Жокеи Соболевские
Я сидел в пустом шапито в Измайлове и смотрел, как репетируют жокеи Соболевские. В безоркестровой тишине было отчетливо слышно дыхание лошадей, шедших по кругу, и стук копыт о доски барьера. Наездники еще и еще раз отрабатывали трюки, которые делают каждый вечер. Обязательные два часа ежедневных репетиций.
По деревянным скамейкам амфитеатра лазала чья-то малышка. Иногда при щелчке шамбарьера она оглядывалась на манеж и неожиданно звонко вскрикивала: «ап!». Мать, следившая за ней издали, и артисты улыбались.
Этот номер Соболевских существует с сорок девятого года. Выпускал его сам Василий Трофимович Соболевский, знаменитый в прошлом наездник, премьер в цирках С. Чинизелли, Никитиных, А. Саламонсксго. Его имя хорошо известно знатокам цирка не только у нас, но и за рубежом по нашумевшим гастролям в Европе, когда газеты взахлеб писали о «сумасшедших русских жокеях».
Номером руководит Глеб Лапиадо, внук Соболевского по материнской линии, сын известного атлета и борца, а затем дрессировщике лошадей и верблюдов Александра Лапиадо. Все родственники Глеба, куда ни кинь, связывали свою жизнь с цирком — дрессировкой лошадей на свободе, высшей школой верховой езды и головокружительными жокейскими трюками. Заглянуть в родословную Лапиадо — все равно что приоткрыть страничку в историю русского конного цирка.
Его знаменитый дед родился в Киеве в семье пекаря. Неизвестно почему, его решили пустить не по отцовской линии, а отдали в обучение в цирк. Похожий на цыганенка мальчуган цепко держался на лошади и быстро осваивал вольтижные трюки.
Тогда в цирке еще не применялась лонжа. Начинающих жокеев страховали с помощью корды — широкой тесьмы, один конец которой держал в центре манежа кто-то из опытных артистов, а второй — цеплялся за пояс наездника. При неудаче на репетициях корда не давала артисту слететь за барьер п жесткий частокол кресел. Наездник мог упасть только в опилки манежа.
Наверное, несчетное число раз срывался в манеж и сын пекаря с Подола, прежде чем стал блистательным соло-жокеем. чья работа сделалась эталоном мастерства цирковых наездников. Он отказался от небольших лошадей, которых обычно подбирали себе жокеи, чтобы легче было прыгать, и выводил на манеж рослых стройных красавцев. Его курс — жокейский прыжок, когда наездник с разбега вскакивает ногами на круп неоседланной лошади — был стремителен и прекрасен. Он приходил на лошадь на одну ногу в изящном арабеске. Делал в воздухе полпируэта и опускался на круп спиной к ходу коня. От него пошел двойной курс — прыжок на двух спаренных лошадей. Он ложился поперек лошадиной спины и лежал так, не шелохнувшись, словно впаянный, не замечая сумасшедшей лошадиной карусели. Словом, говоря современным языком, Василий Соболевский демонстрировал высший пилотаж конного цирка.
Отец Глеба еще мальчишкой сбежал из дома с забредшей в Харьков цирковой труппой и, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что он когда-нибудь вернется к добропорядочной оседлости, сменил свою фамилию Королев на цирковую — Лапиадо. Александр Васильевич Лапиадо был предан цирку до конца своих дней и умер на манеже в 1935 году. Последний раз щелкнул шамбарьером, заставляя двенадцать лошадей склонить головы, и упал на опилки. Отказало сердце.
Как и все дети цирка, Глеб жил цирком и пробовал себя почти во всех жанрах. Пяти лет вместе со старшим братом Александром дебютировал в жокейском номере. Лошадь боялась аплодисментов, и шпрехшталмейстер, как во время исполнения «смертельных» трюков, просил публику соблюдать тишину. В пантомиме «Тысяча и одна ночь» маленький Глеб демонстрировал «сон в воздухе».
В Ленинградском цирке случилось непредвиденное. Медведь порвал ногу Юрию Владимировичу Дурову. Программа оказалась на грани срыва. Срочно изыскивались новые номера. Кто-то предложил прыжки через лошадей. А затем для большего эффекта на манеж вывели дуровского слона. Взять этот живой барьер должен был Глеб Лапиадо. Рассчитал куда поставить трамплин, и как когда-то мальчишкой с замиранием сердца шел на спой первый курс, ринулся вперед и перемахнул через серую слоновью громаду. На вечернем спектакле инспектор манежа Роберт Балановский показал зрителям массивные карманные часы, пообещав их тому, кто перепрыгнет через слома. Ловцы удачи безуспешно сменяли друг друга. Наконец, выходил Лапиадо... Его комната за эти две недели, что болел Дуров, могла бы превратиться в склад «точмеха», если бы каждый раз за кулисами ом не возвращал часы их владельцу.
Но ни «мальчик под гипнозом», ни перш, ни виртуозный прыжок через слона не оставили заметного следа в цирковой жизни Лапиадо-младшего. С тех пор, как он помнит себя, у него одна любовь — лошади. За четыре десятилетия переделал столько вольтижных трюков, что другому с избытком бы хватило на две жизни. Повторяя трюки деда, он вскакивал на лошадь с мешком, одетым, ма голову, и в корзинках-кошелках, пристегнутых к ногам.
...Глеб Александрович Лапиадо, в каком бы городе ни был, каждое утро начинает с обхода конюшни. Лошади издали узнают его по голосу и встречают приветливым ржанием. Он знает характер и повадки каждой: какая — обидчивая, какая — пуглива, какая безотказна на репетиции, а на публике шаловлива и своенравна, уверена, что ее осе равно не накажут при зрителях, как, например, ребенка никогда не наказывают при гостях. Хитроумный ласковый Сынок может заменить лошадь под любую репризу, его все любят, и поэтому ему перепадает сахара больше, чем другим. Привет никак не может привыкнуть к оркестру, и пока его приходится ставить только на двойной курс: спаренный с соседом он чувствует себя увереннее и спокойнее. Опал, под высокий галоп которого невозможно подстроиться, годится лишь на па-де-де, где ему нужно идти рысью.
С тех пор. как выпущен номер, прошло без малого три десятилетия. В жокейском жанре даже для пенсии нужно проработать меньше. Менялись лошади. Проходили и уходили партнеры. Но захватывающее цирковое действо со сложными, подчас рекордными акробатическими прыжками по-прежнему является украшением программы. Из первого состава исполнителей в нем участвуют заслуженный артист РСФСР Глеб Лапиадо и его жена и партнерша заслуженная артистка РСФСР Тамара Рокотова.
Появившись с конно-акробатической студии при Ленинградском цирке после кружка Дома пионеров, Тамара вскоре сделалась открытием и славой конного манежа. Оно, начав делать курс, отказалась от пружинящего трамплинчика, каким обычно пользовались женщины, исполняя этот трюк. Она легко взлетала на круп лошади под вздохи изумленных знатоков. (Уж так повелось, что по-настоящему оценить все жокейские тонкости могут только знатоки.) Пятой вскакивала в седло мчащейся лошади. Ей приходилось прыгать чуть ли не через голову коня, чтобы занять место впереди четырех партнеров.
В ней прекрасно сочетались огненный темперамент и удивительная пластичность. Когда, сменив костюм и прическу, вместе с Глебом Тамара появлялась в па-де-де, публика шелестела программками, отыскивая фамилию исполнительницы. Зрителям даже в голову не приходило, что грациозная балерина и темповая наездница — одна и та же актриса.
Когда талантливые артисты задумали, что в па-де-де Тамара сделает на голове у Глеба стойку на одной руке, даже старший Соболевский, знавший толк в трюках, не стал разговаривать на эту тему, бросил одно слово: «Невозможно». Но у них получилась и эта стойка и многое другое.
Сейчас Тамара и Глеб уже не показывают свое па-де-де. Около года назад в этом номере дебютировала их дочь Галина с Виктором Афанасьевым. Конечно, за месяцы, пусть даже долгие месяцы, не добьешься того, на что уходят годы и годы. И поныне Гале нет-нет и приснится кошмарный сон, будто выехав в па-де-де под прицел световых пушек она в ужасе забывает, что ей надо делать. И Виктор на мгновение перестает улыбаться публике, занятый только балансом на двух лошадях и поддержкой партнерши. Но с каждым выходом эти минуть! пролетают для них быстрее и легче. И они уже потихоньку думают попробовать знаменитую рокотовскую стойку на одной руке. Правда, Глеб Александрович пока молча пожимает плечами: зачем говорить о невозможном.
Но где-то они все хотят этого невозможного — рекордных трюков, возрождения забытых необычайно сложных прыжков, четкой школьности исполнения. И Лапиадо, словно требовательный дирижер, настраивает свой жокейский оркестр на самый высокий лад. И Тамара Григорьевна ненавязчиво и каждодневно учит молодых самой сложной цирковой науке — артистизму. И Галя делает курс без подушки и приходит в седло пятой. И три Виктора — Совцов, Афанасьев и Потапов — уже вознамерились повторить уникальный трюк — сальто с плеч в плечи с лошади на лошадь.
Все они теперь рыцари жокейства — одного из самых трудных и отнюдь не самого благодарного циркового жанра. Виктор Савцов. Виктор Афанасьев и Анатолий Ягнюков — мастера спорта, первые два — по акробатике, третий — по гимнастике. Но то, что непросто на помосте, совсем уж непросто на лошади, которая не подстрахует тебя, как партнер, которой не крикнешь «ап!». И уже знакомые трюки здесь надо начинать с азов.
Со стороны круги на гимнастическом коне и обнос крупа лошади двумя ногами кажутся абсолютно одинаковыми упражнениями. Но ас гимнастического коня Анатолий Ягнюков соскакивает с лошади после каждого обноса и вскакивает вновь, чтобы сделать следующий. Хотя и уверен, что в будущем можно настолько работать в унисон с лошадью, что, как и на гимнастическом коне, обходиться без ежеминутных соскоков. Виктор Потапов, кажется, делал сальто несчетное количество раз. Но каждый роз, выкручивая сальто с одной лошади на другую, он не уверен в стопроцентном успехе — вдруг идущая следом серая отойдет от барьера или испуганно вздернет голову во время его перелета. И Виктор Афанасьев, образно говоря, набивший плечи «на ловле» партнеров, на манеже каждый раз делает это словно впервые. Он ловит Потапова, которого кидает стоящий на лошади Савцов. Виктор бежит следом за конем, пытаясь предугадать, куда сейчас полетит партнер. Однажды он поймал его на самом барьере. Публика не заметила, но он вздохнул, как вратарь, взявший одиннадцатиметровый.
Все эти трюки — флик-фляки, арабское сальто, синхронные и двойные курсы идут у них каскадом, без всякой передышки, и за эти восемь минут, что длится номер, они выкладываются полностью и долго еще ходят разгоряченные за кулисами, и душ не сразу снимает возбуждение.
Как-то а августе я пришел в Измайлово попрощаться с Соболевскими. Им предлагали этот сезон работать в Москве в цирке на Ленинских горах, но Лапиадо отказался. С общего согласия и одобрения партнеров. Они убеждены: показав номер о шапито, для зимнего стационара должны подготовить несколько трюков самого высокого класса. Хотя нс могу не заметить, жокеев более высокого класса в последние годы я нс видел.
...Синие вагончики шапито стояли уютной цирковой деревней. Асфальтовые тропки сбегались от них в одну дорожку, ведущую за кулисы. Желтые огни фонарей расплывались в мокром после дождя асфальте. По асфальту дробно стучали деревянные подошвы самодельных сандалий. Они сберегали для огней манежа золоченые туфельки и атласные сапожки. Артисты собирались на пролог.
И тут я вновь увидел знакомую кроху, которая вместе с мамой спешила под брезент шапито. Теперь я уже знал, что это дочь Виктора Афанасьево, которая кроме «ап» знает еще три слово — «папа», «мама» и «галоп». Ребята шутили: пошла в жокейский род.
Е. ГОРТИНСКИЙ
оставить комментарий