Сообщений в теме: 16

[Александр Рыбкин]

Участники фестиваля «Музыканты за мир»

 

На этих фотографиях — ВИВ некоторые из участников фестиваля «Музыканты за мир», проходившего в мае этого года в Зеленом театре ЦПКиО имени Горького в Москве.

 

 

Организатором и хозяином фестиваля был Московский музыкальный молодежный центр, созданный недавно по инициативе группы Стаса Намина, или, как его еще называют, «Клуб группы Стаса Намина». Следует отметить благоразумие устроителей концертов, отделивших в программе выступления групп стиля «хэви метал» и «хард рок» от остальных коллективов, что обеспечило наилучший контакт исполнителей и публики и избавило их от взаимных претензий.

Кульминацией фестиваля стал концерт «Праздник мира». Состоялся он 27 мая — во время советско-американских переговоров на высшем уровне в Москве. Этому событию Советский комитет защиты мира посвятил программу массовых международных мероприятий, в которую был включен и концерт, а сбор от него — перечислен в Фонд мира. Специально для участия в представлении в столицу прибыли зарубежные гости — Ховард Джонс (Великобритания) и Мелани (США), памятная «престарелым» любителям рока еще по фестивалю в Вудстоке.

Приятно отметить, что советские участники концерта неплохо выглядели рядом с западными «звездами». А наибольший успех выпал на долю «Бригады С», На мой взгляд, сейчас это один из самых сильных и интересных коллективов отечественного рока, хотя он и занимает в различных хит-парадах не самые высокие места. Помимо стилистической самобытности композиции группы отличаются многомерностью и многозначностью — результат достаточно высокого уровня творческого мышления, оперирующего полноценными художественными образами — музыкальными, поэтическими, пластическими. Возможно, как раз это и мешает группе подняться на высшие ступени опросов популярности: массовая публика пока еще явно отдает предпочтение плоским картинам перед объемными.

Свой самобытный путь пытаются найти многие коллективы, входящие в «Клуб группы. Стаса Намина». Так, например, группа «Александр Невский» видит его в синтезе музыкальной стилистики «хард рока» с русской исторической тематикой и соответствующей внешней атрибутикой. Насколько плодотворна эта идея, судить пока трудно — для ее убедительного воплощения коллективу еще не хватает профессионального мастерства.

Некоторый недостаток концертной практики сказывается и у «Николая Коперника». Избранное этой группой направление имеет взыскательных поклонников, требующих от музыкантов если не виртуозного владения инструментом, то, как минимум, идеальной сыгранности. Думаю, что у «Николая Коперника» есть шанс со временем это приобрести, во всяком случае, такую возможность музыкальный центр дает.

Для одних групп, входящих в «Клуб группы Стаса Намина» (во время фестиваля «Музыканты за мир» в его составе было уже около тридцати коллективов), работа в нем позволяет безболезненно перейти от формально самодеятельного, полуподвального существования к нормальной профессиональной деятельности. Для других, как, например, для «Лотоса»,— найти пристанище после филармонических мытарств. По сравнению с филармониями музыкальный центр может дать своим коллективам относительно более высокий заработок при меньшем числе концертов. А значит, — возможность для пополнения репертуара, для творческих поисков, экспериментов. Да и сама атмосфера, взаимоотношения в центре несравненно более здоровые, чем царят нередко в концертных организациях. Сказывается более демократичный характер этого учреждения: управляется оно художественным советом из руководителей всех коллективов — членов клуба. Именно это дало Стасу Намину основание сравнить свой центр с республикой.

Среди многих благородных побуждений, определяющих деятельность «Клуба», особо выделю одно. Это — стремление вывести советскую рок-музыку на международную арену, сделать ее конкурентоспособной на музыкальном рынке Запада (на это направлены активные контакты центра с зарубежными музыкальными и телевизионными фирмами).

Творческое и стилистическое разнообразие коллективов центра позволяет пробовать разные пути достижений этой цели. Один из них — поставка «экзотического товара», неведомого западному потребителю, как, например, «Бригада С».

Другой путь — производство «продукта» уже привычного, способного своим качеством удовлетворить пресыщенную публику. По нему идут «Парк Горького» (группа, следующая наимоднейшим тенденциям в зарубежной поп-музыке, получившая свое «боевое крещение» в Ленинграде в совместных концертах со знаменитой западно-германской командой «Скорпионе») и «Лига блюза» (напротив, коллектив, ориентирующийся на традицию, классическое наследие рока, общность корней, отвечающий ностальгическим запросам публики). Будущее покажет, какой из этих путей является более верным. Но уже сейчас совершенно ясно (и практика центра это подтверждает), что развитие отечественной рок-музыки немыслимо вне ее профессионального совершенствования.

 

Дмитрий ЛОВКОВСКИЙ 

[Александр Рыбкин]

Бирджу Махарадж

 

Индия до сих пор в нашем сознании представляется неведомой, сказочной, прекрасной страной, обладающей тысячелетней культурой. И это действительно так.

 

 

Танцует БИРДЖУ МАХАРАДЖ Фрагменты спектакля «Кришна лила»

 

Одних только стилей классического танца насчитывается в Индии шесть, и среди них один из наиболее распространенных — катхак, ярким представителем которого является Бирджу Махарадж. В древней Индии катхаками называли сказителей, дававших свои представления при храмах. Затем постепенно катхаки перекочевали во дворцы махараджей. Профессия танцовщика, как и многие другие, часто является в Индии потомственной, и Бирджу Махарадж лишь подтверждает это правило: он представитель седьмого поколения катхаков, получивший свою профессию «в наследство» от отца Аччана Махараджа, известного танцовщика лакхнауской школы. В настоящее время Бирджу Махарадж возглавляет в Дели Центр катхака, передавая свое мастерство ученикам.

Концерт Бирджу Махараджа и его группы в Московском Театре эстрады сопровождали небольшой ансамбль ударных и струнных щипковых (саронга) инструментов и три вокалиста. Неповторимый звук индийских барабанов и переливы флейты мгновенно перенесли зрителей за тысячи километров в далекую Индию, и началась катха (рассказ) о подвигах Кришны «Посвящение Тримурти». Тримурти — бог, единый в трех лицах: Брамы, Шивы и Вишну. В облике Кришны бог совершил ряд подвигов, о которых поведали индийские артисты. На щиколотках босых ног танцовщиков были надеты массивные браслеты, унизанные крошечными колокольчиками (до 150). Нужно обладать изощренным чувством ритма, добиваясь того, чтобы звон колокольчиков вливался в общий рисунок танца, не только не нарушая, а подчеркивая его усилением или замиранием звона колокольчиков, вплетающих свой голос в звуковую палитру танца.

Одна из удивительных особенностей древнего индийского танца — совпадение некоторых его поз и движений с па классического балета, например часто повторяющийся (и запечатленный во многих скульптурных изображениях божества) аттитюд, быстрые вращения на одном месте (тур в V позиции) и по диагонали (шене) или передвижения на полупальцах (па де бурре). По утверждению исследователей, позы классического балета возникли постепенно на основе восприятия скульптур античности и рисунков вазописи. Чем же объяснить бросающееся с первого взгляда сходство многих поз индийского танца и классического балета? Нет ли тут аналогии с единым праязыком человечества, распавшимся затем на гигантскую россыпь языков и наречий? Вероятно, танец, одно из древнейших искусств, имеющий единую для всех основу — человеческое тело, тоже имел когда-то свой праязык, развившийся впоследствии в бесчисленное многообразие народных танцев. Пантомима танца в стиле катхак также во многом напоминает пантомиму старинного классического балета, вобравшую в себя бытовые движения и преобразившую их магической силой искусства, поэтому, когда могучий Кришна на кончике пальца поднимает гору, угрожавшую людям землетрясением, зрители воспринимают этот эпизод с таким же доверием, с каким дети слушают сказку.

От других стилей индийского классического танца катхак отличается импровизационным характером. Мастерство ритмической импровизации проявляется прежде всего в таткаре — работе ног, захлебывающемся ритме колокольчиков на щиколотках при неподвижности корпуса: от тишайшего пиано до престо дьяволино, как шутят музыканты. Удивительные ритмические узоры ткал Бирджу Махарадж, и с улыбкой счастливого сотворчества аккомпанировал ему барабанщик, чутко подхватывая малейшее изменение ритма. Как стремились перещеголять друг друга лукаво насмешливые ступни танцора и руки барабанщика! Бирджу Махарадж показал зрителям танцевальную сцену из детства бога Кришны, который, оказывается, был далеко не пай-мальчиком. Однажды, воспользовавшись отсутствием матери, Кришна сумел палкой достать горшок с маслом, хранившийся высоко на полке, и, не смущаясь тем, что разбил посуду, вдоволь полакомился маслом с приятелями, такими же сорванцами, как он сам. Разумеется, мать рассердилась и хотела наказать Кришну, но... разве можно всерьез рассердиться на юного бога! Все роли в этой катхе исполнял Бирджу Махарадж. Поначалу было опасение: как сможет мужчина не первой молодости изобразить проказливого мальчугана и молодую женщину, мать бога. Однако уже через несколько секунд сценического бытия внимание зрителей было захвачено историей об очаровательной молодой индианке, грациозной даже в гневе, и наивном плуте Кришне, чистосердечно раскаявшемся в конце, когда он не забывает между всхлипываниями облизывать все еще капающее с пальцев масло. Мастерство Бирджу Махараджа вызвало в памяти восторженные отзывы английских зрителей XVIII века об искусстве Дэвида Гаррика, который, не произнося ни слова, мог в течение нескольких минут представить жизнь человека от рождения до старости. Но Бирджу Махарадж представляет еще и молодую женщину. В мировом искусстве подобную славу завоевал лишь замечательный китайский артист Мэй Ланьфан.

Танцовщики стиля катхак являются одновременно певцами и музыкантами, то есть в полном смысле слова сказителями, и эта фольклорная традиция наиболее полно отразилась в творчестве Бирджу Махараджа. В следующих номерах концерта он принимал участие, аккомпанируя артистам группы на табла (барабане) и сопровождая игру пением. В «Таль таткар» ясно просматриваются черты, заимствованные индийским искусством у средневековых завоевателей великих моголов, выходцев с мусульманского Востока (особенно это заметно в движениях рук мужчин, перекликающихся с движениями в узбекском танце). Образцом органического слияния двух культур поныне служит знаменитый Тадж-Махал. В лунные ночи, пропитанные запахом жасмина, происходили эм-эфел — собрания у шаха, куда приглашались катхаки, демонстрировавшие свое искусство перед утонченными ценителями этого стиля. Голос Бирджу Махараджа вызвал на сцену трех прелестных девушек, в каждом движении которых видна была изысканная и в то же время деликатная женственность.

В финале вечера индийские артисты показали небольшой балет «Кришна лила» об идеальном возлюбленном, каким представляют легенды героя-пастуха Кришну, пробуждающего любовь в женских сердцах своей волшебной флейтой, и пастушке Радхе.

Если индийским зрителям отчасти помогают понимать действие вокальные «объяснения», то для советских зрителей голоса певцов были лишь еще одной эмоциональной краской великолепного праздника танца. Увлеченность индийских артистов, непосредственность их сценического поведения вполне соответствовали главному постулату системы Станиславского — не представлять, а жить в предлагаемых обстоятельствах. Ликуют люди на празднике холи — празднике весны и любви, разбрасывая по старинному обычаю красный ароматный порошок, и ладони их становятся красными, как у бога Кришну. Символ? Если да, то прекрасный: человек подобен богу и сам творит свою судьбу.

 

Н. ОНЧУРОВА