Фронтовая реприза

Август 1943 года. Тяжелые бои под Ельней. Вот уже два меся­ца наш артиллерийский полк своим огнем поддерживает на­ступающую пехоту. Бойцы устали, но темп наступления не снижается. По  изрытой  фронтовой дороге едут  в  штаб  армии.  Движутся  ма­шины с боеприпасами, продовольствием, имуществом. Обгоняем ма­шины с ранеными, с пустой укупоркой от боеприпасов, с трофеями... Знакомая, примелькавшаяся глазу за два военных года картина...

Неожиданно на одном из перекрестков навстречу выезжает «ЗИС-5» с необычными для фронтовых дорог пассажирами — женщинами в разноцветных платьях и мужчинами в гражданских ко­стюмах. Шофер остановил «виллис» на самом перекрестке, загоро­див дорогу путешественникам.

Сейчас бы мы сказали: «Что особенного? Обычное гражданское платье, даже не совсем по моде». Но тогда, летом 1943 года, в раз­гар войны это было так неожиданно, так  удивительно.

Машины  наши  стояли  совсем  рядом.

Я вышел из «виллиса» и спросил обступивших меня веселых пас­сажиров:

—Это случайно не цирк? (Я знал, что на фронт должны были при­ехать артисты цирка.)

—Да, да! Цирк! А вы кто такие?

—Мы?   «Туземное     население     здешних     траншей», — ответил   я шуткой.

—А зачем дорогу загородили?

—Чтобы познакомиться и к себе пригласить. Извините, но сделать иначе было сложно. А кто у вас старший?

—Это я, — звонко произнес невысокий  молодой человек с  глад­ко зачесанными  волосами и представился:

—Борис  Вяткин — руководитель  фронтовой  концертной  бригады, гастролируем в этих местах. А вы кто?

Я ответил  ему в тон:

—Подполковник  Сергеев — командир полка. Воюем  в  местах  ва­ших   гастролей.

—О! — многозначительно произнес Вяткин и, обращаясь к вертев­шейся у его ног маленькой собачонке, добавил:

—Крошка,  представься  товарищу  подполковнику,  он   здесь  важ­ная персона!

Собака по настоянию хозяина нехотя встала на задние лапы, пе­реднюю подняла кверху и пару раз тявкнула.

—Она   сказала:   «Здравия   желаю», — пояснил   Вяткин   под   общий смех, и мы пожали друг другу руки.

Создание аттракциона «Дрессиро­ванные львы»   — укротитель  Б. Эдер.

Создан большой китайский аттрак­цион под руководством Ван Ю-Ли.

—Приезжайте к нам в полк, — сказал я.

—Поедемте,  поедемте,   Борис   Петрович! — раздалось   сразу   не­сколько голосов.

—Сдаюсь,   сдаюсь, — заторопился   Вяткин. — Против большинства не могу.  Согласен.  Но если  вы  не  оставите визитной  карточки, то дайте хотя бы точный адрес!

—Адрес? Это сложнее. Однако, извольте:  километров десять по дороге,  до   деревни   Подопхай,   потом   налево   от   разбитой   церкви через два перелеска, третья траншея, на ней надпись: «Деревня Ка­занка». Там под горелым сараем блиндаж.

Условились, что через три дня я пришлю связного с машиной. Затем, весело попрощавшись, мы разъехались.

В условленное время пестрая бригада Вяткина приехала в полк, на огневые позиции дивизиона, которым командовал майор А. Довбия.

Со всех сторон стали собираться артиллеристы, подъехали бойцы и офицеры  из соседних дивизионов.

За пятнадцать минут до начала «зрительный зал» был уже полон, началось чудесное фронтовое представление. Первое отделение шло с огромным успехом. Бойцы буквально «на ура» принимали каж­дый номер. Перед артиллеристами выступал жонглер Е. Кукина, кло­ун Б. Вяткин со своей непременной спутницей — собачкой Крошкой, партерные акробаты Почиталин и Калашников. Подбрасывая снаряд­ные гильзы вышли работать жонглеры. Их сменил иллюзионист И. Символоков.

В антракте зрители с веселым шумом окружили артистов.

Ко мне подошел Борис Вяткин и сказал, что артисты просят раз­решения пострелять из пушек по фашистам.

Трудно было согласиться сразу. Открыть огонь — значит вызвать ответное действие и подвергнуть излишней опасности артистов и собравшихся в одном месте бойцов.

В  разговор сразу вмешались  и  зрители   и  актеры:

—Разрешите пострелять,  разрешите.

— Из моего орудия, из моего! — предлагали сержанты.

Я невольно согласился. И на поляне в антракте между двумя от­делениями циркового представления начался бой. Теперь здесь не было зрителей и артистов. Были только участники боя.

Солдаты выполняли обязанности наводчиков, установщиков и за­рядных. Артисты подносили снаряды, заряжали орудия и произво­дили выстрелы.

Откуда-то вынырнула «Рама» — фашистский воздушный разведчик «Фокке-Вульф 189». Навстречу ему взмыли два наших истребителя. «Рама» перевернулась и, рухнув вниз, скрылась за лесом.

Минут через двадцать пять с наблюдательного пункта сообщили, что цель разбита.

Одно за другим замолчали орудия. Автомобильный гудок возве­стил о начале второго отделения концерта.

В первые минуты новоявленным «артиллеристам» было не до сце­ны: слишком велики были у артистов впечатления от стрельбы. Не скрывая восторга, они смотрели друг на друга, на свои испачканные руки, закопченные лица, запыленную одежду и старались узнать, много ли дотов разбили выпущенные ими снаряды.

Постепенно боевой азарт остыл, и артисты успокоились. Концерт продолжался. С веселыми рассказами выступала артистка Бом, рус­ские народные песни исполняла певица Ковалева, одетая в цветной сарафан. Борис Вяткин сыпал каламбуры, вызывая у бойцов неумол­каемый смех. Кое-кто из старых фронтовиков нет-нет да и подни­мал глаза от эстрады к небу: бывалые люди знали, что «Рама» не говорит «последнего» слова. Так и оказалось. В воздухе послышался едва различимый звенящий гул. Он возник, как комариный звон, не­удержимо разрастался, меняя тембр, наращивая силу. Звенящий гул превратился в рокочущий грохот, обрушился на землю и, со­провождаемый треском авиационных пушек, блеском разрывов и пылью, поднятой небольшими снарядами, стал быстро удаляться и слабеть.

На мгновение все оцепенело.

Зрители сидели молча, стоявшие присели. Артисты застыли на полуслове, словно    в кадре остановившейся кинокартины.

Головы поворачивались в сторону улетающих самолетов, которые, набрав   высоту,   быстро   скрылись.

Б. Вяткин неожиданно своим экспромтом разрядил обстановку: «Ой, бомбили, концерт остановили. Не предупредили. Слава богу, не попали — Только напугали. Бомба подкачала... Начнем номер сначала».

Все рассмеялись. Артисты, продолжавшие прерванный номер, не­ожиданно снова остановились: фашистские самолеты делали вто­рой заход над позициями дивизиона.

Раздался   вопль:   «Бомбят,  беги,  спасайся,  ай-ай!» Это кричал клоун Вяткин!

Он схватился за голову, заметался по сцене, вскочил на крышу кабины автомашины, сделал стойку на кистях, перешел на одну руку, другой спрятал голову полой костюма и дрыгал в воздухе ногами.

С ревом пронеслись самолеты. В ста метрах от нас рвались мел­кие бомбы. Поднялась пыль, комья земли засыпали поляну, а Вяткин спустившись с кабины на сцену, уже «извинялся» перед пуб­ликой:

— Вот и  не  убили, оказывается, напрасно панику поднимал.  Что поделаешь, люди мы штатские, к бомбам еще привычки    не имеем. Солдаты были буквально ошеломлены этой необычной репризой. Сидевшие поближе бросились к Вяткину, жали ему руки, обнимали. Ведь  не каждый  артист под  грохот  боя,  в  минуты   смертельной опасности   мог   так   представить   перепуганного   обывателя,   с   кото­рым страх сыграл злую шутку. Все артисты так же храбро выдержа­ли суровое испытание. Ни криков, ни паники.

Достойное поведение артистов в минуту опасности глубоко взвол­новало бойцов. Ведь на войне самым почитаемым качеством чело­века является мужество.

С тех пор прошло много лет. Давным-давно окончились бои, и в стране началась мирная жизнь. Не однажды после войны я бывал в цирке и всякий раз невольно вспоминал выступление фронтовой бригады под Ельней в августе 1943 года.

На фото: вверху — артисты цирка в колхозе «Городище» Новгородской области (1932 год); фрагмент оформ­ления манежа к представлению, посвященному 16-й годовщине освобождения Урала от Колчака (Свердловский цирк, 15 июня 1935 года); оформление манежа Ленинградского цирка к встрече с колхозниками (1937 год). Вни­зу — грамота, артистам советского цирка, участникам первых гастролей за рубежом — в Монгольской Народ­ной Республике (Улан-Батор, 1934 год); группа артистов цирка — любителей парашютного спорта: Валентина Волгина, Ж. Дельвари,    Н. Анциферов,    П. Анциферов,   П. Красильников (август 1939 года)

А.   СЕРГЕЕВ

Журнал «Советский цирк» август 1959