Журнал Советская эстрада и цирк. Апрель 1982 г.
«Московский сувенир» в Брянском цирке Афиши Брянского цирка анонсировали новое представление «Московский сувенир». Вечером людей, заполнивших просторные фойе, встретили песнями, звучавшими по радио в исполнении Юрия Никулина и Олега Попова. А когда зрители устремились было в зал, их остановила шумная толпа скоморохов, клоунов и поводырей с учеными медведями. Они сыпали шутками, прибаутками, обещая впереди диво дивное. А тут еще радио громко сообщило: «Равнение на зрителей — парад!» И из закулисной части навстречу друг другу двинулись две кавалькады. Каждую возглавляли девушка-гусар и музыканты, за ними шли артисты в ярких, пестрых одеждах, напоминавших одежды балаганных плясунов, фокусников, клоунов. Кавалькады, встретившись, широким ручьем влились в зал вместе со зрителями. Пока публика усаживалась, артисты, пройдя круг по барьеру, спустились на манеж. Тем временем ловкие скоморохи заняли свои места: один уселся в оркестре, другой устроился на веревочной лестнице почти под самым куполом, остальные — в амфитеатре. Скоморох из оркестра поторапливал запоздавших: — Эй, товарищи! Эй, друзья! Входите скорее, медлить нельзя! Перебивая его, из-под купола звонко прокричал другой: — Мальчики и девочки! Бабушки и дедушки! Всем найдется место, никому не будет тесно! Им вторили остальные зазывалы: — Малыши, проходите вперед, Взрослые — наоборот... — Вас-то, друзья, мы и ждали как раз, Все здесь сегодня только для вас! А манеж расцвел новыми красками — сюда вышли артисты в современных блестящих костюмах. И клоун с носом цвета помидорной спелости, в изумрудно-зеленом парике открыл представление. Но о представлении несколько позже... Дело в том, что своеобразный этот пролог, напоминающий выход балаганных клоунов на раус, однако решенный вполне современно, мне, к сожалению, не удалось посмотреть. Через несколько недель после премьеры он по причинам финансовым прекратил свое существование. Пересказала я его со слов очевидцев, исполнителей и, разумеется, со слов постановщика — заслуженного артиста РСФСР Евгения Майхровского. Об этом вступлении, казалось, можно было бы не упоминать, но Майхровский показывал его ранее, собирается показывать и впредь. Артист подметил: публика, уже в фойе встреченная столь неожиданно и так необычно препровожденная в зал, верит, что и впереди ее ждут чудеса. С этим настроением она и встречает каждый номер, живо реагируя на все. Между ней и артистами с самого начала возникает особый контакт. Зрители понимают: их ждали, их встретили совсем не равнодушные люди. Такие уж, конечно, покажут нечто необыкновенное. И этот настрой сохраняется до конца спектакля. Так было и в Брянске. Когда представление завершалось и артисты выходили в эпилог, зрители не покидали своих мест, а долго аплодировали полюбившимся артистам. Я увидела уже «усеченный вариант» пролога, но и в «урезанном» виде он оказался карнавальным и одновременно очень цирковым. Забавный, на диво зеленоволосый рыжый, приветствуя публику, открыл представление. И оно началось. Художественно-акробатическая группа Жуковых быстрым построением своих пирамид и скульптурных композиций и вместе с тем размеренной фиксацией всех трюков как бы заявляла о мужестве и спокойной силе человека. Таким был запев. Акробатов сменили гимнасты «на рамке» Маргарита и Борис Маркеевы. Традиционные трюки. «Отрывные», вольтижные комбинации можно бы усилить, тем более, что молодая гимнастка обладает прекрасными внешними данными и ее появление под музыку в стиле «диско» выглядело действительно эффектно. В том же стиле она вела весь номер, над трюковой частью которого исполнителям надо все же подумать, поразмыслить. «Дрессированные собачки» Антонины Польди. Этой артистке, к счастью, присуща такая важная черта актерского характера, как увлеченность. И поэтому все, что она делает, все, что показывают ее веселые, умные питомцы, похоже на игру, придуманную только что, сегодня, сейчас... А дальше номера турнистов Кашуба, эквилибристов Черняускас, роликобежцев под руководством Светланы Анохиной, требовавшие затраты времени на установку аппаратуры, умело чередовались с «безреквизитными». И тогда на манеж выходили оригинальные жонглеры Наталья и Борис Майхровские, Лариса Щербакова показывала танец с хлыстами, выезжал на лошади молодой жонглер Сергей Митрохин. Кстати сказать, улавливая ускоренный ритм нашей жизни, молодые артисты все чаще обращаются к жанрам динамичным, требующим легкой, портативной аппаратуры. Возможно, они и правы. Каждый в отдельности. Но когда на одном манеже встречается слишком много таких номеров, то их достоинство невольно становится недостатком. Ведь должны же быть смена, чередование ритмов. Да и цирковая аппаратура там, где она необходима, вещь нужная и даже интересная. У роликобежцев Анохиных высокий пьедестал с горками-скатами по бокам вполне оправдан. Зрители увидели неожиданный спуск с горок на роликах. Понятно и то, что быстрые вращения и прочие невероятные «крутки» и «вертушки» исполнять на ограниченной площадке пьедестала много сложнее, чем на полу. А когда от барьера к барьеру перекинулся ажурный мост, он сам по себе явился интригующим зрелищем: что-то сейчас будет? И зрелище стало еще более удивительным, когда молодые литовские эквилибристы Надежда и Раймонд Черняускас в спокойной, сдержанной манере исполнили на движущемся по этому мосту шаре трюки очень высокого класса. Сложная аппаратура. Иногда она устанавливается замечательно просто. И это тоже своего рода достижение и искусство. Так под куполом легко возникает канат, и заслуженные артисты Дагестана сестры Гаджикурбановы и А. Медников исполняют на нем свои притягательно красивые вариации. Было в программе целых два музыкальных номера. И один ничем не напоминал другой. Анатолий Гуров и артисты Оболенские как бы возродили классическую музыкальную буффонаду. Клоуны умеют играть на чем угодно. Все звучит в их руках, как звучало прежде у старых музыкальных клоунов. И как прежде один из них внезапно превращается в клоунессу. В хорошенькую клоунессу в забыто знакомом островерхом колпачке... А вот совсем другой образ. Маленький флейтист. У него дебют. И ему очень страшно: у него в руках лишь маленькая флейта, а он так много хочет сказать людям... Однако он верит: его поймут! Должны понять... Но тут с ним в единоборство вступает рояль — большой, блестящий и холодный. Его крышка то и дело с грохотом захлопывается, он нагло хохочет над маленьким музыкантом. Все пропало. Все кончено. Дебют не состоялся. Музыкант плачет, и жалобный этот плач превращается в прекрасную волшебную песню. Ее подхватывает оркестр. Дебютант приободрился, робко прикоснулся к флейте, и она зазвучала чисто и нежно. И рояль не мешает... Молчит. Флейтист скользит на стульчике к роялю, берет одну ноту, вторую... Рояль ему послушен! Музыкант «приручил» его, совсем как Маленький принц у Сент-Экзюпери. Если сильно желать и верить, то многое сбывается. Только надо очень любить тех, с кем и для кого ты делаешь свое дело. Вот об этом, наверное, номер Елены Гордеевой «Маленький флейтист», созданный для цирка Роланом Быковым по собственному сценарию. Я невольно ушла в сторону от рассказа о разных жанрах и повела разговор о различных стилях, об образном строе номеров, сменявших друг друга. Но в этом разнообразии тем, стилей, образов заключалось, пожалуй, основное достоинство «Московского сувенира». Он, разумеется, не был разностильным настолько, чтобы казаться эклектичным. Это был настоящий цирковой дивертисмент. Оболенские и А. Гуров показали старых клоунов-буфф; Е. Гордеева предстала в облике трогательного флейтиста-дебютанта. Наталья и Борис Майхровские, жонглируя шляпами, невольно, может быть, склонялись к стилю «ретро», заслуженная артистка Украины Э. Косяченко трижды перевоплощалась в каждой из трех своих танцевальных миниатюр. А вот заслуженный артист РСФСР Ян Польди ни в кого не перевоплощался и никого, казалось бы, не играл. И тем не менее создал образ современного человека, умеющего с юмором, без громких слов отлично справляться с делом. Вначале Ян Польди на высоком моноцикле исполняет поразительную по четкости и виртуозности комбинацию с булавами: бросает пять, четыре, три. Бросает за спину, бросает за спину «каскадом», бросает под ногу. Все как на полу. Но не забывайте: артист на моноцикле. Бросил булаву под ногу и крутнул педаль, бросил — и крутнул, а потом кидает под ногу несколько булав подряд, не вращая педали. И как удерживает равновесие — непостижимо. Затем комбинация на пьедестале и известный кульминационный трюк с чашками и блюдцами. И последний, новый, по-особому романтичный — с горящими свечами. Ну а где же здесь образность, спросят меня. Виртуозное жонглирование да и только. А она — в чуть заметных нюансах, в том, как артист строит свои взаимоотношения со зрителями, с отцом, который ему ассистирует, как легко иронизирует над собой, когда что-то не удается, и как мягко, не пережимая «на комплиментах», завершает трудные трюки. Из этих-то черточек характера и слагается определенный образ. Представление напоминало калейдоскоп, чередовались жанры, менялись стили — от «ретро» до «диско». А завершал программу аттракцион «Акробатов на качелях с медведями», которыми руководит заслуженный артист РСФСР Венедикт Беляков. А получилось бы это представление таким слаженным, если бы не искусство клоуна Мая — заслуженного артиста РСФСР Евгения Майхровского? Май показал себя клоуном-пародистом, клоуном-дрессировщиком, клоуном, у которого много текстовых остросюжетных сценок. И ему активно помогал его сын Борис, весьма удачно выступающий в роли шпреха. Май всегда точно и смешно пародирует акробатов, дрессировщиков, жонглеров. Чего стоит один только «Пластический этюд»... с собакой! А его динамичная, можно сказать, коронная реприза с кольцами? Или реприза «Гипноз»? Превратившись в факира, клоун запросто гипнотизирует униформиста и, перекинув его через плечо, уносит прочь. А когда тот же фокус пытается проделать молодой шпрех, он не в состоянии даже сдвинуть с места «уснувшего» Мая — у того «для веса» укреплены под пиджаком тяжелые гири. Нет смысла пересказывать все сценки Майхровского — у него слишком обширный репертуар. Но стоит упомянуть три интермедии — «Штанга», «Бокс» и «Первый приз». Если в «Штанге» мы видим прежнего чуть грустного, чуть лирического Мая, то в «Боксе» он постепенно избавляется от своей застенчивости и борется из последних сил с невероятным упорством и настойчивостью. Ну а в клоунаде «Первый приз» Май неожиданно ловок, находчив и невероятно смешон. И достигает он этого приемами буффонады, которыми пользуется здесь широко и смело. Увлеченность. Повторяясь, все-таки скажу: это важнейшая черта особенно для актера. Нередко и у хорошего артиста через десяток-другой лет замечаешь равнодушие в глазах. А потом, смотришь, в лице, в жестах артиста появилась безграничная уверенность в своем успехе. И что же? Он еще может собрать полный зал, но успеха, настоящего, былого нет как нет. Публика не прощает равнодушия к себе... Евгений Майхровский живет цирком. Его клоун Май страдает, радуется, борется. И все взаправду, все в полную силу. Ему до всего есть дело: хочется подтянуться на турнике, помочь жонглерам, музыкантам, он вместе с акробатами пытается играть в «чехарду» и получает пинок от здоровенного медведя. Но и это не отпугивает Мая: он торопливо надевает русскую рубаху, успевает натянуть один сапог и опять кидается на манеж, только бы успеть к людям, к зрителям... А представление уже подошло к концу. Прощальный выход артистов. Эпилог. Но публика не расходится, она долго аплодирует тем, кто дарит ей очарованную искусством душу. ГЕНРИЕТТА БЕЛЯКОВА