Али-Бек

Когда смолкают последние такты лез­гинки и скрываются за кулисами кони, зрители и артисты всегда го­рячо аплодируют стоящему в се­редине манежа пожилому джигиту в белой папахе и такой же черкеске.

На фото: когда Али-Беку Кантемирову исполни­лось семьдесят пять лет, его ученики и воспитанники решили сфотографи­роваться со своим учителем.

Заслуженного артиста РСФСР и заслу­женного деятеля искусств Северо-Осетинской АССР Али-Бека Кантемирова (так зо­вут этого джигита) знают все артисты наше­го цирка и миллионы зрителей во многих городах страны и за рубежом. Он принад­лежит к тому нестареющему племени ве­теранов советского цирка, которые на сво­их плечах вынесли все тяготы становления нашего циркового искусства и своим мас­терством способствовали его расцвету и всемирной славе.

Уже больше лет имя Али-Бека не сходит с афиш, а его номер слу­жит украшением любой цирковой про­граммы.

Начало артистической деятельности Кан­темирова было не совсем обычным. В кон­це 1906 года двадцатипятилетним юно­шей поступил он учеником в цирк Малюги­на. В этом возрасте люди обычно в цирке уже имеют свои номера. Али-Бек имел за своими плечами лишь полуголодное детство в обремененной ребятами семье крестьянина-осетина, шесть лет тяжелого труда на кирпично-черепичном заводе ба­рона Штейнгеля и четыре года работы наездником на ипподромах Северного Кав­каза. Внешне он никак не походил на уче­ника. Как и все его родичи, вырос Али на редкость крупным и сильным. Но боль­шой вес не мешал ему быть ловким в джи­гитовке. Это и заставило Кантемирова бро­сить ипподром и прийти в цирк.

В то время джигитовка была новым жанром для цирка. До Кантемирова ее де­монстрировали на аренах маленьких провинциальных цирков всего два человека — грузин Георгий Антадзе и осетин Гудцов Агубе. Их джигитовка была довольно при­митивной. Эффект достигался чисто теат­ральными приемами — экзотическими тан­цами, стрельбой и гортанными выкриками во время галопа по манежу.

Молодой Кантемиров фактически не имел учителей в цирке. Он самостоятельно репетировал. Всего два месяца потребовалось ему для подготовки своего номера, и 11 февраля 1907 года в Батуми Кантемиров уже впервые на публике танцевал с кин­жалами, брал на коне барьеры и лихо исполнял джигитовку.

В отличие от Антадзе и Гудцова, меха­нически перенесших на манеж конные уп­ражнения кавказских горцев, Али-Бек с первых дней показал себя творческим че­ловеком. Несмотря на успех, Кантемиров не останавливается на достигнутом, продол­жает создавать новые трюки. Сейчас, бы­вая в цирке, публика всегда с затаенным дыханием следит за джигитами, которые на полном галопе спускаются с седел, проле­зают под животами своих коней и снова садятся в седла. Но мало кто знает, что такого упражнения нет ни у одной из гор­ских народностей, что автором этого трюка в цирке является Али-Бек.

Вначале у Кантемирова, несмотря на все его старания, ничего не получалось. Как-то, разговорившись с цирковым конюхом, он узнал, что пролезание под животом ло­шади пытался делать один оренбургский казак, его сослуживец по армии.

— А видел ли ты, как он делал трюк? — спросил нетерпеливо Али-Бек.

— Нет, не видел. Однажды он собирал­ся показать его мне во время маневров, но не сделал, так как у него не было сво­бодной подпруги.

«Свободная подпруга»! Не в этом ли секрет трюка?» — подумал Али-Бек.

Он купил на базаре ремень, сделал из него подпругу и попробовал выполнить трюк. Через несколько репетиций Канте­миров добился своей цели.

Уже в те годы Али-Бек демонстрировал в цирке такие сложные трюки, как проле­зание под шеей лошади, стрельбу из ре­вольвера по цели со стойки на одной руке. Кантемиров исполнял трюк, который до сих пор не может повторить ни один джигит. На полном галопе Али-Бек спускался под живот лошади. Улучив момент, он проскакивал между задними ногами лошади и снова садился в седло.

Али-Беи Кантемиров стал любимцем публики и начал работать в лучших цирках юга России. Дважды — в 1908 и 1914 го­дах — побывал он на гастролях в Австро-Венгрии.

Али-Бек вынашивал мысль о создании группового номера.

Но создать его Кантемирову удалось только через 14 лет, уже в советском цир­ке. Здесь в полную силу расцвел яркий са­мобытный талант Али-Бека. Ему дали необ­ходимые средства. Он поехал на Кавказ, привез джигитов и коней.

Через несколько месяцев репетиций Али-Бек показал новый интересный номер осетинских джигитов: на арене помимо джигитовки демонстрировалась акробати­ка на арбе, звучала музыка горцев и испол­нялись их темпераментные танцы. С этим номером Кантемиров работал в крупных цирках страны.

Однажды, в 1927 году его вызвали в Уп­равление цирков и сказали:

— Вы поедете за границу, в Германию.

Это было ответственное поручение. В те годы — годы становления советского цир­ка— только немногие артисты удостаива­лись чести представлять наш цирк за ру­бежом,

Кантемиров был горд этим поручением. Али-Бек всюду подчеркивал, что он является советским артистом, и выезжал на манеж с красным знаменем. Это неоднократ­но приводило к столкновениям. Особенно острым был конфликт в Англии, когда в 1928 году Али-Бек приехал на гастроли в Лондон. Великобритания тогда порвала ди­пломатические отношения с Советской Россией. А тут в столице империи, в цирке, какой-то кавказец скачет на манеже с крас­ным знаменем.

Али-Бека вызвали в полицейское управ­ление.

- На каком основании у вас красный штандарт? Вы что, большевик? — строго спросил его комиссар.

- Нет, я магометанин, — нашелся Али-Бек,— это наше священное знамя.

- Не может быть. Я сам служил на Ближнем Востоке и знаю, что у магометан священным цветом является зеленый.

- То там, а на моей родине красный, — не отступал Али-Бек.

Чтобы окончательно развеять сомнения полицейского, пришлось объяснить, что он забыл прикрепить к древку знамени му­сульманскую звезду и полумесяц.

С этим знаменем Али-Бек Кантемиров выступал в Германии, Дании. Испании, Швейцарии, Венгрии и Англии, в цирках крупнейших цирковых предпринимателей — у Карла Гагенбека, Сарасани, Медрано, Вилли Шумана. Публика всюду устраивала артисту продолжительные овации. Это не нра­вилось казакам-белогвардейцам, выступав­шим вместе с генералом Шкуро на ипподромах Германии. Они засыпали Али-Бека угрожающими письмами, требовали, чтобы артист покинул страну. Но Кантемиров не уезжал.

Впрочем, были люди, которым хотелось, чтобы Али-Бек навсегда остался за грани­цей. Крупные цирковые импрессарио сули­ли джигиту огромные деньги. Дважды его приглашали на гастроли в Америку.

—Вы будете иметь там 5 тысяч долларов в месяц, жить на всем готовом, — говорил Али-Беку известный цирковой антрепренер Штейнляйн Ваттон. — Для этого вам необходимо выполнить одну маленькую формальность: выйти из советского подданства и получить паспорт любой другой страны, пусть даже люксембургский.

—Нет. Ни за что. У нас, осетинов, есть пословица: «Отец, мать и родина не прода­ются».

Эпизод из народной грузинской игры «Цхен-бурти»

- Когда у вас будет здесь много, — похлопывая по карману и цинично улыбаясь, сказал антрепренер, — тогда у вас будет на новом месте и отец, и мать, и ро­дина.

- Я не поеду. Моя родина мне дороже всего на свете, — твердо ответил Али-Бек.

В 1931 году он вернулся в СССР и про­должал с большим успехом выступать в цирках страны.

В 1957—1958 годах Али-Бек вновь побы­вал на гастролях за рубежом — в Венгрии, ГДР и во Франции, На этот раз ему не приходилось уже маскировать красное знамя мусульманской звездой и полумесяцем

И опять всюду восторженный прием. «Номер конной эквилибристики кавказцев Али-Бека Кантемирова остался таким же, каким я знал его 30 лет назад у Сарасани: превосходным»,— писал в журнале «Все­мирный цирк» известный историограф цир­ка Анри Тетар.

Завидное постоянство! Только немногим известно, какого труда стоило Али-Беку со­хранить свой номер, где каждый выбывший партнер бывает трудно заменим. В настоя­щее время из всех участников номера, по­бывавших во Франции в конце 20-х годов, остался на манеже всего один человек — сам Али-Бек. Уже после первой поездки за рубеж из номера выбыло три исполнителя. В 30-е годы отделился и увел с собой од­ного партнера брат Ибрагим, создавший самостоятельный конный номер. Потом вой­на — восемь алибековских джигитов ушли на фронт. Только один из них вернулся домой тяжело раненным, остальные пали в боях на Украине в 1941—1942 годах. При­звали в армию и старшего сына Хасан-Бека.

Старый наездник уехал на родину в Орджоникидзе. Когда к городу прибли­жался враг, Али-Бек на своей лошади по частям увез и спрятал в горах стоявшее в Орджоникидзе шапито. А потом, когда ми­новала опасность захвата города фашиста­ми, вместе со своей семьей активно участ­вовал в строительстве цирка.

Еще шла война, еще враг, огрызаясь пятился в свою берлогу, а Али-Бек Канте­миров уже был занят восстановлением своего номера: он доставал лошадей, ис­кал партнеров. Старый мастер цирка, он никогда не переманивал к себе работников из других номеров, он готовил их сам.

В нашем цирке Кантемиров известен как опытный и талантливый воспитатель! Он умеет безошибочно определить в щуплом, казалось бы, неказистом пареньке будуще­го джигита. Прежде всего он прививает ученику любовь к лошади, к цирку, к свое­му делу. Воспитание происходит в процессе работы на манеже. Оно сурово, как и су­ров сам жанр джигитовки, требующий от исполнителя большой смелости и глазоме­ра, ловкости и силы. У Али-Бека много уче­ников. Есть они и в номере Коченова и в номере Туганова. Да и сам народный ар­тист РСФСР Туганов начал свою карьеру в цирке в 1922 г. в качестве ученика и парт­нера Али-Бека.

Всего он воспитал свыше 120 артистов. Целый кавалерийский эскадрон своих пи­томцев мог бы вывести на манеж старый джигит. Сейчас вместе с Али-Беком рабо­тают три его сына.

В том, что дети пошли по стопам отца, нет ничего удивительного. Цирк всегда дер­жался на этой семейной преемственности. Но дети Али-Бека — не просто дети артиста цирка, а воспитанники его школы.

У всех сыновей Али-Бека разные харак­теры и наклонности. Хасан-Бек целеустрем­лен, как отец. Он уже закончил институт физкультуры и учится в ГИТИСе, хочет стать режиссером. Ирбек — пятикратный чемпион СССР по конному спорту. Самый младший сын — Мухтар-Бек большой книго­люб и спортсмен, увлекается легкой атле­тикой.

Но у всех сыновей есть общее. Они пре­восходные мастера арены, Двоим из них — Хасан-Беку и Ирбеку — еще в 1949 году бы­ло присвоено почетное звание заслужен­ного артиста Северо-Осетинской АССР.

Все они хорошие общественники, Ха­сан-Бек и Ирбек — коммунисты, Мухтар-Бек — комсомолец.

«Это партийно-комсомольское ядро мое­го номера»,— с гордостью говорит о своих сыновьях Али-Бек Кантемиров.

И он вправе гордиться своими сы­новьями.

Вместе с отцом сыновья участвовали в съемках кинофильмов: «Опасные тропы», «Лично известен», «Атаман Кодр» и «Смелые люди». В этих картинах Кантемировыми были поставлены сложнейшие кон­ные трюки.

Не прекращая выступлений в цирке, они готовили новый номер «Конные игры наро­дов СССР». И начали готовить Кантемировы новый номер не потому, что прежний плох и устарел, а просто потому, что они не могут остановиться на достигнутом.

Стремясь создать в цирке новое, Али-Бек и его сыновья обратились к народному искусству и в нем нашли те жемчужины, которые украсили их новый номер. Зри­тели увидели грузинскую народную игру «Цхен-бурти», киргизскую борьбу всадников «Оодариш», кавалерийскую игру «Бой сул­танчиков», «Танец двух друзей»— джигита и коня.

У Али-Бека нет творческих секретов. Он постоянно окружен молодежью. Для нее он всегда является лучшим помощником и советчиком в творческих делах. За это в цирке Али-Бек пользуется всеобщим ува­жением. Недаром артисты в обращении с ним величают его не дядей, как это при­нято называть в цирке пожилых мастеров арены, а папашей. Действительно, за кули­сами цирка в окружении молодых артистов Али-Бек, солидный, много поживший и ви­девший человек в обыкновенном костюме и брюках с помочами, очень похож на отца большого семейства, на патриарха цирка, как называли его французы.

Но когда Али-Бек в манеже, слово пат­риарх никак не подходит к его облику. Пат­риарх — это почтенный старец, живущий весь в прошлом, Али-Бек же по-прежнему полон творческой энергии. Он по-прежнему на коне в буквальном и переносном смысле этого слова. Он не просто выезжает в ма­неж, а стремительно вылетает из форганга, проскочив через рамку, оклеенную бума­гой, и делает «свечку». Он, как и был, ос­тается джигитом — искусным и отважным наездником, ловко владеющим конем и саблей.

Его творческая молодость в 79 лет — награда за славную жизнь, отданную на служение цирку.

«Пирамида»

Журнал «Советский цирк» октябрь.1960 г