Грачевы — жонглеры на мачтах и свободном канате

Недавно, просматривая рецензии бразильских газет, посвященные гастролям артистов советского цирка в Южной Америке, я прочел: «Грачевы делают невозмож­ное» (газета «О Глобо» — Рио-де-Жа­нейро), «Грачевы — жонглеры на мачтах и свободном канате. Булавы летают в воздухе, кажется, что артисты имеют ты­сячу рук» («Трибуна» — Сан-Паулу)...

И я вспомнил другую поездку. Это бы­ло осенью 1958 года. Позади два месяца гастролей в Югославии. Наши артисты выступали с большим успехом, и мы в хо­рошем настроении возвращались в Моск­ву. Моими соседями по купе оказались Василий Грачев, Михаил Чернов и Евге­ний Акифьев. Дорога особенно распола­гает к разговорам. Говорим о многом, но больше всего, конечно, о цирке. Меня за­интересовали биографии моих спутников. В 1947 году в детской группе цирково­го училища занимались два мальчика — Миша Чернов и Игорь Акифьев. Первому хотелось стать жонглером на лошади, а второму — акробатом-прыгуном. Игорь был влюблен в акробатику и с восторгом рассказывал о ней своему брату Евгению. Решив стать акробатом, Женя поступил на основное отделение циркового училища и уговорил своего «коллегу» по футболу Васю Грачева сделать то же.

В первые годы будущие артисты осваи­вают основы циркового искусства: акроба­тику, гимнастику, эквилибристику, жон­глирование. Женю Акифьева и Васю Гра­чева особенно влекло жонглирования. По­сле занятий оба приятеля стали самостоя­тельно репетировать довольно сложный для начинающих жонглеров трюк — пере­кидку восьми булав. За этим занятием их застал преподаватель    Николай  Эрнестович Бауман. Он предложил создать оригинальный номер для трех исполните­лей, включив в число участников Мишу Чернова. Так началась подготовка номера «Жонглеры на мачтах», так началась дружба трех будущих артистов...

Перед моими глазами возникает зали­тый огнями цирк.

Под звуки ритмичной мелодии на ма­неж выбегают трое юношей с булавами в руках, и находящийся в середине Миша Чернов с разбега делает переднее сальто. Зрители едва успевают следить за мель­канием девяти булав, причудливо перепле­тающихся в воздухе. Уже первая комбина­ция вызывает дружные аплодисменты.

Затем Акифьев и Грачев быстро взби­раются на тонкие трехметровые мачты. Закрепив одну ногу в петле, а другой, упираясь в мачту, они вытягивают корпус параллельно арене, лицом вниз, и пере­кидываются шестью булавами. А Чернов, стоя одной ногой на провисающем между мачтами канате-кордеволане, жонглирует тремя булавами. Через несколько мгно­вений все трое, не меняя своих положе­ний, жонглируют девятью булавами.

В следующей комбинации «верхние», по-прежнему держа корпус параллельно арене, поворачиваются лицом вверх и ве­дут сложную перекидку между собой, а «нижний» вращается на кордеволане. В финале все трое уже на манеже жонгли­руют двенадцатью булавами, которые по­степенно, одна за другой, переходят в ру­ки Чернова.

На мачтах в таком положении еще ни­кто не жонглировал — это ново, ориги­нально и сложно. Но особенности номера этим не исчерпываются. Если компози­ция групповых номеров строится на чере­довании трюков отдельных солистов, то у Грачевых все рассчитано на троих. Если в групповых перекидках обычно на долю каждого партнера приходится не более трех булав, то у Грачевых — четыре и пять. Особенное и в сложности узоров, вы­черчиваемых булавами в воздухе.

В цирке было и есть немало отличных жонглеров. Они покоряют высокой техни­кой, отточенностью трюков и комбинаций, быстрым темпом работы. Однако сольные номера высокого класса встречаются ча­ще, чем групповые. В групповых номерах каждый участник должен не только быть первоклассным артистом, но и обладать, как говорят в цирке, «чувством партнера». Только тогда мастерство каждого, сли­ваясь в единое целое, создает тот ансамбль,   который   захватывает   зрителя.

Пока мы беседуем, я перебираю в памя­ти зарубежные групповые номера жонгле­ров и не могу вспомнить ни одного, кото­рый состоял бы из партнеров, не связан­ных семейными узами. Обращаю внима­ние моих спутников на это обстоятельство. Чернов говорит:

—Это не удивительно.  Кто же   «там» захочет   несколько   лет   учить   партнеров, помогать им совершенствоваться, не буду­чи уверен в постоянном составе номера!..

—Встречаются номера, — добавляет Акифьев, — в которых партнеры не  явля­ются     родственниками, но настоящего ансамбля все равно нет. Каждый репети­рует, оттачивая только сольные трюки, чтобы не  оказаться  на простое  в  случае ухода партнеров.

— Но ведь вы тоже не братья,— за­мечаю я.

— Как  сказать, — отвечает    Грачев.

— Наша   дружба    выдержала     десятилетнее испытание,   мы   не   мыслим   работы   друг без  друга. Это помогает нам не только сохранять номер,  но  и  непрестанно   его совершенствовать...

Да, дружба — прекрасная основа для всех начинаний и свершений.

А. ИВАНОВСКИЙ

Журнал «Советский цирк» декабрь.1960 г