«Цирк на воде»
«Цирк на воде» родился не сразу. Если спектакль на ледяном манеже, поставленный в свое время талантливым режиссером-новатором А. Арнольдом, был с первых же дней безоговорочно принят зрителями, то «водное представление» поначалу не оправдало надежд, которые на него возлагались.
Акробатическое трио под руководством Л. ЧЕРКЕСОВОЙ
Первая программа «Цирка на воде» — «Волшебный источник» — оказалась неудачной, руководство Главка вместе с представителями Министерства культуры СССР не приняли спектакль. Менее всего в этом были повинны молодые артисты и коллектив постановочного Тульского цирка во главе с его тогдашним директором Д. Калмыковым — они-то как раз сделали все что могли для достойного выпуска долгожданной премьеры.
Изначальная причина творческого срыва лежала в примитивном и к тому же изрядно пошловатом сценарии. (О его литературных достоинствах можно судить по таким, к примеру, куплетам: «Ницца, Рица, хрен, горчица! Что случится, то случится! Браво, бис, браво, бис — где ты, молодость, вернись!» Или: «Конотоп, Париж, Варшава, Евтушенко, Окуджава! Ча-ча-ча и чу-чу-чу — стать мужчиной я хочу!»). В довершение всего за постановку сложного, во многом экспериментального спектакля опрометчиво взялся тогда режиссер, смутно представлявший себе специфику циркового искусства.
Фактическое рождение «Цирка на воде» состоялось позже, на манеже Волгоградского стационара, когда в коллектив пришел режиссер А. Аронов. Заново написанный добротный сценарий (авторы С. Михалков и А. Аронов), профессиональная культура и вкус постановщика позволили создать интересное балетно-цирковое представление, которое не один год с успехом «прокатывалось» по нашему конвейеру.
И вот спустя пятнадцать лет — третья встреча с «Цирком на воде», теперь уже на манеже Уфимского цирка. От волгоградской премьеры остались разве что фонтаны да прыжки в воду с воздушной трапеции: по существу, это новая программа — с другими исполнителями, другими коверными. Не знаю, по чьему сценарию и кто поставил этот спектакль: сценарист и режиссер в программке не обозначены. Указан, правда, директор и художественный руководитель коллектива Е. Рымарь, но он, как выяснилось, возглавил «Цирк на воде» совсем недавно и ничего, кроме замены старых транспортных вагончиков новыми, сделать пока не успел.
Что же приобрел и что утратил коллектив за прошедшие годы? В каком виде и каком художественном качестве демонстрируется сегодня балетно-цирковая водная феерия?
Еще со времен тульской постановки манеж заменяется бассейном только во втором отделении программы: первое — традиционное, «сухопутное». Но совершенно очевидно, что в таком представлении и первое отделение должно быть тематически связано с «Цирком на воде». Зрители пришли на необычный спектакль, и очень хорошо, если эту необычность они почувствуют сразу же, едва начнется представление. К этому стремились, кстати, и создатели программы «Волшебный источник», но у них, к сожалению, ничего не получилось: предложенные ими «связки» были нарочитыми, грубыми,' художественно неубедительными.
Тематически объединить первое и второе отделения в значительной мере удалось авторам волгоградской премьеры. И дело даже не в том, что униформисты были одеты в полосатые тельняшки, а ведущие программы — в стилизованные морские костюмы, хотя и это привносило в спектакль нужную окраску.
Выступление акробатов-эксцентриков, к примеру, строилось таким образом, что артисты как бы участвовали в комическом соревновании за право называться боцманом. В «морском колорите», от реквизита до собачьих костюмов, был выдержан номер В. Стародубцевой «Песики-матросики». Не на обычных «безликих» першах, а на «корабельных мачтах» работали гимнасты Шарковы. И самое, пожалуй, примечательное заключалось в том, что клоуны А. Глущенко, С. Щукин и В. Серебряков уже в первом отделении предстали перед зрителями в образах Капитана, Боцмана и Юнги... Придумки вроде бы незамысловатые, и осуществить их, вероятно, не составило особого труда, но каждая такая придумка «работала» на программу, а все вместе они предваряли действие на воде, создавали тематический фон именно этого — и никакого другого — спектакля.
Каких-либо «соединительных мостиков» между первым и вторым отделениями нет в программе, которая демонстрировалась минувшей зимой в Уфимском стационаре. Здесь все значительно проще и примитивнее: вначале идет «обычный цирк», а затем, как бы на правах аттракциона, к нему «пристегивается» водная феерия. На худой конец можно, наверное, и так, но тогда возникает вопрос: правомерно ли в таком случае рекламировать «сборную» программу как представление «Цирка на воде»? И что помешало воспользоваться опытом постановщиков волгоградской премьеры, поискать свои, может быть, еще более убедительные тематические «связки», позволяющие всемерно приблизить первое отделение ко второму, соединить их в единое целое? Незначительная перестройка, или, точнее, переоформление некоторых номеров первого отделения вполне оправдало бы себя, придало спектаклю более завершенный вид.
Несколько слов о выступлениях, предшествующих «водному цирку». Ни одно из них, в общем-то, не вызывает сколько-нибудь серьезных претензий — все они достаточно профессиональны, вполне отвечают требованиям жанра. Но и отметить, выделить какое-либо выступление трудно: художественный уровень подавляющего большинства номеров, как принято говорить в таких случаях, средний, артисты в основном показывают то, что не раз доводилось видеть в других программах, у других исполнителей. Причем показывают чаще всего далеко не в лучшем качестве.
Выводит, скажем, дрессировщик Борис Иванов медведя, который бережно держит в лапах большую куклу. Трюк это? Да, трюк. Но когда вспоминаешь, что филатовский медведь несет по барьеру пушистого шпица, а медведь Виталия Тихонова кувыркается по манежу, прижимая к груди петуха, кукла в медвежьих лапах уже «не впечатляет». А ведь демонстрируется, как сказано в программках и афишах, спектакль «Московского (подчеркнуто мной. — Н. К.) цирка на воде», и уже одно это требовало, на мой взгляд, более строгого и взыскательного подбора номеров.
Впрочем, было в первом отделении программы одно выступление, которое запомнится надолго. Откровенно говоря, я не поверил глазам своим, когда вместе с другими коверными на манеж вдруг вышел... Юрий Никулин. С дотошной скрупулезностью, в мельчайших деталях скопированы не только костюм популярного артиста, но и его походка, жесты, интонации, манера говорить. В каком-нибудь закулисном «капустнике» такое перевоплощение, возможно, имело бы право на существование, но здесь, в представлении профессионального цирка, это производит — как бы поделикатнее выразиться — весьма странное впечатление. В антракте я спросил у молодого коверного Макса Максимова, понимает ли он, в какое нелепое положение ставит себя, выходя на манеж в одежке с чужого плеча? Да, понимает и в самое ближайшее время собирается отказаться от «игры в Никулина». Собирается, но пока выступает так. А я подумал: будь в коллективе «Цирка на воде» хотя бы элементарный режиссерский контроль, такой маскарадный «Юрий Никулин» вряд ли появился бы в программе.
Отсутствие профессиональной режиссуры и четкой сценарной основы чувствуется и в построении клоунской сценки, которая предшествует заполнению огромного бассейна. Кончился «сухопутный» цирк, начинается «водный» — наверное, это нужно как-то обыграть, сосредоточить внимание зрителей на переломном моменте спектакля. В постановке Волгоградского цирка разыгрывалась забавная клоунская интермедия, которая предваряла торжественный пуск воды. Самоуверенный Капитан, возомнивший себя владыкой морей Нептуном, всячески пытался убедить Боцмана и Юнгу в своем безграничном могуществе над водной стихией и терпел полный крах. Это было смешно, весело, остроумно.
В новой программе тоже есть Нептун, который выходит в сопровождении матроса в трусах и пожарника (при чем тут, к слову говоря, пожарник?). Нептун есть, а интермедии нет! Клоуны бестолково суетятся на мокром манеже, трутся, как мочалкой, нептуновой бородой, восклицают: «Вода, вода, иди сюда!» Все это тем более досадно, что молодые коверные Виктор Риис, Сергей Агапитов и Макс Максимов (когда он никому не подражает) — веселые симпатичные ребята, умеющие быть раскованными и смешными на манеже. Здесь же артистам попросту нечего играть, им остается только «дурачиться», что они и делают, стараясь развеселить, распотешить публику. Вообще мне думается, что молодым и, повторяю, способным коверным нужно обновить репертуар, создать свои, оригинальные репризы. Пока они в основном довольствуются старыми. В лучшем случае это широко известные сценки Енгибарова, Никулина и Шуйдина, в худшем — стародавняя, времен Нижегородских ярмарок, клоунада «Пчелка, пчелка, дай мне меду», которую, на мой взгляд, давно пора сдать в архив. Ну сколько можно, в самом деле, развлекать зрителей примитивным розыгрышем, вся «соль» которого сводится к тому, что клоуны поочередно обливают друг друга водой!
В этом представлении, как и в предыдущих постановках, эффектно низвержение бурлящего потока воды, подсвеченного разноцветными прожекторами, красивы синхронные фонтаны по большому и малому кругу арены. Романтику «водного цирка» несет в себе выступление воздушных гимнастов под руководством Вячеслава Шабалина, которое перемежается стремительными прыжками в бассейн. Применительно к водному манежу разыгрывается клоунада «Лебединая верность» — одна из тех цирковых сказок, где ненавязчиво высказывается назидательный «намек, добрым молодцам урок».
Однако по мере того, как один номер сменяется другим, невольно задаешь себе вопрос: насколько полно и широко использовали постановщики программы возможности «Цирка на воде»? Удалось ли им достаточно изобретательно обыграть бассейн, подключить его к цирковому действию, сделать дополнительным средством художественной выразительности?
Характерна в этом отношении сценка «Пираты», которую исполняет акробатический коллектив под руководством Валерия Баленко. Начинается она вроде бы интересно, а уж необычно — наверняка. В то время как на круглом металлическом «столе», поднятом со дна бассейна, танцуют артистки кордебалета, вокруг «стола» плывут два миниатюрных кораблика — белый и черный. Судя по тому, что раздается «пушечная пальба» и на белом паруснике начинается пожар, мы (предварительно заглянув в программку) догадываемся, что черный кораблик — пиратский и что на наших глазах разыгрывается морское сражение. Непонятно, правда, почему во время сражения девушки продолжают увлеченно танцевать и какое вообще отношение имеет их танец к нападению пиратов, но речь в данном случае не об этом.
После того как танцовщицы и кораблики скрываются за форгангом, действие, как мы понимаем, переносится на палубу парусника, только что взятого на абордаж морскими разбойниками. На том же самом «пятачке», где танцевали девушки, демонстрируется номер каскадной акробатики, изображающий схватку одного из членов экипажа захваченного корабля с группой пиратов. Трюки хорошо отрепетированы: пираты, как мячики, разлетаются в разные стороны.
Сам по себе номер, .может быть, и неплохой, но так ли уж он органичен и оправдан в представлении «Цирка на воде»? Тоненькая сюжетная ниточка, протянутая к выступлению акробатов от нападения одного игрушечного кораблика другой, слишком непрочна, чтобы связать весь номер в единое целое, придать ему «морскую окраску». Кораблики корабликами, но ведь основное действие сценки «Пираты» происходит все-таки не на воде, а «на суше», на круглой площадке, которая, в сущности, ничем не отличается от обычного манежа.
На это, возможно, не следовало бы обращать внимания, если бы речь шла только об одном выступлении. Но в том-то и дело, что спасительный металлический «стол» поднимается со дна бассейна в шести (из восьми!) номерах второго отделения. В каких-то выступлениях он уместен, даже необходим, но стоит ли переводить на «сухопутную основу» почти все второе отделение спектакля? Сплошь да рядом получается так, что заполненный до краев бассейн только «присутствует» в программе, служит ее обрамлением и фоном, но никак не определяет характер и построение циркового действия. Впечатление такое, что мы смотрим не «цирк на воде», а «цирк вокруг и около воды», что создатели спектакля недостаточно отчетливо представляют себе, какой может и должна быть балетно-цирковая водная феерия.
В противном случае (сошлемся еще на один пример) вряд ли была бы включена во второе отделение программы енгибаровская «Сценка в парке», которая всегда играется и игралась клоунами на обычном манеже: бассейн здесь совершенно ни к чему. Между тем, как известно, есть немало номеров и жанров, могущих украсить представление «Цирка на воде». Такие, скажем, как синхронное плавание, иллюзионные фантазии типа символоковского аттракциона, игра в воде с животными. Причем не только с морскими. Многие зрители, наверное, помнят, как великолепен был в водной программе старого Московского цирка красавец тигр Маргариты Назаровой. Короче говоря, спектакль коллектива «Цирк на воде» должен быть прежде всего цирком на воде — на одних бутафорских корабликах далеко не уедешь!
Понимая, очевидно, что в большинстве номеров бассейн «выключен из игры», участники представления чрезмерно увлекаются падениями в воду. Не прыжками, а именно падениями, которые, по их мнению, должны позабавить зрителей.
Здесь происходит, на мой взгляд, то же самое, что бывает при неоднократном повторении пусть даже веселого анекдота. Услышал в первый раз — засмеялся, во второй — улыбнулся, в третий... пятый... восьмой раз — не смешно! Когда в начале второго отделения в бассейн падает при всем параде инспектор манежа, публика воспринимает это как нечто сверхнеожиданное, выходящее за привычные представления и рамки — такое увидишь только в «Цирке на воде». Но когда неуклюжие «бултыхания» следуют одно за другим, их комический эффект сводится к нулю: трюк «срабатывается», перестает быть трюком. Чувство меры нужно во всем, в том числе и в стремлении рассмешить зрителей...
Нет, не обрадовала, а, скорее, огорчила третья встреча с «Цирком на воде». Многое из того, что было найдено и сделано в прошлом, сегодня утрачено, спектакль поблек и разболтался, в значительной мере потерял свою привлекательность. Еще более, чем новый сценарий (а он очень нужен!), необходим коллективу высокопрофессиональный, творчески интересный режиссер. Желательно не «разовый», не на одну постановку, а постоянный — такой, который бы полюбил этот необычный ансамбль, увлекся им на долгие годы. Нынешний руководитель «Цирка на воде» Ефим Ефимович Рымарь со временем, вероятно, станет (или уже стал) хорошим директором, но совмещать это с художественным руководством ему трудно. (В системе Союзгосцирка он всего четыре года, до этого работал на киностудиях: ни режиссерского образования, ни опыта постановочной работы нет.)
Приспело время подумать если не о замене, то, во всяком случае, о капитальном ремонте сложного технического оборудования, которое порядком амортизировалось за многие годы, работает на износ. Не всегда продуманно планируются гастроли коллектива. Трудно понять, какими соображениями руководствуется отдел формирования Союзгосцирка, когда на весну, лето и осень посылает «Цирк на воде» в теплые районы (в минувшем сезоне в Ташкент и Душанбе), а на зиму — в холодные (Уфа и Киров). Артисты, которые ежедневно, а то и по два-три раза в день, «купаются» в бассейне, выступают в мокрых костюмах, чаще других подвержены простудным заболеваниям, им сложнее переносить резкие температурные перепады. Хорошо, что в благоустроенном, содержащемся в образцовом порядке Уфимском цирке было по-домашнему тепло (при температуре за окном минус сорок градусов), но ведь в других стационарах, может быть, и бывает по-другому.
Ансамбль «водного цирка», как правило, стабильно «дает план»: его представления охотно посещают зрители. Но это вовсе не значит, что в коллективе все благополучно. «Цирк на воде» требует безотлагательной помощи, повседневной заботы, доброго, заинтересованного внимания.
НИК. КРИВЕНКО