Перейти к содержимому

Фотодром Шираслана. Новое
подробнее
12-й Международный фестиваль циркового искусства «Золотой слон» в Жироне(12th International Circus Festival Gold Elephant in Girona).
подробнее
Животные в цирке- наша жизнь, наша самая большая любовь.
подробнее

Фотография

Журнал Советская эстрада и цирк. Декабрь 1976 г.

Советская эстрада и цирк Советский цирк декаб

  • Авторизуйтесь для ответа в теме
Сообщений в теме: 7

#1 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 20 May 2019 - 22:28

Журнал Советская эстрада и цирк. Декабрь 1976 г.

Прикрепленные изображения

  • 0.jpg
  • 1.jpg
  • 2.jpg
  • 3.jpg
  • 4.jpg
  • 5.jpg
  • 6.jpg
  • 7.jpg
  • 8.jpg
  • 9.jpg
  • 10.jpg
  • 11.jpg
  • 12.jpg
  • 13.jpg
  • 14.jpg
  • 15.jpg
  • 16.jpg
  • 17.jpg
  • 18.jpg
  • 19.jpg
  • 20.jpg
  • 21.jpg
  • 22.jpg
  • 23.jpg
  • 24.jpg
  • 25.jpg
  • 26.jpg
  • 27.jpg
  • 28.jpg
  • 29.jpg
  • 30.jpg
  • 31.jpg
  • 32.jpg
  • 33.jpg
  • конец обложки.jpg
  • начало обложки.jpg


#2 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 20 May 2019 - 23:07

Пять месяцев и вся жизнь Леонида Костюка   Его поместили в палате на втором этаже. Грудная клетка была затянута в корсет, а шею обхватывал жесткий стоячий воротник. Подниматься с постели и ходить в столовую пока запретили, и няня ставила на околокроватную тумбочку нехитрые больничные разносолы.   Он никак не ожидал, что все так обернется. Пришел в институт травматологии к профессору Зое Сергеевне Мироновой с жалобами на боль в области шеи и рентгено-снимком из районной поликлиники. — Вернее всего, следы старой травмы, со сломанным позвоночником люди не ходят, — сказала Миронова и направила его на рентген. Институтский рентгенолог поставил точный диагноз: компрессионный, как говорят медики, перелом двух шейных позвонков. То, что месяц после того, как все это случилось, он ходил и даже порой репетировал, говорило только о необычайной силе и развитости его мышц. «Выходит, прощай работа на манеже», — подумал он. И хотя сама мысль об этом была горька, она не пугала пустотой безнадежности — знал, что вне цирка все равно не останется. У детей цирковых артистов свое, непохожее ни на какое другое детство. Оно связано с поездами и самолетами, мчащимися сквозь зиму и лето, весну и осень. Детство на колесах и крыльях. Леонид Костюк хорошо помнит деревянные, еще довоенной постройки вагоны с третьими багажными полками. На разъездах и узловых станциях поезда подолгу стояли. Ребята разминались на перронах, выжимая стойки или прохаживаясь колесом. Время в пути измерялось не часами, а сутками. В детстве было столько переездов, что Леонид даже забыл, где пошел в школу. Помнит, что четвертый класс закончил в Запорожье. Там ему вручили похвальную грамоту. Седьмой — во Владивостоке. Хотел поступить тогда в цирковое училище, но ехать в Москву было слишком накладно, столько денег у отца не было, и он продолжал учебу в десятилетке. Он подсчитал, что пока получил в Оренбурге аттестат о среднем образовании, сменил примерно семьдесят городов и школ. Его отец. Леонид Семенович Костюк, был известным эквилибристом, жонглером, антиподистом и клишником. Прыгал через несколько лошадей и верблюдов. Но сызмальства приобщать сына к цирковому цеху, как делали другие, не торопился. Наверное, в этом была своя расчетливая мудрость. Леонид Костюк-младший потихоньку, как говорится, в охотку набирался мастерства. Жонглировал на вольностоящей лестнице. Делал копфштейн. Все это «домашнее образование», конечно, сказалось: когда он поступил в цирковое училище, с первого курса его сразу перевели на третий. Травма эта произошла в последний день съемок кинофильма «Соло для слона с оркестром». Съемки шли в цирке на Ленинских горах. Было много суматохи, неразберихи и суеты. Юпитеры день-деньской поджаривали манеж. Все артисты были мокрыми от лота. Влажными стали и перши, хотя их постоянно смазывали канифолью с бензином. Сделали последний дубль с длинным десятиметровым першем, который Леонид держал на лбу. Один из партнеров, начав спуск, должно быть не удержался и стремглав скользнул вниз. Казалось еще секунда — ударит ногами в голову. Но не ударил. Каким-то чудом затормозил в самом низу. В этот момент он и по чувствовал, что у него что-то хрустнуло в шее и ощутил резкую боль. Но подождал пока спустится второй и только после этого отбросил перш. Постепенно боль несколько отпустила, и он подумал, что, наверное, ущемил нерв — такое бывает. По просьбе кинооператора стал исполнять следующий трюк. Удивительная вещь — искусство баланса. Чайную ложку удержать на лбу в тысячу раз труднее, чем четырехметровый перш. Артист, внешне обладающий кажется всеми данными, вынужден отказаться от жанра, потому что лишен чувства баланса. Научить этому подчас невозможно, то есть научить каким-то основам можно, но человек никогда не сможет работать легко и вдохновенно. Леонид научился держать перш с первого раза. Он держал его, когда по металлическому шесту обезьянкой карабкался партнер. Держал, стоя на шаре, на ходулях, на катушке. Держал почти не двигаясь, не бегал, как иные от барьера к барьеру, восстанавливая баланс чуть заметным движением корпуса или головы. Цирковая критика заговорила о номере почти сразу же после его выпуска. В высоком поясном перше Леонид Костюк вращал двух партнеров, которые во время полной раскрутки «флажками» висели в петлях на одной руке. Держа перш с двумя верхними, он садился, делал пируэт и снова вставал. Перекидывался с партнером першем, на котором был третий. И когда в 1968 году в Москве прошел смотр творческой молодежи столицы, его лауреатами вместе с уже заслуженными артистами республики Екатериной Максимовой и Владимиром Васильевым, вместе с Николаем Сличенко, Радой и Николаем Волшаниновыми стали эквилибристы на першах под руководством Леонида Костюка. Всякий раз, когда они приезжали в Москву, обязательно привозили что-то новое. Удержаться на достигнутом, пусть даже и хорошем для них было мало. Кто не идет вперед, тот, хочет того или не хочет, идет назад. Леонид, кажется, знал о своем жанре все, начиная со знаменитой фрески скомороха с першем в Софийском соборе в Киеве до номера Монгольского цирка, выпущенного в училище полгода назад. И когда однажды группа Костюка готовилась выпустить новый трюк, а кто-то из артистов сказал, что трюк этот уже делают Французовы, молодые артисты тут же исключили его из репертуара. И хотя потом при встрече Французов говорил, что зря это, что каждый из них пришел к новинке своим путем, Костюк считал, что поступил правильно. Ведь если они как-нибудь друг за другом приедут на гастроли 8 один город, зрителям будет все равно, какими путями оба коллектива шли к своему трюку. ...Вроде бы легко, даже с улыбкой крутит Костюк на плече только что собранный из двухметровых отрезков перш. На его вершине, уцепившись одной рукой за петлю, кажется вот-вот готовый оторваться, раскручивается партнер. Обычно такую крутку делают на поясе при помощи специального приспособления. А Леонид крутит просто на плече, и никто из зрителей даже не догадывается, что стоит ему сначала пустить в ход, а потом остановить эту «карусель». Вот у него на лбу уже десятиметровый шест, на котором двое партнеров. Один, продев ногу петлю, откинулся навзничь, словно лег на воздух, а второй выжал стойку у него на руках. Леонид не видит ничего, кроме опрокинувшейся над ним спины, но угадывает каждое движение тех, кто в воздухе, и направляет перш так, чтобы облегчить их работу. И еще чувствует полторы сотни килограммов, что держит на лбу. Струной натянутая тишина лопается сразу же, как только артисты заканчивают номер. Их вызывают еще и еще. Инспектор манежа нарочито галантно возвращает их под нацеленные лучи прожекторов. И только шагнув в полумрак кулис, они дают себе волю расслабиться. Это особенно приятно, если знаешь, что отработал последнее, третье представление за день и вообще последнее за неделю. И пока ты идешь до своей гардеробной мимо репетиционного манежа по лесенке на второй этаж, артисты еще спешащие на манеж, бросают тебе традиционно-цирковое: «С выходным!» И сейчас ты поедешь домой, и полторы тонны, которые в общей сложности перетаскал за день на плечах и на лбу, уже позади. Он пробыл на больничном пять месяцев. — Не торопитесь, на манеж еще успеете вернуться, — говорила Зоя Сергеевна Миронова. Он и сам знал, что успеет, но все равно хотелось выйти скорее. Нужно было не только работать с першем, но и всерьез заняться режиссурой. Зря что ли пять лет он ездил на сессии ГИТИСа? Несколько номеров, десятка два парадов-прологов и два детских представления — вот пока и все, что успел поставить в цирке. В Саратове директор цирка Дубинский посоветовал ему надеть униформу и понемногу помогать в своем собственном номере. Постепенно Леонид начал выходить на манеж. Сначала только на один трюк, затем на два. Позже, в Волгограде, Костюк полностью вошел в номер, который все эти месяцы шел без него. Недаром он так добивался взаимозаменяемости партнеров в каждом трюке. Цирк — их любовь. К одним она пришла раньше, к другим — позже. Но как всякая настоящая любовь, стала их единственной жизнью, которую уже не выбирают, без которой просто не могут. Николай Лычкатый до шестнадцати лет цирка вообще не видел. Занимался в музыкальной школе по классу баяна и, кто знает, может, и стал бы баянистом, если бы однажды летом не попал на представление приехавшего к ним в Днепропетровск цирка. Бугримова. Арнаутовы. Братья Ширман. До сих пор помнит всю программу. Тот третий звонок в брезентовом шапито круто повернул его жизнь в другое русло. Через день он уже вышел на манеж в форме униформиста. С цирком Лычкатый уехал в Харьков, стал старшим униформистом, ассистентом в иллюзионном номере Фурманова. Он закончил цирковое училище, стал эквилибристом, заочно окончил пединститут имени Крупской. Любовь к цирку, желание работать на подъеме живет в них во всех — и в Николае Лычкатом, и в Георгии Летко, и в Юрии Осипове. Наверное, по этому, не учитываемому никакими анкетами признаку и подбирал их вместе Леонид Костюк. Все они, как принято сейчас говорить, профессионалы. А настоящий профессионал всегда чувствует особую ответственность за то, что делает. Юрий Осипов, прежде чем пришел к Костюку, пять лет работал вместе с акробатами Касьяновыми, три года был у Довейко, создал свой акробатический номер. И, откровенно говоря, не ожидал здесь для себя особых трудностей. Может особых и не было, но сказать, что все получилось легко, он тоже не может. В номере эквилибристов с першами была своя незаметная на первый взгляд специфика. Одно дело, копфштейн на манеже. И совсем другое, встать на голову там, под куполом, на верхушке перша, суметь сбалансировать свое тело в то время, как Костюк балансирует тебя, а самого Костюка, идущего по тонкой трубе, как по канату, балансируют Летко и Лычкатый. И когда Юрий через месяц сделал копфштейн на перше, получил, как он выражается, море удовольствия. Наверное, никто из полетчиков и акробатов но считает, сколько метров налетал он за годы своей работы. А если бы заняться подобной арифметикой, нам бы открылись удивительные цифры. Оказалось бы, что человек без крыльев и без двигателя пролетел в воздухе многие километры. Юрий Осипов, естественно, тоже не вел учета своим налетанным метрам. Но те метры, которые ему нужно было пролететь теперь от перша к першу, делая при этом сальто, были совсем другими метрами. Никто его здесь не кидал, никто не ловил. Он сам с ювелирной точностью должен отходить от перша и приходить на другой перш. И это ему чаще всего украдкой шепчут сидящие в первых рядах мальчишки: «Дядя, а вам не страшно?». У всех у них устойчивая уверенность в умении делать свое дело мужественно и честно. Они работают с лонжей, потому что так положено по технике безопасности и вовсе не хотят щекотать нервы зрителям. Страховочный трос не натянуто провисает, безразличный для них и для публики. И никому из них не приходило в голову эффектным приемом отбросить его подальше, чтобы подчеркнуть сложность того, что они делают. Поездка в Соединенные Штаты была для него первой поездкой за рубеж после травмы. Поездкой особенно ответственной, потому что он выступал и как режиссер-постановщик программы. Он собрал тогда много интересных газетных вырезок. Так «Бирмингем ньюз» писала: «Барнум, этот легендарный человек почти трехметрового роста, очевидно, убил американский цирк, когда изобрел свои три арены». И, словно развивая эти мысли, рецензент «Бостон Глоуб» продолжал: «Для нас ново видеть представления артистов, имеющих собственные имена и индивидуальности. Советский цирк значительно более индивидуален, чем американский, ориентирующийся на Бродвей, где исполнители являются как бы частью громадной мурлыкающей машины». Их принимали хорошо. В одном из городов публика после представления даже выкинула самодельный плакат: «Мы вас очень лубим. Приижайте нам ещеI» Эти слова относились ко всем номерам советского цирка. Значит, и к их номеру тоже. Е. ГОРТИНСКИЙ

#3 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 21 May 2019 - 21:16

Акрам Юсупов — выдающийся клоун советского цирка

 

Акрам Юсупов, народный артист РСФСР и народный артист Узбекской ССР, был одним из выдающихся клоунов советского цирка. Его знали во многих городах нашей родины, его любили.

 

Юсупов не был похож ни на одного популярного комика. Он не подражал им даже в начале артистического пути, как нередко бывает с молодыми артистами. Он творил самостоятельно. И это принесло ему успех, а нам радость от встречи с удивительным талантом. И вот год тому назад Акрама Юсупова не стало.... Каждый раз. когда я видел Юсупова на манеже, меня изумляла необычайная человечность его дарования. Он буквально излучал доброту. Сценки, разыгрываемые комиком, были не только смешны, но и трогательны. Проникнутые мягким юсуповским юмором, сдобренные милой, чуть напевной речью с неожиданно смешными словечками, клоунские интермедии как бы искрились душевной щедростью. Актерское решение реприз всегда было просто и в то же время чрезвычайно тонко. В его исполнении все было естественно, правдиво, бесхитростно. При этом очаровывала беспредельная вера клоуна в происходящее и непосредственность. граничащая с детской. Мне посчастливилось много раз встречаться с замечательным артистом. Впервые я увидел Акрача Юсупова в 1952 году на Декаде узбекского искусств в Москве. ...На манеж вышел человек среднего роста в сапогах, шароварах, белой рубашке. шапочке-аскиа (такие шапочки носили узбекские народные шутники-маскарабозы) цветастом халате, напоминавшем деревенское одеяло, сшитое из лоскутов. Клоун сделал несколько шагов, остановился и удивленно принялся рассматривать все, что окружало его. А потом, немного освоившись, улыбнулся. Просто, щедро и настолько чистосердечно, что невозможно было оставаться равнодушным. И зрители улыбались ему в ответ: А клоун, освоившись, завел неторопливый разговор с ведущим программу: — Знаете, мне нужен председатель месткома, говорят, он здесь где-то... Ведущий жестом указывал на «мостик» под самым куполом, где находились канатоходцы. И дальше разворачивалась цепь комедийных приключений Акрама. Великолепная реприза эта описывалась уже не раз. Поэтому к не стану детально излагать ее, скажу лишь, что на протяжении всего путешествия клоуна по канату в поисках председателя и печати, которую надо было поставить на бюллетене, в цирке не переставая звучал гомерический смех. Вместе со всеми смеялся и я, смеялся до слез, очарованный и покоренный веселым толстячком. Признаюсь, до встречи с Акрамом Юсуповым я был уверен, что в нашем цирке есть только единственный неповторимый клоун — Карандаш. В оправдание своей юношеской убежденности скажу: в те годы Карандаш выступал почти в каждой программе Московского цирка. Я. коренной москвич, естественно, видел клоунов только в цирке на Цветном бульваре. Напомню, что тогда многие москвичи шли в цирк именно на Карандаша. А я, один из страстных его поклонников, других клоунов просто не воспринимал. Даже талантливых Лавровых. Даже неподражаемого Мусина. Мне тогда казалось, что именно Карандаш — воплощение смеха. И вдруг неожиданное для себя открытие еще одного клоуна — Акрама Юсупова. К слову сказать, он пришелся по душе многим. Открытое лицо и широкая улыбка, простота и непосредственность, своеобразие артистической манеры, его доверительное общение со зрителями — все это располагало к нему людей. Москвичи полюбили Акрама Юсупова. И особенно мальчишки — постоянные приверженцы цирковых артистов. Они бегали за клоуном по пятам. Я жил около цирка и не раз наблюдал такую сценку: по Цветному бульвару идет Акрам Юсупов, как всегда добродушно улыбаясь, а вокруг него вьются юные поклонники и, подражая клоуну, восторженно выкрикивают: «А эта дорожка куда ведет?!» Простую эту фразу Акрам произносил стоя на канате, и зал неизменно взрывался от хохота. С тех пор, проходя мимо цирка, и всегда с надеждой искал на афишах строку, возвещавшую о гастролях узбекского комика. Шли годы. Я начал работать в цирке. Это дало мне возможность сблизиться с Акрамом Юсуповым и узнать, что в жизни он столь же симпатичный человек, как и на манеже. Он был одинаково дружелюбен и прост как с именитыми деятелями цирка, так и с рядовыми тружениками манежа. Для него, как мне кажется, не существовало понятий «артистическое тщеславие», «высокомерие», «зазнайство». Он никогда не принижал и не ущемлял достоинств собратьев по искусству ради собственной выгоды. Поэтому клоунские группы, которые возглавлял Акрам Юсупов, работали весьма плодотворно. Он умел заворожить окружающих людей своим творчеством, своим талантом. Не случайно в артистической среде Юсупов пользовался всеобщим признанием! Нездоровье вынудило Акрама Мамедовича покинуть манеж. Акрам-ака (так с уважением и любовью называли его друзья н знакомые) ушел на пенсию и стал жить в родном Ташкенте. Нос цирком Юсупов не расставался. Время от времени артист участвовал в представлениях. Иногда выезжал в другие города. где по-прежнему одаривал зрителей своим улыбчатым искусством. ...Наша последняя встреча состоялась в Ташкенте. Юсупов жил в центре города. Под окнами его квартиры росли кусты роз. Оказывается, Акрам-ака с детства мечтал разводить цветы, но кочевая жизнь лишала его этой радости. И вот теперь его окружали розы, друзья и фотографии, напоминающие о цирке. Они украшали стены квартиры. На видном месте висел в развернутом виде буклет, рассказывающий о творчестве Юсупова. Признаюсь, для меня это было приятной неожиданностью. Дело в том, что текст буклета был написан мною лет двенадцать назад. Тогда же тираж быстро разошелся. Как-то при встрече Юсупов сетовал, что у него не осталось ни одного экземпляра. Но, как видно, один-то экземпляр он сумел раздобыть и бережно хранил. С разговора о буклете мы и начали беседу. Пользуясь спокойной обстановкой (обычно наши беседы проходили в сутолоке цирковой жизни), мне захотелось получить ответы на вопросы, которые нс раз вставали передо мной, когда я размышлял о творческом пути этого артиста. Вот краткий пересказ нашего разговора. —   Акрам-ака, многие ваши почитатели и поклонники, да и я в том числе, всегда считали, что образ, созданный вами. ваше искусство были приняты сразу и всеми безоговорочно. Но вот, став клоуном, сам познал на собственном опыте, как нелегок этот труд. И теперь все чаше думаю: неужели у вас все шло так гладко, как виделось нам со стороны? —   Почему гладко? Не гладко, нет, — Акрам-ака прихлебнул из пиалы зеленого чая и чуть грустно улыбнулся, — а, мой разговор на манеже! Знаете сколько меня обвиняли вначале, будто я нарочно коверкаю русские слова? И каждый раз, каждый раз приходилось объяснять: не нарочно, в жизни ведь тоже разговариваю так. Я как подумал? Если не могу хорошо говорить по-русски, буду подражать детям. Отсюда получились эти смешные «детские слова». Потом всем уже нравилось, все смеялись... Правота, безусловно, на стороне клоуна. Сейчас я говорю это без всяких сомнений. Притом убежден, что критиковавших и тогда было меньшинство. Колкие, резкие, неумные замечания бесследно смыло волной восторженных отзывов. О критике все быстро забыли. Все, но как видим, не артист. В сердце клоуна оставались ноющие занозы, которые иной раз напоминали о себе. Мы продолжаем разговор. Акрам Мамедович заваривает новый чайник зеленого чая, рззлизает в пиалы. Вспоминаем общих знакомых. Он рассказывает о режиссерах, авторах, с которыми работал. У меня, надо сказать, всегда складывалось впечатление, что репертуар Юсупова рождался как импровизация, идущая больше от актера, нежели от авторов. Разумеется, я интересуюсь, как создавались его репризы. —   Тут уж я всегда надеялся на своих режиссеров: Арнольда Григорьевича Арнольда, Николая Семеновича Байкалова, Марка Соломоновича Местечкина. Александра Борисовича Аронова, Леонида Николаевича Лукьянова. Без слов репризы нс делал. Давно заметил: зрители не только следят за клоуном, ко очень хорошо слушают его. Арнольд любил «разговорные» репризы, и многие сценки я, сделал с ним. Я не умел читать по-русски, репетировал «с голоса». Арнольд читал текст, а я повторял. Вместе с Арнольдом тогда работал Аронов. Он тоже помогал мне: во время представления стоял в центральном проходе недалеко от манежа и слушал меня. Потом приходил в гардеробную, советовал, как лучше говорить то или другое. Искали, многое меняли, но потом находили нужное слово. Таким же образом родилась знаменитая интермедия Акрама в номере канатоходцев Ташкенбаевых. Автор и постановщик ее — Н. Байкалов. Это была одна из первых больших разговорных клоунад Юсупова. Позднее он стал коверным, то есть выступал в течение всего вечера. Артист разыгрывал сценки, созданные на основе узбекского фольклора. Акрам Мамедович Юсупов — один из основателей Узбекского цирка. Многие годы он выступал в клоунской группе этого коллектива, в окружении молодых артистов. И мне казалось, что такой мастер обязан был воспитать преемника. —   Ученики были. Тем, кто работал со мной в одной группе, всегда помогал, советовал, учил как мог. Вообще-то в Союзгосцирке очень трудно оформить ученика по клоунаде. Все обещали, но никто не помогал... Наш разговор коснулся проблем современного цирка. Я рассказал, что в некоторых городах зрители, к сожалению, не очень-то активно посещают цирки. Поинтересовался: каково мнение Юсупова по этому поводу, в чем причина? —   В программах мало смеха, — говорит Акрам-ака, — а смех — это хорошо. Знаете, если зрители во время представления смеются, они ходят к нам, если не смеются, то не ходят. Цирк — это праздник. Об этом надо помнить. Я всегда старался, чтобы зрители не скучали. Думал: вот люди пришли в цирк, пусть они радуются, пусть уходят из цирка веселыми. Если это так, — значит, мы делаем нужное дело. И когда вокруг меня смеялись взрослые и дети, я был счастлив. Сидя рядом с Акрамом Юсуповым, слушая его, испытывая радость от встречи с этим удивительно талантливым человеком, я не знал, что встреча наша будет последней. СЕРГЕЙ МАКАРОВ



#4 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 22 May 2019 - 21:46

Турники Игоря Бессараба

 

В ту, последнюю за занавесом минуту, когда на манеже уже установили турник, все семеро замирают.

 

 

Через минуту прозвучит спокойное: «Пошли». Через минуту дыхание семерых станет единым, в едином ритме забьются сердца... Через минуту... Она им очень нужна, эта коротенькая минута молчания, чтобы, замерев на миг, уловить дыхание партнеров. Иногда это даже не минута, а считанные секунды тишины. Затем стремительный выход, а дальше... — Да они, как птицы! — так кто-то из зрителей очень точно оценил работу турнистов Бессараб — ведь их композиция действительно сродни полету птичьей стаи. Зал затих. Два гимнаста симметрично вращаются на одной из перекладин турника, затем совместный перелет на следующую перекладину и вновь вращение. Кажется, над манежем парит большая птица. Каждое движение гимнастов напоминает взмах мощных крыльев. Умолкла музыка, в тишине полет гимнастов еще величественнее. Едва эти артисты «приземлились» на манеже, как в эффектном трюке взметнулось следующее трио, и кажется — они летают над турником и ничто не сможет помешать их плавному движению. Но вдруг, будто подстреленные птицы, гимнасты начинают падать. Падая, они несколько раз перевертываются в воздухе, стремительно и страшно приближаясь к земле, но вдруг в последний миг, в последнем рывке выпрямляются и застывают на манеже. И — аплодисменты: публика благодарит не только за безупречно исполненное «двойное сальто согнувшись», но и за песню души, пропетую на едином дыхании. Словом, аплодисменты за оригинальный номер. Однако оригинальным он стал не сразу. Сначала... Вот выписка из акта просмотра: «Номер «Турники» выпущен из ГУЦЭИ о 1967 году. Режиссер-педагог Г. Сенечкин. Руководитель — Игорь Бессараб. В 1970 году номер удостаивается звания дипломанта смотра лучших произведений циркового искусства, а в 1974 году звания лауреата Ленинского комсомола удостоен руководитель номера». Скупые строки, но за ними — семь лет работы и непрерывных поисков. Артисты усложняли трюки, перестраивали комбинации, убыстряли темп номера, борясь за каждую долю секунды для «чистой» работы. Однако Игорь Бессараб все же был недоволен: полета на едином дыхании, при котором один эффектный трюк переходит в другой, одна групповая комбинация сливается с другой, не получалось, так как исполнять групповые, а тем более синхронно-групповые комбинации на шестигранном аппарате было трудно. А что, если попытаться изменить турник, заменить шестигранник иной конструкцией? Так родились бессарабовские «три квадрата», на которых одновременно в трюке могли бы участвовать до десяти человек. Но для этого требовалось изготовить новый аппарат, что оказалось не просто. Турник собирали по частям на предприятиях в разных городах: Туле, Перми, Казани. В январе 1975 года аппаратура наконец была готова. Но только через четыре месяца «без отрыва от производства» был создан новый номер, в котором демонстрировалось четырнадцать комбинаций из сорока трюков. Впрочем, к работе туристов Бессараб термин «демонстрация трюков» не подходит — не это главное в их работе. А главное в том, что номер их рассказывает об извечном стремлении человека к полету, и они осуществляют этот полет на едином дыхании. Сорвись на трюке кто-нибудь, и... пропадет ощущение легкости исполнения. А чтобы не было этого, Бессараб готов часами спорить с инспектором манежа за каждую минуту репетиционного времени. Только здесь, на репетиции, он и его партнеры имеют право на вторую попытку. Только на репетиции... ...Ту, последнюю за форгангом минуту они проводят в молчании. И, посмотрев бесчисленное количество раз их репетиции и выступления, я поняла, как она нужна им, эта коротенькая минута — прелюдия полета. А. Хачатурьян



#5 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 23 May 2019 - 22:19

Народный цирковой коллектив «Арена смелых» Четырнадцать лет существует при Московском Доме культуры им. В. Николаевой-Терешковой народный цирковой коллектив «Арена смелых». http://www.ruscircus...rena_smelyh_762 Владимир Коралли   Владимир Филиппович Коралли, вероятно, единственный в нашей стране артист, который из семидесяти лет жизни — шестьдесят выступает на эстраде.   http://www.ruscircus...mir_koralli_762



#6 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 24 May 2019 - 22:19

В.Л. Дуров пишет Луначарскому

 

Интерес Анатолия Васильевича Луначарского к цирковому искусству известен. В его искусствоведческих трудах определенное место занимает цирковая тематика.

 

Примечательно, что Луначарский при всей своей занятости уделял внимание лучшим мастерам арены, помогал им. Об этом свидетельствуют документы, которые мне встретились во время моей работы с архивом Луначарского. В частности, они касаются тесных контактов Луначарского с Владимиром Леонидовичем Дуровым.

 

Анатолий Васильевич с интересом относился к работе Дурова, ценил его и как артиста, и как исследователя, и не упускал случая отметить это сочетание в деятельности циркового мастера. Не случайно гастроли Дурова по Украине в 1924 году Луначарский упредил следующим письмом. «Народному комиссару просвещения Украины. Дорогой товарищ! Рекомендую оказать всяческую поддержку известному деятелю цирка зоопсихологу В. Дурову. В РСФСР он очень ценится как замечательный артист для детей и народных масс и вместе с тем как интересный исследователь в области зоопсихологии. Политически он является искренне сочувствующим. Нарком просвещения А. ЛУНАЧАРСКИЙ». Хорошо известно приветственное письмо Луначарского В. Дурову в день его юбилея — пятидесятилетия артистической деятельности. Справедливо будет напомнить, что Луначарский был почетным председателем юбилейного комитета. А присуждение В. Л. Дурову — первому из артистов цирка — почетного звания заслуженного артиста РСФСР во многом связано с трогательной заботой Луначарского о выдающемся мастере цирка. Общественное признание заслуг Владимира Леонидовича в разработке научных основ дрессировки животных, ярко проявившееся в дни юбилея, побудило артиста к новым шагам в этой области. Моссовет и Наркомпрос организационно и материально поддержали основателя «Уголка Дурова» в расширении его работы. Это делалось не без участия Луначарского. Нарком, в частности, содействовал получению Владимиром Леонидовичем импортного оборудования для «Уголка». Сохранилось письмо Луначарского в Управление Московской таможни от 20 февраля 1929 года. В нем говорится: Уважаемый товарищ! Очень прошу Вас помочь известному ученому и артисту В. Дурову в деле получения им без оплаты таможенных сборов совершенно необходимых ему предметов, перечисленных в прилагаемом списке. Особенное внимание обращаю на уже прибывшие предметы за № 12, 14, 36 и 37, отсутствие которых совершенно парализует работу Дурова. О Вашем решении прошу уведомить меня. Нарком по просвещению А. ЛУНАЧАРСКИЙ». Через три дня Главное таможенное управление извещало наркома, что «Таможенно-тарифный комитет удовлетворил просьбу артиста В. Дурова о сложении пошлины с инвентаря, прибывшего из-за границы и предназначенного для научного и культурно-просветительного уголка имени Дурова». Очень жаль, что по состоянию архива «Уголка Дурова» нет возможности установить состав закупленного за рубежом инвентаря. Однако сам факт валютных ассигнований для этих целей весьма знаменателен. В. Л. Дуров чувствовал к себе внимание Луначарского, ценил его компетентные суждения. Когда Владимир Леонидович собрался написать большую книгу о русском цирке, закономерно, что он решил посоветоваться, поделиться своими планами с Анатолием Васильевичем, который в то время (1930 — 1932) занимал пост главного редактора издательства «Academia». Письмо Дурова дает представление в замысле книги, ее направленности, что представляет несомненный интерес. «Дорогой Анатолий Васильевич! Я давно задумал книгу, которая, подводя некоторые итоги моей работы не окончательные, конечно,— в то же самое время отобразила бы и людей — интересных и примечательных, с которыми мне доводилось работать и встречаться, и самый цирк в различных этапах его развития — от балагана 70-х годов до теперешнего цирка, являющегося одним из средств воспитания масс в Советской стране. Попутно мне хотелось бы остановиться и на цирке Запада, умирающем сейчас от худосочия. «Полвека на арене» — о зверях и людях, так бы мне хотелось назвать свою книгу. Мне думается что такая книга нужна; литературы о цирке у нас почти никакой нет; людей, которые так знали бы цирк, как я, и располагали бы таким архивом, какой сохранился у меня, вероятно, в нашем Союзе очень мало, а может быть, даже и нет таких. Все-таки я работаю на арене пятьдесят четвертый год. Я не буду пускаться в детали. Мне хочется написать бодрую и крепкую вещь, не слишком «ученую» для человека, который был долго народным шутом, и не чересчур шутовскую для человека, который умел совмещать с политической клоунадой серьезную и долгую работу исследовательского характера над психологией зверей. Если «Academia» может издать «Полвека на арене» размером примерно в 12—15 листов, я буду очень рад. Полагаю, что такая книга без Вашего предисловия была бы неполноценной. Искренне Вас уважающий В. ДУРОВ. P.S. План, который прилагается при сем — ориентировочный. В процессе работы он будет видоизменяться. То, что я посылаю сейчас, это вехи, наметка». Далее в письме перечисляются названия глав, что дополняет наши сведения о характере задуманной книги. «Глава первая. Немножко генеалогии. Семья, школа, эпоха. Глава вторая. Страсть к животным. Первые опыты дрессировки. Глава третья. Разрыв с семьей. Цирк 60—70-х годов. Его установка. Выдающиеся циркачи. Глава четвертая. Мои первые шаги. Глава пятая. Мои скитания. Цирк и его атмосфера. Глава шестая. Политическая клоунада. Позиционная борьба с самодержавием и его агентами. Глава седьмая. Этапы дрессировки животных. Глава восьмая. Революция 1905 года и роль цирка в ней. Борьба с Союзом русского народа, погромными течениями. Отъезд за границу. Глава девятая. Цирк за границей. Оскорбление «величества». Мой процесс. Карл Либкнехт. Вынужденный отъезд из Берлина. Глава десятая. Цирк в годы реакции. Глава одиннадцатая. Цирк в империалистическую войну. Глава двенадцатая. Пролетарская революция и цирк. Глава тринадцатая. У нас и на Западе. Глава четырнадцатая. «Дуровский уголок» и исследовательская работа в нем. Глава пятнадцатая. Перспективы циркового искусства у нас и на Западе». Очень жаль, что Владимир Леонидович не смог довести до конца и реализовать свой замысел. Но нет никакого сомнения в том, что он начал писать воспоминания. И публикация хотя бы фрагментов и набросков этих воспоминаний представляла бы общественный интерес и для специалистов и для широкой читательской аудитории. Ведь задумана была «бодрая и крепкая вещь», не слишком ученая, то есть доступная массовому читателю. Был задуман рассказ о себе, о человеке цирка, «который сумел совмещать с политической клоунадой серьезную и долгую работу исследовательского характера над психологией зверей». Есть основания предполагать, что Луначарский положительно откликнулся на это письмо мастера циркового искусства. К сожалению, в фондах центральных государственных архивохранилищ и музеев мы не находим материалов личного архива В. Л. Дурова. А ведь он сам писал Луначарскому, что «людей, которые так знали бы цирк, как я, и располагали бы таким архивом, какой сохранился у меня, вероятно, в нашем Союзе очень мало, а может быть, даже и нет таких». Но, к сожалению, ценнейший архив, которым законно гордился Дуров и который мог бы принести советскому искусствоведению неоценимую пользу, находится вне досягаемости историков и искусствоведов. Искусство же Дурова, талант его полностью принадлежали народу. И. СМИРНОВ



#7 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 27 May 2019 - 21:50

Дрессировщик

 

У нас публиковались главы из книги знаменитого французского дрессировщика Фирмена Бульоне (в некоторых переводах — Буглнон) «Цирк — мое царство». Предлагаем вниманию читателей еще несколько отрывков из этой книги.

 

Многие хотят знать, в чем заключаются «секреты дрессировки», и думают, что укротители пользуются какими-то волшебными заклинаниями, или с самого рождения обладают даром властвовать над хищниками. Действительно, в былые времена люди, умевшие заставлять диких зверей повиноваться, пользовались репутацией колдунов. Но дрессировка основана не на черной или белой магии, а на умении, терпении, мужестве, как и другие жанры циркового искусства. И, поверьте, правдивый рассказ о профессии дрессировщика интереснее всяких вымыслов. Другой предрассудок — это якобы непреодолимая свирепость хищников. Когда-то укротители, чтобы повысить свой престиж в глазах публики, нарочно злили зверей посредством острых вил или раскаленного железа. Но с помощью жестокости выдрессировать животное невозможно, и дело может кончиться для такого укротителя плохо: рано или поздно хищник отомстит за дурное обращение. К счастью, жестокость вытесняют гуманные методы дрессировки. Этому помогают книги Альфреда Курта, Анри Тетара, Бориса Эдера, в которых дрессировщики делятся своим опытом, а также активная деятельность общества защиты животных. Впрочем, многие имеют довольно смутное представление о зверях, которых защищают... Так, одна старая дама обратилась ко мне с энергичным протестом против того, что я заставляю своих тигров принимать душ. Для нее тигр — просто большая кошка, а кошки не любят воды... Но тигр нисколько не боится воды, он отлично переправляется через реки вплавь, а в сильную жару залезает в воду по шею. Маргарита Назарова, превратив арену в бассейн, играла в водное поло с двумя уссурийскими тиграми, которым игра доставляла явное удовольствие. Другую зрительницу возмутило, что я поместил собаку в клетку льва. Потрясая зонтиком, она при всех обозвала меня палачом, решив, что собака эта предназначена льву на обед. «Хоть бы вы ее сначала умертвили, а то отдали живьем на растерзание!» Этой даме невдомек было, что маленькая Пупетта и огромный Цезарь — молочные брат и сестра. Львица, родившая Цезаря, вскоре умерла, и львенка пришлось подложить к щенятам, сосавшим свою мать, которая приняла его в свою семью, хоть он быстро перерос кормилицу. Секрет дрессировки — в умении понимать животных. Это доступно всем — лишь бы хватило доброты, чувства справедливости и, наконец, предусмотрительности. Конечно, тот, кто соприкасается с хищниками с юных лет, куда больше способен стать дрессировщиком, чем горожанин, видящий их лишь на картинках или в клетках зоопарка, да и то раз в три года. Чтобы понимать зверей, надо хорошо их изучить, каждого в отдельности, а для этого надо жить с ними, знать их повадки, потребности, разбираться в их реакциях. Основной принцип — это победить страх: не только страх человека перед зверем, но и страх вверя перед человеком. Если хищник привыкнет постоянно находиться в обществе людей, он ничем не будет отличаться от домашней собаки или кошки. Такова моя тигрица Домино, Вскормленная собакой, она впервые открыла глаза у меня на коленях. Ее никогда ничто не пугало, за исключением первой поездки в экипаже, но вскоре она привыкла кататься. Я часто вожу ее на поводке по Парижу, хожу с нею в гости. У меня не было особых забот с ее дрессировкой, ибо она понятлива и охотно выполняет все, что я хочу; если же отказывается из-за усталости или каприза — я ее не принуждаю. Очень важно в любом случае убедить ззеря, что ему но хотят зла. А для этого надо хорошо знать, как он жи-зет на воле. Такое знание позволяет иногда достигать поразительных успехов, которые и дают повод к легендам о магической власти укротителей. Как-то в Барселоне я до начала корриды зашел поглядеть на быков в загоне. Служащий заявил, что мои тигры по сравнению с этими быками — сущие ягнята, и вообще укротителям далеко до торреро. Вместо ответа я перелез через ограду и не спеша пересек загон из конца в конец. Все онемели и испустили вздох облегчения, когда я благополучно закончил свой путь. А быки даже не шелохнулись. Тут не были ни магии, ни колдовства: просто я знал по рассказам одного знакомого скотовода, что бык приходит в ярость лишь в одиночку. Ярость эта — реакция на страх, а вовсе не от воинственности. Когда бык в окружении сородичей, он остается спокойным при виде человека и к нему можно безопасно подойти, если нс делать резких движений. А в загон к одному быку я никогда не рискнул бы войти! То же самое наблюдается и у ряда хищников, которые опаснее в одиночку: из чувства самосохранения они становятся агрессивными. Когда же они в группе, то сознают общую силу и не нервничают. Второй принцип дрессировки заключается в том, чтобы найти общий язык с животным. Если оно терпит присутствие человека и не выказывает страха или злобы, то перед дрессировщиком встает задача: как объяснить ему, что от него требуется? Например, тигру, что он должен подняться и сохранять эту позу, пока я не подам команду: «Сесть!» Или, скажем, льву, что он должен, уходя с арены, сам открывать дверцу туннеля; пантере — чтобы она прыгнула сквозь обруч, обтянутый бумагой; медведю — чтобы он нажимал на педали велосипеда или балансировал на шаре. Между молодым диким животным, привезенным из-за моря или взятым из зверинца, и выдрессированным, вызывающим восхищение публики, дистанция огромного размера. Преодолевается она с помощью труда дрессировщика. Непосвященных больше всего интересует техника этого труда. Сколько раз меня спрашивали: «Как вы этого добились?» Самый простой способ — это подталкивать, тащить или тянуть животное в нужную сторону, используя реквизит. Например, чтобы научить слона стоять на задних ногах, его заставляют класть передние на все более и более высокие тумбы, пока вес туловища не переместится целиком на задние ноги. Эти упражнения надо повторять несколько месяцев. Постепенно мускулы задних ног окрепнут настолько, что слон сможет стоять на них, не опираясь передними. Можно дать понять животному» чего от него хотят, направляя его рукой. Я применял этот способ и со слонами, и со львами, и с тиграми, и в особенности с медведями. Разумеется, речь идет о вполне прирученных животных, которые привыкли к прикосновениям рук. Чтобы научить медведя нажимать на педали, требуется весьма длительное время. Необходимо, чтобы мускульное усилие задних лап ассоциировалось в ого сознании с движением велосипеда. Когда медведь поймет, что, чем сильнее он нажимает, тем быстрее катится, успех обеспечен: медведи любят быструю езду. Вместо того чтобы толкать или тянуть животное, можно заставить самого его тянуться за пищей. Следует делать различие между пищей, которую дают в поощрение за выполненное задание, и той, которую дают с целью показать зверю, что делать и куда двигаться. Протягивая медведю кусок сахара на достаточно большой высоте, можно добиться, чтобы он встал на задние лапы; но можно приподнимать его, пока он не встанет вертикально, а затем уже дать сахар в награду. Хищникам обычно протягивают мясо на палке с крючком — это позволяет сохранять безопасное расстояние. Через некоторое время достаточно поднять палку, чтобы зверь встал на задние лапы, после чего ему дают мясо. Мало-помалу он привыкает делать этот трюк на манеже без всякой приманки и даже без немедленного вкусового поощрения, так как знает, что по окончании номера, вернувшись в клетку, непременно получит мясо. У всех животных имеется тенденция отступать при приближении человека на расстояние, которое психологи называют критическим. Укротитель использует этот рефлекс: подходя ко льву или приближая к нему хлыст, который является как бы продолжением рук дрессировщика, он заставляет льва переходить с одной тумбы на другую. Если увеличить расстояние между тумбами — получится прыжок. Звери очень чувствительны к интонациям человеческого голоса, хорошо различают строгие и гневные от ласковых и одобрительных. Если тигр самовольно покинет свое место — достаточно сердитого оклика, чтобы он конфузливо вернулся обратно. Когда же он послушно выполняет требование, я говорю с ним как можно ласковее, чтобы он чувствовал в моем голосе одобрение. Но наилучший метод — использование языка зверей. Для этого дрессировщик должен обладать проницательностью, наблюдательностью, тонким слухом. Хищники постоянно общаются между собой с помощью различных звуков и криков. Необходимо уметь отличать звуки, выражающие удовлетворение, от звуков, передающих гнев, досаду, угрозу. Надо установить, какой определенной ситуации соответствует то или иное рычание или шипение, запомнить в каждом отдельном случае высоту тона, громкость звука. Этот «язык» может весьма пригодиться, и некоторые укротители умело используют ого. Львы выражают хорошее настроение, издавая звуки «уа-ау», интонации которых весьма разнообразны. Мурлыкание тигра «пфрр...» — знак привязанности или довольства. По этому урчанию легче всего узнать, расположен ли тигр к вам. Услышав «пфрр...», можете безбоязненно подойти. Язык медведей богаче, чем у кошачьих, но его труднее поникать. У некоторых животных довольно богатый «словарь». Так, бабуины постоянно издают членораздельные звуки и, по словам Жюля Моди, старые бушмены понимают все, что «говорят» эти обезьяны. Еще удивительнее сведения, добытые зоологом Лоренцом о языке диких гусей: подражая их особым крикам, он мог управлять полетом всей стаи. Использование языка животных дает гораздо лучшие результаты, чем метод устрашения. Нередко дрессировщик использует способность своих подопечных к подражанию, демонстрируя животное, уже умеющее выполнять этот трюк. Такой способ весьма плодотворен при работе со слонами и молодыми хищниками, привлекаемыми к участию в номерах с уже выдрессированными животными. Сначала новички сидят на месте и озираются, но когда испуг от присутствия публики и от громкой музыки проходит, они охотно включаются, так как инстинкт игры заставляет их подражать движениям остальных. Этот процесс Павлов экспериментально показал на обезьянах. Он разделил их на две группы, условно назвав первую «актерами», а вторую — «зрителями». У «актеров» он развил условный рефлекс — по звонку подбегать к кормушке и нажимать рычаг, чтобы получить пищу. «Зрители» находились в соседней клетке и могли наблюдать, но сами корма не получали. Через некоторое время оказалось, что у «зрителей» выработался тот же условный рефлекс: им было достаточно увидеть, каких способом добывали пищу «актеры». Такой же опыт был поставлен на собаках. Наконец, дрессировщик может сам выполнять упражнение на глазах животного, склоняя его к имитации. Готовя номер «Медведи-канатоходцы», моя жена сама шла по канату впереди учеников, и те следовали за нею. Тут, впрочем, дело не столько в подражании, сколько в доверии, которое внушал медведям подаваемый пример. Оно помогало им преодолевать страх. Когда индивидуальная дрессировка закончена (иногда на это уходит много месяцев) — можно переходить к коллективной. При этом важно обеспечивать порядок в точение всего «урока», так как мир между зверями, выросшими порознь, весьма непрочен. Укротитель, как дирижер оркестра, должен, не упуская из виду ни одного участника ансамбля, следить, чтобы каждый выполнял свою партию. И здесь очень помогает музыка: если упражнение проделывается под определенный мотив, животные привыкают к таким звуковым сигналам. Обычно думают, что они безразличны к музыке. Это не так. Мой ученик Матросов, дрессировщик пантер, имел обыкновение во время чистки клеток приносить с собой транзистор. Пока передавалась музыка, пантеры не обращали на нее внимания, но как только послышался голос, пришли в крайнее беспокойство, угрожающе зарычали и разнесли бы транзистор на куски, если бы дрессировщик не изменил настройку, чтобы вновь полилась музыка. Вот любопытный случай из моей практики. Белые медведи несколько лет работали у меня под звуки марша, но как-то я решил сопровождать их выступления более модной музыкой, и пригласил джаз. Однако его отрывистые звуки так не понравились медведям, что они бросились в сторону оркестра и стали грозно рычать. Пианист догадался заиграть прежний марш, и тотчас же медведи успокоились. Другой случай. Однажды весь состав оркестра забастовал, и дирекция решила обойтись без музыкального сопровождения моего номера. Когда тигров выпустили на арену, они с изумлением воззрились на пустые места оркестрантов, а затем улеглись, отказавшись работать. Я попытался поднять их ударами хлыста, тогда они приняли угрожающие позы. Пришлось отослать их обратно. Уступать животным опасно, и я с беспокойством ждал, что будет дальше. Дирекция удовлетворила требования оркестрантов. и на другой день во время репетиции звучала привычная для тигров музыка. Они выступили как нельзя лучше. Наказывать животное можно только сразу после совершения им проступка, и только если оно понимает, за что его наказывают. Я знал одного укротителя, который из-за недостаточного терпения и непонимания психологии своих питомцев свел на нет результаты длительной дрессировки. В его группе была молодая уссурийская тигрица. Номер заканчивался «пирамидой»: все участники становились на задние лапы, каждый на своей тумбе. Место этой тигрицы было как раз напротиз прожектора, свет которого ее слепил и пугал, и она нс хотела встать в требуемую позу. Укротитель, потеряв терпение, больно ударил ее хлыстом по носу, как раз в тот момент, когда она, наконец, собиралась выполнить задание. Это так обидело тигрицу, так подействовало на ее нервы, что в дальнейшем она вообще отказалась работать и ее пришлось отдать в зоосад. Даже если укротитель ранен — в этом не всегда следует винить животное. Так, однажды в конце представления я нес на себе пантеру, как живой воротник. Вдруг металлическая лесенка из-за неосторожности униформиста с грохотом упала на решетку туннеля. Пантера испугалась и вцепилась в меня когтями, нанеся глубокие царапины. Я потерял немало крови, но разве можно было наказывать пантеру, ставшую жертвой своей нервозности? Вряд ли она даже знала, что ранила меня. Укротитель Жильбер Гук, проходя во время представления мимо одного из тигров, всегда гладил его, и тот привык к этому. Но однажды Гук забыл сделать обычный жест; тигр захотел напомнить укротителю о себе, зацепил его лапой и потянул, сильно оцарапав. Гук сразу понял мирные намерения тигра и, превозмогая боль, ласково с ним заговорил, хищник тотчас же отпустил его. Не виноват зверь и тогда, когда при плохо рассчитанном прыжке ему подвернется укротитель: природный инстинкт заставляет в этом случае вцепляться во все, что попалось на пути. Порой самым большим врагом дрессировщика является не хищник, а обслуживающий персонал. Его надо тщательно подбирать, но это не всегда возможно, и порой приходится брать первого встречного. Между тем обязанности служителя многообразны и сложны. Он проводит со зверями много времени, порою больше, чем укротитель. Если ему не удастся принудить их к послушанию во время чистки клеток, то они не будут слушаться и при дрессировке. Но еще хуже, если служитель злобен и жесток, бьет зверей в отсутствие укротителя. Однажды я застал подобного служителя, когда он плевал льву в морду, отчего тот приходил в ярость. Не знаю, зачем этот служитель намеренно раздражал животное, но ясно, что это представляло большую опасность для дрессировщика. Да, профессия укротителя связана с риском. Как-то раз. когда погода была скверная, один журналист спросил укротителя, работавшего с обнаженным торсом, — не холодно ли ему. Тот ответил, улыбаясь: «На манеже мне никогда не бывает холодно».  

Фирмен Буглион Перевел с французского Валентин Дмитриев



#8 Александр Рыбкин

Александр Рыбкин

    Дед

  • Администраторы
  • PipPipPipPipPip
  • 21400 сообщений

Отправлено 28 May 2019 - 22:07

О румынских артистах цирка

 

По установившейся традиции каждый год артисты советского цирка выезжают на гастроли в Румынию, артисты румынского цирка в свою очередь приезжают к нам.

 

Мне бы хотелось рассказать о выступлениях наших друзей на манеже Краснодарского цирка, о представлениях красочных, разнообразных по жанрам. ...Торжественный парад-пролог, дружеские слова приветствий, и вот уже под куполом цирка гимнастический дуэт Елены и Григория Крецу, дуэт слаженный и вдохновенный. Артистов сменяют дрессировщики Катерина и Серж Дерменжи, демонстрирующие оригинальную работу шимпанзе, искусный жонглер Августин. Нельзя не сказать о легком, непринужденном номере артиста Мирко. Его дрессированные собачки забавно катались на велосипедах, в бричке, автомобильчиках, запрягались в тележку. Интересную работу с группой медведей показал дрессировщик Дору Дерменжи. В программе румынского цирка было много запоминающихся номеров. Среди них — эффектный номер эквилибристов на лестнице Паулы и Илиэ Василэ, «Высшая школа верховой езды», которую изящно и элегантно демонстрирует Жанна Иорданеску, акробаты с подкидной доской под руководством Тудорика, акробаты на батуте под руководством Крецу, гимнасты на вертикальном канате Панаитеску, музыкальный номер Иона Эремии, дирижера оркестра. На протяжении всей программы зрителей веселил своими шутками, остроумными репризами комик-пародист Семеника. А участие в представлении балетной группы, хорошая музыка сделали его еще более интересным и нарядным. М. МАТВЕЕВ







Темы с аналогичным тегами Советская эстрада и цирк, Советский цирк декаб

Количество пользователей, читающих эту тему: 0

0 пользователей, 0 гостей, 0 анонимных

  Яндекс цитирования