил ей репетировать с ним. Она согласилась — было интересно, что из этого получится. Правда, репетировать приходилось чуть ли не тайком от грозного инспектора манежа Павла Быкова, неоднократно грозившего «прекратить это безобразие». Через некоторое время «Воздушное адажио» было почти готово, но его не спешили включать в программу: ведь Наталия была всего-навсего артисткой кордебалета Минского цирка и только в этом качестве имела право выходить на манеж. Помог случай: дрессировщик, заслуженный артист РСФСР Александр Попов уехал в Москву на экзамены, надо было срочно чем-то заполнить программу. И тогда-то в один из вечеров зрители увидели над манежем трапецию, украшенную ажурными канделябрами... Затем Наталия и Юрий работают в Калинине, где готовится юбилейное представление для Московского цирка на Цветном бульваре. Все шло хорошо до того момента, когда артистам не начали выдавать зарплату. Тут выяснилось, что Васильева в Союзгосцирк не зачислена, получать зарплату не имеет права, а следовательно, не имеет права даже выходить на манеж. Номер Васильевой и Александрова сняли с программы. Но тут в Калинин приехал режиссер будущего юбилейного спектакля народный артист РСФСР Леонид Костюк. Он просмотрел выступление молодых артистов и решил, что именно они должны открывать представление «В семье единой». Организационные неурядицы были устранены: Наталия Васильева стала артисткой Союзгосцирка. «Воздушное адажио» невольно сравниваешь с предыдущей работой Виля Головко в жанре воздушной гимнастики — «Игра с мячами в воздухе» в исполнении Людмилы Головко и Петра Любиченко. Как выразителен у тех и других гимнастов язык трюков! Надо признать: эти произведения объединяет главное — самые сложнейшие трюковые композиции здесь не являются самоцелью, а, как справедливо заметил Ю. Дмитриев: «При помощи трюков или, точнее, через трюки цирковые артисты создают художественные образы»... «Воздушное адажио» Наталии Васильевой и Юрия Александрова необычайно красиво и изысканно. Немаловажную роль сыграла здесь прекрасная хореографическая подготовка партнерши. Александров исполняет на трапеции стойку на двух руках, стойку на одной руке, копфштейн, исполняет трюки один или с партнершей, а трапеция раскачивается, поднимается вверх, опускается вниз. Эффектные, уникальные трюковые комбинации! Они вроде бы — основа номера. Основа, но не суть. А суть его состоит в том, что при помощи трюков в короткие манежные минуты артисты создают художественные образы, в эти короткие минуты перед зрителями разворачивается и решается вечная тема любви. Он — сильный, мужественный. Она — такая юная, прелестная. И вот они наконец соединились, они — вместе. Оторвались от земли и будто нет никого и ничего вокруг — только горящие для них свечи и только для них звучащая музыка Баха. ...Так было в Минске и в Калинине. Но в программе, которую задумал Леонид Костюк, номер Наталии Васильевой и Юрия Александрова шел в несколько иной редакции. С трапеции были сняты канделябры, а вместо Баха зазвучал Шопен. Обработку одного из его прелюдов сделал дирижер, заслуженный артист РСФСР Николай Соколов. И сразу иным стал накал страстей, воздушная миниатюра приобрела больший драматизм. Но финал артисты оставили прежним: на трапеции — горящие свечи в ажурных канделябрах и, как символ вечной гармонии двух любящих сердец, звучит величественная музыка Баха. Такая концовка кое у кого вызывает возражение: она кажется им излишне минорной. Но ведь любые традиции в искусстве, в том числе и цирковом, рано или поздно ломаются. И такой финал, на мой взгляд, вполне оправдан: через боренье и кипение страстей — к светлой и задумчивой радости любви. Люди отстояли ее и теперь обрели право на счастье. Впрочем, наверное, хорошо, что «Воздушное адажио» Васильевой и Александрова вызывает споры. В спорах, как известно, рождается истина... МИХАИЛ НИКОЛАЕВ



#5 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 23 June 2020 - 20:57

Праздник пантомимы

 

В конце 1982 года в Ленинградском Дворце молодежи проходила Всесоюзная неделя пантомимы. Впервые актеры-профессионалы, участники художественной самодеятельности, преподаватели театральных институтов, критики — более пятисот человек из 26 городов — получили возможность встретиться, посмотреть работы друг друга, сообща решить насущные творческие вопросы.

 

12.jpg

 

Участники «Мим-парада». В центре — ВЯЧЕСЛАВ ПОЛУНИН  

Инициатором Всесоюзной недели явился ленинградский театр-студия «Лицедей», а организаторы — ЦК ВЛКСМ, Ленинградский обком комсомола и Дворец молодежи.

 

13.jpg

 

Анатолий Елизаров Среди задач, которые ставили перед собой организаторы Недели, — обзор творческого состояния современной пантомимы в нашей стране, обмен опытом и пропаганда сегодняшних достижений пластического искусства. И еще одна задача; коллективно обсудить — каким путем двигаться ему дальше, в каком направлении развиваться. В работе Всесоюзной недели пантомимы принял участие специальный корреспондент журнала Р. СЛАВСКИЙ, чьи заметки предлагаются вниманию читателей. Осень прошлого года выдалась в Ленинграде необыкновенно погожей. Солнечные дни октября надолго запомнятся всем, кому довелось участвовать в Празднике Пантомимы — искусства древнего, народного, пришедшего к нам с площадей и улиц. Открывая торжество, Аркадий Райкин сказал: «Отрадно, что это вековечное искусство в наши дни вновь обрело крылья, получило признание и широкое распространение по всему Союзу». Организаторы нашли весьма удачную «шапку» этому представительному форуму — «МИМ-ПАРАД-82». Это и впрямь был парад различных творческих направлений и зрелищных форм, режиссерских почерков и актерских школ, парад выразительных средств и художественных возможностей искусства пантомимы, парад дарований. Семь дней в огромном Дворце молодежи царила праздничная атмосфера, семь напряженных дней непрерывной чередой шли спектакли, концерты, научно-практические конференции, встречи, обсуждения, съемки, доклады, лекции, выездные выступления, киносеансы по специальной программе — график работы был уплотнен до предела. Впервые представилась возможность обозреть всю панораму «красноречивого безмолвия» и определить его современное состояние, художественный и идейный уровень, тенденции развития. И это, на мой взгляд, один из главных итогов «Мим-парада-82». МНОГОЛИКИЙ МИР ПАНТОМИМЫ Репертуар ленинградского смотра был обширен и богат зрелищными формами — от двухактных спектаклей до двухминутных зарисовок. Оригинальные пьесы, инсценировки литературных произведений, композиции, миниатюры, фольклор, публицистический плакат. Изобиловал он и тематической проблематикой и видовым разнообразием: мимодрама, эпос, притча, ориентальная пластическая сюита, комическая сценка, зарисовка, басня — таков примерно жанровый объем «Мим-парада». Можно только всячески приветствовать устремленность участников смотра к серьезной, социально-значимой тематике. Государственный театр пантомимы Грузии успешно осуществил постановку героического спектакля на материале книги Л. И. Брежнева «Малая земля» (режиссер А. Шаликашвили, художник М. Малозония, хореограф К. Дзенелидзе). Минский ансамбль «Рух» показал двухактную композицию «Зов», интерпретированную как страстное публицистическое полотно, в котором остро выражено чувство гражданской ответственности за все происходящее в мире (режиссер-постановщик В. Колесов, художник-постановщик Д. Мохов). С эмоциональным накалом, актерски глубоко прочувствованно, в блистательной пластической форме отражены здесь актуальнейшие вопросы современности, о содержательности тематики убедительно говорят заголовки отдельных фрагментов: «Нашествие», «Хатынь», «Освобождение», «Чили», «Сальвадор». И подобного рода произведений на фестивале было немало. Исполняли их и профессиональные коллективы и любительские, последние разрабатывали эту тематику, пожалуй, даже с большим энтузиазмом. Подлинной изюминкой смотра стали выступления театра-студии «Лицедей», возглавляемого даровитым актером и режиссером Вячеславом Полуниным. (Не так давно коллектив получил статус профессионального театра.) Ищущая труппа прокладывает в искусстве пантомимы собственное направление современной арлекинады. На этом празднике было показано много спектаклей, решенных по законам пластического театра. Форма ансамблевой пантомимы явно преобладала. Однако не будем касаться спектаклей — обратимся к пластической миниатюре. Пантомима малого метража была представлена на фестивале в большом диапазоне — от развлекательных сценок, вроде юмористической картинки «Мим идет к любимой», мастерски сыгранной Владимиром Петрушиным, блистательно владеющим пластическими средствами изобразительности, до философской аллегории «Соприкосновение», которая покорила удивительно поэтичным и очень современным выражением мысли (ее показали участники художественной самодеятельности Рижского университета), как, впрочем, и миниатюры, входящие в программу Аиды Черновой и Юрия Медведева, о которых в свое время подробно рассказывалось на страницах журнала. Их выступление на большой сцене Дворца молодежи вновь показало широту творческих устремлений этого талантливого дуэта. И еще об одной «звезде» пантомимического небосвода — Анатолии Елизарове. На своем сольном концерте в двух отделениях, названном «Монологи», он показал себя сложившимся художником. Елизаров актер-виртуоз, его безмолвные этюды артистичны, филигранно отточены, исполнены с тонкой иронией и изяществом.Позволю себе лишь посоветовать талантливому артисту смелее вести поиск новых художественных форм и решений, энергичнее обогащать тематическое содержание своих миниатюр. В области эстрадной пантомимы плодотворно работают и недавние выпускники ленинградского театрального института Леонид Танцуник и Феликс Айтов. Они показали на «мим—параде» ряд миниатюр, интересных по замыслу, исполнению и режиссуре. Артисты умеют мыслить пластическими образами, умеют делать точную акцентировку и обобщать, стремятся к оригинальности построений. Свои сценки они мастерски осуществляют в точном и остром рисунке, добиваясь яркой зрелищности. Большим успехом у зрителей и у самих участников Недели пользовалась миниатюра. «Свирель», которую придумали и с блеском исполнили артисты Московского театра мимики и жеста Геннадий Митрофанов и Иосиф Шнейдерман. Образный мир «Свирели» по-сказочному ясен и прост: добрый мастер — музыкальная душа искусно делает свирели, нежно-лирические звуки которой злой завистник переводит на военные марши. Поэтически выраженную мысль они сумели согреть мягким юмором. БЕГ НА МЕСТЕ Одна из примет второй половины XX века — убыстренный ритм жизни, бесконечный марафон. Нет, речь не о «беге трусцой», тот — для здоровья. Речь о наших днях, неделях, годах, уносящихся стремительно и безвозвратно... «Жизнь на бегу» — так назвал свою миниатюру режиссер киевского самодеятельного театра «Мимикричи» Владимир Крюков. Автор задался целью изложить эту тему в миниатюре — семь минут сценического времени. Но, увы... Емкий и потенциально богатый по отправной идее замысел не получил, однако, сколь нибудь значительной художественной реализации. То, что мы увидели на сцене, было жизнью «вообще», жизнью вне времени и пространства, жизнью существа безликого и по-обывательски серого. В сущности, перед нами предстала та самая «Жизнь человеческая», впервые показанная много лет назад Марселем Марсо, а потом заезженная всеми начинающими пантомимистами. Особенность заключалась лишь в том, что в основу исполнения положен азбучный прием пантомимы, так называемый «бег на месте». Так, например, когда новое вино вливают в старые меха — оно скисает. Яркая идея, не получив специальной сюжетной разработки, погибла в эпигонской форме. Современному зрителю такая миниатюра могла быть интересной, если бы в ней содержались меткие наблюдения над действительностью, если бы перед нами предстал художественно преломленный образ нашей жизни. Подобного рода миниатюры требуют художественного обобщения, предельной заостренности главной мысли. По экспрессивному развитию действия и аллегоричности они близки притче — наиболее перспективной, на мой взгляд, жанровой форме современной пантомимы. С МУДРОСТЬЮ ПРИТЧИ Древняя форма притчи близка любому времени. Для нее не существует географических границ. Как и само искусство пантомимы, она интернациональна; общечеловеческое содержание притчи доходит до каждого сердца. В миниатюрах-притчах нет развитого сюжета, но вместе с тем они тяготеют к глубинному содержанию, к обобщениям, к типизации. И в особенности привлекательны они тем, что имеют дело с вопросами нравстенно-этического порядка. Старинную народную притчу под названием «Слепцы» показали артисты профессионального ансамбля из Еревана (Объединение «Армконцерт», художественный руководитель коллектива Арсен Паладов). Содержание «Слепцов» аллегорично. Передаю его в самых общих чертах. ...По пыльной дороге устало бредут три нищих-слепца. Голодные и обездоленные, они тесно прижались друг к другу. Все помыслы несчастных о куске хлеба и ночлеге. Злой человек, повстречавшийся на их пути, пытается поссорить друзей-бедняков, посеять раздор — уж больно ему не по душе их братские узы. И поначалу «доброхоту» это удается. Однако вскоре слепые духовно прозревают. Им становится ясно: какая-то злая сила хочет разобщить их. И друзья вновь обретают утраченное было единство. Образный мир этой миниатюры, ее философский подтекст, пластический язык, внутренние акценты, правда чувств — все работало на развитие темы, все выстраивало художественное впечатление. И притом, никакой назидательности впрямую. Творческая удача этой работы — весомое подтверждение перспективности притчевой формы. И В БАСЕННОМ ИНОСКАЗАНИИ Никогда не стареющая басня способна верно служить и замечательному искусству пантомимы. На фестивале было показано несколько таких миниатюр. «Паук» в исполнении названного уже театра «Мимикричи» воплощен в остром пластическом рисунке с ясно прочитываемой национальной окраской. Характерные для украинского фольклора насмешливость, лукавый юмор отчетливо проявились в гротесковой трактовке образа Паука, незадачливого охотника на мух. Коварный истребитель насекомых карикатурен в своем охотничьем рвении: в том, как истово чинит сеть-паутину, с каким дьявольским ожесточением точит кинжал, готовит аркан. Однако сколь ни хитроумен злодей, с ним постоянно случается конфуз. И все из-за его излишней самоуверенности. «Паук» не содержит дидактического поучения, неизменно сопутствующего этому роду литературы. Нравственный вывод его подспуден: зритель сам, без подсказки, делает заключение, словно бы следуя дельному совету Козьмы Пруткова: «Разумный человек, коль баснь сию прочтет, то, верно, и мораль из оной извлечет». По-другому выстроен «Вьюн», представленный народным ансамблем пантомимы «Подснежник» (город Мирный Якутской АССР). Авторы — А. Молочников и X. Лукштейн — не прибегают ни к иронии, ни к гротеску. Их прочтение басни строго и лаконично. Это, как они сами говорят, — «одна из внешне статичных пантомим ансамбля». Во время творческих обсуждений разгорелся спор о жанре этой миниатюры: одни относили ее к притче, другие — к басне. Средствами отточенной пластики «Вьюн» раскрывает серьезную тему паразитического существования. Сюжет миниатюры бесхитростен: Вьюн, выросший близ корней могучего дерева, тянется все выше и выше... Нежно звеня своими лиловыми колокольчиками, он ласково оплетает крутыми спиралями ствол. Вот так вился-вился, поднимался да и задушил в умильных объятьях дерево, давшее ему приют, задушил, чтобы воцариться на мертвом стволе. Форма пантомимической басни ценна своей емкостью и бессчетным разнообразием сюжетов.

 

В ПОЭТИЧЕСКИХ ОБРАЗАХ Своим могущественным безмолвием это искусство ярче всего способно передавать внутренний мир человека, буйство страстей, дерзость мысли. Выразить в пластически осязаемых образах вековечную мечту человека о полете — такой целью задался автор миниатюры «Человек учится летать» Николай Павловский, в прошлом видный комедийный актер, известный по фильму «Цирк», где он предстал в трогательном образе Чарли Чаплина. Ныне он как режиссер плодотворно работает в области эстрадной миниатюры. «Человек учится летать» — это сжатая по времени история воздухоплавания, рассказанная языком пластики. Всем своим образным строем, логикой движения, сценической формой, ритмическими акцентами миниатюра воспевает смелость человеческой мысли. Перед нами Человек в позе, напоминающей роденовского «Мыслителя», он углублен в чтение фолианта — ищет в книжной премудрости ответ на волнующие его вопросы, или сверяет свой замысел с опытом прошлого, или стремится проникнуть в смысл вещей и явлений, подобно доктору Фаусту, мечтающему обрести крылья, чтобы взлететь «ввысь и вперед», к свету, к истине. Вечная идея покорения небесных и космических просторов развивается в этом номере как бы по восходящей — от легенды об Икаре до наших дней. Мы видим, как на каждом «историческом витке» в глазах актера зарождается мысль-мечта и как она зримо становится реальностью. Книга в руках исполнителя (артист Александр Андреев), напоминающая чем-то легкую складную ширму, изобретательно трансформируется то в икаровы крылья, то в моноплан, то в корпус ракеты, взмывающей ввысь, — выразительность этих превращений просто удивительна! Заканчивается миниатюра, как и началась: человек снова в той же позе, снова погружен в чтение. Емкий и четкий замысел позволил выстроить соразмерную во всех своих частях художественную конструкцию, поэтичную, эмоционально воздействующую и очень современную по своей стилистике. Хочется только пожелать молодому актеру до совершенства довести пластическую партитуру номера, придать ей высокую техничность — тогда исполнение встанет вровень с замыслом и блестящей режиссерской разработкой. БЕЗ ДОЛЖНОЙ ВЗЫСКАТЕЛЬНОСТИ Эстрадная миниатюра требует художественно заостренной постановки вопроса, парадоксального раскрытия содержания, неожиданных выводов. В качестве непременного условия литературного фельетона Влас Дорошевич, которого называли королем фельетона, ставил во главу угла «остроумие мысли». И уточнял: не слова, а именно мысли. Остроумия мысли как раз и не хватало пантомимическим миниатюрам, показанным на сцене Дворца молодежи Владимиром Ольшанским. Лауреат конкурса артистов эстрады В. Ольшанский полюбился зрителям в образе забавного клоуна, который свел дружбу с лебедем. На «Мим-параде» он выступил со своей новой работой, состоящей из нескольких пантомимических новелл (режиссер Г. Бабицкий). Выскажу лишь общее впечатление в надежде на то, что авторы программы сами сделают выводы. К сожалению, созданное ими не порадовало. Слишком поверхностно содержание показанных номеров, неизобретательны они были также и по форме. Вызывала досаду вторичность материала: по сути, все или почти все миниатюры были перепевом чужих находок, повторяли хорошо известные приемы и ходы. А ведь эстрадная миниатюра — это прежде всего значительная мысль, оригинальное режиссерское решение, выдумка. Это способность актера удивлять, оказывать эмоциональное воздействие. И к тому же так называемая сольная пантомима предъявляет к исполнителю высокие, даже высочайшие требования виртуозного мастерства, вкуса, чувства меры. Однако не чрезмерно ли строга оценка новой работы молодого артиста? Возможно, но вызвана она внутренней тревогой за судьбу дарования. Сколько раз мне случалось наблюдать, как без суровой самовзыскательности таланты тускнели. «ШЕРШАВЫМ ЯЗЫКОМ ПЛАКАТА» Режиссер Н. Павловский, о котором говорилось выше, предстал на смотре еще с одной миниатюрой — «Мефистофель», — выстроенной в форме антивоенного публицистического плаката. Публицистика всегда берет прицел на современность, на самые актуальные проблемы жизни; она всегда открыто тенденциозна и всегда вызвана гражданской ответственностью художника за все, происходящее вокруг. Структура плаката в пантомиме необычайно хрупка и капризна. На этой тропе нас особенно часто подстерегают осечки. «Мефистофель», на мой взгляд, менее удался постановщику и исполнителю (артист Москонцерта В. Михайлов). Уязвимым оказался уже сам ход сценического воплощения темы. Режиссер сделал ставку на имеющийся у актера навык мастерски вращать фехтовальную рапиру как на основное средство выразительности. Однако попытка искусственно притянуть к актуальной теме жонглерские трюки, насильственно «втиснуть» их в сюжет дала реакцию «несовместимости». Плакатная форма — и это со всей очевидностью показал ленинградский фестиваль — получила в пантомиме широкое распространение и на профессиональной сцене и на любительской. Двухактный спектакль «Зов», о котором уже говорилось, по сути, не что иное, как развернутый публицистический плакат, в котором широко реализуется социально-психологическое осмысление действительности. Среди самодеятельных коллективов, которые наиболее успешно решают свои работы в эстетике сценического плаката — киевская студия «Мимикричи» и студия в Обнинске, руководимая художником и балетмейстером А. Колесниковым. Этой формой пантомимы авторы адресуются к широкому кругу зрителей, к их гражданскому чувству. На сцене большого концертного зала Дворца молодежи было показано несколько миниатюр в этом жанре и среди них — «Стачка» (исполнитель — артист Барнаульской филармонии В. Бурмин) и «Хлеб» (исполнитель — Ю. Палкин, Челябинск). Обе миниатюры близки по своей зрелищной форме, по пластическому выражению мысли. Приемом иллюстрации в этих номерах переданы сцены забастовочной борьбы и труд хлебороба — от посева до выпечки. И «Стачка» и «Хлеб» построены по принципу старинных афиш и лубочных картинок, в которых, как тогда было принято, содержание раскрывалось посредством множества мелких картинок, последовательно излагающих тему. Современному плакату этот принцип несвойствен. Мысль в нем всегда подается крупно, в яркой образной форме, лаконичными изобразительными средствами. Этим же требованиям должен отвечать и пантомимический плакат. Словом, не то плохо, что оба номера построены фрагментарно, событийный ряд в них перегружен мелкими подробностями, а то, что миниатюры слишком прямолинейны. Тема передается описательно, так называемыми знаковыми жестами, чуть ли не азбукой глухонемых. Образной мысли — вот чего недостает этим миниатюрам. Публицистический плакат не терпит «общих мест» и трафаретов. Во время ежедневных обсуждений программ, которые проходили в рамках фестиваля при участии теоретиков и практиков пантомимы, слышались высказывания о том, что форма прямолинейного «лобового» плаката устарела. И, в частности, с этих позиций критиковался плакат из репертуара артистов Москонцерта О. и В. Брусницыных и В. Салохина. Говорили, что героическая тема (номер посвящен комсомольцам 20-х годов) получила поверхностное режиссерское решение. Замысел, дескать, и побудительные мотивы высоки, а сценическая разработка схематична. Автора-постановщика А. Бойко упрекали в упрощенном сценическом толковании образов комсомольцев. Были нарекания и на внешнюю иллюстративность и на слабую пластическую технику. Упреки, с моей точки зрения, не во всем справедливы. Ни в коей мере не беря под защиту «лобовые» решения и схематизм, хочу притом со всей определенностью сказать, что публицистический плакат, являясь чрезвычайно емкой формой пластического действия, обладая большим творческим потенциалом, способен решать идейно значимые темы. Номер Брусницыных и Салохина я видел в различных аудиториях, зрители воспринимали его с неизменным интересом. Миниатюра не застыла на месте: появился более динамичный ритм, пластическая четкость. И еще одно соображение: в эстрадных концертах чрезвычайно необходимы именно такие номера, смело противостоящие бездумной развлекательности. НЕКОТОРЫЕ ВЫВОДЫ На большом материале фестивальных показов со всей очевидностью обнаружилось, что драматургия пантомимы явно отстает от того высокого технического уровня, какого достигла у нас пантомима. Художественные издержки этого искусства во многом проистекают от нехватки одаренных сценаристов. Если взглянуть на программы всех коллективов, а заодно и солистов, то лишь в одном-единственном случае обнаружим имя профессионального литератора. Режиссеры, как правило, предпочитают ставить пантомимические произведения по собственным сценариям, объясняя это просто — нет драматургов. И добавляют: тот, кто хотел бы работать в нашей области, не знает в достаточной степени законов этого искусства. Учить — песня долгая, проще сочинить самому. Но «самому», как показывает практика, не всегда под силу возвести стройную, соразмерную во всех частях сюжетно-смысловую конструкцию. В этом отношении иные из постановщиков напоминают того композитора, который фигурирует в известной шутке: в ответ на дружеский упрек в том, что он неважно исполняет свое произведение, маэстро изрек: песня моя, как хочу, так и пою... Уже после ленинградского фестиваля среди кипы газетных рецензий бросился в глаза один заголовок. Это была слегка переиначенная надпись на могиле знаменитого мима прошлого столетия Гаспара Дебюро, гласящая: «Здесь лежит тот, кто сказал все, не сказав ни слова». А в том заголовке: «Сказать все, не сказав ни слова». Печальное заблуждение! Нет, не все, далеко не все способна выразить пантомима. Возможности ее отнюдь не безграничны, как часто пишется в статьях на эту тему. Пантомима не всеядна, увы, не каждое жизненное явление может быть переплавлено в пластические образы. Требуется тщательный тематический отбор, иначе тонкая оболочка безмолвного искусства не выдержит смысловых перегрузок. А так случается довольно часто. Когда режиссеры-пантомимисты ставят спектакли по своему сценарию, то следствием этого, по многим и многим наблюдениям, является общий, едва ли не для всех негативный результат — невнятность действия. Мудрые философствования, иногда по ничтожному поводу ложная многозначительность, бесконечные символы и пластические метафоры, понятные лишь самому постановщику, сплошь да рядом повергают зрителей в недоумение, выглядят как ребусы. Да, драматургия пантомимы — одна из самых неразработанных и самых неясных сторон этого искусства. И об этом много говорилось уже в Москве, по завершении Недели, на заседаниях «круглого стола», посвященного итогам «мим-парада—82». Участники дискуссии с тревогой отмечали отставание драматургии, тормозящее развитие нашего пластического искусства. Отчетливо выявились и другие проблемы общего характера, присущие едва ли не всем, кто причастен к искусству пантомимы. И в первую очередь это вопросы профессионала нового воспитания кадров. По единодушному мнению участников фестиваля, в целях дальнейшего развития искусства пантомимы насущно необходимо обучение будущих мимов и режиссеров в стенах театральных вузов по специализации: «актер пантомимы» и «режиссер пантомимы». Такой опыт (к сожалению, единовременный) блестяще оправдал себя: выпускники ленинградского и тбилисского институтов с успехом работают во многих театрах страны, в том числе и в Театре миниатюр под руководством Аркадия Райкина. На обсуждениях много говорилось об отставании теоретической мысли. Скудна пока еще специальная литература. А между тем накоплен большой опыт, пришла пора углубленного осмысления, пора обобщений и выводов. Вот, скажем, к примеру, не лишне задуматься: почему мимы-профессионалы так неохотно обращаются к сатире? На фестивале была всего лишь одна сатирическая миниатюра — «Справка» в отнюдь не лучшем исполнении артиста Ленконцерта. Более успешно этот жанр разрабатывают участники художественной самодеятельности, например одесская студия (руководитель Л. Заславский) и киевский любительский театр «Мимикричи». К негативным явлениям, которые носят общий характер, следует отнести обилие (если не сказать засилье) штампов. Как много было повторяющихся приемов в режиссерской разработке сюжетов! Под ржавчиной шаблонов и банальностей порой с трудом угадывалась здоровая сердцевина этого прекрасного искусства. Когда один из участников обсуждения принялся пародировать пластические трюизмы, демонстрируя при этом рутинные движения и набившие оскомину ходы, присутствующие ответили взрывами смеха. Отмечается повальное увлечение режиссеров фонограммами, но еще большее пристрастие обнаружилось к затемнениям сцены и к красным прожекторам. Иные режиссеры, выстраивая сюжет пантомимы, забывают золотое правило всякого искусства — чувство меры. В их композициях пластическое действие бесконечно растянуто. Публике давно уже все ясно, а исполнители продолжают топтаться на месте. Вообще говоря, нашей пантомиме явно недостает лаконизма, столь присущего современному художественному языку. А уж коль заговорил о лаконизме, пора и самому честь знать... Р. СЛАВСКИЙ


  • Статуй это нравится

#6 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 23 June 2020 - 22:12

Наш старый добрый «Уголок дедушки Дурова» В голубой дворец на улице Дурова с веселым слоненком над входом пришел праздник. Любимому нами с детства «Уголку Дурова», единственному в мире Театру зверей исполнилось семьдесят лет.

 

16.jpg 17.jpg О том, что «Уголок Дурова» справляет юбилей, было слышно издалека: духовой оркестр моряков в черных с золотом шинелях, блестя медью труб, старался вовсю. В вестибюле гостей встречала гостеприимная хозяйка — директор и художественный руководитель театра народная артистка РСФСР Наталья Дурова. Здесь же зрителей одаривали яркими юбилейными афишами и памятными значками. Уютный, поднимающийся амфитеатром зал с блестящим занавесом едва вместил всех приглашенных: убеленных сединой цирковых ветеранов, театральных актеров и режиссеров, представителей общественности столицы, учащихся школ. В своем приветственном слове министр культуры РСФСР Ю. С. Мелентьев говорил о славном творческом пути, пройденном театром за эти годы, о большой воспитательной работе, которую он ведет. Министр культуры вручил театру Почетную грамоту Президиума Верховного Совета РСФСР и поздравил труппу с этой правительственной наградой. Театр также поздравили начальник Главного управления культуры Исполкома Моссовета В. И. Шадрин, заведующий отделом культуры ЦК ВЛКСМ Ю. И. Бокань, первый секретарь Дзержинского райкома партии Н. Г. Комаров, секретарь Союза писателей СССР С. В. Михалков, секретарь Московской писательской организации И. И. Стрелкова. Ответное слово Наталии Юрьевны Дуровой было построено как театрализованный рассказ об «Уголке Дурова». Зрители увидели кадры старой кинохроники, познакомились с классическими номерами театра, его труппой. Затем был дан спектакль «Чудо-подарок», составленный из фрагментов всех пяти спектаклей, играемых театром. Дурова остроумно комментировала происходящее на сцене, вела непринужденный диалог с залом. Зрители тепло приняли «Чудо-подарок» и принесли в ответ свои поздравления. Слова благодарности за ту радость, которую доставляет детям «Уголок», сказали представители Московского театра кукол, Театра имени Ермоловой, Театра юного зрителя, театра «Ромэн», Центрального телевидения, Центральной студии документальных фильмов и многие другие. Юбилей единственного в мире Театра зверей, возглавляемого народной артисткой РСФСР Наталией Дуровой, стал заметным событием культурной жизни столицы. Наш журнал присоединяется ко всем поздравлениям и вместе с поэтом восклицает: «Лет до ста расти вам без старости!» А. РУСАКОВ  


  • Статуй это нравится

#7 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 24 June 2020 - 19:10

Заслуженный артист РСФСР Ян Польди Цирковая фамилия Польди известна давно. Все они работали на велосипедах, были среди них и замечательные артисты. В 40-50-х годах пользовались неизменным успехом велофигуристы Николай и Александр Польди. Это были акробаты на велосипедах.

 

19.jpg Многие трюки, которые они выполняли, пока никто не повторил. Очевидно, здесь мы имеем право говорить о так называемой цирковой династии артистов. Цирковая семья, как мне кажется, становится династией, если в ней появляется выдающийся артист — король манежа, король жанра, если хотите. Таким королем и был Ян Польди. ...В 1911 году в Ригу на гастроли приехал молодой (ему тогда было двадцать семь лет), талантливый и уже снискавший известность велоэквилибрист Ян Польди. Он подготовил такой трюк: разогнавшись, прыгал с трамплина и вместе с велосипедом выполнял сальто-мортале, затем опускался на положенные маты. В день премьеры один из матов сдвинулся, заднее колесо ударилось об пол, и артист погиб. После него продолжал выступать в цирке и тоже на велосипеде его брат Михаил Польди. Разумеется, среди потомков династии должны быть славные имена. Как я уже говорила, славные имена тоже были, в том числе Николай и Антонина Польди. И когда у них родился мальчик, его назвали в честь погибшего родоначальника Яном. Как и полагается наследнику, Ян рано «приобщился к делу». В три года он уже ездил на двухколесном велосипеде, в пять — на одноколесном. Ровно через пятьдесят лет после гибели Яна Польди на манеже в номере отца начал выступать тринадцатилетний Ян Польди-младший, которого впредь мы будем называть просто Яном Польди. В первый раз я увидела Яна по телевидению. В одной из передач еще совсем молодого артиста представили телезрителям. Его номер произвел впечатление незабываемое. Непринужденно, легко балансируя на моноцикле, он ногой забрасывал себе на голову целую пирамиду из блюдец и чашек, а в последнюю кидал еще кусочек сахару и чайную ложку. В небольшом интервью после номера Ян рассказал о себе. Запомнилось, что он тогда учился в ГИТИСе, и поразило, что на вопрос, как много ему приходится репетировать, он неожиданно ответил, что вообще не репетирует старое, что не интересно репетировать то, что уже сделано. Вот это да! Не репетировать такую «виртуозность»! Значит, он так овладел ею, что она, эта «виртуозность», стала для него делом привычным, обыденным. Ян тогда ничего не сказал о том, что начал работать над новым трюком — «канделябром». И вот недавно я встретилась с заслуженным артистом РСФСР, лауреатом премии Ленинского комсомола Яном Польди в Москве, в цирке на Цветном бульваре. — Как вас правильно называть, — спросила я у него, — велофигурист, велоэквилибрист или веложонглер? — Всего понемногу, — пошутил Ян. Я же думаю, что это именно тот случай, когда меньше, да лучше. Ибо все, что входит в номер Яна — эквилибр и баланс на моноцикле, жонглирование, — все элементы «высшего пилотажа», высокого мастерства. От Яна на манеже не отвести глаз. В каком стремительном темпе он работает, как быстро и неожиданно меняет эти составные элементы номера. Все свое выступление он ведет, балансируя на моноцикле, — это основа. И что только он не выделывает на «этой основе». Взбирается по лесенке, прыгает через скакалку, скатывается с лесенки, жонглирует пятью булавами (кстати, на моноцикле только он жонглирует таким большим числом — пятью булавами) в сложнейших комбинациях и со скоростью «мелькания». Однако все это вроде прелюдии или первой части выступления. Затем следует главная, вторая часть, то, что когда-то я увидела по телевидению. Балансируя на моноцикле, Ян забрасывает себе на голову, выстраивая пирамиду, чашки и блюдца... Такое умение, такая ловкость естественно вызывают восхищение теми «техническими возможностями», которых может достичь человек в своем упорстве. Но особую радость и удовольствие мы получаем не от научной познавательности, а от того, как артист нам это преподносит. Ян как бы предлагает нам удивительную игру: «Видите, как я могу? Попробуйте, представьте себя на моем месте!» Таинственная увлекательность игры любима нами с детства, эта любовь остается в нашей душе, и, чем больше места занимает она в ней, тем лучше. Ведь именно отсюда и свобода в творчестве. Да и вообще игра — часть нашей взрослой жизни. Драматург Леонид Зорин в одном из своих сценариев сказал, что играть во взрослых мы начинаем еще в детстве и потом играем всю жизнь. Собственно, и театр нас привлекает «своей игрой». Предлагая нам принять его условность, он будто тем предлагает и вместе поиграть. И Ян увлекает нас своей блистательной игрой, он словно «принимает» нас в нее. Общаясь со своим ассистентом, он ведь таким образом общается и с нами. Вместе с чашкой или блюдцем он берет в руки и наше внимание, каждый раз по-новому, в иных приспособлениях, привлекая нас к тому, что он делает. Притом его обаяние, улыбка, магия точных, изящных и вычисленных интуицией движений порождают атмосферу пленительного артистизма и приобщают к ней. И, словно подготовив нас, Ян переходит к третьей части своей программы. Ибо если «чашки и блюдца» подавались в несколько шутливой манере, то последняя часть, когда Ян забрасывает (все также на высоком моноцикле) в канделябр также на высокой ножке, который он держит на голове (двойной эквилибр), свечи, которые после попадания последней загораются, — это уже лирическая, поэтическая часть, и музыка к ней подобрана очень удачная (композитор Борис Рычков). Вся сцена полна чуть салонной изысканности. Особенно когда Ян гасит свечи и, взяв в руки последнюю, непогашенную свечу, проходит с ней несколько шагов, потом задувает ее и все погружается в мрак. Для меня же очень привлекательным в выступлении Яна Польди кажется его неслышный, но полный смысла и эмоций монолог, который он «произносит» без текста. Его способность без слов и лишних жестов открыть себя зрителю, установить с ним контакт. Мы начинаем все знать и понимать о Яне, он дает нам возможность почувствовать и свою способность собраться на пределе нервного напряжения, что требует его работа, и чуть заметные моменты расслабления, передышки между трюками, и его завидное самообладание. Случается, предмет не попадает, и Ян словно вступает с ним в поединок, пока тот не подчинится и послушно не станет на место. И все это с непринужденным обаянием, без мига досады, раздражения. Зритель всегда высоко ценит эту выдержку Яна и аплодирует артисту в таких случаях более рьяно, понимая дорогую цену успеха, понимая, что встретился с личностью. Яну Польди свойственно и тонкое чувство юмора, иронии при работе с предметами и при обыгрывании их. Каждый раз это у него получается естественно, легко, неожиданно, и каждый раз с маленькой импровизацией. Бывает, уже с целой пирамидой на голове и даже с кусочком сахару в последней чашке он, будто не удержав равновесия, начинает носиться по манежу. То его «повело» в одну сторону, то в другую, и все с испугом наблюдают за ним. В цирке тишина напряженнейшая, и Ян все выполняет на таком «серьезе», что, пожалуй, и инспектор манежа не сможет утверждать с уверенностью, разыгрывает ли он всех, как обычно, или его на этот раз действительно «понесло». Все, к общему удовольствию, кончается успешно, под гром аплодисментов. Когда я зашла к нему в гримерную представиться и поговорить, в жизни он произвел на меня несколько иное представление. Меня встретил человек очень спокойный, уравновешенный, даже, показалось, чуть флегматичный. Притом очень вежливый, предупредительный, сдержанный. Общение же с Яном оказалось очень приятным, его спокойное внимание, его внутренняя тишина так благотворно действуют. Он в жизни в совершенно иной ипостаси, хотя не менее привлекательной, чем та, сценическая. Очевидно, это естественно, разумно. Человек не может быть все время на пределе собранности, волевой и эмоциональной, так его надолго не хватит. И об этом заботится сама человеческая природа. Наблюдая за Яном, я вспомнила, как однажды мне рассказали об одном капитане морского судна. Там все было гораздо очевиднее. Это был полный, флегматичный, казалось, полусонный человек, хотя команда относилась к нему весьма почтительно. «Что ж это за капитан?! Что ж за моряк?!» — удивлялся рассказчик. Но вот судно попало в шторм, в рифах, в ночь. Капитана было не узнать. Это был человек неистощимой энергии, быстроты, решительности, молниеносной мысли. Все прошло благополучно для судна только благодаря ему. А когда опасность миновала, он опять впал в свое обычное состояние. Однако же мой рассказчик уже понимал, почему этот человек — капитан и почему его так уважает команда. Я приходила в цирк, разговаривала с Яном, смотрела его выступления. Мне хотелось прежде всего для себя найти объяснение тому положению, что Ян уже много лет работает с этим номером. Зритель приходит на представление, смотрит и номер Польди, удивляется, восхищается, аплодирует... и уходит. А сам Ян?! Выезжать на моноцикле и работать с этим номером из вечера в вечер иногда и до трех раз в день. Ведь так может и надоесть?! Но очень скоро я поняла, что вот такой одинаковости, точного повторения не бывает в его работе, что и здесь «дважды не войдешь в одну реку». Тем более что номер Яна не исключает случайности. Никогда нельзя предсказать, как поведут себя летающие предметы, какой из них вдруг заартачится или все будут послушными, как будет работать собственный физико-психический аппарат. И публика, ее общие приметы и реакции не повторяются из вечера в вечер. Публику же Ян чувствует изумительно, ему могут позавидовать клоуны. И каждый свой выход, ориентируясь на это свое «чувство публики», Ян ищет вроде бы незаметные на первый взгляд приспособления к подаче элементов номера, к обыгрыванию... —   Конечно, — ответил на мой вопрос Ян, — постепенно накапливается какая-то психическая усталость, «теряется темп», как говорят у нас в цирке, предметы начинают плохо попадать, падают... Очевидно, было бы лучше в таком случае отдохнуть несколько дней, но часто с отдыхом не получается, нужно работать... Что-то пытаешься наладить на репетициях, но, главное, по опыту уже знаешь: необходимо выдержать, продержаться несколько дней, потом опять все пойдет... И еще оказалось, что Ян уже много лет работает над совершенно другим номером и теперь этот номер сделан. Где-то именно это я и предполагала, недаром мне запомнилось, что в том давнишним интервью он сказал, что неинтересно репетировать то, что уже сделано. Знакомство с Яном подтвердило, что человек он творческий, а творческое воображение не может не работать. Новый номер тоже с велосипедом — положение наследника обязывает. И велосипед этот — почти забытый «паук». Помните, в фильме «Цирк» такое огромное колесо и в поддержку ему — два маленьких сзади, нечто вроде «велоретро». Ян долго искал образ: кто же выедет на этом велосипеде? Ответ неожиданно подсказала попавшаяся на глаза кукла рыжего клоуна. И в новой работе Яну придется быть настоящим Рыжим. Жаль, не смог он мне показать этот новый номер, я лишь прочла литературный сценарий. Прочла с удовольствием, сценарий был действительно литературный, остроумно написанный. Истинно талантливые люди всегда многогранны. И впечатление такое, что и новая работа Яна будет замечательной. Однако тут же стало жалко нынешний номер. Хочется, чтобы Польди выступал и с тем и с другим. Ян очень любит цирк и считает себя счастливым человеком, потому что он — артист цирка. Помимо творческой у Яна много общественной работы. Он — член партийного бюро, секретарь комсомольской организации конвейера, член художественного совета Союзгосцирка. Он очень занятой человек. Отдыхать же Ян любит за тихими занятиями, увлекается резьбой по дереву. Свой реквизит делает сам, в том числе и «канделябр», и столик, и свечи. Сам придумал, чтобы они загорались в нужный момент. У Яна очень хорошие отношения с родителями. Папа помогает ему в технической части творчества, мама — консультант в артистической. На прощание я спросила у Яна, что он считает главным в своей работе, в творчестве... —   Настроение, — ответил Ян, — это очень важно. Бывает, устанешь, что-то не ладится с самочувствием, чем-то огорчен, а нужно собраться, выходить работать. И вдруг кто-то расскажет тебе что-то смешное, остроумное, ласково поинтересуется тобой, просто улыбнется от души тебе — и становится легко, и чувствуешь, как появляются душевные силы. Это хорошее настроение нужно передать людям, которые сегодня пришли на твое выступление. Вообще хорошим настроением нужно поделиться с другими, и это совсем несложно. Если посмотреть человеку в глаза и улыбнуться ему, он обязательно ответит улыбкой... ГАЛИНА МАРЧЕНКО  


  • Статуй это нравится

#8 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 27 June 2020 - 08:42

Цирк на шефской волне

 

Утро. Вдоль Цветного бульвара — длинная вереница темно-зеленых машин с кузовами, затянутыми тентами. Кассы цирка закрыты для обычных зрителей, но лица людей не выражают досады: афиша гласит, что на Цветном бульваре шефское представление для воинов. В зрительном зале старого цирка на Цветном бульваре никогда не бывает свободных мест, и этот день также не стал исключением. Но на сей раз в зале вокруг манежа собрались только военные — представители почти всех родов войск Вооруженных Сил в самых различных званиях. Такие шефские представления в цирке на Цветном бульваре давно стали традицией. Трижды в году — в канун Дня Советской Армии и Военно-Морского Флота, Дня Победы и годовщины Великого Октября — цирк гостеприимно распахивает двери перед нашими воинами. В эти дни в его фойе перед началом представления и в антракте звучат военные песни и марши, военнослужащие могут пройти за кулисы и заглянуть на конюшню, вблизи рассмотреть животных и зверей, понаблюдать, как репетируют артисты, побеседовать с ними. В эти дни с манежа в адрес воинов произносятся слова приветствия, поздравления в связи с наступающим праздником. Но не только целевые (т. е. приуроченные к праздникам) представления посещают военнослужащие, а и обычные рядовые. Так, например, в прошлом году побывали в цирке многие солдаты, матросы, сержанты и старшины, а на трех целевых представлениях — ряд военнослужащих рядового и офицерского состава. Всего же за 1982 год старый цирк посетили тысячи военнослужащих. Но артисты не только принимают гостей в военной форме у себя в цирке, но и выезжают с концертами в военные училища и воинские части Московского гарнизона. ...В прошлом году воины Вооруженных Сил посмотрели в цирке три разные программы: в феврале — «Смелые люди и добрые звери», в мае — «Любовь, комсомол и весна», в октябре — «В семье единой». Представление «В семье единой», посвященное 60-летию образования СССР (постановка народного артиста РСФСР Л. Костюка), о котором шла речь выше, посмотрело свыше тысячи воинов армии и флота. С огромным успехом прошло это представление. Зрители-воины горячими аплодисментами встречали и провожали в$ех без исключения артистов, непосредственно, от души хохотали над проделками клоунов. А в эпилоге программы ее ведущий 3. Мартиросян от лица артистов и работников цирка поздравил воинов и пожелал им успехов в боевой и политической подготовке. Сразу же после представления я поговорил с военнослужащими, попросил их поделиться своими впечатлениями. Подполковник морской пехоты И. Богдан: —  Давно мечтал побывать именно в этом цирке. И вот удалось. У нас в городе работает только летний цирк, и, когда нужна наша помощь, мы с радостью идем артистам навстречу: участвуем при разгрузке циркового оборудования и багажа, вместе ставим шапито... Особенно понравились джигиты Ходжабаевы и канатоходцы. Прекрасная программа! Лейтенант мотострелковых войск А. Окладников: —  Не первый раз в старом цирке. Приглашают нас часто, и мы всегда с удовольствием приходим сюда... Акробаты на качелях с медведями понравились. Здорово! Прапорщик, артиллерист А. Летуновский: —  Я здесь впервые. Слыхал, что есть в Москве такой цирк, а вот бывать — не доводилось. Когда-то видел выступления цирковых артистов, но на сцене. А вот в манеже!.. Так что доволен. Очень доволен! Какой номер больше всего понравился?.. Да все хорошие! А люблю больше клоунов. Цирк на Цветном бульваре прекрасно выполняет свою культурную и эстетическую шефскую миссию по отношению к воинам. В 1981 году коллективу цирка был присужден переходящий кубок Министерства обороны СССР, а ряду сотрудников вручены грамоты ордена Ленина Московского военного округа и нагрудные знаки «За культурное шефство над Вооруженными Силами СССР». Такой знак был вручен и главному режиссеру цирка народному артисту СССР Ю. Никулину. На мой вопрос, сколько же раз за свою жизнь ему пришлось участвовать в шефских представлениях, Юрий Владимирович улыбнулся своей «никулинской» улыбкой и ответил: «Да полтыщи, я думаю... только для военных!» Недавно я беседовал с председателем военно-шефской комиссии цирка заслуженным работником культуры РСФСР А. Сосновским. Он поделился планами дальнейшей работы, рассказал о трудностях и успехах в работе комиссии, о постоянно укрепляющейся взаимопомощи цирка и воинских частей, о совершенствовании форм и методов их содружества. ...И вновь вытягивается вдоль Цветного бульвара колонна темно-зеленых машин. А цирк вновь гостеприимно зовет в свой уютный зал тех, кто ныне надежно охраняет мирный покой и мирный труд советских людей. И вновь звучат песни и марши, и вновь приветствует воинов армии и флота и дарит им светлое искусство своих артистов их старый друг — «старый цирк» на Цветном бульваре!

 

23.jpg

 

Переходящий кубок Министерства Обороны СССР вручен председателю военно-шефской комиссии цирка А. СОСНОВСКОМУ

 

ПАВЕЛ СМИРНОВ  



#9 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 30 June 2020 - 09:14

Рязанский цирк

 

На берегах неспешной Оки раскинула свои жилые кварталы и промышленные предприятия древняя Рязань. На юру, над одним из затонов реки, стоит белокаменный Кремль — сокровищница русской средневековой архитектуры. Кремль с городом связывает несколько дорог.  

27.jpg

 

Одна из них, извилистая, бегущая среди насыпных холмов древнего укрепления, выводит к стеклянному барабану с пологой крышей — Рязанскому цирку. Близость его к памятникам истории и культуры города (а отнюдь не к рынкам, как во многих местах) обусловливается многими факторами, среди которых главный — по крайней мере так хотелось бы думать — любовь рязанцев к истинно народному, искрометному искусству. Сегодня мне хочется рассказать о Рязанском цирке как одном из зрелищных учреждений, проследить пути, которые привели этот цирк к успеху. Творчество и план. Их взаимосвязь очевидна: при подборе классных исполнителей аншлаг обеспечен. Но как сделать, чтобы каждая программа цирка, состоящая из средних, а порой и просто слабых номеров (где набрать на все площадки суперномера?), давала полные сборы? Да еще когда рядом, в четырех часах езды, Москва с ее двумя стационарными, а летом — передвижными цирками. Здесь есть над чем поломать голову. И ломали... многие директора. До тех пор, пока в Рязанский цирк не пришел Михаил Михайлович Марусалов. За годы его руководства цирк вышел в передовые, что было отмечено на последнем совещании директоров цирков. План, до этого с треском проваливаемый под унылый звон соседней колокольни, стал выполняться и даже перевыполняться. Звон колоколов заглушали победные фанфары. Но им предшествовала кропотливая работа... Рязань — город небольшой, да и жителей в нем, а следовательно и зрителей, немного. Старая администрация с этим мирилась, Марусалов не стал. Он сделал первый шаг — заключил договор с местным турбюро. Потянулись к цирку из областных сел автобусы с колхозниками, как говорят в отчетах, к взаимному удовлетворению обеих сторон. Затем в городе на самых людных местах открылось несколько дополнительных касс (теперь их пять, одна — двухсменная). Для этих же целей приспособили цирковой автомобиль. На всех крупных предприятиях появились общественные распространители, финансово заинтересованные в сбыте большего числа билетов. Рабочие покупали билеты в цирк не отходя, в буквальном смысле слова, от своих станков. Все три ручейка слились в мощный поток — зал цирка теперь редко пустовал. Однако достигнутое нужно было закрепить. На помощь привлекли средства массовой информации: радио и печать. Ежеутренне жители Рязани получали солидную «порцию» сведений о идущей в их цирке программе. В «Рязанской неделе» и областной «Приокской правде» появились аннотационные и критические статьи о предстоящих и текущих представлениях. Директор отыскал дорогу и в районные газеты, которые стали рассказывать местным читателям о культурной жизни областного центра. Цирк теперь редко пустовал, и предубеждение артистов к этой площадке — мол, город «тяжелый» — стало исчезать. А тут еще дирекция путем немалых усилий выхлопотала под гостиницу ближайший многоквартирный дом со всеми удобствами. Известно, как артисты цирка, проводящие жизнь «на колесах», тянутся к домашнему, пусть даже временному уюту. Это также легло на чашу весов. Когда организационные и бытовые неурядицы сошли на нет, артисты уже не отбивались всеми правдами и неправдами от города на Оке. Теперь рязанские зрители, привыкшие видеть лишь так называемые, средние номера, смогли познакомиться с творчеством таких известных мастеров манежа, как И. Кио и А. Корнилов, В. Тихонов, В. Запашный и многих других. Возросшее качество номеров увеличило в свою очередь поток зрителей. Плодотворная работа, проделанная за последние шесть лет, вернула Рязанскому цирку престиж, сделала его одним из самых посещаемых центров культуры города. Возможно, кому-то пример рязанцев не покажется столь уж впечатляющим, но факт остается фактом — цирк из отстающих вышел в передовые и, будем надеяться, навсегда. В прошлом году Михаила Михайловича Марусалова не стало. Ушел из жизни талантливый организатор, большой знаток дела, которому он служил, человек, давший Рязанскому цирку вторую жизнь. ...Недавно я побывал в Рязани и, конечно же, первым делом отправился в цирк. От оживленной городской магистрали к нему вела широкая аллея с фонтанами и обширными цветочными клумбами. Фасад здания украшала яркая реклама, рассказывающая об артистах программы. Несмотря на будний день и неурочное время, у цирка было многолюдно. Оказалось, что сейчас должна состояться творческая встреча артистов разных жанров с учащимися школ города и викторина «Знаете ли вы цирк?». Мне запомнился один вопрос викторины: на манеж вывели оседланную лошадь и попросили назвать все детали ее сбруи. Лобастый мальчишка с неукротимым хохолком проявил свою эрудицию, за что получил красочный буклет и билет на вечернее представление. Популярность викторины в городе очень велика. Прибавьте сюда еще праздничные кавалькады, встречи на полевых станах с тружениками села, шефские концерты — и вы поймете, какое значение в Рязани уделяют наглядной пропаганде цирка. В перерыве, перед вечерним представлением Виталий Десенович Цой, который руководит сейчас Рязанским цирком, знакомил меня со своим хозяйством. Мы бродили по цирку, уходя за кулисы и вновь возвращаясь в светлое, украшенное плакатами и цветами (подарком горожан) фойе. У афиши мы остановились, и разговор пошел о программе. Выявилось, что Цой неукоснительно следует правилу, заведенному еще Марусаловым: выяснять состав труппы за пятнадцать-двадцать дней до начала гастролей. За это время печатаются программки, проводится комплекс рекламных мероприятий, решаются организационные вопросы, связанные с размещением артистов, их животных, реквизита. Словом, цирк заблаговременно готов к встрече новой программы. Широко оповещены о ней и зрители. Цой говорит, что у него в коллективе немало хороших помощников. Он называет секретаря партийной организации Юрия Григорьевича Жукова, балетмейстера-постановщика Лидию Яковлевну Марусалову. Они, как и многие другие, относятся к делу заинтересованно. Коллектив стационара направляет свои усилия на улучшение всей хозяйственной деятельности. Скажем, из сотрудников цирка созданы две бригады, которые ремонтируют помещение, оборудование, а значит не требуется привлекать специалистов со стороны, нести лишние расходы. Постоянно экономятся материалы, электричество. Установлены аппараты для рационального использования горячей воды в отопительной системе и т. п. Но главная забота, чтобы для каждого жителя Рязани или гостя города посещение цирка было праздником. Зрителя в Рязанском цирке любят и уважают. Билетеры к нему внимательны. Всегда можно приобрести программку представления (так бы везде!), довольно часто — красочные буклеты о мастерах советского циркового искусства. В фойе открыта постоянно обновляющаяся фотовыставка — ретроспективный показ программ Рязанского цирка. На втором этаже фойе выставлены картины художников-любителей. Звучит приятная музыка. Все настраивает на встречу с прекрасным. От пронзительных, пугающих звонков цирк отказался. Теперь каждые тридцать, пятнадцать и пять минут до начала представления звучат позывные рязанского радио, и знакомый голос диктора сообщает, сколько времени осталось до начала. Суеты и суматохи после этого нововведения значительно поубавилось, да и хождение по залу во время парада-пролога прекратилось. ...А потом началось представление. На манеж вышли акробаты и дрессировщики, джигиты и жонглеры, гимнасты и клоуны. Все завершил большой иллюзионный аттракцион. Ровный состав, крепкие номера, прекрасное оформление — вот что можно вкратце сказать об этой программе. После представления, дожидаясь артистов, я вышел подышать свежим воздухом. Надо мною сверкали и переливались огненные буквы световой рекламы, мигали разноцветные огоньки, опоясывающие купол. Из дверей выходили зрители — довольные, оживленные. И я подумал, что они еще не раз придут сюда, чтобы вновь стать свидетелями праздника, который им дарит светлое, яркое искусство! АЛЕКСАНДР ДРИГО  



#10 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 30 June 2020 - 09:37

Праздничное представление в Кишиневском цирке

 

На выполнение задач, выдвинутых Продовольственной программой, направлены сейчас труд, внимание и заботы всех и каждого. Директор Кишиневского цирка, заслуженный работник культуры РСФСР А. Сыренин, тоже не раз задумывался, какой вклад могут внести работники цирка в решение этого важного государственного дела.

 

30.jpg  

Особое внимание было направлено на работу с сельским зрителем, ведь Молдавия — республика в основном сельскохозяйственная. Началась тщательная, серьезная подготовка к большому цирковому празднику для тружеников Ниспоренского и Оргеевского районов. И вот помещение цирка заполнил многотысячный отряд передовиков труда Ниспоренского района. Первые ряды заняли знатные виноградари и животноводы, полеводы и овощеводы. Все они были нарядно, по-праздничному одеты, на лацканах пиджаков блестели ордена и медали. Настроение у всех торжественное, радостное. «Вам, труженики полей, садов, виноградников Молдавии, шлют свой горячий «салям» посланцы братского Казахстана! Пусть крепнет дружба двух солнечных республик нашей Родины, пусть братство, мир, труд всегда будут вашей путеводной звездой!» — с такими словами обратилась в прологе к зрителям ведущая программы Карлагаш Хасанова. Все номера были посвящены и адресованы конкретным людям, находящимся в зале, — звену, бригаде или целому хозяйству. После окончания каждого выступления артисты дарили своим «именинникам» цветы и вручали благодарственные адреса в красивых кожаных папках с тиснеными золотыми буквами, Председатель колхоза имени Котовского (известного в республике табаководческого хозяйства) Г. Скутару сказал: — Мы счастливы, что для нас устроен такой великолепный праздник. Программа у артистов сложная. Смотреть на их работу — удовольствие. Молодцы! А сколько хороших слов сказано в наш адрес! Сколько цветов, подарков! Думаю, что после сегодняшнего дня мы будем работать еще лучше. На следующий день состоялось чествование тружеников Оргеевского района. — Мы старались выступать как можно лучше. Очень хотелось доставить истинную радость тем, кто от зари до зари трудится не покладая рук на полях и фермах, — сказал жонглер И. Агаронов. Да, каждый из артистов чувствовал и ответственность и волнение. Но все номера были исполнены «без сучка, без задоринки». Высокое мастерство продемонстрировали перед сельскими тружениками гимнасты на корд-де-парелях Коржумбаевы, участники номера «Байконур», артисты Смогуловы, номер которых напоминает картину казахского народного праздника, состязания в ловкости и силе. Долго еще будут вспоминать молдаване колоритный номер «Караван на привале» под руководством заслуженной артистки Казахской ССР Ш. Кажамбердыевой, веселых клоунов, таинственный и прекрасный номер «Тюльпан». Такие представления для тружеников сельского хозяйства станут в Кишиневском цирке доброй традицией. С. КАЛИНИНА


  • Статуй это нравится

#11 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 01 July 2020 - 09:52

Проблемы передвижек и зооцирков Статья «Проблемы передвижек и зооцирков», опубликованная в третьем номере журнала, меня, как говорится, задела за живое. Я много лет был артистом-мотогонщиком и часто в самых разных городах встречался с передвижными зверинцами. Эти предприятия Союзгосцирка во всех официальных документах и на своих входных билетах имеют наименование «Зооцирк». Поэтому меня удивило, что их директора, собравшиеся в редакции журнала за круглым столом, возражали своему опытному коллеге А. Белявскому, предлагавшему оправдать наименование «Зооцирк» и показывать зрителям номера дрессировки. Главным аргументом «противников» зооцирка было опасение, что это хлопотное дело может повлиять на доходы их предприятий. Но ведь известно, что доходы — еще не важнейший критерий в оценке деятельности предприятий культуры. И думается, что решение этого вопроса, поднятого журналом еще несколько лет назад в статье К. Алексеева «Зверинец или зооцирк» (1978, N9 7), откладывать нельзя. Не может же Союзгосцирк и в дальнейшем вместо зооцирков показывать посетителям примитивные зверинцы. За круглым столом обсуждалась возможность некого симбиоза цирка-шапито и зооцирка. Многие присутствовавшие высказывались за это предложение. А вот на мой взгляд, этот симбиоз практически весьма трудно осуществить. Слишком уж разные у этих предприятий сезоны работы, продолжительность стоянки в одном городе, а также затраты времени на переезд из одного города в другой. У шапито они в среднем — десять дней, а у зооцирка — один-два дня. Если цирк-шапито работает в более крупных городах и дает представления вечером, то зооцирк принимает посетителей в дневные часы и заезжает порой туда, где не бывает даже «Цирк на сцене». И вот эту особенность зооцирка и надо обязательно использовать. Посещая в год по 40—50 маленьких городов и поселков, зооцирк мог бы приобщить к цирковому искусству новых зрителей, если бы показывал им несколько небольших, но интересных номеров с дрессированными животными. Собравшись за круглым столом, некоторые директора зооцирков утверждали, что на территории их предприятий не хватает места для показа номеров, что зрители, ожидая представлений, будут мешать входу следующих посетителей. Надо согласиться, что так показывать цирковые номера действительно невозможно. Для этой цели надо оградить высокими щитами отдельную площадку с небольшой ареной. Вход на эту площадку — непосредственно из зверинца. А вот после просмотра маленького десятиминутного представления зрители должны сразу выходить на улицу. И это вовсе не моя идея. Просто когда-то давно я бывал именно в таком зооцирке. Смею заверить, его доходы были высокими, а зрители — очень довольны. А сколько радости все это доставляло детворе! К подобному эксперименту надо вернуться, приступив вначале к показу дрессированных животных хотя бы в двух зооцирках. В конце письма хочу задать такой вопрос: в праве ли директора зооцирков, числящиеся по штату руководителями зрелищных предприятий, всячески уклоняться от демонстрации цирковых номеров и связанных с этим зрелищем хлопот? Думаю, совершенно необходимо, повышая общую культуру этих организаций, добавить к демонстрации зверей еще и зрелищные цирковые номера. Выполняя свои просветительские цели, зооцирки должны в то же время пропагандировать наше цирковое искусство. Пятигорск   А. ЧЕРПАКОВ



#12 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 01 July 2020 - 10:08

Подарок Эту клоунскую репризу Николай Иванович показывал уже много лет. И всегда с успехом. Такая вот удачная реприза. Николай Иванович называл ее «Гипноз». Потому что по ходу дела он как бы гипнотизировал курицу. Курица «засыпала», Николай Иванович клал ее себе на голову и, балансируя, уносил за кулисы. Принимали эту репризу хорошо еще и потому, что никто не верил, что курица и вправду заснет, слишком уж не похож был клоун на настоящего гипнотизера. И мало кто из зрителей знал, что никакого гипноза здесь нет. Просто, если курицу положить определенным образом на спину, она не будет шевелиться. Ничего сложного для Николая Ивановича в этом трюке не было. Сложнее, как это ни странно, было найти курицу. Не в смысле артистического дарования, а в смысле вообще, хоть какую-нибудь, поскольку постоянно одну и ту же курицу возить с собой было слишком хлопотно. Как только приезжал Николай Иванович на гастроли в очередной город, первым делом отправляйся на поиски птицы. Хорошо, если кур продавали на рынке. Но чаще клоуну приходилось ехать на окраину, где еще оставались частные дома, а то и в ближайшую деревню, покупать будущую «артистку» у колхозников. Не меньше забот было и к концу выступлений. За два-три месяца гастролей клоун привыкал к курице. А поскольку по натуре человеком он был добрым, то оставлял птицу лишь у тех людей, в ком был совершенно уверен и спокоен за ее дальнейшую судьбу. —   Я все понимаю, курица, она на то и курица, чтобы ее есть, — обычно говорил Николай Иванович, — но все-таки, вы поймите, она в манеже была, успех познала, значит, какая-никакая — артистка. Нельзя ее, знаете ли, вот так бух и... в кастрюлю. Вот и на этот раз. После заключительного выступления клоун пригласил в гримерную своего старого приятеля администратора цирка Кузьму Лукича. —   Вот, Кузя, — сказал Николай Иванович. — Ты человек честный и благородный. И в знак признательности и уважения хочу я тебе свою пеструшку подарить. Сказал это таким тоном, словно оказывал огромную честь, доверяя курицу именно Кузьме Лукичу. Администратор почувствовал это и усмехнулся: —   Спасибо, Коля, тронут. Да только... — замялся он, — сам знаешь, у меня квартира, а не частный дом, некуда вроде бы девать курицу. —   Ничего, найдешь, — уверенно сказал клоун. — Будет разгуливать пеструшка по комнатам, и тебе веселей. —   Думаешь? — сказал администратор, и по безрадостной интонации его голоса можно было догадаться, что сам он так не думает. Николай Иванович погладил курицу по хохолку и передал ее Кузьме Лукичу. Администратор вздохнул, но подарок принял. ...В день отъезда Кузьма Лукич навестил клоуна в гостинице. —   Хорошо, что застал, — сказал, входя в номер, администратор. — Вот, на дорожку тебе, — протянул он клоуну завернутый в целлофановый пакет сверток. —   Спасибо. Только ты зря беспокоился, у меня все есть. —   Как сказать, — загадочно усмехнулся Кузьма Лукич. — Я перед тобой демонстрирую, можно сказать, небывалую ловкость рук. Ты мне преподнес живую курицу, а я тебе... Ап! — И он жестом иллюзиониста развернул целлофан. — Вареную, пареную, с румяной корочкой. Аккуратно поджаренная, сервированная зелеными травками, птица действительно на вид была очень аппетитной. У старого клоуна затрясся подбородок, на глазах у него выступили слезы. —   Как ты мог? — прошептал клоун. — Как ты мог?! Кузьма Лукич удивленно посмотрел на Николая Ивановича: —   Ты что это, Коля? —   Эх, Кузьма, не думал я, что ты способен на такое, — безнадежно махнул рукой клоун и отвернулся. —   Ладно, ладно, хватит тебе дуться. Пошутил я, понимаешь, пошутил, — сказал Кузьма Лукич. Клоун недоуменно посмотрел на товарища, перевел взгляд на блюдо. —   А это? — неуверенно спросил он. —   Это уточка, — пояснил Кузьма Лукич. — Жареная. Я ее на рынке купил и приготовил. Думал, ты обрадуешься. —   Уточка? —   Ну да, а что здесь такого? —   А та пеструшка, с которой я работал? —   Да пошутил я, пошутил, чудак человек, — засмеялся Кузьма Лукич. — Жива твоя актриса. Расхаживает по квартире, как балерина по паркету скользит. Клоун взглянул на часы. До отхода поезда еще было время. —    Бежим к тебе, Кузя, скорей! —   Ты что не веришь? — оторопел Кузьма Лукич. —   Да верю я, верю! Но все — решился, заберу с собой. Насовсем. —   Обеих? —   Как? А-а-а, да нет, одну. Курицу, — засмеялся Николай Иванович, — партнершу мою. А уточку.., уточку мы на дорожку оприходуем в честь нашей старой дружбы. Идет? АЛЕКСАНДР РОСИН







Темы с аналогичным тегами Советская эстрада и цирк, Советский цирк май 1983

Количество пользователей, читающих эту тему: 0

0 пользователей, 0 гостей, 0 анонимных

  Яндекс цитирования