Заколдованный круг
Сейчас счастливая пора строительства новых цирков. Не так давно в строй вошли здания в Ростове-на-Дону и в Минске. Начато строительство цирков (или готовятся к нему) в Киеве, Батуми, Туле, Ярославле, Иркутске, нового летнего цирка в Москве. В ближайшие годы будут строиться цирки и в других городах. Это очень отрадно. Те, кому довелось побывать в Ростове-на-Дону и в Минске, восхищены новыми цирковыми зданиями — их архитектурой, удобствами, которые они предоставляют артистам и зрителям. Нет сомнения, что строящиеся цирки будут не хуже, а лучше существующих.
Но вот что невольно заставляет настораживаться: при строительстве новых цирков (а они ведь строятся не на год и не на два, а на десятки, а то и сотню лет!) как-то мало задумываются о развитии циркового искусства, о его будущем. А между тем уже и сейчас иногда цирковые здания вступают в противоречия с новыми требованиями искусства.
Во-первых, количество мест в новых цирках. Их не более двух тысяч. Но почему так мало? Цирк — искусство массовое, он может и должен вмещать и три, и четыре, и пять тысяч человек. Помимо всего прочего это даст большой экономический эффект, что в свою очередь позволит тратить большие деньги на постановочную работу.
Теперь о постановочной работе. Пока ее можно проводить только на тринадцатимет-ровом блюдечке манежа, почти лишенном каких бы то ни было технических приспособлений. Стыдно сказать, но в цирке Никитиных, выстроенном в Москве в 1911 году, был опускающийся манеж, а сейчас нигде нет такого несложного технического приспособления.
Представьте себе, что цирк задумает поставить феерию с многими чудесными превращениями, с пиротехническими эффектами, взрывами, с водой, заполняющей всю арену. Но, во-первых, в большинстве цирков, в том числе новых, нет приспособлений для пуска воды. А во-вторых, даже в тех случаях, когда воду пустить можно, убрать ее в течение представления уже нельзя и драматург должен приспосабливать сценарий постановки к тому, чтобы финал шел непременно на воде. Если бы сегодня цирки вздумали возобновить пантомиму «Махновщина», шедшую в 1928 году, сделать это в том же Минске можно было бы в лучшем случае на уровне техники 1928 года. Необходимый по ходу действия паровоз артисты выносили бы на своих плечах, спрятавшись в фанерный котел и тендер.
Режиссер задумал постановку, в которой ему необходимо разбить манеж на секторы, с тем, чтобы каждый сектор оказался в другой плоскости. Добиться этого невозможно, так как манеж неподвижен. Иногда действие следует перенести на сцену, но сцены в самых лучших цирках оборудованы хуже, чем в районных театрах. Не говоря уже о том, что значительное число зрителей просто не видит, что на сцене происходит, на ней нельзя добиться никаких феерических эффектов. Да что феерические эффекты — цирковые сцены почти не знают ни колосников, ни арьер-сцены, ни карманов, не говоря уже о поворотном круге. А на представлении, как при царе Горохе, униформисты метлами счищают с циркового ковра пыль. Пыль эта летит прямо на зрителей первых рядов. Нужно гимнасту взлететь под купол — униформисты, поплевав на руки, берутся за канат и при помощи примитивного блока начинают поднимать его: «Эй, ухнем!» В хороших цирках все артистические уборные радиофицированы, а манежный ковер вывозят на ручной тачке.
О каких же постановках можно говорить при такой допотопной технике? Пустили воду — она льется мощным потоком, и приходится радоваться этому как большому достижению. Сегодня это предел цирковой техники.
Но предположим, что цирк останется в границах программы дивертисмента. Разве в этом случае нельзя показать на арене, конечно, театрализовав их, спортивные игры народов СССР, хотя бы конные, которые мы видим на ипподромах? Увы, тринадцатиметровый в диаметре круг манежа не дает этого сделать, а увеличить его тоже нельзя. Этот заколдованный круг не позволяет расширить возможностей цирка. Разве не интересно было бы увидеть на арене группу из десяти слонов или большое число жирафов? Нет, они просто не поместятся на современной арене.
С другой стороны, есть, так сказать, камерные номера, их исполняют один-два человека: куплетисты, эквилибристы, силовые акробаты. Для них тринадцатиметровое пространство арены излишне велико. Так, очень хороший номер эквилибристки Н. Носковой теряется на излишне большой для него арене. Надо бы высветить небольшое пространство арены в два-три метра, но это невозможно сделать. Или, предположим, режиссер хочет высветить только арену, погрузив весь остальной цирк в темноту,— это тоже невозможно.
На том или ином представлении хочется добиться непрерывности следования одного номера за другим, чтобы совсем не было между ними пауз. Так было в шведском цирке Тролле Родин, гастролировавшем в Москве и Одессе, но в наших цирках это недостижимо, так как в них только один артистический выход, а нужно минимум два.
У нас строятся новые цирки. Они отличаются богатством, вкусом и добротностью отделки. В них есть такие удобства, о которых даже не мечтают артисты и зрители лучших зарубежных цирков. А техническое оборудование производственных площадок остается таким же, каким оно было даже не у Никитина в Москве, а где-нибудь в цирке Вяльшина пятьдесят лет тому назад. Разве только что керосиновые «молнии» заменены электрическими прожекторами.
Слабость цирковой техники тревожит тех, кто хочет заглянуть вперед, в будущее своего искусства. Об этом следует серьезно задуматься руководителям циркового дела в стране. Надо понять, что при строительстве новых зрелищных предприятий особенно важно видеть перспективы развития искусства.
И очень жаль, что наш журнал пока так мало занимается вопросами строительства новых цирков. Они заслуживают гораздо большего внимания; об этом говорят многие артисты — читатели журнала.
Журнал «Советский цирк» октябрь 1959