Шари-вари. Юмористическое приложение к «Нашей газете». Сентябрь 1960
ИСКАНИЯ И ДЕРЗАНИЯ
Восемнадцатилетние поиски и дерзания молодого талантливого режиссера Нарзанова-Струйского увенчались успехом. За время полугодовой творческой командировки в г. Сочи режиссер создал интересный цирковой парад, который сейчас с триумфом идет в Конотопском цирке. Обычно в парадах артисты, выходящие цепочкой с правой стороны, идут вдоль барьера направо, а артисты, выходящие слева, идут соответственно налево. Этот образец утвердил сорок лет назад гениальный цирковой режиссер, ныне покойный Фор-де-Шпрунг. С тех пор на всех манежах страны артисты так и шли.
Но пора было сломать устаревшие тесные рамки. И Нарзанов-Струйский сломал их. В параде, им поставленном, артисты, выходящие справа, идут налево, а другие, соответственно, наоборот. Конечно, многие чувствуют себя еще неуверенно и сбиваются, но ежедневные двухчасовые репетиции по методу «сено-солома» заметно улучшают выход. Особенно теряется артистка Безпяткина. Она всегда идет куда не надо, сбивая на пути восьмерых силовых акробатов и сея панику в стройных рядах. Свою ошибку она мотивирует многолетней привычкой. Терпеливый постановщик репетирует с ней каждый день дополнительно. Надеемся, что через год парад пойдет без заминок.
Постановка вошла в золотой фонд нашей режиссуры. Один критик уже пишет монографию о режиссере-новаторе.
В настоящее время Нарзанов-Струйский уезжает в длительную творческую командировку в Мацесту для работы над эпилогом к программе.
Н. Попереко
В гостях у Метротитоса
На стене — пожелтевший от времени рукописный плакат «Гениальному, талантливому, неповторимому покорителю подкупольного пространства Константину Метротитос от безумно влюбленных зрителей». По бокам — портреты акробата в голубом трико, в пижаме и в военной артиллерийской форме. На столе в вазочке засохший букет хризантем, в углу — обломок старого, видавшего виды перша.
Мы в квартире заслуженного артиста цирка Константина Петровича Щуплина, по афише Метротитоса.
Константин Петрович встречает нас в халате собственной работы.
В свободное от выступлений время Константин Петрович шьет себе халаты и делает набойки на туфли. «Нужно как-то рассеяться»,— говорит он. В комнате пахнет канифолью.
— Заходите, заходите,— приветливо говорит артист, распечатывая пачку «Казбека» (он всегда курит «Казбек» фабрики «Ява»).
Мы садимся на видавший виды диван, и Константин Петрович рассказывает нам о своей интересной, увлекательной жизни. Окончив пять классов средней школы, он не остановился на этом и окончил шестой. Потом болел свинкой. Очень любил клюкву с сахаром. Как-то умерла тетя, которая работала в цирке «каучук», и отец сказал: «Костик, ты должен заменить тетю. И мальчик пошел в учение к акробату Фрицу Вернеру — обрусевшему немцу. Он бегал за пивом для своего учителя и чистил ему ботинки. Так Щуплин стал артистом цирка.
Мы сидим и любуемся его мускулами, прыгающими под рукавами халата.—Папа! Ты дома? — раздается звонкий, как колокольчик, голосок, и в комнату вбегает на руках маленькая светловолосая девочка.
—Моя дочь! — гордо говорит Щуплин.— Постепенно встает на руки. Будет артисткой.
Мы смотрим на подошвы ее новых сандалеток и верим — она будет.
В комнату входит седая полная дама в пенсне.
— Знакомьтесь, моя жена — женщина-папоротник?, — представляет Щуплин.—Работала иллюзионный аттракцион, потом перешла на эквилибр. Сейчас на пенсии.
Мы пожимаем руку отцу, матери и дочери и покидаем этот уютный, гостеприимный дом.
За окном уже вечер. Автомобили зажгли фары. Накрапывает осенний дождь.
Мы идем и думаем о массовом искусстве цирка, о мастерстве, о планах и перспективах наступающего сезона. Темнеет.
Б. Вавиловснский
(доставил в редакцию Вл. ПОЛЯКОВ)
НАМ ПИШУТ:
«Товарищи! Наши постоянные переезды по необъятным просторам страны зачастую нерационально поглощают массу государственных средств. Давайте их экономить, товарищи! Я, например, каждый раз перевожу две тонны багажа, из них 1,5 тонны — мои домашние вещи и 500кг реквизита и вес животных.
Обязуюсь в течение двух месяцев сократить багаж за счет уменьшения веса животных на 300 кг».
Артист П. Диадемов
Личность первого в мире дрессировщика установлена!
На днях известный ученый В. Гамашев-Гегель опубликовал первую часть двухтомного исследования. Предыстория его такова.
...Будучи шестилетним ребенком, Вовик Гамашев-Гегель как-то потерялся около дачи в Кратове. Блуждая по дремучему лесу, он набрел на скалу со странными иероглифами. Мальчик поклялся, что посвятит, если потребуется, всю жизнь, чтобы прочесть таинственные знаки, и скрепил клятву кровью из разбитого носа. (Хотя до поступления в частный пансион мадам Ша-нуар он был уверен, что надпись сделана по-русски.) Через восемьдесят два года неустанного труда В. Гамашев-Гегель сдержал обещание. Вот что прочел ученый:
«Давным-давно, в доледниковый период, жил-был пещерный человек Мого. Один раз, когда племя отправилось заготовлять сырье для мясных консервов, Мого увидел, как из яблоневой аллейки выскочил хромающий ихтиозавр. Мого был сыт и не тронул ихтиозавра. Он даже перебинтовал ему лапу. С этого момента ихтиозавр стал его преданным другом. Мого назвал его Альфредом. Пока Мого спал но утрам, Альфред стирал набедренную повязку хозяина и чистил мазутом его покрытое славой и мхом оружие.
Постепенно Мого настолько стал доверять Альфреду, что часто посылал его в соседнюю пещеру с любовными записками, и скромный ихтиозавр не читал их по дороге. Альфред чувствовал себя вознагражденным, когда на закате, сидя у входа в пещеру, Мого задумчиво гладил его двадцатиметровый хвост. В разгар дружбы с холодного Севера двинулся ледник и, дойдя до Кратова, стер пещеру с лица земли...».
Никто не знает, где находится могила первого в мире дрессировщика. Ученые бьются над этой загадкой. А скелет ихтиозавра Альфреда стоит в Палеонтологическом музее, и ежедневно в 10 утра уборщица тетя Нюра стирает пыль с его хвоста.
Открытие Гаматлева-Гегеля совершило полный переворот в науке. Во-первых, историки цирка установили, кто был в действительности первым дрессировщиком, к тону же без кнута. А кроме того, выяснилось, что и в Кратове ихтиозавры водились.
И. Нечитайлов
Знаете ли вы, что...
...первой эквилибристкой на перше была знаменитая при дворе короля Артура французская графиня Сорти де Баль. Однажды, приревновав ее к трубадуру Жаку, граф Сорти де Баль отвел красавицу жену в мрачную каменную башню и захлопнул дверь темницы на французский замок. Он крикнул в замочную скважину рыцарские нецензурные слова и тут же выбросил ключ от башни в бушующие волны моря. Однако хитроумный возлюбленный графини трубадур Жак просунул в стрельчатое окошко башни, вмонтированное на громадной высоте от пола, длинный железный шест. Графиня, преисполненная мстительных чувств к мужу, укрепила болтами на полу шест и полезла по нему к окошку. Она лезла и думала о своей погубленной репутации и о том, что для серьезных занятий першом впредь понадобится спортивный костюм. Много раз, почти у цели, она обрывалась и падала вниз. Но жажда мщения и преступная страсть толкали ее снова к шесту. А трубадур Жак пел под окном серенады, не предназначенные для ушей графа.
Соблюдая честь рода, графиня скрыла от света свои достижения в першевом жанре и уступила славу родоначальницы каким-то бродячим артистам. Но ее внебрачные дети сохранили эту историю, передавая ее из поколения в поколение.
На снимке слева объектив нашего фотокорреспондента запечатлел эпизод из ревю «Загадочный кристалл». Наш художник сделал и снимку подпись, а поэт Ю. Благов написал стихотворный комментарий.
Не базарное творенье,
Для спектакля оформленье.
Роковое совпаденье
Вызывает умиленье.
Этот номер юмористической газеты подготовили Н. Михайлова, Вл. Поляков и Ю. Благов. Оформление Ф. Терлецкого и Ю Владимирова Журнал «Советский цирк» 1960 г. сентябрь
RSS 
