Мария Рихтерова 

Праздничная   толпа   заполнила   поле   пражского    аэродрома. Скоростные  машины   вычерчивали    в   небе    головоломные фигуры.  Зрители  восторженно  аплодировали  мастерству  и смелости участников воздушного парада.

Но  вот в  резкий свист современных моторов  вплелось знакомое «мирное» тарахтенье. Старый   двукрылый   учебный самолет... Как он попал на этот парад стремительных, ставших   хозяевами   неба,  стальных   птиц?    Зрелище,    каза­лось бы, не особенно увлекательное. И тем не менее от маленькой «ле­тающей этажерки» невозможно было отвести взгляд.

Там, на высоте более ста метров от земли, на трапеции, прикреплен­ной к колесам неторопливой машины, демонстрировала фигуры «высше­го циркового пилотажа» Мария Рихтерова — одна из лучших воздушных гимнасток  мира.

В 1957 году М. Рихтерова выступала в программе Московского цирка «Арена дружбы». И как когда-то на аэродроме, зрители то восхищенно рукоплескали красоте и пластичности ее движений, то вместе с оркест­ром затихали в ожидании нового смелого трюка. А там наверху балансы, обрывы сменяли друг друга в ослепительном каскаде. Стремительным движением сильных красивых рук артистка поднималась над трапецией, и вот уже ноги свободны, — лежа на спине, Рихтерова балансирует на качающейся перекладине.

Легкость и изящество исполнения создают впечатление, что Рихтерова чувствует себя под залитым светом куполом очень удобно. А ведь она работает в воздухе без лонжи, без сетки.

На следующий день после премьеры мы беседовали с артисткой об опасности ее работы, о том, что вообще чувствует человек, вися вниз головой на такой высоте. Мария с легким акцентом говорит по-русски: «Знаете, никаких особых эмоций не возникает. Чувствую себя там вот как здесь, на стуле».

С 7 лет началась артистическая жизнь Марии Рихтеровой. Ее отец, цир­ковой жокей, 30 лет проживший в России, сам выбрал для дочери цир­ковую специальность. И хотя в детстве Мария была наездницей, работа­ла с першем, основной ее привязанностью стала воздушная гимнастика да еще, пожалуй, ритмические танцы.

Когда темнеет покинутый артисткой купол, в цирке раздается пере­стук маленьких каблучков, нежный и четкий, словно звон кастаньет. На плоском деревянном настиле у края арены Мария Рихтерова танцует чечетку. И в плавных и медленных, быстрых и резких движениях возни­кает то ритм мексиканской пляски, то шум идущего поезда.

—        А  этому  я  уже  нигде  не  училась.  Мне  просто  нравились  ритмические танцы, виденные не раз в кино. Идешь, бывало, после сеанса домой, а  ноги  сами  повторяют полюбившиеся  па.  В  конце  концов  начала  танце­вать, — скромно и просто рассказывает Мария.

Не только для достижения необычного эффекта выступает Мария Рихтерова в двух ролях. Это продиктовано еще и другими соображения­ми: в Чехословакии всего два зимних стационарных цирка, где можно работать в воздухе. Все остальное — небольшие варьете, где артистке приходится выступать только как танцовщице, потому что для воздушной гимнастики  нужна,  как  известно,  высота.

—        И   чем   выше,  тем  лучше, — улыбается   Мария, — Чудесно работается у   вас,   в   Москве   и   Ленинграде.   Высоко,   свободно,   а   главное — публика здесь  необыкновенно  радушна,  гостеприимна.

Артистка рассказывает о планах на будущее, о своей работе над под­готовкой нового номера: «Но пока номер окончательно не готов, не стоит хвастать. Пусть лучше  будет сюрпризом для  зрителей...»

Мария Рихтерова вспоминала о поездках по нашей стране, о выступле­ниях перед рабочими на заводах, о встречах с друзьями-артистами, о Мос­кве, ставшей еще прекраснее. С восхищением говорила она о тех необыкновенных изменениях, которые произошли за три года со времени ее первого приезда в Советский Союз.

За окном мягко светилась Москва, кружился пушистый густой снег, а мы говорили о сельскохозяйственной выставке и о Майе Плисецкой и «Лебедином озере», о простоте и гармонии ленинградских проспектов, о величии Сталинграда и о Праге — городе наших друзей.

Л. БАБУШКИН

 Журнал «Советский цирк» март 1959