А еще велосипедные гонки, за которые он, двадцатилетний юноша, получил звание мастера спорта. Вардо стал призером республиканских соревнований, поставил четыре всесоюзных рекорда. Он и сейчас бережно хранит потертую на сгибах справку, гласящую, что восемнадцатилетний Беньяминов является тренером по велоспорту. Его рискованную, сумасшедшую езду увидел не менее отчаянный человек — Петр Маяцкий. Шлем, мотоциклетные очки-консервы, кожаная куртка — таким останется в памяти многих человек, придумавший «Шар смелости». Вряд ли кто еще мог бы проехать над бездной, скользя по ободу верхней полусферы шара, вдруг потерявшего свою нижнюю половину.
Маяцкий делал это ежевечерне. А «мертвые петли» внутри шара, восьмерки, при виде которых у зрителей перехватывало дыхание? Разве забудет этот фантастический номер кто-либо раз его увидевший?
Маяцкий, которого Беньяминов считает своим учителем, подвел его к манежу и, показав на висящий под куполом шар, спросил: «Сможешь?» Вардо в то время уже работал в цирке осветителем, мир этот не был для него откровением, а велогонки закалили характер. Он согласно кивнул головой — конечно!
И вот рядом с Петром и Надеждой Маяцкими на плакатах появилось скромное — В. Беньяминов. Вардо не выпячивал себя в том номере, подчеркивая всегда, что был вторым. Но идти вслед за Маяцким уже почетно.
В одном из городов, где гастролировал «Шар смелости», тренировалась сборная СССР по мотогонкам. Ребят пригласили принять участие в аттракционе — отличная реклама цирку! Но за неделю выступлений спортсмены так и не рискнули на «мертвую петлю», все больше катались по нижней полусфере.
Режиссурой, не вдумываясь в смысл этого слова, Беньяминов занялся давно, более тридцати лет назад. Она органично, естественно вошла в его творчество, артист и режиссер — в Вардо это было единым целым. Перейдя в номер канатоходцев под руководством Тарасовой, он придумал и поставил трюк «Езда на мотоцикле по канату», став его первым и единственным исполнителем. Это сегодня номера с техникой воспринимаются как само собой разумеющееся — удивить зрителей можно чем-то сверхъестественным. А в начале пятидесятых езда на мотоцикле по канату вызывала восторг. В этом же номере Беньяминов и просто ходил от мостика к мостику, исполняя роль нижнего, на плечах и голове которого партнеры демонстрировали различные трюки.
Но после нагрузок «Шара смелости» Беньяминову такая работа показалась необременительной. И он, взяв партнера, выпустил второй номер — «Силовые акробаты». Вот теперь нагрузка соответствовала его возможностям. Трюки силовых акробатов В. Беньяминова — Е. Фомина (а затем И. Гончарова) даже по нынешним временам следует считать сложными. Но что стоило недавнему спортсмену, получившему к этому времени и хорошую цирковую подготовку, пробежать в темпе три круга по манежу, держа на голове стоящего в копф-штейне верхнего? Также легко выполнял Беньяминов другие трюки.
В цирке поставить самому себе номер не считается чем-то особенным. А вот помочь товарищу, подсказать ему манеру работы, придумать ему «корючки», финал — совсем другое дело. Беньяминову удалось проявить себя в новом качестве после того, как он увидел на манеже складную девушку, выпускницу ГУЦЭИ. Наступил коренной перелом в судьбе: во-первых, эта самая девушка — Надежда стала его женой, во-вторых он придумал ей соло-номер «Антипод», украшенный таким эффектным финалом, как вращение горящей палки. Тогда еще «живой» огонь в цирке не возбранялся.
Надежда Грищенко, приняв фамилию Беньяминова, стала верной спутницей жизни Вардо Георгиевича. Вдвоем они вырастили воспитанника Р. Сарадяна, а затем А. Рябову. Любопытно, что их подросшие питомцы стали позднее выступать вместе, а затем создали свою семью. Номер «Перш с корд-де-парелью» им поставил Вардо Беньяминов. Выглядит их аппаратура весьма необычно: луком выгнутый перш со спускающимся канатом.
Но это все произошло позже. А в те счастливые для семьи Беньяминовых времена, когда они были молоды, но уже многое умели, Вардо стал подумывать о создании собственного номера. Он оставил канат и занялся подготовкой экспериментальной работы, впоследствии получившей название «Эквилибристы на качающейся лестнице». Кое-какой опыт у него имелся — Маяцкий наряду с «Шаром смелости» выступал и с першами. Пожалуй, никто так не носил перш, будучи облаченным во фрак, как известный артист! А Вардо в это время был рядом — присматривался, пробовал.
Сперва их было трое: Вардо, Надежда и А. Песков. А еще тройная лестница, оттяжки которой мужчины удерживали в .зубах, в то время как Надежда работала наверху. Через несколько лет партнер ушел и номер стал чисто семейным. От тройной лестницы пришлось отказаться, оставили двойную. Показав на ней один из фрагментов своего выступления, переходили на следующий: Вардо балансировал лобовой перш на манеже, затем поднимался и спускался по качающейся из стороны в сторону, к тому же вращающейся лестнице. А Надежда в это время там, на верхушке перша, демонстрировала то изящный арабеск, то стойку в одну руку, то, вспомнив свой первый номер, стоя на руках крутила ногами палку. И все это, прошу заметить, без лонжи, на что артисты получили специальное разрешение. В конце номера неожиданно гас свет. Зал ахал. Но испуг почти сразу сменялся восторгом — вспыхнувшие на «руле» перша фонарики освещали эквилибристку, создавая впечатление ее парения в воздухе.
Хороший был номер: основательный и в то же время элегантный. Нравился и нашим зрителям и зарубежным импресарио. Беньяминовы побывали в тридцати странах мира. К тысячелетию Брюсселя угадали попасть в Бельгию, получив в честь этого события Золотую памятную медаль. Беньяминова вообще награды не обходили: он кавалер ордена «Знак Почета», обладатель ряда медалей, грамот.
«Мы были в хорошей форме,— вспоминает Надежда Ивановна,— могли работать и работать... Но, как говорится, загад не бывает богат. Судьба Вардо Георгиевича жаловала, но не баловала. Падал он и.во время гонок, обдирал кожу о стальную решетку «Шара смелости», травмировался при работе в партере, но такое... Каким-то образом перепутали электрические провода во вращающемся пьедестале, подключив их не к тем клеммам. В результате — мощный удар тока, который артист получил через зубник, и падение на манеж... Как полагает Вардо Георгиевич, спас его Малхас Мчедлишвили, он первым выбежал на арену и еще до приезда «скорой помощи» начал делать постравшему искусственное дыхание. Результат падения оказался печальным — Беньяминовы были навсегда отлучены от манежа. Артист передал реквизит своего номера Мчедлишви-ли, а позже, встав с больничной койки, помог ему освоить работу...
Более тридцати лет выступал на манеже Вардо Беньяминов. Но расставшись с ним не загрустил: знал, что на этом его работа в цирке не прекращается.
Что накопленный с годами весомый груз знаний перевесит чашу любых весов, на которых будет решаться его судьба. И действительно, вскоре после выздоровления артисту предложили место репетитора в мастерской по спортивно-акробатическим жанрам Всесоюзной Дирекции по подготовке новых номеров и аттракционов. А затем перешел и на режиссерскую работу — отсутствие диплома компенсировал опыт.
Не с пустыми руками пришел Беньяминов в Дирекцию. Еще в начале своей артистической карьеры молодой артист стал заносить на бумагу свои соображения, как сделать тот или иной трюк. Рисовал костюмы, реквизит, оформление существующих только в его воображении номеров. Надежда Ивановна рассказывала, что муж может как громом пораженный остановиться в гуще людского потока и, достав из кармана блокнот, что-то в нем набросать. Так рождается идея очередной цирковой «корючки». За тридцать с лишним лет работы весь подсервантник в доме Беньяминовых оказался забит папками с рисунками и записями.
Теперь настало время «разбрасывать камни» — воплощать в жизнь задуманное. По ночам на кухне их небольшой квартиры горит свет — это Беньяминов работает над очередным номером. Готовясь к его постановке Вардо Георгиевич делает эскизы выступления, необходимые расчеты аппаратуры. Получив готовые чертежи, возится с «железками», следя, чтобы металл был необходимой марки, соблюдены градусы углов, прочны соединения. В свои без малого шестьдесят лет сам испытывает аппарат.
Затем наступает черед музыки, которую режиссер подбирает часами, сидя в наушниках перед магнитофоном. Наиболее подходящую дает прослушать Петру Гродницкому — балетмейстеру, с которым неизменно работает над всеми номерами.
А потом начинается самое важное — подбор исполнителей и репетиции с ними.
Беньяминов никогда не позволяет себе закричать на непонятливого артиста, резко, как говорится, под руку, поправить его. И дело не в деликатности режиссера: он как бывший артист прекрасно знает, что такой окрик способен закрепить в подсознании страх, неуверенность, из-за которой исполнитель в этом фрагменте номера будет постоянно ошибаться.
Достаточно поговорить с Вардо Георгиевичем час, чтобы понять его характер. Это открытый, жизнелюбивый человек, заряженный оптимизмом. Открытость и доброжелательность — немаловажный штрих портрета режиссера. Названные качества помогают ему находить общий язык с артистами, что подчас нелегко. Строить доверительные отношения между исполнителями. Учить своих подопечных нелегкой «профессии» хорошего человека (это в идеале). Ведь только добрый человек творит, безразличный — бездушно конструирует...
За прошедшие годы Беньяминов подготовил к работе на манеже и отдельных артистов, вошедших впоследствии в другие труппы, и самостоятельные номера. Назову воздушную гимнастку Е. Холопову, эквилибристов на переходной лестнице под руководством Н. Тарасова, эквилибриста-жонглера на вольностоящей лестнице Л. Фролову, наконец, эквилибристов на трансформирующейся проволоке В. Смирнова и Е. Федосову.
Мне удалось посмотреть эквилибристов Смирнова — Федосову на выпускном представлении в Дирекции. Оригинальный аппарат, осмысленные трюки, а главное — видна крепкая режиссерская рука.
Сейчас у Вардо Георгиевича «в работе» сразу три номера. Спрашиваю, не тяжело ли? Тяжело, отвечает, не работать.
АЛЕКСАНДР ДРИГО
RSS 
