Посвящается внуку Эдуарду

Просыпаются все по-разному. Каждый по-своему. Эдик просыпался особенно по-цирковому. Проснувшись, лежа с закрытыми глазами, он вспоминал, где окно, где дверь, где он? И только восстановив все в памяти, он открывал глаза. Сегодня он проснулся от прикосновения мозолистой, по-отцовски мягкой руки: «Вставай, сын, пора!». Он открыл глаза и встретился взглядом с добрым, старым слоном Бимбо, которого привез из сказочной Индии его прадед, будучи там на гастролях. Бимбо теперь не ездит. Он живет дома. На полке чуть ниже сидел маленький медвежонок, его бабушке подарила девочка. Выбежав на манеж, после окончания аттракциона, она протянула своего любимого медвежонка и сказала: «Его зовут Микки, научите его, пусть он будет артистом как Ваши мишки». Он перевел взгляд на розы, которые стояли в вазе. Вчера какой-то карапуз вынес их маме на манеж, и у Эдика не было никакой ревности. Он уже понял: эти цветы за работу, значит, понравился номер. А когда-то, очень давно, когда он был совсем маленьким, он сам вынес маме цветы в день её рождения. Мама даже растерялась, увидя его на манеже. Об этом, первом выходе его на манеж любит вспоминать мама. Сам он этого не помнит, ему было тогда полтора года. Мама хотела взять его на руки, а он, отдав ей цветы, лихо побежал к барьеру, который ему помогли преодолеть руки билетерши. Он посмотрел на коврик, мохнатый мишка, подарок прабабушки Нины, хитро ему улыбается. Мишка-коврик лежал всегда здесь, у его кроватки, как сказал папа: «Он останется на постоянном месте жительства!» А что такое постоянное ... местожительства? Постоянное... Пос-то-янное ... так говорит прабабушка Наля: «Я устала говорить постоянно: «Садись за уроки!» А это она говорит всегда. Значит, постоянно - это всегда? А разве мы здесь живем всегда? Ведь если сложить все дни, которые мы жили на постоянном месте жительства, то их будет, может быть, полгода, да  потому, что папа и мама работают сейчас в Москве. А так один, два дня и поехали дальше. К нему подбежал Тошка, лизнул щеку. Он закрыл глаза...

Папа, загадочно улыбаясь, сказал: «Сегодня мы с тобой пойдем в цирк!» Они шли, и Эдик старался, хоть через темп, попасть с отцом в ногу. По Москве-реке, блестя на солнце, проплывали прогулочные катера, и ребята, сидящие на них, махали разноцветными шарами. Эдик махал им вслед. Войдя в парк Горького, на аллее он увидел круглую рекламную тумбу, на которой крупно и ярко было написано «СПЕШИТЕ ВИДЕТЬ! ТОЛЬКО У НАС!» Такую рекламу он видел на фотографии у дедушки Вили, когда его мама работала на велосипеде. «Теперь таких афиш не бывает» - подумал он, но все же побежал посмотреть, что там пишут.

Они свернули с аллеи, и вдруг он увидел там, на озере, где всегда катались на лодках, что-то изумительно красивое! Там, посредине озера, стоял цирк, которого он никогда не видел! С берега к острову были перекинуты изящные мостики с кружевными перильцами, а между мостиками, от берега, прямо к входу цирка, ходил паром с красивой цветной крышей - тентом. Наверху были привязаны колокольчики с разноцветными ленточками, которые, развиваясь на ветерке, заставляли колокольчики звучать загадочно, мелодично. И не только ребятам, но и взрослым, хотелось переплыть к цирку именно на плоту. В центре плота, за круглым столиком, девушка продавала сладости. Все бросали кусочки печенья, и чайки с криком подхватывали их на лету. А большие зеркальные карпы высовывали свои носы из воды и, открывали огромный рот, выпрашивали угощение, беря его прямо из рук. На ступеньках, у самой воды, стояли два слоника и, желая помочь, протягивали хоботы и все, сходя с парома, брались за хобот как за перила и говорили СПАСИБО, хотя слоники были не настоящие. Справа, между мостиками, был маленький островок, на котором в большом вольере боролись медвежата, а слева, на таком же островке, под деревом на поляне сидел квартет: мартышка, осел, козел да косолапый мишка. Весело размахивая смычками, они что-то старались сыграть, и было трудно разобрать, кто настоящий, а кто нет. Они шли на остров к хрустальному замку, на шпиле которого в кольце, прямо как у папы в работе, сидел петушок, который вдруг встрепенулся, захлопал крыльями и прокукарекал! «Первый звонок!» - сказал папа. Стенки волшебного цирка были стеклянные, а за стеклом росли березки, в траве краснела шапочка мухомора, а рядом, рядом сидел серенький зайчишка: один, другой, да их здесь целая семья, а вон и мама, большая, добрая. Она умывала мордочку зайчонку, а он от удовольствия зажмурил глазки. Вдруг белобокая сорока спрыгнула с ветки и стала прятать под камень ключ на блестящей цепочке. Ключ показался Эдику таким знакомым. «Да это же ключ от Кешкиной клетки, а вчера его обвинили, что он потерял этот ключ, и большой черный ворон Кешка чуть не опоздал на работу». Возле своего домика кистоухая белочка, словно боясь, что у неё отнимут шишку, быстро вертела её в лапках и мелькая зубками, вытаскивала из неё орешки. За стеклом справа, развалясь, лежала лиса и ленивым ласковым взглядом оберегала трех маленьких лисят, которые нападали на похожую, на взбитые сливки, маленькую болонку. Чуть в стороне ежик, смешно подергивая носиком - кнопочкой, лакал из блюдца молоко. Эдик вспомнил, как они, будучи на гастролях в Забайкалье, ездили в лес и там тоже видели ежика, который осторожно пробирался по поляне, покрытой незабудками и ландышами. Он таких цветов раньше не видал. Это были маленькие колокольчики, аккуратно висевшие в ряд на тоненьком изогнутом стебельке, а запах от них был такой, что не хотелось уходить. Но этот запах был ему знаком. Он вспомнил, что так пахло у них в гримуборной, когда попугай Рокко, открыл пробку, вылил духи. Мама тогда вошла и с застывшей на губах улыбкой, почему-то шепотом, сказала: «Рокко, это же КРИСТИАН ДЮОР» - и потихоньку опустилась в кресло. Рокко же, с усердием снимая наклейку с флакона, поощрительно сказал: «Браво, Рокко!»

«Мама, мама, посмотри, волк и семеро козлят!» - раздался сзади голос маленькой девочки. Эдик посмотрел на витрину. Там резвились маленькие козлята. Они прыгали, нападали на волка, бодали его маленькими рожками. Эдик снисходительно усмехнулся. Он - то знал, что это вовсе не волк, а Мухтар, овчарка, с которой снимался Никулин В кино, а маленькие козлята вовсе не маленькие, а такая порода, и их не семь, а только пять, но почему-то все дети, как будто не умели считать, прыгали, хлопали в ладоши и кричали: Волк и семеро козлят!» Конечно, он мог им все рассказать, но не хотел - пусть радуются!

Дважды пропел петух, и все направились к дверям, на которых сидел большой попугай. Ребята и не догадывались, что он настоящий, попугай поднимал свой желтый хохолок и повторял: «Добро пожаловать!»

Войдя в фойе, он услышал веселый щебет птиц, которые на перебой рассказывали что-то, перелетая с ветки на ветку в огромном сетчатом шатре. Трижды пропел петух. Все торопились в зал, а папа и мама вихрастого «моряка» в бескозырке не могли уговорить малыша идти на места. Он обязательно хотел угостить мороженным белку, стремительно бегущую в колесе. Бабушка Элла рассказывала, что раньше можно было всем ребятам, которые захотят пройти на конюшню, где стояли, кивая головками, украшенными султанами, лошадки, били копытами, выпрашивая угощение. И каждый мог просто с ладошки угостить лошадь морковкой, кусочки которой держали на подносах важные униформисты в белых перчатках. Теперь погладить лошадь, почувствовать, как ее нежные губы аккуратно собирают с ладошки кусочки сахара доступно, только детям артистов!

Бросив взгляд на скульптуры, стоящие вдоль фойе, помахав дедушке Дурову погладив Кляксу, неизменную спутницу Карандаша, он, вместе с ребятами вошел в зал. Весь зал был как радуга, и билеты были у всех такие же разноцветные, и каждый шел на свой цвет. Эдику это очень понравилось: «И спрашивать не надо, где твое место». Погас свет, заиграла музыка, и начали бить фонтаны, которые как бы танцевали под музыку. Манеж стал заполняться водой. Из-за занавеса, сделанного из блестящих прозрачных лент, которые блестели в лучах прожекторов, и казалось что это водопад, выплыло 12 лебедей - 6 белых и 6 черных. Они делали аллюры, и кивали головками с красными клювами, словно здоровались со зрителями. А в центре, на большом, горящем всеми цветами лебеде - лодке, как в кабриолете, сидела Дюймовочка и, держа в руке цветок, управляла этой пернатой конюшней. Вдруг он узнал её, « ведь это Катя, ну да, Катя!» Эдик помахал ей рукой, но она не заметила, хотел крикнуть, но звука не получилось.

«Сын, проспишь, опаздываем!» Эдик открыл глаза. Так это был сон!? Он быстро оделся, и они вышли на улицу. Проходя мимо озера в парке, где тихо досыпали у причала лодки, он на минутку закрыл глаза и снова увидел волшебный цирк. И вдруг, услыхал громкое КУ-КА-РЕ-КУ! Он даже вздрогнул и открыл глаза, все было также тихо. «Слышишь, - сказал папа, - это Отличник встречает нас». Отличник - это бентамский петушок, который летит с подкидной доски, отбитой медведем, и садится на спину баллонки, стоящей на спине боксера Лютика, и кукарекает, объявляя о конце номера. А как жаль, что нет такого цирка и петушка-звонка!!! Он стал рассказывать папе, какой чудесный сон ему приснился. А у папы, как у маленького, залучились глаза. «Кто знает, может, и увидят его таким ребята в двухтысячном году вместо этого нашего шапито», - сказал папа, и, отодвинув секцию железного забора, дал руку сыну, помогая ему пролезть в любимую дырку между согнутыми прутьями, как когда-то сам пролазил сквозь велосипедную раму. И они пошли на репетицию, навстречу цирку двухтысячного года?

Э.М. Подчерниковf

оставить комментарий на форуме