Георгий Константинович Кадников

В цирковой среде хорошо знают Георгия Константиновича Кадникова. Актер, режиссер, литератор, отдавший всего себя искусству цирка. В 1943 году Кадников окончил техникум циркового искусства. Руководил акробатической группой. Выступал в эксцентрико-акробатических скетчах, затем начал работать клоуном.

Во время Великой Отечественной войны попал в окружение... Перенес тяготы фашистского плена, бежал, был схвачен, заключен в лагерь смерти.

С 1960 года Георгий Константинович был режиссером Львовского, Одесского и других цирков, коллективов. Он увлеченно участвовал в создании циркового репертуара.

Его памяти посвящает свою балладу поэт Леонид Куксо. Она отражает лишь один из эпизодов жизни Георгия Кадникова, сумевшего в нечеловеческих условиях плена не утратить силу духа, остаться истинным человеком. -»

Взрывом прерван концерт под
Вязьмой...
Грязь дорожная до колен..

Шины, как ни газуй, увязли...
Окруженье...
И — долгий плен. ...
Автоматами в спину тыча,
Все людские отняв права,
Нарекли:

«Девяносто семь тысяч двести шестьдесят два».
На рассвете — в каменоломни
— Под присмотром цепных собак...
На закате — в немой колонне...
(« — Шнель, де швайне!») — в сырой барак...
Проклят будь, пятизначный номер!
— Ночь побега...
Сирены вой... Плётка!.. Карцер.

Другой бы помер
— Страшный номер.
Не цирковой.
Крематорий дымит привычно
И, испытывая судьбу,

На поверке остришь публично:
« — Ох, не вылететь бы в трубу...»
Небо в копоти...

Юмор жуток
— Из души рвется смертный крик...
Клоун!
Дай людям радость шуток,
Пусть последний, но будет цирк! ...

От эсэсовцев по-секрету
Собирали тебе наряд —
Шляпа, пестрый пиджак, штиблеты,
Бантик, трость...

В час условный это
Всё на нарах лежало в ряд.
Даже зеркала был осколок!
Брови уголь печей чернит...

А чтоб ярким был рот твой, клоун,
Красный выкрали стрептоцид,
Он впервые такой целебный!..
Изготовили грим всерьез

(Крошка с каждого!) — мякиш хлебный
Превратился в клоунский нос.
И ты вышел в барачном свете,
Как при блеске прожекторов,

За весь клоунский род в ответе,
Людям сердце отдать готов!
Ты жонглировал, кувыркался
(Где-то лагерный пес рычал...),
Полосатый народ смеялся!

Тихо «браво» тебе кричал.
Отрываясь от скотских буден,
Подконвойные, черт возьми,
Воскресали душою люди,
Ощутив себя вновь — 
Людьми!

«— Жора, бис!»
И вновь балагурил
Меж трехъярусных мрачных нар...
Появись тогда блокенфюрер
— Горек был бы твой «гонорар»...
Много было и до и после
У тебя выступлений, но
Память в душный барак уносит,

Где сверкающих глаз полно... —
Миг отчаянного задора!.
...И пройдя сквозь фашистский ад,
— «То была,» — признавался Жора,
— «Моя лучшая из клоунад».

Леонид Куксо