Сообщений в теме: 3

[Александр Рыбкин]

Фестиваль «Другой театр из Франции и не только» организован Французским культурным центром совместно с Театром наций. Он открылся спектаклем «План Б» компании «111». Посмотрев короткую (не больше часа) постановку режиссера Фила Солтаноффа, худрук Театра наций Евгений Миронов неожиданно произнес: «Мы так не умеем!».

В длинном названии фестиваля «Другой театр из Франции и не только» ключевым является слово «другой». По замыслу организаторов, в фестивальную программу должны входить постановки, радикально отличающиеся от традиционных представлений, где, пользуясь словами Треплева, «люди едят, пьют, любят, ходят, носят свои пиджаки». Фестиваль отдает предпочтения разного рода синтезам драматического театра с кинематографом, спортом, танцем, кукольным представлением. Постановка американца Фила Солтаноффа с французскими актерами напоминает, что первыми артистами в Европе были циркачи-гистрионы, которые поражали публику умением ходить по канату, жонглировать, делать сальто-мортале и ходить на руках.

Актеры Оливье Аленда, Лоик Про, Пьер Картоне и Орельен Бори так и носят белые рубашки, галстуки и портфели (так раздражавшие нетерпимого Треплева). Однако консервативный облик офисного клерка скрывает тренированные тела современных гистрионов, а галстуки не мешают отважной четверке летать, кувыркаться, кататься с горки, жонглировать и штурмовать препятствия. Одним из главных действующих лиц становится сама площадка, которая в процессе спектакля меняет угол наклона или вовсе встает отвесной стеной. В ней открываются неожиданные люки и выдвигаются столь же неожиданные площадки-подпорки. Пространство игры таит в себе свойства циркового снаряда.

Актеры демонстрируют навыки жонглеров, акробатов, гимнастов. Однако традиционные трюки постановщик совмещает с остроумными, чисто театральными «обманками». Вот по наклонной площадке расстилается ковер-липучка. А сверху по нему начинает скатываться гимнаст в костюме-липучке. Мгновение, и гимнаст оказывается пойманным, как муха на липкую ленту. Судорожные попытки высвободиться: вот оторвалась рука, вот нога, вот удалось продвинуться еще на полметра. А вот гимнаст выскальзывает из своего костюма, оставляя прилипшую оболочку на дорожке. В постановке использовалась и более изысканная обманка. Актеры лежат на полу, а видеосъемка в реальном времени проецируется на вертикальный экран. Перекат по полу становится полетом. А зрители одновременно видят актера скользящего по полу и полет на экране, где актер летит как мастер кунг-фу из голливудских боевиков.

«Планом Б» в боевиках обозначают запасной вариант, к которому должны прибегнуть в самом крайнем случае. Однако яркое шоу, соединяющее высокие технологии и цирковую выучку артистов, подвижную площадку и видеоэффекты, вряд ли можно назвать «запасной» дорогой современного театра. Скорее это тот самый вид искусства, который сейчас и «является для нас важнейшим».

Вообще в любви, которую практически все люди театра испытывают к цирку, есть изрядная примесь нечистой совести. Ловкость, точность каждого движения циркачей – результат ежедневного многочасового тренинга, – почти забыты драматическим театром. Недаром появилось присловье: если бы по сцене было так же трудно ходить, как по канату, насколько бы уменьшилось количество желающих… Драматический актер может бросить реплику мимо. А что будет, если промахнется жонглер?.. Драматический актер может в упор не видеть партнера. Акробат держит жизнь партнера в своих руках в буквальном смысле слова. Театр и цирк возникли одновременно и довольно долго вместе сосуществовали. И до сих пор в трудные времена – цирк вспоминает о том, что он еще и театр. А театр – что в глубине души он еще цирк. И тогда из ностальгии возникает биомеханика Мейерхольда, лацци Стреллера, да и все остальные варианты «другого театра».

http://www.newizv.ru/

[Статуй]

Прочитал статью и навеяло из детства:

Из одиннадцатого ряда, где сидели концессионеры,
послышался смех. Остапу понравилось музыкальное вступление,
исполненное оркестрантами на бутылках, кружках
Эсмарха*, саксофонах и больших полковых барабанах. Свистнула
флейта, и занавес, навевая прохладу, расступился.

К удивлению Воробьянинова, привыкшего к классической
интерпретации "Женитьбы"*, Подколесина на сцене
не было. Порыскав глазами, Ипполит Матвеевич увидел
свисающие с потолка фанерные прямоугольники, выкрашенные
в основные цвета солнечного спектра. Ни дверей,
ни синих кисейных окон не было. Под разноцветными
прямоугольниками танцевали дамочки в больших, вырезанных
из черного картона шляпах. Бутылочные стоны
вызвали на сцену Подколесина, который резался в толпу
дамочек верхом на Степане. Подколесин был наряжен в
камергерский мундир. Разогнав дамочек словами, которые
в пьесе не значились, Подколесин возопил:

-- Степа-ан!

Одновременно с этим он прыгнул в сторону и замер в
трудной позе. Кружки Эсмарха загремели.

-- Степа-а-ан! -- повторил Подколесин, делая новый
прыжок.

Но так как Степан, стоящий тут же и одетый в барсовую
шкуру, не откликался, Подколесин трагически спросил:

-- Что же ты молчишь, как Лига Наций?

-- Оченно я Чемберлена испужался, -- ответил Степан,
почесывая барсовую шкуру.

Чувствовалось, что Степан оттеснит Подколесина и
станет главным персонажем осовремененной пьесы.

-- Ну что, шьет портной сюртук?

Прыжок. Удар по кружкам Эсмарха. Степан с усильем
сделал стойку на руках и в таком положении ответил:

-- Шьет.

Оркестр сыграл попурри из "Чио-чио-сан". Все это время
Степан стоял на руках. Лицо его залилось краской.

-- А что, -- спросил Подколесин, -- не спрашивал ли
портной, на что, мол, барину такое хорошее сукно?

Степан, который к тому времени сидел уже в оркестре
и обнимал дирижера, ответил:

-- Нет, не спрашивал. Разве он депутат английского
парламента?

-- А не спрашивал ли портной, не хочет ли, мол, барин
жениться?

-- Портной спрашивал, не хочет ли, мол, барин платить
алименты!

После этого свет погас, и публика затопала ногами.
Топала она до тех пор, покуда со сцены не послышался голос
Подколесина:

-- Граждане! Не волнуйтесь! Свет потушили нарочно,
по ходу действа. Этого требует вещественное оформление.

Публика покорилась. Свет так и не зажигался до конца
акта. В полной темноте гремели барабаны. С фонарями
прошел отряд военных в форме гостиничных швейцаров.
Потом, как видно, на верблюде, приехал Кочкарев.
Судить обо всем этом можно было из следующего
диалога:

-- Фу, как ты меня испугал! А еще на верблюде приехал!

-- Ах, ты заметил, несмотря на темноту?! А я хотел
преподнести тебе сладкое вер-блюдо!

В антракте концессионеры прочли афишу.


ЖЕНИТЬБА

текст -- Н. В. Гоголя

стихи -- М. Шершеляфамова

литмонтаж -- И. Антиохийского

музыкальное сопровождение -- Х. Иванова

Автор спектакля -- Ник. Сестрин



Вещественное оформление -- Симбиевич-Синдиевич.
Свет -- Платон Плащук. Звуковое оформление --
Галкина, Палкина, Малкина, Чалкина и Залкинда.
Грим -- мастерской КРУЛТ. Парики -- Фома Кочура.
Мебель -- древесных мастерских ФОРТИНБРАСА при
УМСЛОПОГАСЕ им. Валтаспра. Инструктор акробатики
-- Жоржетта Тираспольских. Гидравлический пресс
под управлением монтера Мечникова.

Афиша набрана, сверстана и отпечатана в школе
ФЗУ КРУЛТ*.


-- Вам нравится? -- робко спросил Ипполит Матвеевич.

-- А вам?

Ипполит Матвеевич побоялся и сказал:

-- Очень интересно, только Степан какой-то странный.

-- А мне не понравилось, -- сказал Остап, -- в особенности
то, что мебель у них каких-то мастерских ВОГОПАСА*.
Не приспособили ли они наши стулья на новый лад?

Эти опасения оказались напрасными. В начале же второго
акта все четыре стула были вынесены на сцену неграми
в цилиндрах.

Сцена сватовства вызвала наибольший интерес зрительного
зала. В ту минуту, когда на протянутой через весь зал
проволоке начала спускаться Агафья Тихоновна, страшный
оркестр Х. Иванова произвел такой шум, что от него
одного Агафья Тихоновна должна была бы упасть на публику.
Но Агафья держалась на сцене прекрасно. Она была в
трико телесного цвета и в мужском котелке. Балансируя
зеленым зонтиком с надписью: "Я хочу Подколесина", она
переступала по проволоке, и снизу всем были видны ее
грязные пятки. С проволоки она спрыгнула прямо на
стул. Одновременно с этим все негры, Подколесин, Кочкарев
в балетных пачках и сваха в костюме вагоновожатого
сделали обратное сальто. Затем все отдыхали пять минут,
для сокрытия чего был снова погашен свет.

Женихи были очень смешны -- в особенности Яичница.
Вместо него выносили большую яичницу на сковороде.

[Статуй]

Молодец Статуйчик. Браво

Мну не брава.. Это Ильф-Петров, цитата из " Двенадцати стульев", я почему то пребываю в убеждении, что русские люди русскую классику как бы должны знать.. К сожалению, начинаю подозревать, что это далеко не так, и ежели буду кого то цитировать в дальнейшем,обязательно буду описывать кто и что.. ибо ежели кто то заподозрит мну в наличии ума, чтобы сразу и расподозревал.. такие дила...