Дикобраз

В цирк принесли дикобраза. Точнее — дикобразика. Маленького, но уже колючего; с иголками, похожими на заточенные гусиные перья, которыми писали в прошлом веке.

Зверек сидел в мешке. Принесший eгo белобрысый мальчуган, разговаривая с вахтером, положил мешок на пол, и он слегка шевелился. Вахтер, старый морщинистый узбек, кряхтя вылез из-за стола, на котором поблескивала алым бочком пиала, и нагнулся над мешком. Осторожно сняв вере­вочку, которая охватывала горловину, заглянул внутрь. Дикобра­зик обеспокоенно зашевелил носом, распушил иголки и за­фыркал.

—  Где же ты его взял? — вахтер, сидя на корточках, снизу вверх глянул на мальчика.

—  На бахче нашей, в Прохладном... Мы в Прохладном живем. Он арбузы кушать приходил, a я его поймал. Вахтер осторожно потрогал иголки.

—  Жесткие уже! A ловил-то как, руками?

—  Не, — мaльчуган заулыбался,— батиной каской. Батя y меня строитель...

Вахтер вернулся на место, удобно устроился на стуле c мягкой подушечкой, набрал номер по внутреннему телефону. B облезлой трубке пoслышались длинные гудки. Дожидаясь, вахтер вновь обратился к мальчику:

—  Почему не в зоопарк пошел? Почему к нам?

Мальчик, перевязывая горловину мешка, ответил:

—  Я его вначале в школьный  уголок отнес. A он ящик прогрыз и все цветы в Кабинете сожрал. Вот учитель и послал eгo вам отдать. У него, y Бяшим Бяши­мыча нашего, друг в цирке работает, — мальчик полез в карман, достал мятую бумажку и прочитал: дрессировщик Муртазов.

—  Был такой,— вахтер нажал пальцами на рычаг и набрал новый номер, — но уже уехал. B Саратов...

В это время ему ответили. Baxтep рассказал про мальчика c дикобразом, выслушал ответ, важно кивая головой. Тюбе­тейка его при этом сползала на нос, ион не спеша поправлял ее. Дослушав, указал мальчику на скамейку y стены и белел ждать.

Вскоре из внутренней двери вышел высокий мужчина с лохматыми бровями. Его продолговатое, подвижное лицо все время меняло выражение.

—  Кто здесь дикобразами торгует? — спросил он, хотя ясно было, что кроме вахтера «торговцем» мог быть только смирно сидящий белoбрысый пацан. Щеки того стали пунцовыми, a голос от обиды задрожал:

—  Яме продаю! Так отдаю — только возьмите!

Мужчина засмеялся, потрепал мальчика пo голове, достав при этом y него из-за уха три билетика и засунул ему в карман ковбойки. Пояснил, что это на воскресное днев­ное представление. Потом он попросил показать зверька...

Прямо из цирка мужчина, прихватив мешке, отправился в  гостиницу, расположенную по-соседству. Артисты останавли­вались в городской гостинице, так как y цирка в этом среднеазиатском городке своей гостиницы не было. Администраторша, неулыбчивая девица, посмотрела на дерюжный мешок c подозрением. Но постоялец, посвистывaя, невоз­мутимо прошел к лифту.

Номер был пуст. Из ванной слышался шум воды — она то шла, то не шла.

Аккуратно взяв мешок за углы, мужчина вытряхнул дикобразика на пол. Он упал на бок, но сразу же вскочил на ноги и принял боевую позу — колючки врозь. Чело­век поднес руку к одному боку зверька, затем повел ее к другому — иголки перемещались за ладонью.

Дверь ванной отворилась. На пороге возникла женщина в халате и в чалме из полотенца на голове. Увидев мужа, дугой склонившегося к полу и что-то рассматривающего, c любопытством заглянула через его плечо.

—   Кто это?. Дикобраз?. Гена, ты же клоун, a не дресси­ровщик) Сколько можно c животными возиться? И когда ты только повзрослеeшь?. — на одном дыхании вы палила oна.

—   Не шуми, Зося, зверя испугаешь,— Геннадий откинулся на спинку дивана.— Ты знаешь, мне одна идея в голову пришла. Представь: я что-то мастерю, но мие нужно шило. Кричу: «Шило1» Приносят мешок, там дикобраз... B этом есть зерно...

—   Горе ты луковое! Лучше «Сковородку» закончи, сколько месяцев над ней бьешься! A потом берись за новую репризу...

Жена покачала головой, выражая свое отношение к сомни­тельной затее, ио, зная упрямый характер мужа, больше ничего говорить не стала.

Ночью дикобраз никому не давал спать. Он бегал тяжелым галопом, гремел, шуршал по обоям колючками. Блюдце c молоком, поставленное для него в прихожей, осталось нетронутым, зато морковка, приготовленная для воскресного фирменного блюда Зоси — маринованной рыбы — была почти съедена.  Жалкие остатки моркови разбросаны по всей кухне, a хвостик одной обнаружился в домашнем тапкe хозяйки. На входной двери Гена обнаружил короткие, будто мелким ру­банком сделанные, аккуратные желобки, не оставлявшие со­мнения в авторстве. Во избежание дальнейшего разгрома казенного номера зверька решили перевести на жительство в цирк.

O своем существовании дикобраз напомнил весьма оригинальным способом. K клоуну на чашку кофе, который вкусно готовила Зося, в антракте заглянул акробат Колюжный. Ом принял дув после выступления и распаренный, в крас­ном махровом халате и вьетнамках на босу ногу, раскинулся на диване. Кол южного считали в цирке мыслителем — он ног говорить на любую тему, но так туманно, что конкретный смысл сказанного терялся, оставались одни символы. B этот раз он завел беседу o пролетевшей недавно над Землей комете Галлея и Тунгусском метеорите, который, по его мнению, был совсем не метеоритом, a также кометой. Гена c ним не согласился. B сеном интересном месте спора Колюжный, в полемическом задоре, наклонился вперед (при атом ноги его естecтвенным образам оказались под диваном) и намеревался выложить самый веский свой аргумент, но вдруг вздрогнул всем телом и завопил. Колени eгo взметнулись вверх, как птицы, взлетели полы халата, и на всеобщее обозрение предстали желтые пятки, из которых подобно шпорам торчали дикообразовы иголки. А потом и сам диообраз, от злости фыркая, вылез из-под дивана, мол, моль кто это меня ногами пинает!

Иголки из пяток достали, ранки смазали йодом, но не­сколько дней акробат все же не мог прыгaть.

После этого дикобраза, получившего за случившееся клич­ку Переполох, поместили в клетку, одолженную у дрессировщика. Сделана она была из толстой фанеры, дверцa забрала решеткой. Раньше в ней держали кроликов. Клетку поставили в комнате клоуна y форганга, там, где обычно держат реквизит.

Геннадий думал над репризой, мастерил кое-что для нее, a дико6разик рос c удивительной быстротой. Способствовала этому хорошая кормежка. Подошла осень, фрукты даже на базаре были ошеломляюще дешевы, и артисты пичкали полюбив­шегося всем Переполоха разными яствами. Дикобраз стал вальяжный, как купец первой гильдии. Иголки его приобрели благородный стальной блеск, даже треск погремушки звучал важно.

Однажды Гене, гримируясь a реквизиторской, ощутил какое-то беспокойство, будто ему чего-то не хватало. Клоун оза­даченно оглянулся вокруг и понял в чем дело— он не слышал возни Переполоха. Что было, впрочем, неудивительно — дико­браза в клетке не было. Зато в стенке ее зияла большая дыра. Близился выход, поэтому на поиски зверька времени не оставалось. B антракте Гена обошел всe помещения первого этажа, но беглеца не обнаружил. После представления Переполоха нашли на конюшне, в стойле, где стоял араб­ский жеребец Алмаз. Конюх услышал испуганное ржание лошади, увидел, как она рвется c привязи, и поспешил на помощь, думая, что к Алмазу пожаловали крысы, кото­рых он панически боялся. Вместо крыс он заметил в стойле дикобраза, пытавшегося добраться до ясель c овсом. За вечер бедняга здорово проголодался.

Геннадий сколотил Переполоху загон из толстых досок.

Тот прогрыз в них за ночь приличную дыру, и найти его удалось лишь к полудню следующего дня — в этом по­могла дрессированная овчарка, сумевшая взять след.

Дыру залатали, a вольер оббили жестью. Дикобраз ка­ким-то образом сумел выдрать гвоздики, скатать в рулон жесть и вновь обрел свободу. Но она ему, как выяснилось, была совсем не нужна — к часу кормежки он притопал в реквизиторскую.

Кaждый раз, убегая, Переполох, оправдывая свою кличку, причинял всем немало волнений. То он сильно напугал старушку-билетершу, неожиданно бросившись ей под ноги.

То залез в клетку к лисам и устроил потасовку. То про­грыз дверь слоновника. Все аpтисты следили за перипетиями борьбы Переполоха c клетками и вольерами, из которой пока он выходил победителем. Но кое-кто дикобразе и пору­гивал.

—  Пройти по цирку невозможно,— подливал масла в огонь Колюжный. - Везде эта игольная подушка бродит. Лоша­дей пугает, на людей бросается!

При этом он многозначительно поглядывал на пятку.

Геннадия вызвал «на ковер» директор цирка. Он был суровый мужчина и сразу взял быка за рога:

—   Зачем вам дикобраз, вы же не работаете c животными? Он и на довольствии на состоит. У нас вы его прокормите, а на севере?

Гена не менее твердо ответил, что y него почти готово антре, в котором дикобразу отведена большая роль, и что он надеется в ближайшее время оформить его офи­циально.

— A что y вас c содержанием животного? — строго спросил директор.— Мы не можем позволить, чтобы зверь сам по себе ходил по цирку!

Его «мы» прозвучало так солидно, что в последовавшем за тем слове ((зверь» слышалось что-то жутко опасное, будто по цирку сам по себе ходил тигр или лев. Однако и на это y клоуна имелся ответ:

—  Я списался c дрессировщиком Муртазовым, он научил, как содержать дикобраза.

Действительно, Переполоху сделали вольeр из оргстекла, его он не мог ни прогрызть, ни свернуть в трубку. На том борьба зверька завершилась. Дикобраз еще сделал слабую попытку прогрызть бетонный пол, но тот оказался достаточно крепким. Тогда Переполох затих. Он меланхолично сидел в углу вольера, поглядывая на людей черненькими бусинками-глазами, в которых читалось: ваша взяла!

A вскоре Геннадий выпустил смешную репризу. B финале ее он вслед за дикобразом влезал в палатку и появлялся оттуда весь утыканный иголками. Переполох же вылезал из па­латки в его костюме. Репризу примяли, и она прочно вошла в репертуар коверного. Дикобраз кочует с ним из цирка в цирк, а  Геннадий раздает друзьям на память выпавшие из дикобразовой «брони» иголки. Из них получаются прeкрасные поплавки для рыбной ловли!


АЛЕКСАНДР ДРИГО

Журнал Советская эстрада и цирк. Июнь1986 г.