Жонглеры Гибадулины
Бэрмалысу. Бурлящая вода, живая вода, ключевая вода. По-разному переводят в народе название этой мелодичной татарской песни, повествующей о чистом роднике, возле которого навечно соединяются сердца.
О чудодейственной воде, дающей людям негаснущую молодость, силу и красоту, рассказывает песня. Об этом же — и номер жонглеров Гибадулиных, положенный на эту песню и названный «Бэрмалысу».
...Круг, как символ того маленького источника с живой водой, очерчен на алом ковре блестящими булавами. А булавы, как капли на солнце, ребят серебром в лучах прожекторов, и как воду из озерка берут эти булавы в свои ладони шесть человек. С той секунды восемнадцать блестящих капель булав взметнется ввысь. Они струятся, изгибаясь дугой тонкого ручейка, сливаются в мощном феерическом каскаде, рассыпаются мелким серебром, словно брызги фонтана. И весь этот искрящийся круговорот будет подвластен шестерым — двум девушкам и четверым юношам, затеявшим между собой возле источника задорную игру — соревнование.
...Хрупкая девушка быстро ловит булавы и так же быстро возвращает их назад шеренге парией, весело наступающей на нее. Она то отходит назад, то делает шаг вперед, а ее руки все ловят и ловят летящие предметы. Парни, желающие во что бы то ни стало обыграть упрямую девчонку, сомкнут вокруг нее кольцо. И тогда, не переставая жонглировать, девушка плавно опустится в «шпагате» на ковер, а четверо отступят перед ловкими девичьими руками, в которые еще будет некоторое время стекаться серебристый дождь булав.
Три человека становятся друг другу на плечи, следующие трое выстраиваются в ряд перед этой живой «колонией». Шесть человек посылают булавы одновременно. Первый в строю — нижнему в колонне, второй — среднему, третий — верхнему. От человека к человеку по точно заданной траектории будут лететь предметы и перед взорами зрителей возникнет серебряный водопад, низвергающийся с пятиметровой высоты.
Так в замысловатых узорах, выводимых в воздухе восемнадцатью булавами, оживет перед зрителями «Бэрмалысу» — ода молодости, силы, красоты.
Шесть человек — Маргарита и Дамир Гибадулины, Раиса Ибрагимова, Рафаэль Мингалеев, Александр Пурим, Марат Шагеев впервые встретились восемь лет назад. Может, это была счастливая случайность, что в Казани, где проходил набор в татарский цирковой коллектив, гастролировал в то время знаменитый жонглер Эдуард Аберт, но именно их шестерых из трехсот абитуриентов посоветовал Аберт «принять в жонглеры». Сейчас трудно сказать, было это случайностью или просто глаз профессионала сумел увидеть в недавних школьниках, толком не умеющих держать в руках жонглерские мячики, будущих мастеров. Только им действительно повезло — они встретились вместе. И еще им повезло с учителем. Эдуард Аберт сам начал заниматься с новичками. В те дни кто-то в шутку, а может, и всерьез, назвал их репетиции изнуряющими. Согласитесь, вполне подходящее определение, если учесть, что по двенадцать часов в день шесть человек не выпускали из рук жонглерский реквизит. По двенадцать часов в день они кидали, роняли и вновь кидали булавы тяжелеющими от усталости рунами. Но другого выходе у них не было. Им было отпущено слишком мало времени — гастроли Аберта подходили к концу. И поэтому начинающие артисты репетировали где только могли: в манеже, в тренировочном зале, в пустых коридорах и даже в заброшенном подвальчике. Репетировали сами и под опекой наставника.
Со стороны такие многочасовые тренировки действительно могли показаться изнуряющими. Между тем в памяти Гибадулиных часы, проведенные с их эмоциональным учителем, остались счастливыми мгновениями. Талантливый мастер не только передал своим питомцам умение владеть булавами, но и ту фанатическую преданность, то вдохновенно, без которых любая работа покажется изнуряющей.
В «учениках» Гибадулины проходили недолго. Поело отъезда первого учителя с ними еще три месяца занимался отец Эдуарда Аберта — Евгений Борисович. Больше учителей у ребят не было. И хотя в дальнейшем молодым жонглерам пришлось «доходить» до всего самим, к выпуску татарского коллектива их номер был готов. Он не был насыщен сложными трюковыми комбинациями, не отличался и виртуозной техникой, но уже тогда в нем чувствовалось стремление артистов к сюжетности, к образности. Таким было начало.
А в 1972 году, через три года после выпуска, появилась и засверкала на манеже всеми цветами радуги гибадулинская «Бэрмалысу». Безусловно, Гибадулины могли бы еще не один год ездить по городам со своим, кстати сказать, очень ритмичным, музыкальным и красочным номером. Однако с первых дней работы не покидала руководителя шестерки — Дамира Гибадулина — мысль о новом произведении, где нашла бы свое отражение национальная тематика. Поэтому через три года после выпуска, когда шесть человек научились понимать друг друга с полужеста, когда шесть человек стали в манеже одним целым, они приступили к осуществлению задуманного.
И вновь, как прежде, долгие часы репетиций. Теперь они учились кидать свои булавы, держа на плечах партнеров, учились точно «входить» после выкрученного сальто а перекидку, не нарушая ее темпа, обучались акробатическим трюкам. Идея соединения элементов акробатики с жонглированием не нова. Но именно эта в общем-то старая идея помогла появиться новому номеру — «Бэрмалысу».
...Зеленые огоньки. Они вспыхивают и озаряют зал тот час, как только погаснет в цирке сеет, они разрывают темноту неожиданным фейерверком. Зал не увидит рук, бросающих ввысь эти зеленые огни, не увидит артистов, стоящих по двое в колоннах. Очарованный зал будет видеть лишь мерцание фосфоресцирующих огней.
Так завершается этот номер.
Посмотрев его несколько раз, я вдруг подумала, что если творениями художников и скульпторов мы имеем возможность любоваться много веков спустя, то искусство и театральных и цирковых актеров невозможно донести до потомков во всей его полноте. Разве что сохранятся кинокадры. Но тогда это будет театр в кино и цирк в кино, а не живые мгновения творчества. Эти мгновения, к сожалению, остановить нельзя...
А. ХАЧАТУРЬЯН
оставить комментарий