Фронтовые гастроли
Известный эстрадный артист Владимир Коралли в настоящее время пишет книгу «Полвека на эстраде». Он рассказывает о своем творческом пути, о встречах со многими видными деятелями литературы и искусства. Мы печатаем отрывок из этой книги.
Ансамбль добровольцев
Война застала наш коллектив в Ереване. В тот же день, 2 июня, мы послали в Ленинград телеграмму: «Дом красной Армии имени Кирова, полковнику Лазареву, Ленинградский джаз-ансамбль считает себя мобилизованным. Первым отходящим поездом выезжаем. По поручению коллектива — Клавдия Шульженко, Владимир Коралли. У красноармейцев и ополченцев, на аэродромах и в кубриках кораблей, на призывных пунктах и в госпиталях выступал наш коллектив, получивший почетное звание — «Ленинградский фронтовой джаз-ансамбль». В госпиталях нам часто приходилось выступать в палатах для тяжелораненых. Не имея возможности иногда использовать весь оркестр, мы давали концерты в сопровождении маленького инструментального ансамбля. Так что «открытие», сделанное якобы в послевоенные годы — эстрадные трио, квартеты и квинтеты, — не новинка. У нашего джаз-ансамбля они появились в условиях трудных военных лет.
Одновременно с нами на Ленинградском фронте работали также артисты театра музыкальной комедии под руководством Николая Яковлевича Янета, эстрадный ансамбль Евгения Гершуни, артисты эстрады — Александр Олицкий, Алла Ким и Анатолий Кастелио. Помню, в сентябре, прямо в лесу давали мы концерт для воинского подразделения. После прощальной песенки девушки-красноармейцы вынесли на импровизированную эстраду огромный букет. Политрук Терещенко сказал:
— Эти цветы особенные. Они не из оранжереи Кавказа или Крыма, не из магазина Москвы или Ленинграда. Пусть этот фронтовой букет станет символом единения работников искусств и воинов фронта.
Эти слова я вспомнил, когда в моем присутствии допрашивали фашистского летчика. Я попросил переводчика спросить, обслуживают ли немецкие артисты свою армию, бывают ли у них концерты на фронте? Пленный не понял вопроса. Переводчик пояснил:
— Вас спрашивает артист, выступающий перед воинами на передовой линии.
Немецкий летчик снова сказал:
— Мне это непонятно!
А можно ли забыть встречу с летчиком-гвардейцем Василием Голубевым?! По окончании концерта, пожелав славным соколам боевых успехов, я передал от имени коллектива наказ Родины — больше сбить фашистских асов.
— Как только собьете еще один фашистский самолет — мы тотчас же приедем поздравить, — обешал я.
Гвардеец Василий Голубев, ныне Герой Советского Союза, вполне серьезно ответил:
— Лучше вам не уезжать. Возвращаться придется завтра.
К вечеру следующего дня гвардейцы позвонили в соседнюю часть: «Приезжайте. За вами должок». В этот день было сбито пять фашистских самолетов. Конечно, мы тут же поехали к гвардейцам и дали концерт, вложив в него все свое умение и мастерство. После скромного фронтового ужина мы беседовали с летчиками. За столом сидел молодой человек в военной форме. Он часто поглядывал в нашу сторону, делая зарисовки в блокноте. Это был художник Анатолий Никифорович Яр-Кравченко, ныне заслуженный деятель искусств, лауреат Государственной премии.
В. Ф. Коралли и К. И. Шульженко на Ленинградском фронте. Рисунок Анатолия ЯР-КРАВЧЕНКО
В своих воспоминаниях о Ленинграде (я имею в виду блокаду 1941—1943 годов) я, конечно, не смогу описать все трудности, перенесенные в героическом городе. Расскажу только отдельные эпизоды, связанные с выступлениями нашего джаз-ансамбля в осажденном фашистами Ленинграде. Мужественным стихотворным монологом, написанным специально для нашего ансамбля поэтом Анатолием Д'Актилем открывали мы программу концерта для рабочих Кировского завода, посвященную Дню Конституции. Это было 5 декабря в первый год войны. Торжественный вечер кировцы устроили в бомбоубежище. Фашисты отметили этот день, как и праздник Октября, многочасовым шквальным артобстрелом. Не доезжая 200—300 метров до завода, мы вышли из автобуса и поползли по-пластунски. В заводском бомбоубежище было тепло и уютно. После концерта нас повели в комнату, где был стол, накрытый скатертью сверкающей белизны. На нем стояли двадцать стаканов с сахарным песком для чая, рядом лежали ломтики черного хлеба с двумя шпротинами на каждом. Праздничная норма была, прямо скажем, больше чем скромная. Мы охотно приняли предложение кировцев посидеть с ними за чашкой чая. Но потом, несмотря на нашу фронтовую закалку, не могли сдержать слез, до того были растроганы и взволнованы, глядя, с какой любовью, по-родному люди делили свои порции хлеба со шпротинами и чай с сахаром. Вот так наш джаз-ансамбль отпраздновал День Конституции 5 декабря 1941 года в осажденном Ленинграде!
По решению политуправления Ленинградского фронта наш ансамбль направлялся для обслуживания частей действующей армии Волховского фронта и Ладожской трассы. В середине февраля 1942 года в тридцатиградусный мороз мы мчались в автобусе по льду озера. Легендарная трасса — «Дорога жизни»! Помню текст фашистской листовки: «Красные антихристы построили на льду озера дьявольскую железную дорогу!» Радостно было видеть, как нам навстречу, по направлению к Ленинграду, двигался мощный поток груженых автомашин. Нас разместили в деревне Мостовой. Три дня мы находились под строгим наблюдением медицины. Кормили нас небольшими дозами — у многих были признаки дистрофии. Постепенно мы «отошли», после чего началась интенсивная работа. По три-четыре концерта давали мы на трассе ежедневно. Нашими зрителями были зенитчики, летчики и пехотинцы прибывающего из далекой Сибири пополнения. Случай, о котором я хочу рассказать, произошел 24 марта 1942 года на Волховском фронте. Этот день совпал с днем рождения Клавдии Ивановны Шульженко (ныне народная артистка РСФСР). Условия работы на трассе да и само время не позволяли должным образом отметить такую дату. Поэтому совершенно неожиданным был для нас приход в землянку адъютанта прославленного генерала Федюнинского. Адъютант пригласил к генералу Клавдию Ивановну и меня.
Задушевный, теплый прием обаятельного генерала Федюнинского останется в моей памяти навсегда. В просторной, опрятной землянке был накрыт стол. Первый тост провозгласили «За скорейшее соединение воинов Волховского и Ленинградского фронтов — за прорыв блокады». Второй — «За новорожденную Клавдию Ивановну Шульженко». Далеко за полночь затянулась беседа. Я спросил, как генерал Федюнинский узнал о дне рождения Шульженко. Он, улыбаясь, ответил:
— Если бы моя разведка доносила так же точно о планах гитлеровцев, успехи на Волховском фронте были бы значительнее.
Беседа продолжалась, и вдруг генерал с напускной строгостью спросил:
— Что ж это вы, друзья, одновременно обслуживаете нашу армию и фашистскую?!
И, уже смеясь, рассказал, как однажды слушал по радио из оккупированных городов Пскова и Новгорода концерт нашего джаз-ансамбля. С возмущением узнали мы причину интереса гитлеровцев к нашему репертуару. Оказывается, мы стали жертвой лживой геббельсовской пропаганды. Создавалось впечатление, что Шульженко и Коралла со своим оркестром перешли в лагерь врага. Каким же образом фальсификаторам удалось транслировать наш концерт, да еще под аплодисменты? С первых дней войны мы вместе с нашими войсками отходили от Выборга к Ленинграду. По пути культработники воинских частей неоднократно записывали наши концерты на пленку. Очевидно, записи попали к немцам в числе других трофеев. Пленка была так смонтирована, что советские люди, слушая на оккупированной территории по радио нашу программу, негодовали.
«Мы счастливы, наши друзья, что сегодня выступаем для вас» — такими словами начинался концерт. Голос был мой, да и слова мои, только обрезан текст, обращенный к нашим доблестным воинам. Например, я говорил: «Для вас, истребителей ненавистных фашистских асов, Клавдия Ивановна Шульженко исполнит...» (у нас это были песни «Синий платочек» или «Мама»). В фальсифицированном «подлинном концерте» заводилась довоенная пластинка «Ваша записка». А обращение «Для вас, истребителей фашистских асов» подтасовывалось, как в игре с краплеными картами, и звучало: «...для вас, асов». Наша работа на трассе подходила к концу. В апрельский солнечный день на берегу Ладоги состоялся прощальный концерт. Длился он полтора часа. Музыка оркестра сливалась с музыкой пароходных и паровозных гудков.
Музыку сменял хлесткий антифашистский куплет. Потом — акробатический этюд в исполнении Аллы Ким и Анатолия Кастелио. Громом аплодисментов встретили зрители любимицу Ленинградского фронта Клавдию Ивановну Шульженко. В ее репертуаре появились к тому времени песни на слова поэтов из красноармейской самодеятельности. Большим успехом пользовалась песня с новым текстом красноармейца Максимова «Синий платочек». Не было концерта, где бы Шульженко не исполняла ее на «бис». Да еще песню «Мама» композитора Модеста Табачникова на слова Григория Гридова (погибшего смертью храбрых, защищая в частях народного ополчения родной город Ростов). Песня «Мама» в исполнении Шульженко была незабываемой. Задушевная, лирическая, она вызывала у слушателей слезы.
По окончании концерта стихийно возник митинг. Заместитель начальника пирса Румянцев поблагодарил коллектив фронтового джаз-ансамбля за плодотворную работу на трассе. Погрузив инструменты в автобус, мы направились к нашей постоянной базе. Но не успели доехать до деревин 500—600 метров, как вынуждены были покинуть автобус и рассредоточиться по канавам. Туча «фоке-вульфов» - их было несколько десятков — двигалась к тому месту, где еще совсем недавно проходил наш концерт. Разворачиваясь над деревней, самолеты со свастикой делали заход на Кобону — конечный пункт трассы, — сбрасывая смертоносный груз. Казалось, земля, вздрагивающая от взрывов, проваливалась. Откровенно говоря — чего греха таить, — было страшно. Несмотря на то, что за десять месяцев пребывания на ленинградском фронте наш ансамбль был уже достаточно «обстрелян». С армадой фашистских самолетов вступили в неравный бой наши истребители «И-16». В народе их ласково называли «ишачки». Несколько немецких самолетов с пылающими хвостами на наших глазах пикировали в сторону Ладоги. Из сводки Сов информбюро мы потом узнали, что в налете на Кобону участвовало 84 фашистских бомбардировщика. Из них 37 были сбиты нашими летчиками и зенитчиками. В Кобоне после воздушного боя было много человеческих жертв. Около землянки у самого берега лежал обезглавленный человек. Мы узнали в нем заместителя начальника пирса Румянцева. Взрывная волна, словно бритвой, срезала ему голову. Стало как-то не по себе, когда мы увидели огромную воронку на том месте, где еще недавно проходил концерт.
На рассвете маленький пароходик ладожской флотилии доставил наш коллектив в Ленинград. Надолго останутся в моей памяти встречи с замечательными героями Ладоги. Вернулись мы в родной, любимый город физически окрепшими, полные творческих сил и энергии — продолжать почетную работу в частях действующей армии Ленинградского фронта. В первых числах июля 1942 года в летнем театре «Сада отдыха» заместитель начальника отдела искусств при Ленгорисполкоме Петр Иванович Рачинский впервые за время блокады организовал открытые концерты джаз-ансамбля для населения города. После годичного перерыва радостно было встретиться с ленинградскими зрителями. На этот раз суровыми, перенесшими тяжелую зиму в голоде и холоде, но мужественными людьми. На стенах домов Невского проспекта были надписи: «Эта сторона наиболее опасна!» Но, несмотря на частые воздушные налеты и артобстрел, концерты в «Саду отдыха» проходили при полных сборах. В один из таких вечеров, во время концерта начался усиленный артобстрел района. Никто не покинул своего места. Видя такую выдержку зрительного зала, мы также спокойно провели до конца весь концерт. Вскоре, 12 июля 1942 года, в помещении ЛДКА имени С. М, Кирова состоялся пятисотый концерт нашего джаз-ансамбля на Ленинградском фронте. Это был очень торжественный вечер, на котором присутствовали славные защитники города-героя. Программа концерта состояла из двух отделений. В первом были показаны все новые номера, созданные ансамблем за время войны. Второе отделение было составлено из программ довоенного времени.
Прошло почти двадцать три года. 28 января 1964 года в Московском Доме актера проходил вечер Советского комитета ветеранов войны, посвященный городу-герою Ленинграду. Это был форум друзей, советских патриотов, отдавших в незабываемые дни ленинградской блокады все свои силы борьбе со злейшим врагом человечества — фашизмом. На вечере выступили с воспоминаниями участники Великой Отечественной войны: генерал-полковник авиации Н. С. Шиманов, генерал-лейтенант сухопутных войск Герой Советского Союза М. А. Еньшин, генерал-майор авиации Герой Советского Союза командир эскадрильи «Нормандия-Неман» А. Е. Голубев, контр-адмирал А. А. Матушкин, художник, лауреат Государственной премии А. Н. Яр-Кравченко, писатели Вера Инбер, Александр Чаковский, Сергей Наровчатов, народные артисты лауреаты Государственных премий Вано Мурадели и Сергей Корень. В едином порыве зал поднялся на ноги и аплодировал, когда воины Советской Армии проносили священные знамена, овеянные славой великих побед от Ленинграда до Берлина. Взволнованные, мы радовались и гордились тем, что в своих речах генералы и офицеры говорили и о нас — артистах эстрадного искусства, внесших свою скромную лепту в великое общее дело победы над врагом.
Владимир Корали
Журнал Советский цирк. Февраль 1965
оставить комментарий