О спектакле «Смелые люди и добрые звери»

Удача и неудача циркового спектакля не всегда предсказуемы. Бывает, приходишь на премьеру, чья афиша пестрит именами известных артистов, и покидаешь цирк в какой-то мене разочарованным.

Все вроде бы на своих местах, жанры достаточно разнообразны, номера, каждый в отдельности, интересны. И в то же время ощутимо недостает чего-то очень существенного и важного. Недостает, как убеждаешься после недолгих раздумий, режиссерской изобретательности в построении программы, нет продуманного постановочного замысла, который позволил бы объединить разрозненные выступления в единое цирковое представление.

А бывает и по-другому... Бывает, что и подбор номеров сравнительно скромен, и артисты, в них занятые, не ахти как популярны, а представление впечатляет и радует, воспринимается как цельный и завершенный во всех своих элементах и деталях спектакль. Ведь цирковые номера (да будет позволено такое сравнение) — это камешки-самоцветы в ладони режиссера: их можно небрежно «рассыпать» по ходу программы, а можно попытаться сложить из них оригинальное ожерелье, создать своеобразное, непохожее на другие произведение циркового искусства.

Вот такой попыткой не просто «рассыпать камешки», а собрать их вокруг единого сценарно-режиссерского стержня, выйти за рамки обычной дивертисментной программы — такой попыткой и притом вполне, на мой взгляд, удавшейся, представляется недавняя премьера цирка на «Цветном бульваре «Смелые люди и добрые звери» (сценарий А. Внукова и Л. Костю-ка). Поговорить о ней тем более интересно, что эта премьера стала режиссерским дебютом на столичной арене народного артиста РСФСР Леонида Костюка.

Смелые люди и добрые звери... Поначалу, когда еще не видел представления, название казалось ординарным, лежащим, как говорится, на поверхности. Но потом это ощущение прошло. Авторы спектакля не просто заявили тему, но и соответственно обыграли ее, «протянули» через всю программу. Этому помогают и точные по своему содержанию и настроению стихи, которые, как всегда, хорошо написал Андрей Внуков, и удачно найденные детали оформления, вроде таинственно мерцающих звериных глаз и ярких фосфорисцирующих обручей с изображением животных. Но более всего, мне кажется, оправдывает и поддерживает название спектакля участие в нем очень доброго по духу и характеру своему филатовского «цирка зверей» — самого, пожалуй, убедительного подтверждения слов, вынесенных на афишу.

Известно, что московские цирки — и новый и старый — трудно удивить ярким прологом. Многие, очевидно, и поныне вспоминают, как звонко и празднично открывалась олимпийская премьера в цирке на проспекте Вернадского; сколь эффектна была белоснежная лестница с бегущими огнями, по которой спускались на манеж Ю. Никулин и М. Шуйдин в недавнем юбилейном представлении на Цветном бульваре. И тем отраднее, что и на сей раз парад-пролог (как впрочем и эпилог с огромными взлетающими под купол шарами) стал украшением программы, придал ей свою, неповторимую краску.

Парад изобретательно, со вкусом театрализован и вместе с тем решен средствами цирка — в этом сочетании, наверное, главное (художники-постановщики Ирина и Дмитрий Казачек). Бутафорский слон с выразительными стеклянными глазами хорош сам по себе как оригинальная деталь оформления. Но ведь слон к тому же еще и по-цирковому устроен: он стремительно вырастает на глазах зрителей, в его цилиндре сокрыты неожиданные иллюзионные секреты. А разве плохо, когда на словах «на подкупольной высоте побывать мне очень хотелось бы» — из-под самой верхотуры спускается в стойке на руках на кольцах участник парада гимнаст Д. Арнаутов! Или когда вместе со «смелыми людьми» уже в прологе выходят «добрые звери» — медвежонок, обезьяны, пони...

Любители цирка, наверное, обратили внимание и на то, как искусно прокладываются в программе соединительные мостики между номерами. Это, кстати, всегда трудно: связки не должны быть нарочитыми, «белые нитки» обнаруживаются сразу. Но зато как выигрывает спектакль, когда удается, пусть даже пунктирно, обозначить непрерывность циркового действия.

Вот характерный пример. В финале репризы, которую разыгрывают коверные, один из них «превращается» в маленького плюшевого слоненка. Слоненок убегает за кулисы. Другой коверный ждет его возвращения, приготовив обруч, в который должен прыгнуть партнер. И слон возвращается, могуче разбросав полотнища форганга, но не игрушечный; а настоящий — сюжетная ситуация как бы продолжается, но уже в другом качестве, в другом жанре.

В спектакле, режиссерски хорошо продуманном, и выступления артистов приобретают какую-то особую завершенность. Нам, зрителям, обычно неведома та кропотливая работа, которая проводится постановщиком в ходе премьеры: что-то переставляется внутри номера, какие-то трюки кажутся режиссеру лишними, и он попросту убирает их. Процесс может быть и болезненный для артистов (ведь все в своем номере представляется нужным и дорогим), но уж тут, как говорится, не до исполнительских переживаний. Важно, чтобы каждое выступление соразмерно укладывалось в программу, не сбивало ее ритм, не замедляло темп. Именно такой точной «укладкой» номеров радует спектакль о смелых людях и добрых зверях — здесь почти нет досадных длиннот, неоправданных пауз.

Любопытная, к слову сказать, деталь. В московских цирках сплошь да рядом бывает, что не все номера, показанные в день премьеры, остаются затем в программе. Получается так: артиста, чаще всего молодого, приглашают на столичный
манеж, он репетирует, выступает два-три раза, а затем его отправляют в другой город. Дескать, не подошел, не вытянул на московскую премьеру!

Не берусь судить, правомерна или нет такая практика: режиссерам в данном случае видней. Но даже если правомерна, если по-другому трудно окончательно сформировать и определить программу, — как бы хотелось, чтобы подобных «переигровок» было по возможности меньше! Травмируют они артистов, оставляют в их душе горький осадок... И потому было приятно узнать, что все номера, приглашенные на сей раз режиссером Костюком, остались в представлении. Оказывается, и так можно...

Не буду перечислять всех участников программы, тем более, что к некоторым их них журнал, вероятно, еще вернется на своих страницах. Что более всего обрадовало и запомнилось в представлении?

Одним из самых приятных сюрпризов премьеры стало выступление неизвестной доселе москвичам воздушной гимнастки Надежды Дроздовой. Вот уж поистине номер высокого класса: посмотрев его однажды, хочется снова придти в цирк, чтобы еще раз пережить радость встречи с оригинальным произведением циркового искусства.

Нередко, желая подчеркнуть мастерство гимнастки или акробатки, говорят: она исполняет мужские трюки. Так можно сказать и о Дроздовой, и в этом не будет ни малейшего преувеличения. Но только ли в трюках дело? Не думаю... Прелесть выступления Дроздовой (с ней занималась, ее готовила наша известная гимнастка Галина Адаскина) состоит, на мой взгляд, в том, что «мужскую работу» она выполняет по-женски грациозно, кокетливо, с тем непринужденным и веселым задором, который придает ее номеру особое очарование. К тому же молодая артистка удивительно умеет «не выходить» из образа, из характера; веришь, что ее героиня, немножко взбалмошная и озорная, именно такая и другой быть не может. Даже соломенная шляпа-канотье, которую мы как-то не привыкли видеть у воздушных гимнасток, кажется здесь вполне уместной и оправданной...

Долгая и счастливая судьба у «Партерного полета», созданного много лет назад талантливым артистом Семеном Арнаутовым (Т. Лисовцева, Д. Арнаутов, В. Зобков, В. Наркевич; руководитель — Александр Арнаутов). Номер со временем не утратил присущих ему романтической приподнятости и строгой красоты. Молодые исполнители не просто повторяют то, что было найдено и сделано раньше, — они композиционно перестроили выступление, привлекли в него новые трюковые комбинации. Думаю, что и сегодня арнау-товский «Полет в партере» по праву может быть отнесен к цирковой классике.

Интересной творческой заявкой представляется выступление дрессировщика кошек Владимира Анисимова. Но пока только заявкой: артисту предстоит еще выстроить номер, поискать свой образ, свое отношение к происходящему на манеже. Репризы с дрессированными кошками уже были, а вот номера еще не было. Хочется верить, что молодой дрессировщик со временем создаст такой номер.

Четыре года назад мне уже приходилось писать в нашем журнале о клоунах Рамазане Абдикееве и Замире М устафине. Не повторяя сказанного, хочу лишь заметить, что молодые коверные остановились в своем творческом росте их растворение» в образах комических персонажей стало еще убедительнее и полнее.

Они очень веселые и жизнерадостные люди, «большой» Рамазан и «маленький» Замир, и эта веселость заразительна, она, излучает доброту, в ней много детской непосредственности и ребячьего лукавства. Даже традиционные розыгрыши, без которых не обходится ни один клоунский дуэт, приобретают у них какой-то «взаимоуважительный», подчас трогательный характер. А некоторые их репризы, как, например, «Кактус» (автор С. Макаров), убеждают в умении артистов приоткрыть внутренний мир своих героев, заставить нас, зрителей, задуматься о серьезных явлениях жизни. Короче говоря, есть, думается, все основания поздравить заслуженных артистов Татарской АССР Рамазана Абдикеева и Замира Мустафина с успешным дебютом на манеже Московского цирка.

Добрую половину программы занимают номера и аттракционы «Цирка зверей», о создании которого мечтал когда-то В. И. Филатов. Сегодня эта мечта близка к осуществлению: молодые Филатовы, продолжатели славной династии, выводят на манеж самых разнообразных животных — от мартышек и медведей до слонов и удавов. Творческого багажа четырех артистов оказывается вполне достаточно, чтобы обеспечить «звериным поголовьем» целый цирковой спектакль.

Необычен и потому особенно интересен номер Людмилы и Валерия Филатовых «Леопарды на свободе». На свободе — в этом изюминка: до сих пор мы видели коварных пятнистых хищников на зарешеченном манеже.

По-цирковому эффектен конный выезд дрессировщика с леопардом, переброшенным через круп,— в давние времена так похищали красавиц в глухих горных аулах. Смотришь и думаешь, леопард ли это? И закрадывается сомнение: а достаточно ли здесь поводка, пусть даже сверхпрочного, удержит ли дрессировщик зверя, если тому вдруг вздумается прыгнуть не туда, куда нужно?

А потом приходишь к выводу: удержит! Да и вряд ли возникнет такая надобность — леопарды обучены и вышколены в лучших филатовских традициях. У Людмилы и Валерия Филатовых радует та подкупающая легкость в обращении с животными, за которой угадывается твердая вера в свои силы, всегдашняя готовность мгновенно разрядить любую опасную ситуацию. Но такая ситуация, похоже, не возникает даже тогда, когда леопард прыгает с тумбы на дрессировщика и сбивает его с ног — отличный финал отличного номера!

Не впервые выходит на столичный манеж с громадным индийским слоном Татьяна Филатова. Номер не поблек, не разболтался, как это нередко случается, а, скорее, приобрел еще большую стройность и завершенность. Есть что-то очень привлекательное в той торопливой и, я бы даже сказал, сосредоточенной старательности, с которой слон выполняет одну трюковую комбинацию за другой. Не хочешь, да вспомнишь по ассоциации филатовский «Медвежий цирк», где животные идут на трюк вот так же легко и охотно... И, право же, великолепна концовка номера: в стойке на одной ноге (каково это при его многопудовости!) слон вращается вокруг своей оси, бережно держа на хоботе дрессировщицу.

С особым нетерпением и интересом ожидаешь в программе выступления «Медвежьего цирка». Всем нам хорошо знакомый аттракцион впервые демонстрируется на московском манеже без своего создателя и руководителя — народного артиста СССР Валентина Ивановича Филатова.

Отрадно, что уникальный «Медвежий цирк» бережно сохранен, что приняли его умелые, заботливые руки (дрессировщики Татьяна и Александр Филатовы). В его программе мало что изменилось. Все так же выезжает лихая тройка и кипят спортивные страсти на боксерском ринге, все так же осмысленно поднимает медведь упавший велосипед и взбирается на седло (едва ли не лучший, кстати, трюк во всем представлении «Медвежьего цирка»)... Появились и новые сценки — фигурное, между булавами, катание на роликовых коньках, «волшебная клетка», в которой медведь «превращается» в дрессировщицу.

Правда, такое «превращение», на мой взгляд, не слишком обогащает аттракцион. И не только потому, что подобная клетка издавна используется братьями Кио. В иллюзионной программе появление грозного льва действительно поражает, там это, если угодно, сверхнеожиданность, нечто такое, чего никто и никак не мог предвидеть. А так ли уж неожиданно и интересно появление дрессировщицы в «Медвежьем цирке»?

Но это — не более, как повод для размышления, и не в нем суть. Главное, повторяю, в том, что знаменитый аттракцион живет, работает, пополняется новыми трюками, что на смену «солистам», подготовленным еще Валентином Филатовым, приходят новые «творческие кадры». И сохранена, не расплескана атмосфера «медвежьего представления» — его внутренняя раскованность, непринужденная легкость трюковых комбинаций, добрый и лукавый юмор.

Утверждая все это, я вовсе не хочу сказать, что «Медвежий цирк» ровно ничего не потерял с уходом Валентина Ивановича Филатова. Нам, зрителям, видевшим аттракцион десятки раз, конечно же, очень недостает сегодня филатовской улыбки, выразительной пластичности его жеста, его артистизма. Была у него своя, особая стать, масштабность, свое обаяние, которое чудесным образом завораживало всех нас, делало взволнованными участниками радостного циркового праздника.

Говорю это, разумеется, без тени упрека молодым исполнителям: Филатов есть Филатов, подражать ему трудно, копировать бесполезно. Просто хочется еще и еще раз воздать должное неповторимому художнику, чье творчество было и остается высочайшим образцом циркового искусства. Он — как далекая звезда: она погасла, но ее свет еще долго-долго будет падать на манеж нашего цирка...

Скоро ли или не скоро, но наступит день, когда спектакль «Смелые люди и добрые звери» отыграет свое в цирке на Цветном бульваре и его заменят новой программой. Это — естественно, иначе и быть не может. Но вот какой возникает вопрос: а что же будет дальше с этим представлением? Неужели оно, как и многие другие программы столичных цирков, просто-напросто прекратит свое существование?

Не по-хозяйски это. Здесь, мне кажется, как раз тот случай, когда удачный спектакль должен быть сохранен и показан на манежах других цирков. Право же, он заслуживает этого!

НИК. КРИВЕНКО

оставить комментарий