Клоунада-номер «ПЮПИТР».
Создание любопытно-поучающее. Мой будущий партнер (Юрий Соколов) при поступлении в ГУЦЭИ был взят сразу на 3-ий курс в собираемую на тот момент большую бригаду клоунов (кажется человек 10). Проект изначально обреченный на неуспех. За него взялся и проталкивал режиссер-постановщик Шпак В.Д. Спустя время Юру вывели из проекта (как заявил режиссер – за бездарность), и он, оказавшись на 4 курсе, завис в воздухе. В перспективах было либо отчисление, либо выпуск «исполнителем», в расчете, что кто-то из мастистых его подберет. При этом, типаж у него был броским, я же, став студентом 2 курса, прекрасно осознавал, что не комичен, и нужен контрастный партнер. На тот момент мне сватали быть буффонадником – «разговорным клоуном» классического образца – «Белым Клоуном». Этим загорелся Смыков А.В. – мечтая о возрождении жанра, и много со мной возился. Работая в периферийных цирках, он встречал старых мастеров-исполнителей, и был этим очень впечатлен. Этим клоунадам, как и образам клоунов, был выставлен запрет на прессу (противоречило соцреализму) и показ в центральных цирках.
(Позже, на знаниях, что от него приобрел, поставил «Большой Буффонадный Спектакль» актерам ТЮЗа на базе старинных классических антре 100-летней и более давности, о которых узнал от него. Успешно и… денежно, поскольку получал процент с проката. Это был первый опыт постановки крупных форм.)
Юре прикрепили педагога – недавно выпятившегося (курсы?) и сразу же принятого на работу. Выделили им время (утреннее) и кусок манежа. Там он, под присмотром своего репититора бросал шляпу. Положение дел явно затянулось – «педагог» (ковычки оправданы, дальше буду называть его «репетитором») отбывал часы. Единовременно, тут же на манеже, уже в центральной части, готовился номер «Переходная лестница + Перши» - ставил его Леонид Михеевич Петлицкий. Я приходил рано утром, и в сторонке, пока не выгоняли, бросал шпаги – пытался ими и жонглировать (они длинные, неудобные, несбалансированные, и требовалось найти какое-то решение). Представления, во что это выльется, еще не было…
Старался понравиться тем, кому принадлежало манежное время. Пробовал (за компанию) держать перш. Петлицкий поощрял. Обзавелся собственной дюралевой трубой и налобником. В какой-то момент шутейно попробовал с Юрой, чтобы тот по ней прошелся, затем и с саксафоном. Михеич стал подсказывать, предлагать попробовать так и этак. Пустили Юру на перш, что я держал на лбу. То есть, именно и однозначно - участие в процессе Петлицкого Леонида Михеевича определило создание номера. Он же поставил заход на перш с земли, с наскока, без участия ассистента (обыкновенно на лобовой перш верхнего подают с плеч). Как-то само собой пришло решение, что это перш будет Большим Пюпитром, это надиктовало сюжет.
Номер трюково и идейно стал складываться, но шансов его запустить не было никаких. Один студент учится на втором курсе и определен, второй на четвертом и тоже определен.
Кто учился, должен помнить – что такое главковский просмотр. Начинают просматривать с третьего курса. Такие просмотры по сути определяли все - быть или не быть номеру, а значит и артисту. В один из дней я сказал Юре (пошутил), что сегодня, буквально через пару часов, мы просматриваемся с третьим курсом. Он не поверил, я обиделся, пошел и внес нас в списки.
Технически это оказалось просто. Сперва в авизо за стеклом у форганга. Затем прошелся по замученным последними приготовлениями ответственным, сказал, чтобы внесли дополнения – «просили передать». Вопросов «кто» и «почему» избежал. Затем признался Петлицкому…
Михеич усмехнулся, пожал плечами и сказал, что будет весело.
Итогом, из 30 с лишним номеров, представленных просмотру, Главк утвердил два. Из них лишь наш без замечаний.
О том какой фурор произвели, не буду.
Как предугадывал Петлицкий, смешно и продолжилось. Загудело…
1. Как в списках просмотра 3-его курса оказались студент 2-ого курса, которым не создавались номера, со студентом 4 курса, должным выпускаться материалом (исполнителем)?
2. Почему об этой работе никто не знал?
3. Что теперь делать?..
Что делать, удивительно быстро сообразил Юрин «репетитор». Он попросту пошел и вписал себя в итоговом протоколе просмотра «Автором» и «Постановщиком» этой работы.
Следующе некрасивое, что случилось, упущу. Не прощу только воплей в адрес Михеича, когда я предложил (очередной компромис) внести его соавтором: «Кто такой этот, Петлицкий! Человек, чтобы лонже держать!» В ответ сказал, что думал – горомко, при всех. (Вполне мог и в ухо, сдержался.) В ответ «репетитор» потребовал моего отчисления.
«Технари» посовещались и заявили вердикт – замену не найти.
«Худ-административная», что замена подорвет качество и юридичество. Главковские просмотры еще будут, и заказ определенно накроется.
Что такое главковский заказ? – это выделенная смета, государственные деньги на костюмы и реквизит и музыкальное оформление, это репетиторские, это режиссерские, это гонорар (без понятия какой) за выпуск номера.
Понятно, что студент не может быть автором и постановщиком номера, с которым выпускается. Это подорвет авторитет училища и всю систему в целом. Но и понятно, что студента невозможно принудить делать то, от чего он вправе отказаться.
Убедил директор ГУЦЭИ – Макаров Сергей Михайлович, с глазу на глаз признал, что (…) поступил как (…), но сделать ничего уже нельзя. Спросили мнения Петлицкого, тот сказал – «дарю работу ребятам, пусть что хотят, то и делают».
Был выбран общий компромис, и принято одно условие (мое).
«Репититор», что закрепил за собой «авторство» и «режиссерско-постановочные», приходит на наши репетиции (раз уж оформлен «постановочником» и будет получать за часы), но садится на последний ряд и молчит. Мы же продолжаем работать с Петлицким Леонидом Михеевичем, уже как с педагогом по трюковой части (до сих пор не знаю – оплатили ли ему хоть что-то). Так и случилось, доводили номер до ума, старательно не замечая «автора» и «режиссера», и странность – с какого-то момента тот и в самом деле стерся из сознания - как часть мебели, что не нужна, но месту положена.
Но развенчание «священного быка», каким представлялся педагог-режиссер ГУЦЭИ, пусть на единичном примере исключения, было слишком резким и острым.
Кажется, наш «репетитор» до сих пор преподает в ГУЦЭИ, но отделения клоунады там больше нет. Закономерный итог.
Думается, это был единственный случай за всю историю училища, когда одного студента переводят на курс выше, а другого оставляют на второй год, чтобы свести их вместе.
/Дебютные фото размещу – они сохранились./