Горская легенда Тамерлана Нугзарова

Свидание влюбленных состоялось где-то а горах, далеко от аула. Девушка дарит юноше шапку, и они расстаются до завтра. Он уезжает на коне в одну сторону — она в другую. И вот тут появляется всадник в шлеме с белым султаном. Он преследует девушку. Начинается отчаянная погоня...

Банальное начало. Впрочем, и весь сюжет. Ревность, погоня, поединок соперников. Но ведь задача художника рассказать даже о том, что известно по-своему, найти свои краски. И вот любовная история, рассказанная цирковыми джигитами.

Джигиты в момент скачки — это вихрь, это отчаянный порыв. Конечно, в наш век космических ракет скорость джигитов сравнительно невелика. Но разве ею измеряется порыв вдохновения, состояние высшего напряжения и восторга, когда конь сливается с всадником, и уже непонятно, кто кого увлекает за собой, когда даже самая сдержанная публика не остается равнодушной. Когда джигиты скачут, для них как бы не существует ни зрителей, ни сковывающей рамки манежа. Вы уже не замечаете, что манеж ужасно мал, что нужны совсем другие пространства. Потому что есть в эти мгновения на арене другое — свобода движений и свобода духа.

На зарубежных аренах есть свои труппы джигитов, или, как они себя часто называют, «русские казаки». И там есть свои талантливые исполнители. Рассказывая о виденных за рубежом номерах, наши джигиты замечают, что это, скорее, не джигитовка, а игра в джигитовку. Может быть, когда-то эти труппы сформировались из русских эмигрантов казаков, оказавшихся за рубежом. А джигитовка, как и всякое искусство, хиреет, не получая питания из родной почвы. Не случайно джигиты предпочитают брать учениками подростков из аула, а не подготовленных акробатов. Истинная джигитовка — это не только профессиональное умение, а и выражение природы, определенного характера, который передается из поколения в поколение.

...Итак, погоня, погоня, погоня... В критический момент, когда девушка, выскользнув из седла, повисла на каких-то ветвях, раскачиваясь над пропастью (а может быть, это не ветви, а арка старинного замка), примчался ее возлюбленный, с ним его друзья, а на помощь сопернику пришли его товарищи. Началось сражение...

Радует в этом аттракционе прежде всего поразительная достоверность происходящего. Обычно джигиты боятся потерять взятый темп, как будто бы напряжение зрителей поддерживается непрерывным высоким темпом, лихими криками и топотом копыт. И потому свои выступления они строят как ряд трюков в быстром темпе. Нугзаровы с этим спорят. У них более сложная задача в «Горской легенде».

...На Востоке существует предание, что в старину, если во время смертельного поединка на поле боя появляется женщина и бросает на землю платок, поединок прекращается. Красивое предание. В «Горской легенде» всадница на белом коне царственно появилась на поле боя, бросила платок — и два враждующих рода, два горных клана Монтекки и Капулеттн примирились. Недавние враги идут танцем за гарцующей лошадкой всадницы. Ну, а дальше — джигитовка. Праздник перемирия, состязание в ловкости и силе.

«Горская легенда» — интересный цирковой дебют. Главное, на что я прежде всего обратила внимание, в «Легенде» постоянно есть внутреннее действие. Действие, охватывающее и подчиняющее себе все, что происходит, от начала и до конца. А для циркового номера — это уже достижение. Сколько мы видели номеров, которые дают заявку на цирковую пьесу, пытаются вначале как-то наметить характеры и внутреннее действие, а через одну-две минуты уже нет ни действия, ни характеров, а просто трюки и трюки, никак не связанные между собой.

Какую дискуссию вызвало в свое время появление «Бахчисарайского фонтана» на арене! Я не буду вспоминать аргументы «за» и «против». Но мне кажется, что у противников этой конной пантомимы вызвало сомнение именно то, что действие поэмы полностью развивалось в конных эпизодах. Можно допустить, что объяснение Марии и Вацлава происходит во время верховой прогулки, что рассказ Заремы о себе, ее гнев и ревность — бешеная скачка на лошади, что она пытается вернуть любовь Гирея изящными танцами на спине лошади и что, наконец, дуэт Марии и Гирея — конное па-де-де.

Допущения эти правдоподобны, но они, может быть, показались навязчивыми и разрушающими поэму. А между тем пушкинская легенда на балетной сцене признана миром. Видимо, потому, что язык балета настолько одухотворен и выразителен, что вполне заменяет поэтическое слово. Балет заставил признать условность своего языка. Это возможно и для цирка, но пока редко на практике. Артист, владеющий трюками, еще не вполне владеет языком цирка. В «Бахчисарайском фонтане» на арене был расчет на то, что знание поэмы восполнит недостатки постановки.

Конечно. «Легенда» Нугзаровых несложна по мысли. Но вся пантомима пронизана единым действием, здесь все взаимосвязано, трюки, мизансцены, композиция — все работает иа сюжет. В данном случае совсем не надо привыкать к условности трюкового языка. Все естественно: и конный бой и то, что девушка и джигит приезжают на свидание на конях. Недаром у горцев есть поговорка — «джигит родится на коне, джигит умирает на коне». Сражения, встречи, вся жизнь — в седле. При такой достоверности в «Легендой очень легко дышится исполнителям. Даже нельзя сказать, что они хорошо играют свои роли, они просто живут в этой старинкой легенде. Разумеется, художественное оформление, режиссура очень помогают им — великолепные костюмы, сделанные по эскизам художницы Ризы Иосифовны Вайсенберг, красивые мизансцены, поставленные Иваном Васильевичем Куриловым.

Когда всадник в малиновом развевающемся плаще, в шлеме с белым султаном стремительно проносится через манеж, — это уже образ. Когда за женщиной, царственно сидящей на белом коне, вытанцовывают джигиты, — это и красиво и ассоциативно. В начале «Легенды» девушка подарила джигиту шапку. В финальном заезде джигит выезжает в этой шапке, подбрасывает и ловит ее на скаку — каждая из деталей обыгрывается.

Исполнителям не надо представлять себя ханом или польской аристократкой, а только «вспомнить» свое прошлое, прошлое дальних и близких предков — отважных горцев-джигитов.

Обычно зрители подозревают, что закулисная жизнь скрывает что-то захватывающее. А это будни как будни. Репетиции по утрам, уход за лошадьми, иногда споры с администрацией из-за сена, из-за помещения на конюшне. В заботах о лошадях проходит почти весь день. По вечерам, едва сбросив малиновые плащи, «легендарные» всадники водят взмыленных лошадей по конюшне или по цирковому двору кругами. И лошади ходят, одна за другой, равномерно и покорно. А если в выходной день плохо себя чувствует одна из лошадей, на сундуке, напротив стойла, весь вечер сидят Людмила Канагина, Тамерлан Нугзаров и их десятилетний сын Роман и по очереди разговаривают с животным, забыв о планах свободного вечера. И это не сентиментальность, а тоже будни и суровая необходимость.

Когда-то за кулисами говорили, что публика слабо разбирается а трюках и ее легко обмануть эффектными приемами. Современный зритель прекрасно разбирается в акробатике. Его информирует спорт. А кроме того, то особое, почти безошибочное чутье, благодаря которому зрители сразу отличают истинное от подделки. С джигитовкой сложнее — в ней много шума, крика, внешней эффектности, и надо быть знатоком, чтобы определить истинную ценность. Обычно впечатляют «обрывы» — когда всадник, как подстреленный, падает с коне и конь волочит его по земле, и порой кажется даже вот-вот копыто ударит по виску. Захватывает зрителей и трюк «под живот» — всадник с седла опускается под живот лошади и замирает, вытянув руки и ноги перпендикулярно движению. Меня всегда пугает, что конь ударит его о столь близкий барьер. Гораздо труднее, чем трюк под живот», — оборот вокруг шеи лошади. В этой труппе его исполняет Олег Нугзаров. Олег Нугзаров делает и другой редкий трюк — бланш в сторону публики. Красивый длинный обрыв принадлежит Боггаудину Богатыреву.

Бежит лошадь, под животом ее замер джигит, и на полном скаку она прыгает в большое кольцо, по краям которого
воткнуты ножи. Этот сложнейший трюк — для эстеток джигитовки.

Мне нравится заезд, когда Тамерлан Нугзаров с саблей в зубах свободно и расслабленно лежит поперек седла, а конь идет под таким острым углом к манежу, что, кажется, вот-вот сам упадет. Поза наездника неожиданна. Сколько энергии и напряжения требует эта свободная расслабленность! Тамерлан Нугзаров считает наиболее сложными в номере, конечно, прыжок лошади в кольцо и упражнения трех всадников на одном седле. Вообще трюки Нугзаровых рассчитаны на разных зрителей: они исполняют и традиционные каскады. Но есть трюки и для знатоков. Профессионально — это сильная труппа, хотя состав ее очень юный.

Джигитовка не принадлежит к номерам, которые были созданы в цирке, джигитовка пришла на манеж из жизни. В джигитовке всегда есть элемент соревнования. В номере Нугзаровых — соперничество из-за женщины: из-за нее возникла вражда и по ее же воле поединок прекратился и стал мирным состязанием. Роль героини исполняет Людмила Канагина, воздушная гимнастка. Я знаю, что ома владеет сложными трюками джигитовки. Но здесь Канагина их не демонстрирует. Они не нужны для создания образа, уже то, как она выезжает, как бросает платок, заставляет джигитов подчиняться. Ее присутствие, ее взгляд все время ощущаются на арене, а ее появления соединяют все эпизоды пантомимы в одну нить.

Во время погони она с седла поднимается в воздух на трапецию и широко раскачивается над манежем. Это — эксперимент «Легенды». Соединение двух жанров, конного и воздушного, — интересно и красиво по рисунку: широко раскачивается трапеция, а лошади преследователей продолжают бежать по кругу. Плавные раскачивания трапеции как бы расширяют пространство действия, кроме того, они разнообразят постоянное движение лошадей по кругу. Мне кажется, в этом эпизоде с трапецией можно найти еще новые ритмические рисунки.

Анализируя «Горскую легенду», невольно приходится подумать о многих узловых вопросах и проблемах современного цирка. Говорим ли мы о сюжетном представлении, об образах и характерах, о подчинении трюка общему замыслу, о режиссуре, о композиции, о темпе, о соединении разных жанров, о необходимости использовать большее пространство, чем этого требует специфика жанра, о трюковом содержании номера — в споре мы теперь можем апеллировать к удачному дебюту «Легенды». И если «Легенда» не идеальный номер, то хотя бы идеальный пример плодотворного поиска в традиционном жанре.

Всего за пять лет труппа заслуженного артиста Чечено-Ингушской АССР Тамерлана Нугзарова подготовила и выпустила уже два номера — обычную джигитовку и Горскую легенду. И будет замечательно, если эта пантомима сохранится в том виде, в-каком мы со увидели через несколько месяцев после дебюта.

НАТАЛИЯ РУМЯНЦЕВА

оставить комментарий