Отправлено 29 October 2009 - 15:37
Была еще вот такая статья в МК .
МАНЕЖ В КВАДРАТЕ
Первому в мире цирковому училищу 75 лет
“Не расслабляйся, еще раз, внимательнее... Ап!” — раздается под самым куполом. “Тяни, тяни носочки”, — напоминает пареньку, стоящему на руках, худенькая блондинка. Рядом уже второй час кряду парень вертит в руках трость, другой — бросает разноцветные мячи, которые ну никак не хотят лететь по заданным траекториям. Кто-то крутит сальто-мортале, кто-то катится колесом... Хоть и каникулы, но и на классическом круглом, и на уникальном квадратном манежах, и даже в коридорах этого училища настоящий студенческий муравейник: ГУЦЭИ имени Михаила Румянцева (Карандаша) готовится отметить свой 75-летний юбилей.
Tишина в круглом здании на 5-й улице Ямского Поля воцаряется лишь поздним вечером. И тогда старые стены вспоминают своих звездных выпускников. Клоунов, акробатов, жонглеров и эквилибристов, увенчанных высшими наградами мира: Карандаша, Олега Попова, Леонида Енгибарова, Юрия Куклачева, Владимира Волжанского, Сергея Игнатова, Олега Изосимова, группы под руководством Шемшура и Костюка... Да разве всех перечислишь, если за эти годы из училища вышли на манежи страны свыше 5000 артистов всех жанров.
...Когда напуганные Октябрем иностранцы спешно покинули Советскую Россию, многие манежи опустели. К тому же лучшие отечественные номера и аттракционы едва не погубила Гражданская война. Стране требовалась школа, которая воспитала бы новую плеяду артистов цирка. Но секреты циркового ремесла испокон веков передавались лишь по наследству — собственным детям или ученикам, и поэтому мало кто верил, что из затеи с государственным обучением выйдет что-нибудь путное. Однако энтузиасты нашлись, и 75 лет назад были организованы трехгодичные Курсы циркового искусства — первое в мире учебное заведение, выпускающее дипломированных артистов цирка.
Позже КЦИ преобразовали в техникум, а в 1937 г., когда обучение стало четырехгодичным, на свет появилось новое название — Государственное училище циркового искусства. Спустя десятилетия в ГУЦИ добавили эстрадное отделение, из которого вышли Геннадий Хазанов, Ефим Шифрин, Елена Камбурова, Жанна Бичевская, Илья Олейников и многие другие любимые народом артисты эстрады.
Наши звезды вышли из конюшни
— Для ТЦИ перестроили и переоборудовали расторгуевские конюшни, — вспоминает один из первых выпускников техникума, бывший акробат и клоун, а впоследствии преподаватель училища Иосиф Соломонович Фридман. Впрочем, так солидно веселого и остроумного 90-летнего ветерана в цирке никто не называет: со студенческих лет и до сих пор он — Фриша. В крайнем случае, дядя Фриша.
— Приехали мы с Сережей Куреповым в Москву из Казани. Таких, как мы, набралось еще шесть сотен, а взяли всего 40 человек. Причем сразу предупредили: иногородних не принимают. Пришлось приврать: мол, у нас в Москве есть родственники, у которых будем жить. На экзаменах тряслись жутко, больше всего боялись Сергея Петровича Сергеева, главного по акробатике. Все преподаватели были артистами, только он — бывший полковник Генштаба царской армии. Акробатику знал досконально, даже разработал собственную методику подготовки акробатов-прыгунов, тогда это было совсем молодое направление. А спортсмены считали акробатику, которой мы с другом бредили, “балаганом” и заниматься ею просто запрещали.
До экзаменов мы с Сережей ночевали в заброшенной сторожке парка. Когда поступили в ТЦИ, уговорили добрейшего директора Оскара > < Густавовича > < Линднера принять нас по совместительству на работу ночными сторожами: полсторожа — Курепов, полсторожа — я. Так мы решили свой “квартирный вопрос”, а заодно и заработали одну на двоих “стипендию” — 35 рублей в месяц. Как вскоре выяснилось, лжемосквичами оказались не только мы. В первое же наше дежурство пришел озябший до синевы Володя Воробьев, которого шуганули с Белорусского вокзала. Мы пустили его спать на наше ложе, сделанное из конских попон. Об этом прознали другие ребята. В общем, к началу учебного года “нелегалов” набралось человек двадцать. Вместо одеял и подушек студенты приспособили различный реквизит.
Вокруг манежа стояли четыре большие печи, которые топили докрасна. Но в двух шагах от них был невероятный холод. Как только народ ни ухищрялся, чтобы согреться! Однажды Симаков попросил закатать его в ковер, что мы и сделали — одна голова торчала. Ночью всех разбудил дикий вопль. Включили свет — парень катается по манежу и орет. Помогли выбраться. Оказалось, Симаков видел сладкий сон, как его жарко целует девушка, открыл глаза — о ужас! Над ним склонился огромный медведь и вылизывает ему лицо. Но мишку тоже было жаль — только обрадовался, что удалось выйти погулять, а тут такие страшные вопли... Пришедший утром дрессировщик Макс Борисов еле уговорил медведя выбраться из-под каморки, куда тот с перепугу забился.
С середины зимы закончились дрова. Отапливались только две комнаты, где шли занятия по общеобразовательным предметам. Тем не менее репетиции продолжались, да еще с каким рвением и энтузиазмом! В шесть утра уже слышались звонкие команды Лели Лебединской, которая разогревала лошадей, потом на манеже занимались мы. Исполняли по нескольку номеров — готовились к летней практике. Администраторы писали о нас на афишах крупными буквами: “Прибыл на гастроли 1-й московский передвижной Госцирк при участии лучших артистических сил”. И лишь где-нибудь в самом незаметном углу стояла меленькая добавка — “ТЦИ”.
С братьями Николаем и Володей Волжанскими мы подготовили “ханд-вольтиж” — номер, в котором “верхний” перелетает из рук в руки партнеров, демонстрируя при этом различные стойки и сальто (нас объявляли как братьев Вольман). Володе было всего 15 лет, поэтому мы с Колей были “нижними” и бросали своего “верхнего” как хотели. Но постепенно Вовка вытянулся, и стало непонятно, кто у нас кто, — все одинаковые. В цирках артисты удивлялись: да как же можно с таким тяжелым партнером работать? А мы просто привыкли: бычок рос-рос...
Позже, когда я ушел в армию, Волжанские сделали групповой номер “Лягушки”, а потом Володя придумал свой знаменитый канат, за который получил звание народного артиста СССР, стал первым в истории цирка лауреатом Госпремии и бельгийского “Оскара”. Подготовку-то в училище получали всестороннюю! А я стал коверным в паре с Мишей Рябовым, но почти все наши репризы строились на каскадах и пародиях: работают турнисты — мы с ними, акробаты — и к ним в номер войдем.
Помню забавный случай. Как-то в ТЦИ пришли представители ЦК профсоюза РАБИС (работников искусств): “Где ваш председатель профкома?” Мы показываем на репетирующего под самым куполом Леонида Костюка — вот он, позвать? А Леня висит на трапеции, держась за перекладину одним затылком. Чиновники испугались, замахали руками: “Не трогайте его ради бога!” После этого никто с Леней никогда не спорил.
Его сын — ныне народный артист — тоже заканчивал наше училище, а сам Леня стал преподавателем. Вообще преподаватели в ТЦИ были замечательные. В 30-е годы работал Александр Ширай — прекрасный артист, режиссер, конструктор. А красивый какой! Пропорции фигуры, рельефные мышцы — ну просто идеал античности. И скульптор Манизер уговорил Ширая позировать для статуи атлета. Много лет эта фигура украшала фасад станции метро “Площадь Свердлова”. Мы, ученики мастера, проходя мимо этой скульптуры, всякий раз говорили: “Здрасьте, Александр Николаевич!”
Яблочко от яблони
Жаль, невозможно рассказать обо всех преподавателях, составивших славу ГУЦЭИ. Альперов, Жанто, Бауман, Каштелян, Гуревич, Мандыч, Фабри, Феррони... Появилась даже своя династия преподавателей — Кисс.
Первым из Киссов пришел учить студентов дед нынешнего художественного руководителя ГУЦЭИ — Николай Александрович. Потомственный артист, он блестяще владел многими жанрами и был талантливым режиссером. Среди титулованных учеников мастера и его дети — народный артист РФ, лауреат Международного конкурса жонглеров имени Растрелли Александр Кисс и заслуженная артистка РФ Виолетта Кисс, в свою очередь воспитавшая Сергея Игнатова, которого Всемирная ассоциация жонглеров назвала лучшим жонглером мира.
— Николай Александрович, вы, наверное, не сомневались, что по примеру деда, отца и тети станете преподавателем?
— Да бог с вами! Когда меня пригласили в училище, сказал категорическое “нет” — помнил, как мучились старшие. Как я теперь их понима-а-аю! Но меня упросили посмотреть одну девочку, которой нужно было помочь. Ну и шерше ля фам — с тех пор я здесь.
— Что легче: отработать самому или объяснять, как это делается?
— Самое страшное — смотреть, как работает твой ученик. Когда “моя” девочка впервые вышла на публику, я стоял в боковом проходе училища и вдруг от страха за нее почувствовал дикую боль в животе, сложился пополам и смотрел все ее выступление эдаким крючком. Пытка, десять лет жизни!
— Вам не кажется, что современным студентам недостает былого энтузиазма на репетициях?
— Мы бросали по десять часов, теперь хорошим жонглерам хватает часов пяти в день, а гимнастам — и двух с половиной. Но ведь нам не нужно было думать, где и на какие шиши сделать костюмы, реквизит, с кем заключить контракт — об этом заботилось государство. А сейчас уже второкурсник вынужден прикидывать: а прокормит ли меня то, чем я занимаюсь? Скажем, номер на проволоке можно показывать только в цирке. Вот с хула-хупами меня в любой ночной бар и куда угодно взяли бы...
И как их за это осуждать, если пошла совсем другая жизнь? Конечно, ребята вынуждены подрабатывать, и мы это только приветствуем, потому что летней практики в цирках теперь тоже нет. Но обидно, когда воздушная гимнастка зарабатывает на хлеб, танцуя в ансамбле. Если бы Главк к нам обратился, мы бы с удовольствием могли предоставить вполне приличные номера третьекурсников. Но компания должна взять на себя толику расходов.
Скиньтесь на манеж!
Практически все дипломированные специалисты циркового и эстрадного искусства России, республик бывшего СССР и многие артисты зарубежных стран — выпускники ГУЦЭИ. Пять лет назад подобное государственное учебное заведение, оснастив его всеми достижениями современной техники (эх, нам бы хоть половину!), создали и в Канаде. Там готовят кадры специально для “Дю-Солей”. Особняком стоит школа в Китае, где добиваются от детей невиданных результатов, но ценой такой жестокой муштры с малолетства, что не китаец просто не выживет...
Педагоги ГУЦЭИ помогали создавать цирковые школы во многих странах, а на Кубе она даже носит имя своего “отца-основателя” — Юрия Мандыча. И хотя сегодня цирковое ремесло можно постигать на Западе, со всего мира за наукой по-прежнему едут к нам. За учебу в России иностранцы, конечно, платят, и для училища это совсем не лишняя прибавка к бюджету. Сейчас в Москве стажируются 20 зарубежных студентов, еще полсотни ждут своей очереди. Так что престиж России в цирковом мире по-прежнему высок.
— Ежегодно мы набираем со всей страны 45 человек, — рассказывает директор ГУЦЭИ, заслуженный работник искусств и кандидат педнаук Валентина Савина. — Конечно, конкурс стал меньше — 5—7 человек на место. Но случайные, неподготовленные люди к нам не едут. Из 180 студентов только треть — москвичи. Готовим артистов по всем основным жанрам, кроме дрессуры. Без работы наши питомцы никогда не остаются. Потому что, к примеру, на последнем Всероссийском фестивале лучшими стали сразу две пары наших клоунов: Белогорлов—Калганов и Сатаров—Коновалов. В прошлом году наши девочки-гимнастки, еще будучи студентками, получили “серебро” в Швеции и дипломы Национальной премии “Циркъ”.
Мы храним традиции ГУЦЭИ. На первом курсе студенты осваивают азы всех основных жанров. После экзаменов спрашиваем: “Кем хочешь быть?” — и на втором курсе начинается специализация. На третьем-четвертом курсе создаются номера.
В советское время все было очень просто. Союзгосцирк и ГУЦЭИ подчинялись одному министерству, поэтому и режиссерские заявки рассматривали совместно. Главк вкладывал деньги в подготовку выпускников — из училища выпускались большие аттракционы и целые коллективы. Да какие! Теперь реквизит и костюмы делаем за счет родителей, но они сложную и дорогую аппаратуру не “потянут”. Иногда даже блестящую идею воплотить не на что.
Вторая проблема: на выпускные экзамены приходят представители Росгосцирка и вдруг говорят, что такие-то номера им не нужны — своих, мол, в этом жанре много. Я предлагаю: ребята, давайте дружить! Проведите у себя ревизию и сделайте нам целевой заказ хотя бы на ближайшие три года. А мы будем проводить набор уже с прицелом: нужны три жонглера, полтора акробата. И работать нужно вместе: хотите получить номер, который украсит любую программу, — подключайте своего режиссера, вложите деньги в реквизит и костюмы, может быть, заинтересуете ребят поощрительной стипендией. Вроде бы меня услышали.
— О чем мечтает училище-юбиляр?
— Как только появляются деньги, мы пускаем их на ремонт. Привели в порядок квадратный манеж, балетный зал, души, сделали в общежитии новую крышу. За лето вообще подвиг совершили — на деньги Минкультуры поменяли отопительную систему, которая стояла аж с 1927 года! Вот если бы именитые гости скинулись на ремонт круглого манежа...
Вообще-то в слове “юбилей” есть оттенок солидности. Но, когда речь идет о ГУЦЭИ, можно говорить лишь о вечной юности.
"Московский Комсомолец"
от 20.11.2002
