Учебник для клоунов - В МИРЕ ЦИРКА И ЭСТРАДЫ
В МИРЕ ЦИРКА И ЭСТРАДЫ    
 







                  администрация сайта
                       +7(964) 645-70-54

                       info@ruscircus.ru

Учебник для клоунов

Отечественная литература о цирке значительно более скудна, чем, скажем, литература о театре, музыке, других видах искусства.

В какой-то мере это объясняется тем, что в дореволюционной России цирк не воспринимался всерьез, ему даже отказывали в праве называться искусством. Характерно для того времени высказывание, которое приводит в своей книге «За рампой» популярный в конце прошлого столетия беллетрист, драматург и критик П. Гнедич: «Пойдем в цирк!... Мы не совсем трезвы, следовательно, способны на такую глупость... В трезвом виде стыдно ходить в это учреждение, а в пьяном — чрезвычайно интересно!»

В советские годы отношение к цирку в корне изменилось, да и цирк стал другим, однако серьезных работ о нем все еще сравнительно мало: стародавняя инерция дает о себе знать. Фундаментальный труд Е. Кузнецова «Цирк», книги Ю. Дмитриева о русском и советском цирке, монографии А. Гуровича о Венедикте Белякове и Р. Славского о Виталии Лазаренко, мемуары В. Л. Дурова, М. Местечкина, Б. Эдера, М. Румянцева, И. Бугримовой, Ю. Никулина, других ветеранов манежа, наконец, цирковая энциклопедия — к этому, в общем-то, сводится перечень наиболее значительных цирковых изданий, вышедших в предвоенные и послевоенные годы. И уж совсем немного «школьной» литературы, в которой так остро нуждается молодежь, решившая посвятить себя профессиональной работе на манеже. Учебник 3. Гуревича «Эквилибристка», учебные пособия по жанрам советского цирка, акробатике и гимнастике — это, пожалуй, все, чем располагают учебные заведения, готовящие артистов и режиссеров цирка.

Вот почему так радует выход в свет книги С. Макарова «Советская клоунада», допущенной Министерством культуры СССР в качестве учебника для училищ циркового и эстрадного искусства и отделений режиссуры цирка театральных институтов,1986 г.

Насколько мне известно, это первое серьезное исследование одного из важнейших жанров цирка.

Хорошо, что за подготовку такой книги взялся именно С. Макаров. И не только потому, что он, кандидат искусствоведения, давно и увлеченно занимается цирком. В свое время С. Макаров выступал в качестве клоуна на манеже, ставил цирковые номера и спектакли, а последние восемь лет возглавлял училище циркового и эстрадного искусства, которое, наряду с исполнителями других жанров, готовит и клоунов.

Своеобразным камертоном всей книги является первая глава — «Эстетические принципы советской клоунады». Автору, как мне кажется, удалось главное: раскрыть самую суть клоунского искусства советского цирка, четко определить его коренное, принципиальное отличие от клоунады буржуазного цирка. Убедительно обоснован вывод о том, что для советской клоунады «характерны богатства выразительного языка, реальность комедийных масок, обостренное внимание к современной тематике, стремление к синтезу смешного и серьезного». Автор доказательно опровергает еще бытующее на Западе представление об искусстве клоунады как об явлении вневременном и внесоциальном. В первой главе (а затем и на протяжении всей книги) он показывает, что творчество выдающихся клоунов советского цирка, ориентирующееся на принципы народности и партийности, всегда вырастало из тесной общности с духовной жизнью народных масс. Отчетливо прослеживается мысль о том, что в советском цирке зрители смеются не столько над клоуном, сколько вместе с ним, что комический герой нашего манежа — это всегда жизнерадостный, нравственно здоровый человек, чье искусство не омрачено «болезненными гримасами жизни», не рождает у зрителей ощущения безысходности, пессимизма.

Познавательно интересна глава, рассказывающая о рождении советского цирка, о первом десятилетии его истории. Автор обратился к сравнительно малоизвестным материалам («Дом цирка», который был открыт в 1918 году по инициативе А. В. Луначарского, «Проект школы цирка», разработанный В. Л. Дуровым и т. д.). Глубоко и всесторонне раскрыто значение известного ленинского декрета «Об объединении театрального дела», сыгравшего огромную роль в становлении нового советского цирка, в очищении его от нездоровых элементов. Автор «разыскал» интересные факты и детали, характеризующие содружество В. Маяковского и «шута его величества народа» В. Лазаренко, которое положило начало агитационной сатирической клоунаде, творчество Дуровых, Таити, Альперовых, Бим-Бом.

Большое место — и это естественно — занимает в книге рассказ о предвоенном и послевоенном цирке, об утверждении новых художественных принципов советской клоунады. Основываясь на богатейшем фактическом материале, автор прослеживает становление известных клоунов нашего цирка, сопоставляет разные творческие манеры. Профессионально анализируя репризы и сценки многих исполнителей — от теперь уже легендарного Карандаша до артистов более поздних поколений, — он как бы вводит нас в их творческую лабораторию, показывает, как, какими приемами и средствами рождается на манеже комическое искусство.

Такие «лабораторные вторжения», на мой взгляд, наиболее интересны в книге. Убежден, что будущие коверные с превеликой пользой для себя познакомятся с тем, как репетировал, на что обращал внимание, чего добивался от партнеров Карандаш. Или «прокрутят» с помощью учебника в ритме замедленной съемки игру Ю. Никулина, разложат по полочкам «сложный, — по выражению автора, — процесс никулинского добывания смеха».

Очевидных достоинств немало в книге С, Макарова (я коснулся лишь основных). Но поскольку речь идет об учебнике, который со временем, возможно будет переиздаваться, я позволю себе высказать некоторые критические замечания и пожелания.

При переиздании учебника автору, мне кажется, следует еще раз продумать соразмерность глав, частично перестроить, а может быть, и расширить их.

Последняя глава должна не только формально «заключать» книгу, но и подводить итоги всему сказанному, вобрать в себя основные выводы и положения, к которым пришел автор в процессе работы над учебником. Здесь же последняя глава не столько «итожит» книгу, сколько информационно дополняет ее новыми материалами. Для заключительной главы этого явно недостаточно.

Но дело не только в этом. Вряд ли правомерно «втискивать» в заключительную главу беглый поверхностный рассказ о таких популярных в современном цирке клоунах, как А. Родин, Е. Майхровский, А. Марчевский, Ю. Куклачев. Вспоминая, к примеру, как непомерно растянуто описание комической сценки братьев Ширман «Свидетель» или сценки В. Успенского и С. Крайне «Повезло», как пространно цитирует автор далеко не совершенный, а зачастую попросту примитивный, с нашей точки зрения, репертуар клоунов прошлого,— вспоминая все это, трудно понять, почему тому же Майхровскому уделен в книге всего один абзац, а Марчевскому — два. Между тем Майхровский и Марчевский, как Куклачев и Родин, — это, повторяю, ведущие клоуны сегодняшнего цирка, мастера, как принято говорить, среднего поколения. (О. Попов в данном случае «не в счет» — он представитель теперь уже старшего поколения). Они известны не только как талантливые клоуны, но и как постановщики оригинальных цирковых спектаклей (у Марчевского, напомню, «Здравствуй, клоун!», у Куклачева — «Город Мир»), Каждый из них заслуживает не меньшего, а, может быть, и большего внимания, чем многие артисты, о которых подробно рассказывается в книге.

Говоря о цирковой семье Морозовских, автор упоминает Александра Морозовского, который «демонстрировал игру на ксилофоне, надев на пальцы обеих рук деревянные наконечники», но ни слова не говорит о Владимире Морозовском. Между тем В, Морозовский («Шурупчик») — один из очень немногих коверных нашего цирка, который успешно выступает в образе «рыжего клоуна». О нем не раз писал журнал «Советская эстрада и цирк», в дни празднования 60-летия советского цирка В. Морозовский был отмечен государственной наградой. Думаю, он заслуживает того, чтобы рассказать о нем в книге, тем более, повторяю, что «рыжих клоунов» почти не осталось в нашем цирке.

Хотелось бы, чтобы автор хотя бы «вспомнил» об одаренном клоуне Семене Моргуляне, сказал несколько слов о клоунессах нашего цирка — их немного, но они есть, и вряд ли правильно обходить их стороной.

Рассказывая о становлении Карандаша (М. Румянцева), автор бегло, буквально в двух-трех строках, упоминает о том, что на первых порах он выступал в образе рыжего Васи, подражал Чарли Чаплину, справедливо говорит, что его «поиск клоунской маски (маски Карандаша. — Н. К.) стал наглядным примером для многих цирковых комиков». Вот бы и раскрыть на страницах учебника этот «наглядный пример», показать, что «период рыжего Васи и Чаплина» был в жизни Румянцева периодом бесконечных и подчас мучительных творческих исканий, радостей и огорчений, проб и экспериментов. И только целеустремленная настойчивость артиста, его редкостное трудолюбие и безупречный вкус помогли родиться Карандашу. Думаю, что молодежи, избравшей профессию клоуна (а ведь именно ей предназначена прежде всего книга-учебник), было бы полезно еще и еще раз убедиться в том, что даже к талантливым людям творческий успех приходит не сразу и нелегко.

Коротко о неудачных «словесных оборотах», стилистических небрежностях, которые, к сожалению, встречаются в книге.

Не слишком удачным представляется мне выражение «алогичная логика», даже если речь идет о так называемой «клоунской логике». Алогичное поведение, алогичный строй мышления, присущие клоунам,— дело другое, но логика вряд ли может быть алогичной. В таком случае она просто перестает быть логикой.

«Пушок (собачка Карандаша. — Н. К.) выглядел точной копией враля и болтуна Геббельса». Враль и болтун — так благодушно и снисходительно можно сказать о бароне Мюнхгаузене, о Тартарене из Тараскона, но не о военном преступнике Геббельсе, одном из руководителей ненавистного фашистского рейха!

Вредит книге нарочитая «гиперболичность» в оценке зрительской реакции на выступление клоунов. Такие выражения, как «цирк взорвался громом аплодисментов», «эта реприза вызывала шквал аплодисментов», «цирк взрывался от хохота», «цирк сотрясался аплодисментами», «буря аплодисментов», «зрители смеялись до коликов» и т. п., воспринимаются как очевидные преувеличения, которым не место в серьезной книге, они в значительной мере обесценивают и нивелируют авторские суждения о том или ином клоуне.

Но разговор об отдельных просчетах и шероховатостях — это, повторяю, на случай возможного переиздания учебника. Сегодня же хочется подчеркнуть главное: читатели книги С. Макарова, будущие Карандаши, получат достаточно полное и всестороннее представление о секретах клоунской профессии, о том, как начиналось и совершенствовалось, обретало творческую зрелость искусство советской клоунады.

НИК. КРИВЕНКО

оставить комментарий

 

 


© Ruscircus.ru, 2004-2013. При перепечатки текстов и фотографий, либо цитировании материалов гиперссылка на сайт www.ruscircus.ru обязательна.      Яндекс цитирования