Перейти к содержимому

Фотодром Шираслана. Новое
подробнее
12-й Международный фестиваль циркового искусства «Золотой слон» в Жироне(12th International Circus Festival Gold Elephant in Girona).
подробнее
Животные в цирке- наша жизнь, наша самая большая любовь.
подробнее

Фотография

Журнал Советская эстрада и цирк. Сентябрь 1982 г.

Советская эстрада и цирк Советский цирк. Сентября 1982

  • Авторизуйтесь для ответа в теме
Сообщений в теме: 9

#1 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 02 April 2020 - 08:57

Журнал Советская эстрада и цирк. Сентябрь 1982 г. 

 

 

 

 

 

Юрий Куклачев о профессии клоуна

 

Творчество лауреата премии Ленинского комсомола заслуженного артиста РСФСР ЮРИЯ КУКЛАЧЕВА широко известно в нашей стране и за рубежом. Мы попросили артиста поделиться с читателем своими размышлениями о профессии клоуна, о слагаемых его успеха у зрителей, о проблемах, перед ним стоящих, и о путях развития искусства коверного.  

4.jpg

 

Работу коверного определяют многие слагаемые. Но главное — найти «свой образ». Сегодня я, кажется, могу сказать, что этот этап для меня почти завершен после многолетних поисков. Надо было не только найти внешний облик своего персонажа, но и определить его характер. Ведь поведение в манеже, маски и чувства клоуна находятся в неразрывном единстве, и каждая его реприза или антре должны соответствовать творческой индивидуальности артиста. Найти внешний облик моего героя мне помогли наш замечательный мастер Сергей Андреевич Каштелян и его ученик, молодой режиссер Валентин Гнеушев, сказавшие, что я должен нести образ истинно русского клоуна, как бы потомка скоморохов, с незапамятных времен бродивших по нашим городам и селам. Это окончательно определило и выбор костюма: материалом для него стала обыкновенная льняная ткань, напоминающая мешковину. Но главное, я стремился сделать своего героя активным проводником добра, борцом за него. Именно эту мысль я стараюсь донести до зрительного зала во время каждого своего появления на манеже. И тут на помощь мне приходят сами зрители, мои репризы построены так, что во многих случаях они становятся их полноправыми участниками, так как большинство моих выступлений строится на непосредственном общении с публикой. В последнее время я отказался от такого традиционного циркового приема, как «подсадка». Если ты добр и тактичен со зрителями и своими партнерами, то она только мешает установлению прямого контакта с залом. Но если клоун пытается высмеять зрителей или партнеров, поставив их в действительно неловкое положение, то никакая «подсадка» ему не поможет. Да нужно ли их шокировать? Есть ли в этом необходимость? Современный коверный, стремящийся нести с манежа идеалы добра и справедливости, прежде всего сам должен быть добрым и справедливым к зрителям, товарищам по работе, партнерам и к животным, если они выступают вместе с ним. И здесь мне хочется сказать несколько слов о моих четвероногих друзьях. Часто приходится слышать: «Куклачев — кошачий клоун», «с Куклачева пошла мода на кошек» и т. п. В некоторых публикациях меня именуют чуть ли не первым в истории нашего цирка дрессировщиком кошек... Это, конечно, не так. Достаточно перечитать известный рассказ Антона Павловича Чехова «Каштанка» и узнать, что кошки появились на манеже русского цирка еще в прошлом веке. Однако нельзя сказать, что и в то время и в советском цирке эти животные пользовались у дрессировщиков большой популярностью: характер у них весьма сложный, и дрессировке они поддаются с большим трудом. Кроме того, бытовало мнение, что кошка — животное мелкое и недостаточно эффектно смотрится в манеже. В начале своего творческого пути я искал себе четвероногого помощника и, как это ни парадоксально, остановил свой выбор на кошке. Попробовал сделать с ней одну репризу. Получилось. Потом вторую, третью... Вот так и стали кошки моими полноправными партнерами. Однако их дрессура для меня не самое главное в работе над репризами. Просто общение с этими животными на цирковой арене помогает раскрыть определенные черты характера моего героя, ярче выразить его отношение к окружающему миру, к природе. А четвероногие «звезды» учат и детей и взрослых любить животных, учат в самом обыденном видеть прекрасное. Мешает ли мне то, что сейчас появилось много новых номеров с кошками? Естественно, нет. Я всегда с большим интересом смотрю работы товарищей в этом жанре и рад их успехам. Но успех, на мой взгляд, может прийти только тогда, когда работа дрессировщика (любого, не только выступающего с кошками) является не слепым копированием найденных до него трюков, а самостоятельным поиском в этом жанре. Дрессировщик должен стремиться найти свой образ, линию поведения по отношению к животным, а не только добиваться, чтобы кошки исполняли тот или иной трюк. Важным событием в моей творческой биографии за последнее время стала работа над клоунским спектаклем «Город Мир». Его сценарий был написан мною совместно с драматургами В. Васильевым и В. Шварцем, а осуществил постановку главный режиссер Тульского цирка А. Калмыков. Спектакль задумывался как политический памфлет, главной темой которого должна была стать борьба за мир. Работали мы увлеченно, хотя времени на постановку, к сожалению, было немного, чуть больше трех недель. Спектакль с интересом был встречен тульскими зрителями, получил положительные оценки местной и центральной прессы. Среди специалистов он вызвал много споров: есть у него свои сторонники, есть и противники. Это, очевидно, закономерно. Для меня и моих товарищей, помогавших мне в работе, этот спектакль был во многом экспериментальным. Работа по его «шлифовке» продолжалась и после премьеры на манеже Тульского цирка. Но отыграл я его всего несколько недель, а затем вынужден был приостановить над ним работу и уехать в Калинин, где формировалась программа для Московского цирка на Цветном бульваре. Надеюсь, что руководство Всесоюзного объединения «Союзгосцирк» даст мне возможность продолжить работу над нашим спектаклем. Я и мои товарищи очень бы хотели показать его в Москве и других городах страны, потому что поднятая им тема защиты мира сегодня актуальна, как никогда. В связи с работой над спектаклем «Город Мир», которая меня многому научила, хочется затронуть и еще ряд важных вопросов. На протяжении многих лет коверным постоянно твердили: «Надо работать на программу, цементировать ее, не вылезая при этом на первый план». Я несколько раз выступал в программах московских цирков и всегда приходилось отказываться от каких-то реприз, не ложившихся в программу, что-то сокращать, что-то, наоборот, растягивать. Причем в подобном положении оказывался не только я, но и многие мои коллеги. И это в чем-то шло вразрез с нашими творческими достижениями, не приносило полного творческого удовлетворения. Сегодня на наших глазах рождается новая форма цирковых представлений — клоунский спектакль. Он несет определенную идею, на выявление которой работают все его участники, и в первую очередь главный герой представления — клоун. В отличие от обычной дивертисментной программы номера в нем должны быть сориентированы на коверного так, чтобы помочь ему как можно ярче раскрыть замысел спектакля, его идейную направленность. Однако если ты стал главным героем представления, это вовсе не значит, что ради тебя должны ущемляться интересы других номеров. Сокращенные, неполноценные в художественном отношении номера снизят достоинства всего спектакля. И здесь многое зависит от режиссера-постановщика, который должен суметь найти «золотую середину» между номерами и выступлением клоуна, не ущемляя при этом ничьих интересов. Довольно часто нам, клоунам, адресуется и такой упрек: «Вы не создаете острых, актуальных реприз, поднимающих темы большого политического звучания». Отчасти это верно. Но поставим этот вопрос несколько иначе: а в каждом ли представлении нужны подобные репризы? В некоторых программах они выглядят совершенно инородным телом, режиссер снимает их и бывает при этом совершенно прав. Другое дело — клоунский спектакль, в котором предпринимается попытка поднять серьезные злободневные темы. В нем подобные репризы органично вплетаются в его сюжетную ткань. Думается, что приведенные мной доводы достаточны, чтобы подкрепить мое твердое убеждение: я — за клоунский спектакль и верю в его будущее. Мы, артисты, несколько замкнуты в своем узком кругу, постоянно вращаемся только вокруг своих чисто профессиональных интересов, а это в конечном счете всегда приводит к за-штампованности и духовному обеднению. Надо при любой возможности стремиться вырваться за пределы этого замкнутого круга: сниматься в кино, на телевидении, поработать на эстраде, а если удастся, и в театре. Даже если при этом иногда потерпишь неудачу, ничего страшного в этом нет. А в конце мне хочется сказать о тех, кто очень много помогает мне в работе: это прежде всего Елена Куклачева, мой постоянный партнер, преданный помощник в воплощении всех моих замыслов и начинаний, настоящий товарищ и творческий единомышленник. А еще наши дети — Юра и Катя. Утром, когда мы просыпаемся, я включаю магнитофон и вместо зарядки начинаю танцевать с ребятами. Сын и дочь выдают такие коленца, что я отчетливо начинаю понимать: мое искусство еще весьма далеко от совершенства... М. НИКОЛАЕВ

 



#2 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 02 April 2020 - 15:58

Два дня у богатырских ворот

 

Это была поистине одиссеевская мысль: спектакль «Богатырские ворота» весь от начала до конца построить на музыке Мусоргского, на музыке настолько зримой и фантастичной, что она легко выполнила свою миссию: соединила в единое целое все эпизоды, заполнила все пустоты в сценарии.  

И вот уже Богатырские ворота раскрываются, раскачиваются огромные колокола, плывет колокольный звон, из ворот выезжают богатыри в шлемах и кольчугах, мудрые, величавые. Это опора, твердь русской земли. Да, эта музыка извлекла из нашей памяти все, что связано с древним Киевом, васнецовскими богатырями, летописями, оперным князем Игорем, вещим Олегом... За этим вихрем образов и воспоминаний, спрятавшись как за частоколом, скромно стояли персонажи циркового спектакля, стараясь не отличаться от своих известных сценических предшественников и не нарушать наши представления об их далеких прообразах. Режиссер знал: за такой прочной музыкальной броней они меньше уязвимы, а критики не настолько агрессивны, чтобы атаковать прошлое Киевской Руси, воплощенное на арене в дни торжественного юбилея — 1500-летия Киева. А если все-таки вывести их из ворот и рассмотреть вблизи — великого князя Киевского, красавицу по имени Василиса, храброго Вавилу и других? Конечно, они похожи на наши оперные представления о них, но еще больше похожи на персонажей других цирковых спектаклей, где характеры не выписаны. Собственно, это не характеры, а маски, давным-давно запрограммированные, в которых зритель без напряжения должен узнать черты мужественного князя, несчастной красавицы и бесстрашного витязя — ее защитника. Скажем прямо: первый день у Ворот прошел не очень удачно. Не чувствовалось прочности, таинственности этих Ворот, связь времен явно распалась... Как было бы просто — высказать упреки сценаристам и постановщику с полной убежденностью в своей правоте и справедливости. Но судить по строгому счету искусства этот спектакль нельзя. Потому что многие предшествующие работы цирка оценивались совсем по иной шкале. В этом есть что-то дремучее, упорное, доморощенное — оценивать все, что делается на арене, сравнительно с тем, что делалось пять лет назад в Перми или десять лет назад в Москве. Цирковое сравнивается только с цирковым. Своя система ценностей, где никому решительно нет дела, что зрители сравнивают спектакль не с тем, что было в стародавние времена в Перми, а с тем, что они видели вчера на сцене столичного театра или на экране кинематографа. И сравнение это оказывается не в пользу цирка... Так как же будем оценивать — опять с точки зрения цирка? И критик остановился на распутье: направо пойдешь — коня потеряешь, налево... А если побежать, как Чарли Чаплин в известном фильме — одной ногой по Мексике, другой по Соединенным Штатам?! Попробовать можно. И тогда станет ясно, что, во-первых, в «Богатырских воротах» много недостатков, но они точно такие же, как и во многих предшествующих цирковых спектаклях. Значит, на конкретном примере можно анализировать ошибки многих пантомим. А во-вторых, становится ясно, что «Богатырские ворота» лучше тех спектаклей, которые безудержно хвалили год, или два, или три назад. Безусловно, большую долю успеха приносит музыка, которая нанизывает на себя все разрозненные впечатления, облагораживает спектакль. И это не случайная удача, это уже аксиома, что настоящая музыка даже заурядный номер вытаскивает из посредственности, а хороший сразу высоко поднимает над общим уровнем (подтверждение тому — номер В. Канагиной на музыку Моцарта или В. Стихановского на музыку Баха). Так и в «Богатырских воротах» довольно несложный сюжет благодаря музыке приобретает наполненность. И потому не так-то легко, когда спектакль окончен (он длится 1 час 15 минут), выскочить из круга зрительных образов и с головой окунуться в радостную суету антракта — колокола еще звонят, васнецовские богатыри выезжают и, заслонясь рукой от солнца, смотрят вдаль, тут же наплывают красные одежды акробатов, декоративные заплатки голытьбы на рубахах из холстины, серебром переливается панцирь восточной красавицы-жемчужины, которую принесли и вынули из створок раковины в подарок киевскому князю. Несомненная удача постановщика Александра Михайловича Зайцева — большой эпизод, который можно объединить одним названием — «Татары». Это то, ради чего надо смотреть спектакль. Все как будто похоже на то, что уже делали другие режиссеры, когда они вводили в спектакль номера, пытаясь оправдать их присутствие в данном сюжете. Это уже как прописи. Если, скажем, в программе воздушные гимнасты, то они полезут под купол, чтобы достать ключ от сундучка, ключ от елки, ключ от праздника или от сокровищ Кащея. Такие же обоснования есть и для других жанров, например, жонглер — это вечный гость на празднике елки, на пиру у князя, на пиршестве у злодея или на свадьбе под финал. Я часто вспоминаю енота из уголка Дурова, который быстро-быстро перебирает лапками. Это он умеет от природы, но ему подсовывают маленькое корытце и дают в лапы тряпочку — и вот уже дети с восторгом убеждаются: енот умеет стирать белье. В киевском спектакле тоже кое-где подают корытце: те же вечные гости на пиру, хотя, если быть точным, перед князем не ставят кубки и ковши. И если есть игра с хлыстами и метание ножей, то это, конечно, татары. Но на этом опасное сходство кончается. Ренские колеса в красном ореоле — стелющийся по земле огонь — это уже начало образного мышления. Более того, в эпизоде «Татары» появляются ростки полноценного сценического действия. Вечные дуэлянты — Режиссер и Номер. Режиссер мучается над тем, как сократить что-то в номере, видоизменить его, чтобы он ложился на сюжет. А номер не хочет, ему важнее всего показать себя в полном блеске. Но сколько слов уже об этом сказано. В последние годы, это заметно, молодые артисты почти с удовольствием соглашаются участвовать в спектаклях. Как будто они сами устали от собственных номеров, от собственной независимости и самостоятельности. И вот спектакль выпущен... Проходит немного времени, и они уже хотят выйти из него. (Если спектакль еще сам по себе не развалился.) Потому, что он разочаровал их, ведь он не получился таким, каким они его себе представляли. Нет, «на воле лучше». (Искусство вечно, жизнь коротка.) Переиначивая это изречение, скажем: жизнь спектакля коротка, но и искусство их блестящих номеров не вечно. И вот артист уже рвется из силков спектакля... Но это так, к слову. А в «Богатырских воротах» почти все номера подверглись трансформации. Там, где у Александра Михайловича Зайцева, наверное, руки не дошли, они просто сократились, исполнители нарядились скоморохами и гостями князя. А там, где он разрабатывал более тщательно, получился интересный, на мой взгляд, кусок — «Татары». (Вообще весь спектакль можно разделить условно на три основных эпизода: «В палатах великого князя Киевского», «Татары», «Битва» и эпилог. Остальное — экспозиция и короткие мизансцены, длящиеся не более минуты: прощание Василисы и Вавилы, угон пленников и т. д.). Зайцев соединил номер эквилибристов на першах Стеценко и игру с хлыстами Нины и Олега Поповых, два разных жанра, два разных ритма. Соло —хлыстам, потом солируют перши. Поповы — Стеценко, Стеценко — Поповы. Одновременно над ареной начинает свой подъем по канату Марина Осинская (она исполняет роль Василисы). Это только фрагмент ее номера, но потери, отрывочности не ощущается, так осмыслен, наполнен драматизмом, так органично укладывается в сюжет этот фрагмент. Внизу, под ней, мечут ножи татары, мечется, выбирая следующую жертву, Смерть. Вот они заметили Василису, подрубают канат, но на авансцену уже выступает русская рать. Весь этот эпизод — полноценное цирковое действие. По-моему, таким должен был быть весь спектакль. А дальше кульминация — битва русских и татар. Когда-то, в далекие для нас времена, в цирк ходили, чтобы увидеть захватывающие приключения, погони, крестоносцев, индийские гробницы и тайны мадридского двора. Когда-то. А теперь? Что может быть теперь, когда в батальных сценах на киноэкране занято несколько сот статистов сразу. А в цирке в распоряжении режиссера, чтобы изобразить Золотую Орду, было максимум 10—15 «татар», из них только пятеро скачут на лошадях. Но режиссер вспомнил, что цирк любит символику. И он вытаскивает на арену смерть — скелет с оскаленной улыбкой. И вот уже впечатление гораздо более сильное, чем если бы на арену вывели еще два-три десятка румяных статистов, сидящих на конях. Смерть, которую несут впереди себя татары на длинном шесте, которая бесшумно скользит среди них, летит над головами... В улыбке скелета что-то завораживающее. Мрачный символ, он в центре всей сцены. И тут же рядом — как поверхностно, как не связано с общим замыслом! — татары (джигиты Турдиевы) лихо скачут, показывая свое мастерство, нисколько не заботясь, как пассивно на их фоне выглядят русские, князь, который смотрит выступление скоморохов, хотя татары уже мчатся по Руси и уводят пленников. И как трудно после скачки джигитов, выступление которых обычно бывает самым сильным моментом программы, показать смертельную битву татар и русских. Ведь это, видимо, должна быть высшая точка спектакля? А режиссер, к сожалению, решает все слишком просто: при помощи стробоскопа. Несколько секунд все мелькает и — ура! мы победили. Вот это и есть один из недостатков постановки и сценария, который характерен для спектаклей на арене. Кульминация выглядит вяло и бледно. А экспозиция, в которой должна быть заложена пружина стремительного действия, растянута и погибает от огромного количества подробностей. Остается впечатление, что режиссеры цирка, приступая к постановке, тратят столько сил и времени на экспозицию, чтобы втянуть всех и вся в орбиту спектакля, что на кульминацию не хватает сил или просто двух-трех дней. Но я смотрела «Богатырские ворота» еще раз, через день. И это был совсем другой спектакль. Князь все так же бесстрастно смотрел на скоморохов, Василису тащили в плен, русская рать разворачивалась на авансцене, но что-то неуловимо изменилось. Наполнилось энергией и движением. —   Вам нравится этот спектакль? — спросила я у трех молодых киевлянок, сидящих в том же ряду. —   Нравится, — ответили они. —   А что лучше — такой спектакль или обычная сборная программа? —   Спектакль, — ответили они. —   А то, что здесь номера сокращены? —   Это ничего, — сказали они. —   А что вам в этом спектакле не нравится? Наступило замешательство. Так сразу не сказать. Надо подумать... Конечно, в жизни каждого спектакля есть дни взлетов и падений. Так что же тот первый день — падение или норма «Богатырских ворот»? —   Ну как, надумали? — спросила я девушек после антракта. —   Да, — сказали они, — надо чтобы актеры получше играли, тогда было бы интереснее. Они все сказали правильно. И то, что зрителям сегодня больше хочется видеть спектакли. И то, что главная беда уже существующих — «надо, чтобы артисты получше играли». В «Богатырских воротах» есть две актрисы. Марина Осинская (Василиса) и Наталия Стеценко (Смерть). Я не говорю уже о хорошо сыгранных сольных эпизодах, но и в массовых сценах они мгновенно выделяются пластикой движений, настоящей культурой исполнения. Для Марины, я думаю, можно писать роли с гораздо более сложным рисунком. А остальные персонажи? Ну, тут разговор пойдет по известному кругу: сценаристы скажут, что большинство участников спектаклей не «потянут», им нужны примитивные проходы, пробежки через манеж, а артисты скажут: а на чем мы можем учиться, если в каждом спектакле мы или «гости на пиру», или за кем-то бежим, кого-то догоняем?.. —   Так что, сегодняшний спектакль был взлетом? — спросила я режиссера. —   Я их «накрутил» сегодня, — ответил Александр Михайлович Зайцев. Действительно, кто-то говорил, что днем режиссер собирал труппу. Старался воодушевить, настроить на вечернее представление, в который раз повторял, что они — АРТИСТЫ. И вечером они чувствовали себя артистами. А как же будет завтра? Послезавтра? Можно ли сохранить уровень, настроение сегодняшнего спектакля? —   Режиссер должен постоянно работать с труппой, — говорит Зайцев, — а они закончат гастроли в Киеве, уедут, и «Ворот» не будет. Долго они не продержатся. В обычной программе артист в своем номере занят 8—10, от силы 15 минут. И все. А в «Богатырских воротах» все заняты во всех сценах, три-четыре переодевания костюмов. Да артисты цирка просто не привыкли так работать. Пока все идет на энтузиазме. В городе юбилей, спектакль приезжают смотреть из Москвы. Но я чувствую — скоро они устанут. А чем я смогу их стимулировать? Он прав. Цирковые спектакли делаются на скорую руку, хотя к каждому режиссер начинает готовиться задолго. И существует спектакль до тех пор, пока исполнители не выдохнутся. А сценическое дыхание у них не тренированное. Но почему нужно обязательно «или — или»? Спектакль или дивертисментная программа? Почему нельзя иметь в репертуаре и то и другое? И один-два раза в неделю играть вечером спектакль? И зрителям и артистам это должно быть интересно. Кроме того, может дать и значительный экономический эффект. (Кстати, если уж говорить об экономическом эффекте, «Богатырские ворота» лучше других, вернее, выгоднее, по крайней мере раз в 20, ведь на их постановку затрачено раз в 20 меньше, чем на некоторые крупные произведения, которые продержались совсем недолго.) Если бы в коллективе существовал спектакль наряду с дивертисментом, режиссер мог бы долго поддерживать спектакль, постепенно воспитывая актеров, готовить их к следующим работам. Между прочим, внутри уже созданного каркаса «Богатырских ворот» еще очень многое можно доработать, придать пантомиме точность и законченность. Может быть, когда эта статья будет напечатана, спектакля уже не станет. Он исчезнет, канет в небытие. И в памяти тех, кто его видел, сохранятся только мимолетные воспоминания. ...А пока в Киеве цветут каштаны, город празднует юбилей. В цирке плывет колокольный звон, ворота раскрываются, и русская рать готовится к бою. НАТАЛИЯ РУМЯНЦЕВА, кандидат искусствоведения



#3 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 02 April 2020 - 16:17

Когда выходит клоун на арену

 

Тот, кто улыбке доброй знает цену, Открытому, разительному смеху,— Выходит каждый вечер на арену — Одним в укор, другим же — на потеху. И кажется, летят под купола Не шутки разноцветными шарами — Горит костер волшебный перед нами, Нас озаряя щедростью тепла. И корчатся в огне и ложь и гнев, И только правда доброты нетленна, И взрослый, как ребенок, откровенно Хохочет, на глазах помолодев. И так вот с незапамятных времен (Знать, предок вместе с искрой шутку высек) Сидим, завороженные огнем, И смех летит в заоблачные выси. Недаром был в почете скоморох, И на Руси талантам знали цену, И, хоть порой преследовал злой рок, — Их правда не была подвластна тлену... И слышал клоун и восторг и свист, Душевного настроя повелитель. Не раз менялся зритель и артист, Но оставался и артист и зритель... И кажется, летят под купола Не шутки разноцветными шарами — Горит огонь волшебный перед нами, Нас озаряя щедростью тепла. ВСЕВОЛОД КУЗНЕЦОВ



#4 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 05 April 2020 - 12:33

Что волнует директора цирка Наш корреспондент обратился к директору Астраханского цирка БОРИСУ ИВАНОВИЧУ ГРИБКОВУ и попросил поделиться своими мыслями о работе летнего стационара, рассказать о проблемах, волнующих руководителя такого предприятия. КОРР. Астраханский цирк, которым вы руководите, существенно отличается от тех, которые выстроены у нас в стране за последние годы. Хотелось бы знать, какие проблемы приходится вам решать, какие трудности возникают при его эксплуатации] ГРИБКОВ. Прежде всего немного истории. В 30-х годах был построен стационар — деревянное здание, которое просуществовало почти четверть века, пока не сгорело. Новый цирк на 1600 мест проектировали не очень-то квалифицированные специалисты, в результате после сдачи его в эксплуатацию обнаружилось немало конструктивных недостатков. В частности, много хлопот доставлял брезентовый купол, который приходилось поднимать лебедками. В 1967 году во время штормового ветра он был сорван и вместо него сооружено металлическое покрытие. Однако в половодье цирк приходилось закрывать — он стоит возле канала, и талые воды заливали подсобные помещения, подступали к манежу... В общем в 1978 году специальная комиссия признала, что цирк в аварийном состоянии... КОРР. А как обстоят дела сейчас! ГРИБКОВ. За последние несколько лет положение изменилось. В зрительном зале и фойе подняты полы, повышен и уровень прилегающей территории. Это позволило бесперебойно эксплуатировать цирк даже во время сильнейшего наводнения 1980 года. Сейчас продолжается реконструкция здания — она предусматривает подъем пола в остальных помещениях, пристройку, которая даст возможность иметь вестибюль с двойным входом, оборудовать буфет и кассы внутри здания. Меняем также устаревшие сиденья в зрительном зале на мягкие полукресла. Хотелось бы отметить, что городские власти существенно поддерживают нас. Они не только выделили средства, но и помогли реконструировать водопровод, сделали дополнительный ввод для электроэнергии, благоустроили цирковой двор и прилегающую территорию. Я подчеркиваю это обстоятельство, так как по собственному многолетнему опыту знаю, как в некоторых городах трудно добиться помощи у местных властей. КОРР. Можно понимать вас так, что теперь все больные вопросы решены и нет препятствий для нормальной работы цирка! ГРИБКОВ. К сожалению, основную проблему, стоящую перед Астраханским цирком, нынешней реконструкцией никак не ликвидируешь. Дело в том, что Астрахань с пригородами — район своеобразный. Именно в летние месяцы, когда цирк открыт, здесь проходит путина, да и рис, бахчевые, которые здесь культивируются, требуют много рабочих рук. Вот и получается, что в этот период не только сельские труженики, но и многие горожане, в том числе студенты и школьники старших классов, заняты в рыболовстве и на сельскохозяйственных работах. Если и выдаются свободные дни, то обычно стоит такая жара (порой она достигает 40 градусов), что чуть ли не каждый астраханец стремится на Волгу, к воде, благо лодки, рыболовные снасти имеют чуть ли не все. В результате многие труженики лишаются такого увлекательного зрелища, как цирк, и последний нередко начинает «гореть». А руководство Союзгосцирка, между прочим, совершенно не учитывает астраханскую специфику и при формировании программ ставит нас на одну доску с городами, где цирки работают круглогодично, или с курортными центрами, где зритель сам «идет в руки». КОРР. В чем же вы видите выход из положения! ГРИБКОВ. В условиях Астрахани необходим зимний цирк, то есть он должен отапливаться. Надо учесть и то обстоятельство, что наш город небогат зрелищными предприятиями — на полмиллиона населения имеется всего три театра. А ведь цирк именно то место, куда можно пойти всей семьей, даже с маленькими детьми. Надо ли говорить, как нужен здесь зимний цирк! КОРР. Ставили ли вы этот вопрос перед руководством Союзгосцирка! ГРИБКОВ. Неоднократно. Но ведь и гораздо более скромные наши просьбы не удовлетворяются. У нас, например, до сих пор нет вентиляции (и это при астра-ханской-то жаре!). Три года мы даем заявки на соответствующее оборудование — и безрезультатно. А гостиница? Уже двенадцать лет как она эксплуатируется без ремонта. Выходит из строя сантехника, разваливается мебель, обветшал мягкий инвентарь. На те незначительные средства, что отпускаются, мало что можно сделать. Справедливости ради замечу, что в последнее время заместитель управляющего Союзгосцирком А. Солодовников уделяет нам немало внимания. Но, видимо, тут нужны коренные меры. КОРР. В условиях Астрахани, ее климата, работа артистов порой изнуряюща. Делается ли что-нибудь для того, чтобы они могли хорошо отдохнуть, восстановить свои силы! ГРИБКОВ. Несколько лет назад Союзгосцирк помог нам заложить основу для базы отдыха — «Дома рыбака». Нам удалось получить участок, он хорошо озеленен, находится в часе езды от центра города. Для «Дома рыбака» выделили три вагончика, утвердили штаты. Но использовать его нормально мы не можем: нужно ведь оборудовать вагончики, снабдить их инвентарем, организовать кухню, установить холодильники, телевизор. Да и без нескольких стандартных домиков база не может соответствовать своему назначению. Вот и получается замкнутый круг: главк не принимает «Дом рыбака» на баланс, так как он не оборудован, а сам практически ничего не делает для того, чтобы привести его в надлежащий вид. В результате не установлен порядок заселения базы, путевки сюда не выдаются, приезжают люди по запискам, живут бесплатно... А сами актеры лишены возможности отдохнуть по-настоящему. КОРР. Наша беседа, Борис Иванович, приняла несколько односторонний характер. Хозяйственные дела, отдых, быт — все это, конечно, немаловажно, но все же... ГРИБКОВ. Да, творческая сторона дела должна быть, конечно, на первом плане (хотя одно неотделимо от другого). Если говорить об Астраханском цирке, то мы всеми средствами добиваемся того, чтобы программы в художественном отношении не вызывали нареканий. Но мне бы хотелось выйти за местнические рамки и поговорить на эту тему более широко. Прежде всего вообще о порядке формирования программ. Как известно, каждый город имеет свою специфику, свои особенности. Поэтому раньше существовал порядок, по которому директора цирка перед очередной переменой программы вызывали в Союзгосцирк, советовались с ним, выслушивали его соображения. Если, например, до этого в представлении был медвежий аттракцион, то директор мог от него отказаться, и, наоборот, если, скажем, в Астраханском цирке давно зрители не видели конного номера, я мог попросить дополнить программу представителями этого жанра. Сейчас такого вдумчивого подхода нет и в помине. Более того, даже утвержденные программы в последний момент ломаются, хорошие номера заменяются слабыми, однотипными, это привело,, к слову сказать, к тому, что за последние десять лет в Астрахани не побывал ни один видный иллюзионист. Бывает и того хуже: артисты без объяснения причин отзываются посреди гастролей. Нетрудно представить, как все это влияет на художественный уровень программы, нарушает ее целостность. И другое. Отдел формирования не учитывает специфики некоторых цирков, их возможностей. Как следствие этого появляются директивные указания о приеме того или иного аттракциона или номера с большим количеством животных или реквизита, которые разместить негде. А бывает и так: нагонят к началу новой программы неоправданно большое количество артистов, а затем начинают бомбардировать телеграммами с приказом «немедленно» отправить их в другие города. Сколько при этом приходится тратить времени, энергии на отправку багажа, животных! Эта практика негодная, и пора с ней покончить. Раз и навсегда. КОРР. Почти четверть века вы работаете директором. Как вы думаете, почему за последние годы так часто приходится слышать о том, что тот или иной руководитель цирка освобожден от работы, так как не справился со своими обязанностями! ГРИБКОВ. Все объясняется, как мне кажется, пробелами в их подготовке. Ведь известно, что круг вопросов, которыми должен заниматься директор, весьма широк: финансы, реклама, работа с уполномоченными, техника безопасности и т. д. А сейчас на эту работу направляют зачастую артистов, не имеющих административного опыта, или вообще людей со стороны, знающих цирк только как зрители. И их, как не умеющих плавать, бросают «в воду» и смотрят: «выплывет» или нет? А ведь когда-то молодых директоров обязательно посылали на стажировку к опытным администраторам. Меня, например, когда я начинал подвизаться на этом поприще, на три месяца направляли в Ростовский цирк к Г. Алиеву и на месяц в Харьков — к Ф. Яшину. Знания, которые я позаимствовал у этих замечательных руководителей, знатоков циркового дела, переоценить трудно. КОРР. Из ваших слов создается впечатление, что раньше вообще в управлении цирковым конвейером было больше порядка. Так ли! ГРИБКОВ. Не возьму на себя смелость утверждать это. Но, к сожалению, некоторые добрые традиции, безусловно, забыты. И это особенно сказывается на таких городах, как Астрахань, где за зрителя надо воевать. Взять хотя бы кавалькады. Нет нужды говорить, как это красочное, увлекательное зрелище поднимает интерес жителей к нашим представлениям, как сказывается на посещаемости. Но попробуйте сейчас заставить артистов принять участие в этом мероприятии! Чаще всего натыкаешься на отказ, находятся для этого и причины. А может, просто обязать приезжающую в город труппу начинать гастроли с кавалькады?.. В «трудных» городах прежде немалую роль играли кружки любителей цирка на предприятиях и в учреждениях. Это были своеобразные форпосты нашего искусства. Члены кружков проводили беседы, устраивали выставки о цирке, проводили коллективные походы на представления. И эта организаторская форма работы ныне в забвении. КОРР. Что бы вы в заключение хотели пожелать! ГРИБКОВ. Повторюсь: хочу, чтобы в Союзгосцирке более гибко, более продуманно относились к формированию программ, чтобы они были не только на высоком уровне, включали в себя разнообразные, интересные аттракционы и- номера, но и отражали достижения в цирковом искусстве наших национальных республик. Интервью провел М. ВИКТОРОВ  



#5 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 05 April 2020 - 13:10

Аттракцион «Морские забавы» Михаила Иванова Георгий Михайлович Энгель окончил ГУЦИ. Первоначально выступал как Белый клоун в паре с А. Сосиным. Позднее его партнерами были П. Осташенко, В. Турский, И. Антонов и В. Бартенев.

 

21.jpg

 

С 1945 года работал самостоятельно как коверный в маске находчивого, остроумного, немного наивного молодого человека под псевдонимом Жорж. Артист хорошо владел словом, танцем, акробатикой, играл на музыкальных инструментах, пел, жонглировал, показывал дрессированную собачку. Сейчас Георгий Михайлович работает артистом в Свердловском театре музыкальной комедии, но цирк любит по-прежнему. Он член художественного совета Свердловского цирка, большую помощь оказывает художественной самодеятельности. Энгель часто выступает в местной печати с рецензиями на цирковые номера и программы. Сегодня мы публикуем его заметки на страницах нашего журнала. Я давно знаком с творчеством канатоходцев, которыми руководит народный артист Дагестана Михаил Иванов. Их номер на наклонном канате органично соединял сложные восхождения с эквилибром на першах, акробатическую работу с балансом. И вот несколько лет назад на базе этого номера Михаил Иванов создал новый аттракцион «Морские забавы». В этом году я наконец его увидел и хочу поделиться своими впечатлениями о нем. Номеров с медведями много: медведи в цирке практически умеют все, они показали себя способными «артистами» во всех жанрах. И зачастую новые произведения, в которых участвуют мишки, невольно повторяют то, что было сделано раньше. Ивановы, вводя в свой номер животных, стремились не повторять то, что уже сделали предшественники. Их работа интересна оригинальными трюками: это баланс на двух лапах на «оф» на свободной проволоке, переход четверки медведей самостоятельно по одинарному наклонному канату и другие. На манеже установлен корабль с капитанским мостиком, штурвалом, разноцветными флажками. На палубе этого корабля медведи состязаются в сноровке и ловкости с людьми. Первым появляется бравый боцман, роли которого весело и непринужденно исполняет Михаил Иванов. Разговаривая с медведями, он незаметно готовит их к трюку-сценке. И вот уже косолапый Чубчик, одетый «по форме» в полосатый комбинезон, подбегает к штурвалу и начинает его с азартом вращать! Итак, корабль отшвартовался, и трудная морская служба началась... Сложные трюки в номере исполняют молодые артисты. Это Александр Иванов, в творческом багаже которого немало авторских трюков. Назову два из них: артист идет по канату и жонглирует мячом, который отскакивает от лба с равномерностью метронома. После прохода по канату Александр демонстрирует полный шпагат с одновременным балансированием лобового перша, на вершине которого установлен макет маяка. Интересен переход по канату с шагающими за ним в ногу тремя медведями. Напряженно смотрится и спуск по канату с завязанными глазами. Впечатляет сальто Иванова-младшего с шеста-трамплина в плечи Валерию Суворову, который стоит почти на середине каната. Причем трюк еще больше усиливается, когда сальто в колонну из двух партнеров исполняет Татьяна Иванова. Такое в цирке увидишь нечасто! Немало сделано артистами и в дрессировке. В финале «Морских забав» два медведя-«моряка» забираются самостоятельно по мачте, садятся в спасательный круг и стремительно съезжают на ролике по наклонному канату. К ним подбегают на задних лапах еще двое и, держа друг друга за спины, четверка медведей делает прощальный круг и покидает манеж под звуки «Яблочка». Аттракцион смотрится как захватывающий, веселый спектакль. А трюки, которые исполняют мишки, — находки в номере. Хочется отметить, что Михаил Александрович человек творчески пытливый, ищущий новое. Артисты постоянно репетируют новые трюки с животными, которые сделают аттракцион «Морские забавы» еще более веселым и занимательным зрелищем. ГЕОРГИЙ ЭНГЕЛЬ, заслуженный работник культуры РСФСР



#6 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 05 April 2020 - 13:29

Анатолий Васильевич Луначарский

 

Анатолий Васильевич Луначарский (1875—1933) — один из самых талантливых людей нашего века.  

22.jpg

 

Член Коммунистической партии с 1895 года, соратник В. И. Ленина, выдающийся партийный и государственный деятель, первый народный комиссар просвещения РСФСР, философ, по преимуществу разрабатывающий проблемы эстетики, литературовед, театровед, художественный критик, он был человеком поразительных и очень широких знаний. Демократ по убеждениям, Луначарский живо интересовался театрализованными праздниками, а также эстрадой и цирком, справедливо считая, что эти искусства по своей художественности, а значит, воздействию на широкие массы трудового народа ничем не уступают другим видам искусства. В конце 1981 года издательство «Искусство» выпустило интереснейший сборник: «А. В. Луначарский о массовых празднествах, эстраде и цирке». Составил его С. Д. Дрейден, театровед, художественный критик, в свое время много внимания уделявший эстраде. Он хорошо известен прежде всего своими книгами, посвященными теме «В. И. Ленин и искусство». В новом сборнике составитель обратился к трудам одного из ленинских соратников, занимавшегося теорией и непосредственной организацией социалистической культуры, в первую очередь — искусства. Естественно, передать в журнальной статье все богатство книги невозможно, да это и не нужно. Позволю себе лишь высказать несколько положений, имеющих самое прямое отношение к тем видам искусства, которым сборник посвящен. Говоря о цирке, Луначарский определяет его как академию физической красоты и остроумия; что же касается эстрады, то эта «одна из самых широкодействующих форм искусства» имеет «по своей живости, по возможности отвечать немедленно на злободневные события, по своей политической заостренности большие преимущества перед театром, кино, серьезной литературой» (с. 24). Клоун, утверждает Луначарский, смеет быть публицистом. И пусть артисты эстрады и цирка смело вступают на путь лозунгового начала, общественная, публицистическая устремленность всегда их отличала. Это важно тем более, что «агитация и пропаганда приобретают особую остроту и действенность, когда они одеваются в привлекательные, могучие формы художественности... Обходить злободневные темы — преступление» (с. 27). Вместе с тем Луначарский вовсе не отвергает веселости эстрадного и циркового действия. Но уж если «веселиться, то, конечно, со вкусом, изящно, а не в формах, излюбленных теперь западноевропейской буржуазией — аляповатых, гривуазно-животных» (с. 28). Статья, написанная в 1920 году, в один из самых трудных периодов молодой Советской республики, называлась «Будем смеяться», и это подлинный гимн оптимизму советских людей, строящих социалистическое общество. Луначарский утверждает, что все оттенки смеха от гневного, бичующего и испепеляющего хохота, сарказма до добродушного проддразнивания, ласковой душевной улыбки могут быть присущи эстраде и цирку. Пусть и на сцене и на арене присутствуют куплеты, клоунады, водевили, обозрения, сатирические танцы, пародии, сценические плакаты, шаржи. От тонкой лирики до откровенной буффонады все может и должно находить место и в цирковом представлении и на эстрадном концерте, но при одном условии, если за всем этим стоит живая, острая мысль. Следует непременно использовать и традиции народных юмористических представлений. В статье «О цирке» (1925 год) Луначарский высоко оценивал, как он определял, идейную клоунаду, представленную Виталием Лазаренко, В. Л. Дуровым, в некоторых выступлениях Бим-Бом. И он же с грустью констатировал, что к середине 20-х годов это направление несколько выцвело. «Когда клоун будет представлять собою с перцем преподнесенную революционную сатиру, это до чрезвычайности сдобрит цирк. Думается мне, — продолжал Луначарский, — что не надо было вовсе отходить и от пантомимы. От времени до времени по крайней мере можно было бы давать скетчи с острой акробатикой» (с. 319). В статье «Настоящий Дуров» Луначарский утверждал, что сила этого артиста (речь о Владимире Леонидовиче Дурове. — Ю. Д.) заключалась прежде всего в сатирической направленности его номеров. И сегодня проблема остросатирической, публицистической клоунады отнюдь не снята с повестки дня. Да, в нашем цирке есть несколько выдающихся мастеров комического, и все-таки, к сожалению, нельзя не признать, что цирк отстает в смысле острой сатиры и злободневной публицистики. Но, конечно, говоря о цирке, Луначарский не ограничивался только клоунадой. Цирк ему нравился тем, что он заполнялся демократической публикой, преимущественно красноармейцами, рабочими и их семьями. «И один факт, что они до страсти любят цирк, показывает, что мы не смеем быть к нему равнодушными» (с. 308). Первым и самым значительным элементом цирка является демонстрация силы и ловкости и — что чрезвычайно существенно — физической красоты человека. Луначарский решительно восставал против показа всякого рода уродств (гуттаперчевых мальчиков или бегемотоподобных атлетов), против всякого насилия над человеческой личностью. Цирковой номер должен восхищать грацией, легкостью. Настоящий артист проделывает сложнейшие вещи с той уверенностью, за которой не видно пота репетиций. Артист торжествует, ведь это он — «человек сделал из себя самого совершенную живую статую, как скульптор делает прекрасную неподвижную статую из мрамора» (с. 309). Конечно, в цирке могут и должны идти театрализованные представления, на профессиональном языке их называют пантомимами: «Века прошлого или плод чистой фантазии, многоцветно выброшенный в цирковой круг, плещущийся о берега мест для зрителей и порою входящий с ним в живое сочетание... Уступая театральной сцене в смысле возможности приспособить живописные декорации, арена весьма высоко превосходит ее в смысле интимного единения с публикой и многообразия физических точек зрения на зрелище. Недаром Рейнгардт переносит свои постановки в цирк» (с. 312). В другой статье, «О цирках», написанной в 1925 году, Луначарский, высоко оценивая дрессировку животных «начиная от лошади до какого-нибудь морского льва», говорил, что она «являет собой зрелище в высшей степени интересное и воспитательное, особенно для детей» (с. 318). Очень существенно, что Луначарский непосредственно помогал деятелям цирка: например, он обращался в таможню с просьбой не задерживать профессиональный багаж В. Л. Дурова, горячо поздравлял клоуна в день его юбилея, высоко оценивал в специальном письме деятельность управляющего государственными цирками А. М. Данкмана. Теперь несколько слов об эстраде. В этом искусстве Луначарский горячо поддерживал все, что было связано с народной традицией. Отсюда его высокая оценка французских шансонье, использующих революционный репертуар, обращающихся к рабочей аудитории, таких, как поэт-певец Дублие, умеющий делать художественными даже чисто злободневные куплеты, как поэт и певец парижской голытьбы Жеган Режюс. Став во главе Народного комиссариата просвещения, Луначарский не забывал о малых, но отнюдь не мелких по содержанию искусствах. В статье «Революционная эстрада», написанной в 1919 году, он поставил вопрос о приглашении для создания эстрадного репертуара Демьяна Бедного и других поэтов и вместе с тем предлагал найти артистов, готовых и способных исполнять новый репертуар. Начиная с 20-х годов Луначарский усиленно пропагандирует идею создания в стране мюзик-холлов, полагая, что и в них «возможны величайшие достижения в смысле революционного искусства» (с. 195). В конце 20-х годов в Москве, Ленинграде, Горьком, Таганроге и других городах возникают мюзик-холлы. Сейчас об этом мало кто помнит, но ведь А. В. Луначарский входил в состав художественно-политического совета Московского мюзик-холла. Говорю об этом с особенным чувством, потому что в этот же совет, будучи тогда совсем молодым, имел честь входить так же и я. Мне посчастливилось видеть Луначарского, слышать его выступления. Если, с одной стороны, Луначарский отстаивал идею создания мюзик-холла, политических кабаре, сатирических театров миниатюр, то с другой — он выступал горячим сторонником массового площадного искусства с сотнями и тысячами участников, с десятками тысяч зрителей. «Сама массовость нашего слушателя наводит на мысль выйти за пределы концертного зала. Сейчас уже представляется какой-то необычайной массовости оркестровка и хоровое исполнение» (с. 246). Если в первые послереволюционные годы в Ленинграде в составе оркестра, выступающего на площади, принимало участие несколько сот человек, то в наступивших после гражданской войны мирных условиях можно было добиться необычайного музыкального впечатления, когда кантата исполнялась на воздухе тысячью, а возможно, и большим числом музыкантов. Но и этого мало: в праздничные дни улицы следовало бы украсить арками, а народные манифестации должны становиться прекрасным зрелищем для тех, кто наблюдает за ними, стоя на тротуарах. И, конечно, наряду со спектаклями в традиционных театрах с так называемыми ренессансными сценическими коробками представления должны ставиться под открытым небом, и в будущем (а оно уже стало настоящим) при радикально изменившейся технике, несомненно, утвердятся новые формы массовых сценических представлений. Должен повторить, что невозможно в статье отразить все богатство, содержащееся в книге, я попытался остановиться только на некоторых, кажущихся особенно важными, проблемах. Далеко вперед ушла советская эстрада, а наш цирк, по признанию знатоков, стал лучшим в мире. У истоков советского искусства находился Луначарский. И когда мы сегодня читаем его книгу, то поражаемся прозорливости этого выдающегося человека, и, разумеется, высказанные им мысли следует взять и для теории и для практики малых жанров. Содержательное предисловие к книге написал С. Дрейден, может быть, многовато в нем цитат, ведь все то, что автор предисловия приводит, через несколько страниц мы сумеем прочесть в основной части книги. И еще одно замечание: некоторые страницы сборника имеют отношение скорее к драматическому и музыкальному театру, к симфонической и камерной музыке, чем к массовым действам, эстраде и тем более к цирку. Это относится, например, к заметке, касающейся квартета имени Страдивариуса, к статье «Новые пути оперы и балета», предисловию к драмолеттам — так называл Луначарский написанные им сценические миниатюры, — по направленности они стоят в одном ряду с водевилями А. П. Чехова, а последние, как известно, разыгрываются на сценах драматических театров, это маленькие театральные пьесы. Обидно, что не процитирована запись Луначарского, сделанная в альбоме В. Е. Лазаренко, архив артиста хранится в ЦГАЛИ, а запись ранее публиковалась. Но, в общем, пропусков очень мало, и это тем более существенно, что издан подобный труд впервые. Убежден, что эта книга, может быть, даже в расширенном виде будет еще не раз издаваться. В целом получился очень хороший сборник, и с выходом его хочется от души поздравить и составителя и издательство «Искусство».

 

Ю. ДМИТРИЕВ



#7 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 06 April 2020 - 19:17

Из берлоги в акробаты

 

Арсеньев был акробатом. Директора цирков наперебой просили его знаменитую труппу, а зарубежные импресарио без конца подавали на нее заявки. Другой на его месте так бы и катался из города в город много, много лет.  

Но Владимир Николаевич Арсеньев мечтал о большом акробатическом аттракционе. А что такое цирковой аттракцион? Он занимает все второе отделение программы. Столько времени смотреть одни акробатические упражнения публике наверняка надоест. Значит, надо что-то придумать... Ночами он писал сценарии. То про историю с черевичками из гоголевских «Вечеров на хуторе», то придумывал сценку в парке культуры и отдыха. Но как начинал читать вслух жене, понимал — опять не получилось. И вот однажды Арсеньев сидел у себя в гостинице и задумчиво рассматривал бесконечно надоевшую репродукцию шишкинского «Утра». Медвежата на ней были до того уродливы, что Арсеньев не мог от них глаз оторвать. Смотрел, смотрел, и вдруг мишки зашевелились и вроде начали сползать с деревьев. Фу, черт... Задремал, что ли? Арсеньев строго глянул на маленьких уродцев — они застыли на своих местах. ...Стоп! А почему в аттракцион не взять медведей? Акробаты творят такое, что мишкам завидно стало и они топ-топ на манеж. А дальше: люди — сальто, медведи — сальто, люди — на подкидную доску, медведи — за ними. Арсеньев рывком поднялся, сунул ноги в тапки, подошел к окну: кажется, нащупал, кажется, нашел! Мишки — это то, что надо! «Его сценарий приняли. Правда, вначале председатель худсовета, глянув на заголовок, охнул: «Опять медведи! Тебе-то они зачем? Что ты с ними такого необыкновенного покажешь? Все уже есть и было». Однако сценарий взял, прочел, прочли и другие члены худсовета. Владимир Николаевич приготовился доказывать, бороться, отстаивать, но все вдруг единодушно высказались «за». И Арсеньев уехал в Саратов, куда должны были прислать первых медведей. Дальше все пошло сложнее. Маленьких медвежат дрессировщики давно разобрали из зооцентра, а новая партия ожидалась месяцев через семь-восемь. Поэтому Владимир Николаевич даже обрадовался, когда ему предложили несколько великовозрастную медведицу Марфу. И хотя акробатику легче осваивать в юном возрасте, а медведям и подавно, Арсеньев все же рискнул с помощью ассистента Валентина приступить к репетициям. Вскоре Марфа послушно ходила на задних лапах, подносила мелкие предметы, бойко бегала по барьеру. Арсеньеву бы радоваться, а он недоволен. Валентин обижался за Марфу, ворчал тихонько: — Чего вздыхать-то? Вздыхает еще! Золото ведь, а не медведица... Но какой толк от этого «золота», если оно отказывалось исполнять главное — бросать вместе с хозяином акробата с «четырех рук». Есть в акробатике такой трюк: два человека, скрестив руки, крепко держат друг друга за запястья, образуя такую маленькую площадочку, на нее встает третий, иначе говоря, — верхний. Этого верхнего подбрасывают, он крутит сальто и приземляется на колонну. Кстати, колонна — это вовсе не архитектурное сооружение, а люди, стоящие друг у друга на плечах. Вот на такую колонну Владимир Николаевич и собирался вместе с Марфой подбрасывать своего партнера Леню. Но не тут-то было. Класть лапы на его запястья она еще кое-как соглашалась. Терпела, хотя и с трудом, когда на их «руколапы» опускали груз. Но как только туда пытался взобраться Леня, Марфа сразу кидалась в сторону, и акробат беспомощно повисал в воздухе на лонже. Переупрямить медведицу не было никаких сил. Оставалось одно: ждать прибытия молодняка. Как-то зимним утром Арсеньев торопился на репетицию. Первым, кого он увидел, войдя в цирк, был старый администратор, который с ходу закричал: — Ну наконец-то, наконец. А я жду, жду... Владимир Николаевич, поверьте, это как раз то, что вам сейчас позарез нужно... Он подтолкнул к Арсеньеву мужчину средних лет. «Зачем мне этот пожилой гражданин?» — удивился дрессировщик. Но администратор оказался прав: человек предлагал медведей. Они жили у него дома, однако жена требовала их немедленного выселения из квартиры. Арсеньев срочно отрядил Валентина, и тот вернулся с тремя шерстяными клубочками. Медвежатами их можно было считать лишь условно, поскольку каждый «медведь» свободно умещался в коробке из-под обуви, мутными глазами глядел на мир и ел только из соски. Малыши много спали, ели строго по часам и снова спали. Но постепенно из беспробудных сонь они превратились в резвых, шустрых крепышей, всюду сующих свои кожаные носы. Если в первые дни братцев и сестрицу непрестанно путали, то через пару недель их уже можно было различать. А еще через месяц медвежата бойко откликались на имена. Максимка, тот, что гордо носил белое пятно на груди, заметно перерос остальных, родню держал в строгости, характер у него вырабатывался довольно агрессивный. Зато его братец Фомка был на удивление ласковым. Если, конечно, слово ласковый вообще применимо к медведю. Ну а третья — Милка — отличалась редкой сообразительностью и, как установили позже, даже музыкальностью. С появлением медвежат Арсеньев совсем переселился в цирк — кормил животных, играл с ними, наблюдал за повадками. После репетиций с акробатами так хотелось отдохнуть, но наваливались хозяйственные заботы. Сколько времени уходило на объяснения с завхозами, которые так и норовили привезти гнилую морковь или мороженую капусту! Только-только решался один вопрос, как сразу возникал другой. Вдруг ни с того, ни с сего начинал кукситься медвежонок. А когда врач, сделав все необходимое, уходил, до вечера оставалось совсем ничего. Пора было гримироваться к представлению... Владимир Николаевич репетировал с животными сам. Валентин ходил в подручных, но не обижался. Чего обижаться-то! Не только он — никто не знал, как готовить новые трюки, придуманные Арсеньевым. А тот все приглядывался, присматривался, какой мишка на что способен. Тридцать лет учил акробатике людей, а теперь вот пробовал медведей превратить в акробатов. И вроде получалось. Фомка замечательно прыгал с тумбы на доску, с другого конца взлетал человек. Скоро Фома и сам начнет делать сальто. А как Максимка летел через весь манеж, как хватался за перекладину, как крутил сальто и опускался на манеж — загляденье! С аттракционом все постепенно налаживалось, и Арсеньев мог признаться себе, что был момент, когда он почти разуверился в своем замысле. Марфа отказалась выполнять задуманное им. А где гарантия, что другие мишки окажутся сговорчивее? Но шустрая косматая троица, словно почувствовав, что от их успехов зависит его судьба, обучалась всему на удивление живо и ловко. А может быть, они так, по-своему платили ему за любовь и заботу? Конечно, характеры у его воспитанников были разные и каждый требовал к себе особого подхода. Максимка всегда поглядывал на хозяина искоса и, готовясь к трюку, постоянно ворчал, будто включал где-то внутри маленький моторчик. Но все, что от него требовалось, исполнял с лихостью. А косые взгляды и ворчанье? Таким манером он, наверное, отстаивал свою независимость, всем своим видом говоря: я, знаете ли не Фомка, не за подачки работаю. А Фоме, уж точно, дай только побольше лакомства — все, что хочешь, выполнит. Например, сальто с подкидной доски. Начинали приучать его постепенно. Конец доски для него заботливо опускали. Фомка стоял на задних лапах, за передние его Арсеньев с Валентином держали, приговаривая: «Браво, Фомка, бравушки». И... раз, подбрасывали вверх. И сразу ему сгущенку. Много дней подбрасывали, а потом взяли и перевернули в воздухе. Медвежонок ничуть не испугался, знай к сгущенке тянется. В банке маленькая дырочка, молоко из нее тонкой ниточкой тянется. Отдали Фомке в лапы всю банку — как-никак медведь впервые в цирке сальто сделал! Правда, до «сделал» тогда еще очень далеко было. Но главное — не испугался. Главное — всегда охотно бежал через весь манеж к подкидной доске. Однажды подбежал, а конец доски для него опустить позабыли, тогда он небрежно эдак ее передней лапой опустил и встал, как от него требовалось. Арсеньев просто ахнул: он не додумался, а медвежонок поступил как заправский акробат, словно бы подглядел у них это движение. Фом-кину находку тут же закрепили. Впоследствии она всегда вызывала в зале безудержный смех. А уж Фомки-но сальто принималось буквально «на ура». Такими разными были братья. А Милка... О ней разговор особый. Еще совсем маленькой она стала отменно ходить на задних лапах. И подносить предметы выучилась легко, вроде бы играючи. Однако и Марфа умела делать то же самое. А если дать Милке задание потруднее — выносить вместе с человеком подкидную доску? Попробовали. Получилось! Артист брался за один конец, Милка — за другой. Причем на долю медведицы выпадала более трудная задача — она двигалась спиной. Вроде как при переноске мебели. Один идет лицом вперед, а второй движется к цели спиной и обязательно оглядывается: не оступиться бы. Казалось, откуда у медведя могут появиться такие же навыки? Об этом Арсеньев только гадал, наблюдая за своей любимицей. А она появлялась из-за кулис на задних лапах и, пятясь, быстро тащила подкидную доску на середину манежа и нет-нет да и оглядывалась, в том месте, где заканчивался деревянный настил артистического выхода. Здесь всегда, во всех цирках, ковровая дорожка скрывала выступ, бугорок. Его-то и опасалась Милка. А уж дальше по мягкому манежу бежать проще простого. Это задание Милка освоила прекрасно. Тогда Арсеньев приступил к тому трюку, с которого начались его мучения с Марфой. Задолго, исподволь готовился Арсеньев к этой минуте. Милка еще маленькой крепко стояла на задних лапах. Тогда же Арсеньев начал осторожно класть ее передние лапы на свои руки, что-то тихо приговаривал и как бы в такт словам легонько покачивал Милкины лапы: то ли укладывая, устраивая их поудобнее, то ли приучая к будущему броску. Милка поняла: хозяину нравится, когда она цепко держится за его запястья. А он, немного покачав ее лапы, говорил короткое «ап», после чего они резко подбрасывали вверх... пустоту. Так было в самом начале. Потом они подбрасывали небольшой мешочек с песком. Это была их игра. И вот наконец Арсеньев решился. Вслух сказал небрежно: —   Леня, давай-ка попробуем «с четырех». Репетиция с медведями шла к концу, партнеры уже разминались возле барьера. Леня окликнул одного из них: —   Стас, подбрось «с четырех» вот вместе с Владим Николаичем! —   Да не со Стасом, — усмехнулся Арсеньев, — с Милкой тебя подбросим. Надевай лонжу. Леня быстро застегнул пояс лонжи, привычным движением чуть отвел веревку назад и с опаской приблизился к Милке. Владимир Николаевич коротко бросил: —   Сальто не крути, только прыжочек назад. Да поставьте же его к нам, наконец! Последнее относилось к двум замешкавшимся партнерам. Те, опомнившись, схватили Леню с двух сторон, приподняли и осторожно поставили на скрещенные «руколапы». Милка лапы не отдернула... Правда, она не ощутила большого веса, так как акробаты по-прежнему поддерживали Леню. —   Отпускайте, — скомандовал Арсеньев. Все еще не чувствуя тяжести, повторил, — не бойтесь, отпускайте... Ребята чуть ослабили руки, потом осторожно отступили на шаг. Милка держала. Милка не отдергивала лап. Арсеньев чуть качнул руками, давая Лёне возможность встать поудобнее, коротко скомандовал: —   Приготовились. Ап! И они с Милкой подбросили Леню вверх и чуть-чуть назад. Как требовалось по закону акробатики... Прошли месяцы, и трюк был готов. Точь-в-точь по сценарию. Один паренек встал другому на плечи. Кто же подбросит к ним третьего? Конечно, Милка с Арсеньевым. Они подбрасывают Леню высоко-высоко, он выкручивает сальто и попадает на колонну из двух акробатов. Сам третий. А Милка топ-топ — торопится за кулисы. Ей еще подкидную доску выносить и уносить, а потом к финалу готовиться... Но на ходу Милка всякий раз оглядывается — попал ли акробат на колонну? Этому ее никто не учил. До этого она «додумалась» сама. Бывали на репетициях срывы, приходилось повторять, и медведица запомнила, отметила про себя: за кулисы торопиться торопись, но и оглянуться не мешает. Во время работы тоже «завалы» случаются... Первое время Арсеньев не замечал осмысленности Милкиного поведения. Все заслоняло волнение — будут ли сегодня слушаться медведи, не завалят ли люди свои трюки, и вообще примет ли их публика? Но когда понял, что аттракцион имеет успех, немного успокоился, стал как обычно замечать все шероховатости и просчеты. Ну и удачи, конечно. Тогда-то и открыл для себя, что Милка обладает поразительным, невероятным для медведя «чувством ответственности». Взять хотя бы такой случай. Заболел артист, с которым она выносила подкидную доску. Медведица совершенно точно знала, в какой момент под какую музыку она должна ее тащить. Зазвучала знакомая мелодия, а напарника все нет. Милка заволновалась, ухватилась за свой конец доски и, не отрываясь, смотрела на манеж сквозь щель в занавесе. Валентин успокаивал ее как умел, но она его даже не слышала. Тут за кулисы влетел Арсеньев, приподнял доску и крикнул: — Давай, Миланя, побежали! Надо было видеть, как рванула она на манеж! ...Милкина «музыкальность» вывела ее в солистки. Когда аттракцион только создавался, репетировали где придется. Найдет, бывало, Арсеньев уголок, привяжет малышей и занимается с ними поочередно. С манежа несется музыка. Максимке и Фомке что ни играй — наплевать на все с высокого дерева. А Милкины треугольные ушки чутко ловят знакомые звуки. Услышит «ча-ча-ча» и примется раскачиваться в такт и лапами перебирать да все норовит под музыку топнуть. А собьется, головой замотает — значит, сама собой недовольна, и еще яростнее затопает... Сначала Арсеньев ее не одобрял — надо акробатикой заниматься, а у нее танцульки «на уме». Но потом пригляделся и решил заняться с ней «хореографией». Стал учить ее отплясывать «Калинку» на задних лапах. Потрудиться пришлось немало, но зато какой замечательный финал аттракциона получился! Под «Калинку» медведица выкидывала такие немыслимые антраша, так отчаянно, невероятно косолапила, что публика просто стонала от смеха. Милка стала «звездой» манежа. Газетные рецензии сопровождались ее фотографиями. На рекламных плакатах опять-таки красовалась она. Сознавала ли Милка свою славу? Вряд ли. Но чем же объяснить то, что произошло позже? Шли годы. Милка превратилась в матерую медведицу. Это еще не было старостью, она блестяще исполняла трюки, но в ее танцах не стало легкости. Арсеньев понял: тяжело ей. И стал готовить замену. Проверил новых медвежат «на прыгучесть», выбрал Кузю. Новый солист все делал правильно, даже слишком правильно. Но как же не доставало ему Милкиной косолапости, неуклюжести, «увлеченности»! Наступил день, то есть вечер Кузиного дебюта. Прозвучали первые звуки «Калинки». Милка потянулась к ассистенту — отвязывай. Но отвязали почему-то Кузю и увели на манеж. Милка растерянно ждала. Не рвалась, не металась — ждала. Загремели аплодисменты, распахнулся занавес, и Арсеньев появился «под руку» с Кузей. Милка отвернулась к стене. Раньше Арсеньев выходил вот так «под руку» с ней, они шли в медвежатник и «разговаривали». Разговоры были разные. Чаще хозяин хвалил ее, называя «своей умницей». Иногда выговаривал за какой-нибудь промах, она слушала и жарко дышала ему в ухо, нашептывая что-то свое. Увидев, что Милка отвернулась, Арсеньев передал Кузю Валентину, отвязал любимицу и повел ее. Она шла понурив голову. Арсеньев объяснял, что ей же самой теперь будет легче, гладил огромную косматую голову. Милка не ответила на ласку и ничего не прошептала ему на ухо. Опять побежали дни, опять вечерами гремела музыка, Арсеньев не забывал, выходя с Кузей, обязательно отдать его Валентину. Отвязывал Милку, и они шли в медвежатник. Медведица чувствовала, как ее хозяин все больше устает после работы, как с трудом переводит дыхание, говоря ей: — Что ж делать,Миланя, стареем. Должны готовить себе замену. Ты уж не сердись на меня за Кузю. Надо, надо уступать дорогу молодым... И непонятно было, кого убеждал, кого уговаривал — ее или себя. ГЕНРИЕТТА БЕЛЯКОВА  



#8 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 07 April 2020 - 16:56

Сборник юморесок Это, пожалуй, непреложная истина: литературное произведение, предназначенное для исполнения с эстрады (как и пьеса и сценарий) должно держать двойной экзамен, вызывать интерес не только у зрителя, но и у читателя. Когда читаешь сборник юморесок, сценок, монологов, реприз харьковского литератора Савелия Цыпина «Лед и пламень», сразу погружаешься в атмосферу смешного. Конечно, этот смех отличается от своего собрата, звучащего в зрительном зале, — открытого, громкого, заразительного благодаря непосредственному соседству многих любителей эстрады, но он не менее интенсивен по своей сути. Механизм и той и другой разновидности смеха один и тот же. Автор владеет им уверенно, с добротным профессиональным мастерством. В основе этого механизма — алогизм, абсурдность еще живучего, цепкого зла, неожиданность поворота, возникающего в процессе обличения негативного явления. Не все в сборнике равноценно: есть попадания в самое яблочко (их очевидное большинство), но встречаются и неточные, и уже вторичные характеристики и коллизии. Но главное, что радует, — это ясная гражданская позиция автора, его острая наблюдательность и верность жизненной правде в соответствии с законами жанра. С. Цыпин не срывает, а, я бы сказал, сдирает маски со своих отрицательных персонажей. Его стихия, судя по этому сборнику, — не столько юмор, шутка, а прежде всего — сатира со свойственной ей (нередко гротесковой) преувеличенностью и беспощадностью. И за всем этим чувствуются оптимизм, доброта, человечность (именно они водили пером автора), тот второй план сатиры, необычайно важный и значительный, ради которого и создаются такого рода литературно-сценические произведения. В монологе «Эффект присутствия» всего одна страница, но какая емкая, насыщенная... Некий Глухов, молодой человек, работающий “в лаборатории, разговаривает по телефону со своим начальником Семеном Сергеевичем, затем с подчиненным Костиным, с Майей Борисовной, которая ведет служебный табель в институте, а также со своей женой Галей. И в каждом случае — особая манера речи, соответствующая интонация, к каждому собеседнику Глухов подбирает ключик. И цель одна: пусть, мол, не беспокоятся, что его нет на месте, — ведь он по горло занят делом на одном из объектов. А в самом конце выясняется, что этот пройдоха и хамелеон весело проводит время с девицей на черноморском курорте и звонил он по междугородному телефону-авто-мату. Здесь резко неожиданная концовка — завершающий аккорд монолога приобретает особое звучание: в этот момент спадает маска с носителя зла, еще не разоблаченного, но уже поверженного нами, читателями, с помощью смеха. И еще: мы видим и слышим только Глухова, а остальные персонажи — за кадром, но, так сказать, косвенным путем они наделены точными жизненными приметами, и мы ясно себе представляем их характеры. С. Цыпин часто прибегает к концовке, отличающейся исключительной непосредственностью. Для эстрады этот прием, конечно, не нов, но крайне необходим, и все дело в том, как умело и плодотворно им пользуется автор. Наиболее удачны — взрывчаты и логичны в своей... антилогичности — концовки сценок «Урок на будущее», «Учись плавать!», «Соседи», «Многоуважаемый».

Что касается индивидуальных черт персонажей сборника, то здесь, естественно, необходимо учесть возможности эстрадной миниатюры. И в то же время возникает принципиальный вопрос: можно ли вообще требовать, чтобы в подобном произведении виден был характер человека? Безусловно, можно, нужно. Как бы ни был мал плацдарм эстрадной миниатюры, именно четко очерченный характер человека определяет ее значение, ее успех. И хорошо, что С. Цыпин избрал единственно верный путь. Он стремится использовать все выразительные средства малой эстрадной формы, чтобы открыть характер пусть совсем не сложный, но типичный, живой, узнаваемый. К примеру, в сценке «Лед и пламень» хорошо видны, осязаемы и откровенно наглая официантка, и примитивно дипломатичный заведующий кафе, и наивный, затюканный посетитель. В этой и ряде других миниатюр сюжет и острое, меткое сатирическое слово подчинены главной задаче — выявить суть взаимоотношений людей. Как известно, в эстрадных сатирических произведениях положительное начало, столь необходимое и органичное, проявляется по-разному. Прежде всего — в гражданской целеустремленности автора, сумевшего зрителя сделать своим союзником. Но бывает, что положительный герой сам выходит на авансцену. В этом плане несомненный интерес представляет сценка С. Цыпина «Ночная смена»— смешная, добрая, полезная. В ином ключе, с мягкой улыбкой написан маленький рассказ «Ветераны в строю», повествующий о необыкновенной скромности, душевной красоте, преданности своему делу бывших воинов Великой Отечественной. Думается, любители эстрадного искусства и цирка с интересом познакомятся со сборником «Лед и пламень». Д. ВИКТОРОВ



#9 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 07 April 2020 - 17:21

Программа прославленной династии Филатовых Мы очень любим цирк. Программа прославленной династии Филатовых, как всегда, доставила нам огромное удовольствие. Больше всего запомнилось выступление Валерии Филатова с леопардами. Мы впервые увидели хищников без клетки. Думаем, что не только нам, но и еще очень многим интересно было бы прочитать в вашем журнале о работе Филатовых-младших. Хотелось бы с вашей помощью ближе познакомиться с ними. Всего вам хорошего. Семья ЛЯХОВЕЦКИХ — преподаватель вуза, инженер и лаборантка.

 

16.jpg Редакция журнала получила еще несколько писем, авторы которых просят рассказать о дрессировщиках ФИЛАТОВЫХ. Выполняя их желание, публикуем очерк ГАЛИНЫ МАРЧЕНКО Удава звали Катькой... Он лежал в длинном деревянном ящике под стеклянной крышкой на большой грелке. Это был теплый, разогретый удав, приятный на ощупь. Я же так боялась до него дотронуться! Мне он казался холодным, липким, скользким. Вообще о змеях я самого невысокого, лучше сказать, неприятного мнения. И вот уже не в первый раз дрессировщик Валерий Филатов пытался меня переубедить: — Посмотрите, какая красивая головка.— И показал мне голову другого удава, доверчиво лежащую у него на ладони. Наверное, ее можно было назвать красивой — небольшая, изящная, с туманно-прозрачными глазами, но все-таки змеиная головка. Валерий, однако, так ласково любовался ею. Неужели он забыл, как несколько лет тому назад восьмиметровый удав бросился на него во время представления на манеже и очень быстро сумел заглотать руку? Только благодаря помощи нерастерявшегося Валентина Ивановича Филатова и служащих, руку удалось спасти, но месяц Валерий Филатов был болен. Огромного удава сдали в зоопарк. — К третьему ящику не подходите! Там лежит Злючка, и от него лучше держаться подальше, — предупредил Валерий. — Как-то я с ним так же мирно общался, а он вдруг захватил мою кисть и тут же окольцевал руку. Пришлось звать на помощь... Да, попробуй забыть — живо напомнят. И что за удивительные люди дрессировщики? Ведь Валерий любит и этих своих удавов. И на представлении дает нам возможность полюбоваться их бесшумным скольжением, этой переливающейся пластикой, замысловатыми рисунками змеиной кожи. (На несколько секунд даже можно представить себя охотниками за анакондами на далеких болотах Бразилии.) Когда Валерий пускает удава Катьку на барьер, а потом к зрительским креслам, не все поджимают ноги. К удаву начинают тянуться и руки. Их, видно, протягивают натуры любознательные, романтические. Они хотят воспользоваться случаем, потрогать живого удава, запомнить это ощущение. К этому располагает и сам дрессировщик, его дружеская общительность. Он вроде говорит нам: — Видите, я держу его в руках, а теперь и вы можете попробовать. Потом он заберет удава на середину манежа и изысканным движением, словно дорогое боа, намотает удава двумя кольцами себе на шею, на самое опасное место у человека... И что за люди дрессировщики?! В этой статье я хочу рассказать о дрессировщиках Филатовых, наследниках знаменитого в цирке Валентина Филатова, создавшего «Медвежий цирк». Это его дочери — Людмила и Татьяна, их мужья — Валерий и Александр и пробующая выступать как дрессировщица тринадцатилетняя Юля, дочь Людмилы и Валерия. Почти весь прошлый сезон они работали в Москве, в цирке на Цветном бульваре. Начинаю я статью с одного вечера, когда Валерий после представления взял меня с собой на вечерний обход животных. После удавов мы зашли в комнату, которая была словно кусочком Африки. Нет, там не было жарко, но в клетках сидели большие красно-синие попугаи ара, белые попугаи какаду и обезьяны. — Необычное сочетание, — объяснил Валерий. — На свободе обезьяны охотятся на попугаев. Здесь те и другие в клетках, но однажды недосмотрели, и обезьяна, забравшись к попугаю, повыдергивала у него перья... А ведь они у Филатовых вместе работают! Можно сказать «сослуживцы». Я видела на репетиции всех на одном манеже — попугаев, обезьян, собак. И леопарды у них выступают с лошадью. А как, оказывается, нужно быть настороже! Природа все время пытается восстановить статус-кво (существующее положение). Мы прошли к леопардам. Их четыре в четырех клетках — Малюта, Шах, Пират и Сид. С тремя Валерий работает, четвертого — готовит к работе. До чего же хороши, красивы леопарды! И сколько в них достоинства, спокойной независимости — принцы крови, да и только! Здесь, в клетках, как сообщил Валерий, каждый из них считает себя на своей территории и каждый, так сказать, остается самим собой. Уже по прежним наблюдениям и рассказам Филатова я поняла, как осмысленно и гармонично поведение леопардов, это — личности из зверья. — Не испугайтесь, если они среагируют на вас, — предупредил он. Но где там?! Они не обратили на меня почти никакого внимания. Никто из них даже не шелохнулся, но все леопардовы глаза устремились на Валерия. Вот это был пронзительный взгляд! Они смотрели ему прямо в душу, в мысли, в настроение. В леопардовых глазах трудно прочесть любовь. Но то, что они его уважают и признают, — это уж без сомнения. Валерий подошел близко к клеткам, и мне стало интересно, чем же он ответит на этот взгляд?.. С Валерием очень приятно общаться, разговаривать, привлекает к нему его врожденная интеллигентность, такт, скромность. Но это для людей, а для леопардов? Он очень интересно раскрывается в отношениях со своими подопечными. От него словно исходит ясная, спокойная, непреклонная сила, которую, очевидно, хорошо чувствуют леопарды. Впрочем, верно ли такое разделение восприятий? Может быть, леопарды тоже ценят его врожденную интеллигентность? Но нас, людей, как правило, во всех ситуациях, даже в работе артиста с животными, прежде всего интересует человек, проявление его человеческих качеств, конечно, при условии, что эти качества интересны, что человек — личность. Именно таков дрессировщик Валерий Филатов. На гастролях в Москве он обратил на себя особое внимание. На манеже Валерий Филатов сразу же располагает к себе. Он очень артистичен, обаятелен, элегантен. Он словно талантливый киноактер, выступающий в роли дрессировщика. Так кажется еще и потому, что начинает он свое выступление эффектно — словно в приключенческом фильме. Верхом на рослом скакуне он вылетает на манеж, а перед ним через спину лошади перекинут живой леопард. Сколько мальчишек (да и девочек в джинсах), мечтая о невероятных приключениях, представляют себе нечто подобное — вот так легко мчаться на скакуне, да еще с леопардом, преданным как собака. И весь номер, все эпизоды его сделаны остроумно, легко, с изяществом и юмором. Никакой растянутости, скучной медлительности, никакого принуждения животных. Здесь все в ином качестве, в иной атмосфере. Валерий подчеркивает не «зверство», а дружелюбие своих леопардов. Они у него как ручные, он их сумел приручить. В его обращении с ними взаимопонимание, почти дружеская непринужденность, шутка. Дрессировщик словно играет со своими подопечными, только элементы этой игры — элементы виртуозной дрессуры, мастерства, профессиональной изысканности. Стоит вспомнить прыжок леопарда с высокой тумбы с расстояния на Валерия, как на добычу. Или то, как на скачущей лошади мчится леопард, вцепившись в ее шею (шея предохраняется попоной), как укладываются звери на лежащего Валерия, как прыгают с тумбы на лошадь, в огненный обруч или как тянет Валерий леопарда за хвост по манежу, как другой слизывает мясо с его ладони, как в финале он держит леопарда на своих плечах, целует его морду. Валерий Филатов действительно настоящий артист. Он может легко передать нам свое состояние, заразить своим отношением, сыграть многократно отработанный момент, как в первый раз, и находчиво обыграть непредвиденную случайность, будто она запланирована заранее. (За всей этой увлекательной легкостью на манеже — терпеливый, напряженный труд на репетициях.) Репетиции Валерия Филатова — своеобразный, интересный спектакль, интересный еще и потому, что «момент истины» у дрессировщика как раз на репетиции. Здесь животные, как они есть, каждый со своим характером, манерой поведения, особенностями. Валерий разговаривает с ними, и, кажется, они вполне его понимают. Шимпанзе Отелло — активный, задиристый, прямолинейный. Пристал к маленькому пуделю, потом стал гонять по манежу попугаев ара. Валерий, занимаясь с другими, попутно и его увещевает: —   Что ты пристал к маленькому? Не надо его пугать, Отелло! Оставь его в покое... Отелло, прекрати! Ара — это небезопасно! Не доводи их, они могут тебе ответить. Когда же рассерженный попугай ущипнул Отелло своим сильным клювом и тот завопил, Валерий резюмировал: —   Ну, вот видишь! Я же тебя предупреждал. Шимпанзе Дездемона, наоборот, ходит такая отрешенная, погруженная в себя, вся не от мира сего, но это у нее только маска. Она так и ищет слабинку у кого-нибудь, чтобы напасть. У Валерия поцарапана щека, и это ее рук дело. На представлении леопарды у Филатова в ошейниках и на тонких цепочках. Некоторым это не нравится. Дескать, нарушение этикета, не по-леопардовски это — быть в ошейнике и на цепочке. Цепочка несколько мешает и восприятию свободных пластичных прыжков леопарда. Но зато нет прутьев клетки, которые тоже мешают и разделяют нас с хищниками. Возможно, это переходная форма в дрессировке к тому времени, когда дрессировщик выйдет на манеж со своим «штатом» свободно и мы, зрители, отнесемся с полным доверием к нему и его власти над хищниками. «Переходная» прежде всего для нас, зрителей, ибо и теперь у Валерия Филатова есть много гарантий нашей безопасности, в том числе леопарды выдрессированы у него так, что за барьером для них нет территории. Но как бы среагировали мы, зрители, выпусти он на манеж свободных леопардов? ...Артистом цирка Валерий стал вроде бы случайно, «по семейным обстоятельствам». Он полюбил Людмилу Филатову, женился на ней, и через неделю был уже зачислен ассистентом. Иногда кажется, что талантливые люди не только сами ищут свою профессию, но и профессия ищет их. Похоже, что именно так было и в случае с Валерием. Постепенно новый, незнакомый мир становился своим, привычным. Впервые на манеж Валерий вышел вместе с Людмилой в номере с обезьянами, попугаями, потом с удавами. Менялись города Советского Союза и далеких стран, но каждый день начинался одинаково: с девяти утра уже в цирке — занятия и репетиции с животными, решение множества каждодневных проблем, вечером — представление, иногда их два в день, в субботу и воскресенье — по три. Людмила выступает вместе с Валерием, она — его первый помощник даже с леопардами. —   Вы и не представляете, как связаны мы с животными, как зависим от них, — говорит Людмила. Если только мы не в цирке, а позволим себе пойти в гости, в театр, то не оставляет беспокойство: как они там? Если вырываемся в отпуск на две недели, то сколько раз за это время позвоним справиться, все ли в порядке с животными. И совсем это не значит, что мы не доверяем нашим служащим, они у нас хорошие и добросовестные люди. Еще папа говорил: «Вы берете на работу не служащих, вы берете новых членов семьи». Мы и теперь выполняем этот папин совет, как и все другие его советы. Но ведь животные, они как дети, могут заболеть, могут сотворить что-то непредвиденное... Не так давно у нас погибли две пумы от чумки... Слушать рассказы Людмилы и Валерия очень интересно. Речь идет о леопардах, пантерах, удавах, обезьянах, попугаях, медведях, а за стенами цирка Москва, Цветной бульвар.

В гримерной Людмила и Валерий проводят больше времени, чем в своей квартире на Ленинградском проспекте. Оба они доброжелательны, гостеприимны, и к ним любит заходить разный цирковой народ. Заглянула на чашку чая давнишняя цирковая медсестра Нина Ивановна — человек, всей душой преданный цирку, и милая, занятная женщина. —   Подождите, — остановила она мою руку, — не трогайте печенье, нужно кое-что выяснить. Это же дрессировщики. Все животные им — родные существа. Для них ничего не значит, если обезьянки Отелло, Дездемона, Чита пили из этой чашки или ели из этой коробки печенье. Людмила, можем мы на этот раз быть спокойны? — шутит Нина Ивановна. Много интересного рассказывает Людмила о своем отце и как о человеке и о методах его дрессировки. Людмила как живая филатовская энциклопедия, живой хранитель системы, она помнит все даты, события, наставления и требования Валентина Ивановича Филатова. В этой программе она — художественный руководитель. Я слушаю ее и перелистываю книгу Филатова (и А. Аронова) «Медвежий цирк», смотрю на его портрет на столике. У портрета — живые цветы. Сразу обращают на себя внимание глаза Валентина Ивановича — волевые, умные, внимательные. —   Папа не хотел, чтобы я и сестра Таня шли в цирк. Мы не были типичными «цирковыми детьми», не переезжали с родителями из города в город, а росли и учились з Москве у бабушки. Потом я поступила в техникум, а по вечерам бегала в цирк кормить медведей. Животные они коварные Смотрит на тебя этаким топтыжкой, а сам выжидает подходящий момент чтобы напасть. Как-то один из них сильно порвал мне руку. Поздно вечером пришел отец и спросил: —   Ну как, будешь работать в цирке? —   Да! — ответила я и со следующего дня начала. Возможно, и не желая умом, сердцем Валентин Иванович передал свою любовь к цирку не только дочерям, но и внучке Юленьке. —   Дедушка рассказывал мне сказки, он их сам придумывал. Это были сказки про его цирковых животных — медведей, обезьян, попугаев, слона... Юле — тринадцать лет. Это милая, живая общительная девочка, и она хочет быть дрессировщицей. В Москве уже состоялись ее пробные выступления. —   Я люблю всех животных, — говорит Юля, — но самые мои любимые это — лошади, собаки, обезьяны. —   Ей было семь лет, — вспоминает Валерий. — и она зашла в клетку к семилетней пантере. Та тут же вскочила, поставила ей лапы на плечи и облизала ее... Почти рядом по коридору — гримерная Татьяны и Александра Филатовых. Они выступают с собственно «Медвежьим цирком», с теми знаменитыми филатовскими медведями, которых можно считать самой «очеловеченной» породой из всех других пород животных. Этот аттракцион прославил Валентина Филатова во всем мире. Его медведи плясали, играли в оркестре, дрались на ринге, катались на роликах, самокатах, разных велосипедах и самое потрясающее — на мотоциклах: двухколесных и трехколесных с коляской. Во время гастролей в ФРГ, в Штутгарте, за рекламный проезд по улицам города на трехколесном мотоцикле, в коляске которого сидел Валентин Иванович, медведице Кате штутгартская полиция вручила водительские права международного класса! Об аттракционе Филатова много писали, снимали фильмы. Он работал с ним более тридцати лет, и вот уже больше двух лет знаменитого дрессировщика нет в живых. Но созданный им «Медвежий цирк» все также с успехом продолжает свои выступления. —   Самостоятельно с медведями мы начали работать еще при жизни папы, — рассказывает Татьяна. — Он заболел, и на гастроли мы уехали без него. Сейчас в аттракционе много новых медведей, выученных нами уже после папы. Всего их у нас двадцать восемь. Раньше я удивлялась, как это папа так легко всех различает, знает по кличкам. Теперь это могу и я и Саша. Они ведь действительно все разные — и морды, и выражения этих морд, и фигуры, и характеры, и способности. Хотите убедиться? Мы прошли к косолапым артистам. По бокам прохода стоят клетки, их двадцать восемь, и в каждой по медведю. И вправду, когда их видишь сразу двадцать восемь, убеждаешься, что все они совершенно разные. Хотя прежде медведи мне казались вроде бы на одно «лицо». Кто же из них, однако, так замечательно катается на роликах? С мягкой грацией и изящной точностью объезжает огромный медведь расставленные пирамидки, и пресловутая медвежья неуклюжесть кажется нелепой выдумкой. И кто из них эквилибристы, боксеры, велосипедисты, мотоциклисты? Татьяна знакомит меня со своими «звездами манежа». На роликах, оказывается, катается Урал — большой, симпатичный, просто сказочный медведь. А самый маленький сейчас Тишка, он — «самокатчик», Вместе с Тишкой катаются Машка и Малышка. —   Мне их сосунками привезли,— говорит Татьяна.— А вскоре нужно было переезжать. В купе поезда я поместила маленькую дочку Валечку на полку, а рядом поставила в ящике двух медвежат. Манную кашу варила сразу на троих. Из соседних купе интересовались: —   Мы видели, что у вас ребенок, но кто же это так рычит?! —   Я считаю, что медведи — существа очень близкие к человеку, — продолжает она. — Они, например, понимают, что идут выступать, волнуются перед выходом и на манеже волнуются. На репетиции они ведут себя иначе. Недавно во время выступления медведь Дымка стал что-то путать, «задумался», и я его подправила. Он же так испугался, что оплошал, растерялся и с перепугу зацепил мне платье когтем, порвал его и едва не стащил с меня. Однако животные как дети! Работать, заниматься чем-то долго им быстро надоедает, и надо приучить их работать столько, сколько нужно. Недалеко от медведей стоит слониха Рада. С ней Татьяна начала выступать в цирке. Теперь они показывают новую композицию. Очень хорошую, увлекательно, со вкусом и мастерством выстроенную. И слониха в ней работает без всякого принуждения и даже, кажется, с удовольствием. И Татьяна в роли дрессировщицы красива, женственна, смела и уверенна. Их номеру всегда сопутствует успех. Слониха Рада — создание дружелюбное и деликатно воспитанное. Обрадовалась хозяйке, протянула ей свою ногу и хобот, закивала головой. У нее предлинные черные ресницы, но глаза печальные. Татьяна сказала, что, бывает, у нее текут слезы, она плачет. Может быть, вспоминает свою далекую Индию, откуда ее привезли совсем крошечным слоненком. Кто знает слони-хины проблемы?! Мы стали ее угощать сахаром и булками, но вдруг раздался яростный лай. На слониху бросалась крошечная гладкошерстная собачонка, той-терьерчик. Неужели и всегда так?! Там, где слон, там и Моська. Но умная слониха была выше мелких препирательств. —   Рада узнает приближение своего выхода по музыке, — рассказывает о слонихе Татьяна. — Она начинает трясти головой, чтобы ей поскорее надевали оголовник — украшение на голову. Перед занавесом ждет, пока появится клоун, работающий перед нами, и сразу же идет на манеж, знает, что теперь — мы. И тоже волнуется перед выходом и во время выступления. Плохо, если в это время что-то ее испугает. Кто остановит рассерженного слона? Хотя обычно слоны по характеру добрые, благородные, привязчивые. Еще папа говорил об этом и, зная мой характер, решил, что начинать работу в цирке мне надо именно со слоном. В гримерной артистку ждала ее институтская подруга. Они вместе учились в Московском педагогическом институте имени Ленина. —   Окончила инфак, — вспоминает Татьяна, — принесла родителям диплом, положила на стол и говорю: «А теперь я буду работать в цирке». Сейчас Татьяна Филатова не только известная дрессировщица, но и видная общественница. Она парторг своей программы, избрана кандидатом в члены ЦК профсоюзов работников культуры. Татьяна и Александр любят театр, балет. Смогли побывать несколько раз в Большом театре. —   Трудно попасть на то, что хочется. У нас ведь всего один свободный вечер в неделю, в цирке выходной/во вторник. —   А не хочется отдохнуть от цирка, от медведей, от представлений? — интересуюсь я. —   Хочется, — охотно соглашаются оба, — но только на неделю. Через неделю отдохнем — и нападает такая тоска по цирку, медведям, представлениям... Что за люди дрессировщики?! Мне было очень интересно приходить в цирк, разговаривать со всеми Филатовыми, смотреть их представления, репетиции, знакомиться с их животными. Все это было так необычно, экзотично! И вместе с тем я поняла, как трудно быть дрессировщиком и даже просто служащим, рабочим при животных, как много для этого нужно. Здесь не только трудолюбие, и терпение, и любовь к животным, здесь необходимо гораздо большее. Это значит пустить в свою жизнь леопардов или медведей и отдать им в ней самое большое место, самое лучшее время. В дни школьных каникул в день было по три представления, с утра до ночи в цирке, с утра до ночи с животными. Усталый Валерий пошутил: —   Из русского языка я теперь пользуюсь тремя словами — «ап», «але», «хоп», да и те иностранного происхождения... «Во что душе обходится поэт...». Очень красиво сказано. А «во что душе обходится дрессировщик»? Звучит не так красиво. Ну а по существу?! Это тоже профессия из тех, что только по призванию, а призвание — это жизнь... ГАЛИНА МАРЧЕНКО  



#10 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 08 April 2020 - 16:39

Ансамбль «АББА»

 

На экране зеленые луга, быстрая речка и веселый жеребенок, резвящийся в тени деревьев.  

Метафора однозначна. Авторы фильма, напоминая зрителю, что мир изначально тих и спокоен, как бы предлагают ему расслабиться перед тем, как на него обрушится лавина звуков и эмоций. И вот мы попадаем в атмосферу приподнятости, ажитации праздника. Маленькие рисованные человечки тащат на себе большие, в человеческий рост буквы АББА. Шумные встречи на аэродромах и не менее шумные проводы, взмывающие в небо и опускающиеся на землю авиалайнеры, толпы людей, бегущие по стадионам, запруженные улицы, бесчисленные рекламные плакаты, значки, майки, гольфы, шапочки, на которых, как магический знак, только одно слово — АББА, АББА, АББА. На мгновение смолкает шум, и мы видим героев фильма — очень обыденных и усталых... Пауза дает возможность авторам ленты рассказать их биографии, в общем-то похожие: участвовали в умеренно известных поп-группах: сначала — как любители, потом как профессионалы. Уже несколько лет работают вместе. Большинство своих песен написали в маленьком домике, на лоне природы. Итак, первое интервью: «Да, да, мы любим петь», «Да, мы зарабатываем много, но не в этом дело», «Однажды я проснулась перед концертом и не знаю, в каком я городе...», «Да, да, мы любим петь!». И вот мы видим их за кулисами. Все четверо очень деловые, собранные, явно волнуются — ведь это первая встреча с австралийскими зрителями. Совместное производство Австралия — Швеция фильм. Авторы сценария Боб Кэсуэлл, Лаффе Халлстрем, режиссер Лаффе Халлстрем. Операторы Боб Черчилль, Поль Онорато. В главных ролях: Ани Фрид Люнгдад, Бенни Ангерссол, Бьорн Ульвесус, Анета Фельтскуг. Бурлит заполненный до отказа громадный стадион... Но что это? Над стадионом и над почти открытой сценой идет проливной дождь. Свет прожекторов, разноцветные зонтики зрителей, золотистые костюмы артистов — все это мерцает, переливается многоцветьем красок, блестит... поистине запоминающееся зрелище. «АББА» на сцене... Выразительные голоса, мелодичность, пластика, эмоциональная наполненность. Каждый участник прославленного квартета — индивидуальность, характер. А все вместе — единый организм. Каждая песня не просто песня, а законченный эстрадный номер, имеющий свое развитие. Авторы фильма умеют показать исполнителей в самом выгодном сеете (в буквальном и переносном смысле слова), в самых неожиданных ракурсах. И все же, мне кажется, не только в этом секрет экранного успеха группы «АББА». Снять фильм про тот или иной эстрадный коллектив или исполнителя — дело чрезвычайно сложное. Авторы фильма «АББА» не стали искать драматургию ленты в мелодраматических банальных сюжетах — они шли по пути, подсказанному им эстрадным жанром: ввели в фильм зрителей, сделав их полноправными участниками представления. Эстрада требует партнерства. Без зрительного зала она теряет свою эмоциональность и непосредственность. «АББА» и зрители — вот два полюса фильма, противоборствующие, сходящиеся, влюбленные друг в друга... «Вы заставили нас забыть про дождь,— говорит зрителям один из участников квартета, — и мы постараемся сделать то же самое». И действительно, зрители отзываются на каждое движение актеров, на каждый звук: они и пританцовывают вместе с артистами и подпевают им. Тут уж не до дождя! Мы, кинозрители, буквально слышим дыхание зрителей концерта, нам невольно передается их настроение. Мы воспринимаем исполнителей не только самих по себе, но и через восприятие «живых» зрителей, и это усиливает наше эмоциональное впечатление. Однако было бы несправедливо не заметить, что кроме артистов и зрителей в фильме есть еще один персонаж. Это — репортер, которому поручено сделать передачу про «АББА» для австралийского радио. Собственно, это единственный вымышленный персонаж фильма. Кажется, его появление способствует успешному показу прославленного ансамбля. Итак, передача должна быть необыкновенной. Продюсер потребовал от репортера, что бы «это был разговор по душам. Мне не интересно, как они едят и пьют, я хочу понять их изнутри». Репортер рьяно принимается за дело. Он бросается вслед за артистами, совершает вслед за ними умопомрачительные броски из города в город, присутствует на концертах, пробирается за кулисы. Но... везде его преследует неудача... то он опаздывает, то его выпроваживают из-за кулис, так как он забыл свое редакционное удостоверение, то... Постоянно теряя возможность встретиться с артистами, он в то же время не теряет бодрости духа и берет множество интервью у зрителей всех возрастов. Но об этом чуть позже... Сейчас же мне бы хотелось остановиться на приеме, которым обусловлено само присутствие репортера в сюжете. Этот типичный эстрадный прием ведения сюжета придает ему известную долю иронии, столь необходимую для помпезного зрелища. Похождения незадачливого корреспондента, который, переезжая из города в город, клянется своему продюсеру, что «все в порядке», «они у меня в руках» и пр, — по-настоящему смешны и весьма правдоподобны. И, главное, отображают события чуть в кривом зеркале, как бы намекая — весь этот шум и гам, по существу, лишь игра в кумиров. Именно в этом смысле, мне кажется, надо понимать и сон репортера, в котором он становится главным лицом квартета. И все-таки наш герой настигает артистов, «случайно» столкнувшись с ними в лифте. В этом «хеппи энде» авторам, увы, изменяет чувство юмора. Однако, к сожалению, это далеко не единственный просчет фильма. Несмотря на то, что авторы вроде бы иронизируют над излишней рекламной шумихой, ее слишком много в фильме. Зачастую, чтобы показать какой-то эпизод рекламного характера (например, как кассир пересчитывает выручку), прерывается показ концерта, разбивается впечатление от номера. В ленте немало повторов, однообразных бессодержательных кадров. Это досадно! Вернемся, однако, как и было обещано, к интервью со зрителями, которые добросовестно проводит репортер. Он задает, впрочем,только один вопрос: «Чем вам нравится АББА?» Послушаем ответы: «Они ритмичны... Они доходчивы... Они такие чистые... У них хорошее чувство ритма, музыка и слова неплохие... Их песни хочется петь...» Как видите, ответы достаточно однотипны, хотя говорят люди разных возрастов. Всем всё нравится. Однако нет в этих ответах ни слова о содержании, смысле искусства, предложенного взиманию зрителей. И в этом, наверное, также сказалась ограниченность позиции авторов фильма. Но вот последнее интервью, собственно, даже не интервью, а разговор репортера с шофером мамино , который везет его на концерт. Вот что говорит шофер: «Я повел на их концерт всю семью и очень раскаялся. Там одна из них в самых обтягивающих штанах, которые я видел в жизни. И еще танцует, и еще поворачивается спиной к зрительному залу...» Репортер не отвечает блюстителю нравственности. Он спешит на очередную встречу со знаменитостями, которой не суждено состояться. А всем тем, кто в блестящем радостном, озорном искусстве эстрады видит только «обтягивающие» костюмы артисток и длинные волосы артистов, ответ дают лучшие эпизоды фильма, в которых раскрывается талант и мастерство ансамбля «АББА», утверждающего в своих песнях красоту бытия, поэзию бурной современной жизни. М. БАРУЛИН  







Темы с аналогичным тегами Советская эстрада и цирк, Советский цирк. Сентября 1982

Количество пользователей, читающих эту тему: 1

0 пользователей, 1 гостей, 0 анонимных

  Яндекс цитирования