Народный артист Л. Утесов - В МИРЕ ЦИРКА И ЭСТРАДЫ
В МИРЕ ЦИРКА И ЭСТРАДЫ    
 







                  администрация сайта
                       +7(964) 645-70-54

                       info@ruscircus.ru

Народный артист Л. Утесов

На эстраде артист поет o городе на Черном море, любимом им c детства, и o славе, этим городом заслуженной. И если вы даже никогда не бывали в Одессе, песня все равно захватывает вас. И o чем бы ни пел артист, его пение волнует. Удивитель­ным даром обладает Леонид Осипович Утесов, любимый ар­тист миллионов людей.

Утесов был еще совсем молодым человеком, когда вступил на профессиональную сцену, где быстро достиг успеха. Юно­шеская неуемность переносила его из театра в театр, из одного жанра в другой. Он был «певцом настроений», то есть исполни­телем слащавых любовных песенок; был куплетистом, охотно обращающимся к зло6ам дня. Он выступал в театрах миниатюр и в оперетте, играл в драматических спектаклях и участвовал ... в чемпионате французской борьбы, правда, люби­тельском. B 1933 году на Всесоюзном конкурсе чтецов Леонид Осипович Утесов получил премию наряду c C.M. Балашовым, Д.Н. Журавлевым, И.B. Ильинским, В.И. Качаловым, Э.И. Ка­минкой, A.Н. Орловым, И.Л. Сельвинским, A.И. Шварцем, B.Я. Хенкиным и В.Н. Яхонтовым. Однажды он устроил свой творческий вечери назвал его, может быть, несколько претенциозно, но в общем верно: «От трагедии до трапеции». На этом вечере он вместе c выдающимся актером K.H. Яковле­вым играл сцену из инсценировки романа Ф.M. Достоевского «Преступление и наказание» (К.Н. Яковлев играл Порфирия, Л.O. Утесов – Раскольникова). И в этот же вечер он участво­вал в опереточном дуэте, играл на скрипке, пел куплеты, a в конце действительно показал ряд упражнений на трапеции. Конечно, в проведении такого вечера многое шло от мальчишеской бравады, но рецензенты утверждали, что во всех номерах, и в частности в роли Раскольникова, Утесов был хорош. значит, речь шла o действительно разносторонне ода­ренном артисте.

Говорить об успехе Утесова – значит, говорить o его попу­лярности. А как же иначе это определишь, если Утесова знают десятки миллионов людей: одни слушали его на концерте, дру­гие – в кино, третьи – при посредстве патефонной пластинки, четвертые – по радио. Эта известность пришла к Утесову тогда, когда он начал выступать c джазом. Был Утесов хорошим акте­ром театра, стал выдающимся артистом эстрады.

Благодаря чему это произошло? Здесь, конечно, было не­сколько причин. Имела свое значение и мода. Когда Утесов ор­ганизовал оркестр и стал с ним выступать, джаз только начал свой путь, и к нему был повышенный интерес. Но успех, вызванный модой, быстро проходит (сколько таких фаворитов на один-два сезона знала эстрада, сейчас даже имена их почти забыты). Утесов выступает с оркестром тридцать лет – срок не малый, а успех его не уменьшается. значит, здесь были и более серьезные, чем мода, причины, на них стоит остановиться.

Чтобы понять и оценить роль Утесова на эстраде, необ­ходимо вспомнить, что происходило в этой области в конце 20-x годов, то есть в период рождения утесовского оркестра. Классическая музыка, и в частности классические романсы, на эстраде почти не исполнялась. Такова была дань традиции, уходящей еще в дореволюционное время. Народная песня, осо­бенно на центральных эстрадных площадках, также звучала редко. Еще до революции было создано несколько хороших ре­волюционных песен, после революции их число увеличилось. Всю страну обошли «Как родная меня мать провожала» (музы­ка д. C. Васильева-Буглая, слова Демьяна Бедного), «Мы – крас­ная кавалерия» (музыка Дм. Я. Покрасса, слова А.А. Дактиля), «Комсомольский флотский марш» (музыка K.A. Корчмарева, слова A.И. Безыменского) и другие. Однако с подмостков про­фессиональной эстрады они звучали редко, может быть, и по­тому, что уж очень широко были известны.

Но что же тогда пели на эстраде?

Увы, в этой области дело обстояло далеко не удовлетво­рительно. Нельзя не учесть, что в начале нэпа значительная часть артистов эстрады выступала в ресторанах и кабаре, куда чаще всего ходила публика. И если артист хотел иметь успех, он приспосабливался ко вкусам этой публики. Но это было бы еще полбеды. Хуже было другое: эстетические вкусы значи­тельной части эстрадных актеров были плохими. Так, в одной из популярных в 1920-e годы эстрадных песен рассказывалось o девушке, которая «казалась елочной игрушкой в оригиналь­ной шубке из песцов». B девушку влюблен молодой человек. Все идет хорошо, но... появляется богатый старик, и девушка выходит за него замуж, a молодой человек c горя стреляется.

И вся эта банальная история подавалась со слезой, до предела сентиментально. здесь приведен один пример пошлой песни, a сколько их было! Они прямо-таки заполонили эстраду.

B этот период на эстраде среди большинства певцов не трудно было различить два направления: одно шло от A.H. Вертинского, его песенок и его исполнительской манеры.

Только не надо путать — это был не тот Вертинский, которого мы слушали после войны, когда он вернулся из-за границы, y которого почти каждая песня наполнялась ядом сарказма.

Нет, подражали дореволюционному Вертинскому, сентимен­тальному поэту и певцу, явно кокетничавшему своей утончен­ностью; отсюда шли все нарочито красивые слова и чувства, которые постоянно присутствовали в его песнях. Сам Вертин­ский оказался в эмиграции, но оставались, так сказать, его ду­бликаты: Даниил Оленин, Валерий Валяртинский (были такой) и другие, продолжала жить его манера пения. Певцы, лишен­ные таланта и обаяния своего кумира, стонали под музыку, рассказывали о своих ничтожных делах и страданиях. И все это была откровенная пошлость.

Другое направление представляли певцы и певицы так на­зываемого цыганского жанра. B их песнях звучала убежден­ность, что все проходит, хоть день, да мой, пусть льется вино, и зачем нам думать o завтрашнем дне. Надо ли говорить, что все эти установки были близки тем, кто действительно не видел для себя никаких перспектив в будущем.

Велась ли со всем этим борьба? Да, велась. Рецен­зенты не жалели сил для того, чтобы раскритиковать и самые произведения — так называемые песенки настроения и цыган­щину — и манеру исполнения тех, кто их распевал. Обычно этих певцов не пускали на центральные эстрадные площадки.

Лучшие, наиболее талантливые представители самой эстра­ды зло высмеивали в своих номерах пошлые произведения.

Так, Вл. Я. Хенкин исполнял пародии на известные романсы «Вам девятнадцать лет» и «Черные глаза». Но всего этого ока­зывалось недостаточно. Необходимо было противопоставить цыганщине и интимным песенкам какой-нибудь другой репер­туар. Делались такие попытки? Да, делались, но, к сожалению, не всегда удачно.

Активнее всех против музыкальной пошлости выступала в то время организация, именовавшаяся РАПМ, что означало: Российская ассоциация пролетарских музыкантов. Она повела решительную борьбу c буржуазными проявлениями в прак­тике и в теории музыки, помогла встать на ноги многим моло­дым композиторам. Но, к сожалению, в организации царил дух вульгарного социологизирования. K этому еще нужно приба­вить, что рапмовцы только членов своей организации считали людьми, познавшими истину в области музыки, что они очень легко навешивали ярлыки буржуазных художников всем, кто хоть в чем-нибудь с ними не соглашался, и тут же начинали их травить. Стоило театральному критику B.И. Блюму сказать два слова в пользу джаза, как он прочел в журналах рапмовцев: «Эта установка – установка классового врага в музыке».

И все же еще раз следует сказать, что при всех серьез­нейших ошибках и недостатках рапмовцы сыграли положитель­ную роль, в том числе и на эстраде. Композиторы-рапмовцы стремились и сами создавать песни, иногда успешно; кое-что – например, «Нас побить, побить хотели» (на слова Д. Бедного), «Конная Буденного» (на слова H.H. Асеева) композитора А.А. Да­виденко – живет до сих пор, Но песни композиторов-рапмовцев были достаточно трудны по мелодии, всегда чуть-чуть, если так можно выразиться, официальны, им не хватало задушевности, той ласковой нежности, которая так ценится в песнях.

Лирику рапмовцы, особенно когда к ней примешивалась грусть, вообще не очень-то жаловали, считали все это прояв­лением упадничества в искусстве. Они даже П.И. Чайковского считали упадочным композитором и в связи с этим решитель­но на него нападали, впрочем, скорее разбивая лбы себе, a не нанося урон великому музыканту.

Нужны были новые, действительно интересные по мыс­лям и значительные по музыке лирические песни, проникнутые сегодняшним настроением, песни советских людей, совет­ской молодежи. Только такие песни могли получить широкое распространение И вытеснить мещанскую макулатуру. Вот в утверждении и распространении таких песен Утесов сыграл выдающуюся роль.

Конечно, было 6ы наивным утверждать, что один Утесов сумел повернуть песню на новый путь. Это мог сделать толь­ко большой отряд композиторов, поэтов и актеров. После соз­дания единого творческого союза необычайно выросла активность советских композиторов, и в частности композиторов‑песенников. Начиная c этого периода, они создают ряд песен, которые хочется назвать классическими. Особенно много в этой области сделал И.O. Дунаевский в содружестве c поэтом B.И. Лебедевым-Кумачом. Многие песни советских композиторов очень скоро стали популярными благодаря радио, кино­фильмам и эстраде; их исполняли различные хоры, ансамбли, солисты. Но в пропаганде советской песенной лирики, в ее проникновенном исполнении Утесов, пожалуй, занимает пер­вое место.

Лирическое начало присутствует y каждого человека. Но только великим поэтам удается сказать о своих личных чув­ствах так, чтобы взволновать миллионы людей.

Лирика может касаться не только взаимоотношений мужчины и женщины — любви, счастливой или несчастливой. Люди любят c огромной страстью и свой труд, и свой город, и  свой народ, и свою родину. В этой любви тоже есть лириче­ское начало, И здесь песня может особенно хорошо выразить душевное волнение человека. Когда хорошие лирические сти­хи соединяются c хорошей музыкой, рождается песня, волну­ющая миллионы человеческих сердец. Назову в качестве при­мера одну из лучших лирических песен – «Широка страна моя родная», созданную Дунаевским и Лебедевым-Кумачом.

Но ведь песню надо еще уметь спеть так, чтобы она взвол­новала человека, чтобы он почувствовал то самое главное, что в песне заключено, благодаря чему она так близка людям. И для того чтобы стать настоящим лирическим певцом, нужен большой талант, поэтому таких певцов мало. Вот y Утесова есть этот талант. O чем бы он ни пел – o милой девушке, ко­торая выглянет в окошко и уже этим принесет счастье тому, кто ожидает ее взгляда, или об огромном – o Родине, о вере в победу на войне, – все окрашивается y него в лирические тона. Все идет от сердца артиста и находит путь к сердцам зрителей.

A рядом c лирикой почти всегда соседствует юмор, иногда тоже лирически окрашенный: то забавная сценка, то остроум­ный анекдот, то веселая песенка, а то эксцентрический танец или клоунада. B юморе Утесова есть и добродушная ирония и   злая сатира. Такое сочетание нежной, лирической грусти c лирическим, если так можно сказать, пафосом утверждения и c юмором, свойственным Утесову как актеру. Это делает его выступления разнообразными и интересными.

Но откуда все это у Утесова? Из чего проистекает его ак­терское своеобразие? Ведь оно тоже формируется под влияни­ем жизненных `впечатлений и наблюдений. Вспомним биогра­фию артиста. Он окончил четыре класса одесского коммерче­ского училища Файга. B училище он, правда, пел в хоре, играл оркестре на скрипке и участвовал в любительских спекта­клях, но все же трудно найти связь того, что вынес Утесов от Файга, c тем главным, что он делает на эстраде. Училище в какой-то мере могло помочь ему в формировании характера, но не определить призвание. Потом он совсем недолго работал в цирке Бороданова и довольно долгов различных театрах, главным образом в театрах миниатюр. Театры дали ему очень много: развили его актерскую технику, повысили его общую и профессиональную культуру, научили его творчески мыслить. Он сыграл, и хорошо сыграл, ряд интересных и сложных ро­лей. Но следует заметить, что едва ли они были главными в его творчестве, хотя, безусловно, театр в какой-то мере обогатил эстрадную жизнь артиста.

Актерское своеобразие Утесова, конечно же, заключено в его любви к музыке, любви, которую он чувствовал c самого раннего детства; вспомним часы, проведенные им под окна­ми скрипача, духовой оркестр на бульваре, наконец, занятия в Одесском музыкальном училище. Но ведь и музыка бывает разная. Какая именно музыка и почему приходилась ему по душе? Здесь следует остановиться на одном важном обстоя­тельстве, которое, по моему мнению, имело для творческого формирования Утесова большое значение.

Я имею в виду его дружбу c рыбаками. Он ходил к ним, этим отважным людям, почти каждый день, сидел на берегу y костра, выезжал вместе с ними на рыбалку, он пел им песни, слушал их рассказы o море, об опасностях, в нем таящихся, o труде, тяжелом и героическом, он слышал рыбацкие предания, рыбацкие шутки, рыбацкие песни. Он, тогда еще подросток, проникался уважением и любовью к этим людям, для которых их труд и море были самым большим счастьем, людям очень смелым, немножко суеверным, слегка сентиментальным, острым на язык.

Конечно, в ходе дальнейшего своего развития он многое пе­реосмыслил, расширил свой кругозор, возросла его культура. Но главное, что нравилось рыбакам в его песнях: большая лю­бовь к труду, уважение к трудовому человеку, уважение к геро­ическому началу, любовь к Родине, к морю, к Одессе, немножко сентиментальности, чувство хорошей соленой шутки, которая шокирует иного рафинированного интеллигента, – он сохранил навсегда. Вот эта народная традиция, и не абстрактная, a южная, рыбацкая, и есть самое дорогое в творчестве Утесова. Развивая и обогащая ее, он добился успеха и признания.

Ну и, конечно, одесские улицы, на которых мальчик провел немало часов своего детства. И пышная Дерибасовская, напол­ненная праздничной толпой, и порт c кораблями под флагами многих стран мира, и окраины города, населенные беднотой. Южный, темпераментный, веселый город. Разве эти противо­речия города не ощущаются в выступлениях Утесова, в его стремлении к яркости, красочности программы и в том, что на фоне этого, как своеобразный, но заимствованный y самой жизни диссонанс, вдруг слышится в песне такая тоска, такая боль, вызванная нищетой и отчаянием, что невольно становит­ся страшно за человека, не могущего найти для себя кусочка счастья или даже просто куска хлеба. Это вторая, тоже важная традиция, заимствованная Утесовым y его родного города и постоянно им развиваемая. И разве не звучит в выступлениях Утесова ирония уличного мальчишки по отношению к тем, кто без всяких прав считает себя хозяином жизни.

Вот те качества, c которыми Утесов пришел на эстраду как певец и благодаря которым он стал близок народу.

Значение Утесова в пропаганде советской песни неоспоримо. Позволю себе назвать только некоторые из песен, получивших известность, как говорится, c легкой руки Утесова. Это, во-первых, «Сердце» и «Легко на сердце от песни веселой», известные по кинофильму «Веселые ребята». Обе эти песни композитор И.О. Дунаевский и поэт  B.И. Лебедев-Кумач написали специально для Утесова, и во время рабо­ты они пользовались его советами. Далее следует назвать «Казачью кавалерийскую» (музыка В.П Соловьева-Седого, слова А.Д. Чуркина), «Гренаду» (музыка K.Я. Листова, слова М.А. Светлова), «Раскинулось море широко», «Тайну» (музыка Вл. Сидорова, слова Дактиля), «Землянку» (музыка Листова, слова А.А. Суркова), «Спор o генералах» (музыка Васильева‑Буглая, слова Лебедева-Кумача), «Дорогу на Берлин» (музыка Фрадкина, слова E.A. Долматовского), «Нет, не забудет солдат» (музыка M.E. Табачникова, слова Я.M. Зискинда), «Дорогие мои москвичи» (музыка Дунаевского, слова B.З. Масса и М.А. Червинского), «У Черного моря» (музыка Табачникова, слова C.И. Кирсанова) и другие.

Конечно, это далеко не полный список того, что спел Уте­сов, и, вероятно, некоторые, прочтя его, скажут: в репертуаре Утесова были лучшие песни, Но прочтите еще раз внимательно этот список, и вы убедитесь, что многие из здесь названных песен вам известны, пусть не полностью, но вы припомните их мотив и хотя 6ьI один-два куплета. Как ротный простой за­певала, Утесов дал жизнь песням, которые часто потом подхва­тывались всей страной. Еще одно обстоятельство: большинство исполняемых им песен отражало те или иные события в жизни нашей страны. И наконец, почти все названные песни лириче­ские, a Утесов еще более усиливал их лирическую сущность.

B чем же причина успеха Утесова, почему в его исполнении песни приобретают особую лирическую задушевность? Голос Утесова мягкого тембра, но он невелик. Предъявлять Утесову требования оперы или концертной академической эстрады не приходится. Утесов — специфический эстрадный исполнитель. Когда он поет, то, естественно, главное внимание обращает не на преодоление вокальных трудностей. Вокальная сторона во­обще не занимает у него первого места. Утесова больше всего интересует другое: содержание, смысл песни. Вот смысл он и стремится прежде всего донести до слушателя.

Сколько мы знаем арий, особенно y итальянских компо­зиторов, в которых все существо заключено в музыке. Про­чтите текст этих арий, и вы только плечами пожмете: он часто очень невысокого качества. В песнях, исполняемых цтеСОВыМ, текст, стихи обязательно несут какие-то интересные, a иногда и   важные мысли, и их-то артист и стремится в первую очередь донести до слушателей. цтесов поет всегда в образе, отсюда и возникает задушевность его исполнения.

Вот он рассказывает o городе своего детства и o море, в котором он плыли тонул. Это не абстрактный рассказ кого-то каком-то море и городе. Нет, это он, уже пожилой человек, вспоминает свою юность, рассказывает о своих переживани­ях, o своем родном городе. А вот пример более сложный: песня «Коса». По дороге вдоль деревни едет кавалерийский отряд. Вышла девушка c чудесной косой и ласково улыбнулась. И каждый принял ее улыбку на свой счет: и солдат, и офицер, и старшина. Ну a сам Утесов? Он, оставаясь, конечно, в своем обычном костюме и без грима, превращается в такого старого кавалериста, наблюдающего за происходящими рассказываю­щего об этом любовно и чуть-чуть иронически.

Говорят, что хороший актер должен уметь увидеть то, o чем он рассказывает, Утесов в полной мере обладает этим даром.

Превращаясь, например, в кавалериста, он видит все так ясно, что и мы начинаем видеть вместе с ним и пыльную летнюю деревенскую дорогу, и девушку, стоящую на ее обочине, и ло­шадей c запотевшими спинами, и всадников, невольно подтя­гивающихся, когда им улыбнулась красавица.

Артист поет об этом так ярко, убедительно, он так ясно все видит, как будто бы они сам ехал c эскадроном, и мы невольно оказываемся увлеченными его рассказом, не только слушаем o происходящем, но и видим события.

Теперь к вопросу o музыке. Музыка в его исполнении играет очень большую роль, без нее не достигалось бы и по­ловины впечатлений. Впрочем, y каждого бывали минуты грустных или, наоборот, веселых раздумий, воспоминаний или мечтаний o будущем. Вот в эти-то минуты человек охотно поет или хотя бы, как говорят, мурлыкает себе под нос. Музы­ка, мотив помогают человеку, придают его мыслям большую эмоциональность, лиричность, если хотите, иногда даже зна­чительность.

O любви обычно легче петь, чем говорить. Очень хорошо это понимал великий русский писатель A.H. Островский, когда он заставил Ларису в «Бесприданнице» И старуху крестьянку в «Воеводе» главное, что у них было на душе, высказать в роман­се и в песне. И великие русские актрисы B.Ф. Комиссаржев­ская и O.O. Садовская в исполнении романса и песни достиг­ли особого совершенства; музыка усиливала то эмоциональное лирическое начало, которое их наполняло, но при этом главное и y Островского и y исполнительниц его ролей оставалось за словом, за мыслями, выраженными словами. Музыка же помо­гала усилить звучание слова, придавала ему еще большую ли­рическую убедительность. Так же и в исполнительской мане­ре Утесова слово является ведущим. В этом, как мне кажется, одно из главных качеств его актерского своеобразия, Специфи­ка Утесова как эстрадного певца.

Итак, Леонид Осипович Утесов – известный эстрадный ис­полнитель, лирический певец, много сделавший для пропаганды советской песни. В этом его огромная заслуга и перед советской эстрадной музыкой и песней, за это он пользуется не­изменной любовью советских зрителей.

Но Утесов поет под джаз, что заслуживает особого внима­ния. Джаз не только аккомпанирует певцу, он играет большую самостоятельную роль; кроме того, Утесов выступает в каче­стве дирижера.

O джазе стоит поговорить особо.

Было бы нелепым утверждать, что джаз родился в нашей стране. Когда Утесов говорит, что одесские музыканты, играв­шие на свадьбах, предвосхитили музыкантов-негров из Нью­Орлеана, создавших одно из направлений джазовой музыки – диксиленд, это всего лишь доказательство одесского патрио­тизма, не больше. Конечно, джаз пришел к нам из Америки че­рез Западную Европу, где он начал распространяться примерно c 1918 года. Но все дело в том, что у нас джаз приобрел совсем новые качества, и мы с полным основанием можем говорить o советском направлении в джазовой музыке. Чтобы быть пра­вильно понятым, замечу, что так в разных областях истории случалось неоднократно: те или иные открытия или изобретения у нас обогащались, и мы вносили свой большой вклад в развитие той или иной области культуры или техники.

Как известно, кинематограф изобрели французы братья Л. и O. Люмьер, но кто сейчас может отрицать наличие своеобразнейшего и передового советского кинематографа, обога­щающего мировую кинематографическую практику?

То же самое касается джаза. Позвольте здесь дать самую короткую справку, касающуюся знакомства c джазом в на­шей стране. Впервые o джазе y нас стали говорить и писать c 1921-1922 годов, и, надо сказать, весьма критически. Буржу­азное существо джазовой музыки, исполняемой в ресторанах, было уловлено. Так, журналист писал: «Джаз-банд остался ор­кестром вычурных зазывав, неожиданных Взлетов и резких взвизгов».

Одновременно делаются первые попытки создать у нас джазы, пока совершенно некритически и немножко провинци­ально используя опыт американского джаза, который, впрочем, мало еще кому довелось слышать. B 1923 году первый джаз пытался организовать Валентин Парнах, этот джаз выступил 1 мая 1923 года в карнавальном шествии на Сельскохозяйствен­ной выставке, но тут же распался.

Начиная c 1924-1925 годов слово «джаз-банд» все чаще появляется на страницах журналов, но пока представление об этом оркестре остается довольно смутным. Известно, что джаз исполняет современную музыку, что он очень шумен и эксцен­тричен. И вот джазами начинают называть шумовые оркестры, в которых играли на консервных банках, трещотках, гребеш­ках c папиросной бумагой и других подобных «инструментах». B 1925 году некий музыкант, игравший сразу на нескольких инструментах, недолго думая, назвал свой номер джаз-бандом. Еще нелепее, когда кавказский национальный оркестр, вероят­но только в рекламных целях, также называют джаз-бандом. Иногда в оркестрах большую роль отводили барабану, позже стали появляться банджо и саксофоны. Если в оркестре был исполнитель на банджо, a тем более на саксофоне, то этот кол­лектив уже считался настоящим джаз-бандом.

20    февраля 1926 года небольшой негритянский джаз-оркестр, руководимый Фрэнком Уитерсом, начал выступать в Москве, в кинотеатре «Малая Дмитровка» (теперь Театр име­ни Ленинского комсомола). Этот же оркестр дал один концерт в Большом зале консерватории. По поводу этого концерта из­вестный музыковед профессор C.M. Чемоданов писал: «Темпе­ратура исполнения знойно-южная, в особенности y пианиста и   ударника, кстати сказать, больших мастеров своего дела».

19 марта 1926 года в Москве начала свои выступления не­гритянская труппа, ее y нас называли негритянской опереттой, но, вернее, это было негритянское ревю. B первом отделении негры ставили обозрение «Шоколадные ребята», а во втором шел дивертисмент, в котором принимал участие джаз, состояв­ший из четырнадцати музыкантов под руководством Сэмюеля (Сэма) Вудинга. Оценивая эту труппу, выдающийся советский художник П.П. Кончаловский говорил: «Жаль, что это крупное негритянское искусство представлено в несколько банальной форме негритянского ревю, что это искусство имеет налет аме­риканизма. Но стихийная бодрость, изумительная пластика и ритм остаются и заражают».

Надо сказать, что и джаз, руководимый Фрэнком Уитер­сом, и джаз, руководимый Сэмом Вудингом, особенного успеха ни в Москве, нив Ленинграде (там они тоже выступали) не имели. Однако c джазом все же мы познакомились, и теперь попытки создать джаз делаются все чаще и чаще. Так, объ­явление извещает, что летом 1927 года в Москве, в ресторане «Крыша» (Гнездниковский переулок), играет джаз-банд; теперь все чаще джазы начинают заменять прежние концертные ор­кестры в ресторанах и в фойе  кинотеатров.

B Ленинграде джазовую музыку демонстрирует со слу­чайно собранными музыкантами Я.В. Теплицкий, в Москве джаз создает композитор и пианист А.Н. Цфасман. Но оба они ориентируются главным образом на американскую джазовую музыку.

Таковы джазовые впечатления, бывшие y нас до 1928 года, то есть до того года, когда Утесов начал собирать и готовить свой джаз-оркестр. Представления o театрализованном джазе y нас не было вовсе, o его возможностях мы даже и не подо­зревали, да и были ли в ту пору театрализованные джазы в Европе и Америке? Значит, создавая свой оркестр, Утесоввыступал как новатор.

Теа-джаз под руководством Леонида Утесова c первых дней своего существования имел очень большой успех, и c каждым годом этот успех все увеличивался. Значительная часть успеха по праву принадлежала его солисту и руководителю, но не только ему одному.

Бесспорно, первые успехи оркестра связаны c тем, что был придуман ряд забавных приемов. B середине выступления Утесов объявил, что он приготовил для зрителей любопытный сюрприз, но получат его только те, кто досидит до конца вы­ступления. И вот наступал конец. B сопровождении оркестра Утесов пел прощальную песенку «Пока, пока, уж ночь недале­ка». Занавес закрывался и вновь открывался, а со сцены зву­чала все та же песенка. Но вот зрители выходили в фойе (свои первые гастроли в Москве Утесов и его оркестр проводили в театре «Мюзик-холл)), в здании, где теперь играет МОСКОВСКИЙ театр сатиры), и в фойе они снова слышали слова прощальной песни. И на улице из репродукторов неслась мелодия: «Пока, пока, вы нас не забывайте», в то время как на большом киноэ­кране показывалось изображение оркестра.

Напомню, что это был 1930 год, когда радио еще не вошло так прочно в быт, когда не было телевидения, кинематограф еще молчал, и то, что сегодня могло бы пройти незамеченным, тогда производило большое впечатление.

Вначале оркестр состоял всего из десяти музыкантов, и это был обычный джазовый состав: рояль, ударные инструменты, трубы, тромбон, саксофоны, банджо. Постепенно появились и начали занимать все большее место струнные инструменты: скрипка, контрабас и даже виолончель. Саксофоны все чаще уступали место кларнетам, появилась и флейта, в других джаз-оркестрах не встречавшаяся. Все это привело к тому, что ор­кестр приобрел гораздо большие возможности, увеличилось число музыкальных красок, которыми он пользовался. Оркестр теперь мог исполнять не только специфически джазовые вещи, но и произведения, предназначенные для симфонического ор­кестра, конечно, для данного состава инструментов перерабо­танные. Кроме того, c введением большой группы струнных и деревянных духовых инструментов в исполнении оркестра появилась гораздо большая гибкость, мягкость и лиричность. Под аккомпанемент такого оркестра хорошо зазвучала не толь­ко задорная, но и лирическая песня. Вспомним, как тенденци­озно оценивал джаз M. Горький:

«Но вдруг в чуткую тишину начинает сухо стучать какой-то идиотский молоточек – раз, два, три, десять, двадцать ударов, и вслед за ними, точно кусок грязи в чистейшую, прозрачную воду, падает дикий визг, свист, грохот, вой, рев, треск; врываются нечеловеческие голоса, на­поминая лошадиное ржанье, раздается хрюканье медной сви­ньи, вопли ослов, любовное кваканье огромной лягушки; весь этот оскорбительный хаос бешеных звуков подчиняется ритму, едва уловимому, и, послушав эти вопли минуту, две, начинаешь невольно воображать, что это играет оркестр безумных».

Вот этого в оркестре, руководимом Утесовым, нет. Или, точнее, это возникает только в тех случаях, когда оркестр паро­дирует плохие, джазы. Наоборот, оркестр Утесова поражает ме­лодичностью своего исполнения, хотя, c другой стороны, когда это необходимо, не отказывается и от джазовой бравурности, подчеркнутой джазовой ритмичности.

B этом оркестре все или, во всяком случае, почти все музы­канты – подлинные виртуозы, преодолевающие любые техни­ческие трудности, умеющие импровизировать и, как говорит­ся, раскрыть душу произведения. То обстоятельство, что боль­шинство музыкантов работает вместе вот уже четверть века, позволило добиться исключительной ансамблевости. Если к этому добавить, что вещи, исполняемые оркестром, обычно ма­стерски инструментованы, то легко понять, почему джаз про­изводит такое большое впечатление и всегда имеет успех.

Но ведь это не просто джаз-оркестр, это театрализован­ный оркестр. Последнее обстоятельство придает ему дополни­тельные достоинства. Это значит, что большинство его участ­ником не только первоклассные музыканты, но и актеры. Они разыгрывают сценки, ведут диалоги, по-актерски реагируют на шутку и сами могут ее подать. Иные из них танцуют, ис­полняют акробатические трюки, обладают дарованием эксцентрика.

И, наконец, еще одно, очень важное качество: умение жить номером, умение жить на сцене не только в то время, когда оркестр звучит, но и во время музыкальных пауз. Обратите когда-нибудь внимание на оркестрантов, играющих в фойе какого-нибудь кинотеатра. Как часто они, не стесняясь, разго­варивают друг c другом, разглядывают публику или думают o чем-то своем, не имеющем никакого отношения к той вещи, ко­торая только что была исполнена или будет исполняться. Этого в оркестре, руководимом Утесовым, не бывает никогда. Еще одно обстоятельство: умение зрительно усилить, подчеркнуть то, что звучит в оркестре. Иногда это достигается тем, что та или иная группа оркестрантов встает, или весь ор­кестр сосредоточивает свое внимание на исполнителе-солисте. Здесь на помощь приходит и свет и то, как рассажены музы­канты. Многого здесь добивается и сам Утесов: известно, что в своем оркестре он не только певец и конферансье, но и дири­жер. Каждый дирижер оказывает эмоциональное воздействие на публику, усиливает впечатление от музыки. Утесов доводит свою жестикуляцию до большой выразительности, Но она никогда не оказывается самоцелью, a всегда помогает раскрыть музыкальное произведение. Те, кому довелось видеть Утесова, знают, как это достигается. Особенно удачно в этом отноше­нии исполнение «Танца c саблями» из балета «Ганне» A.И. Хачатуряна.

Используя театральные возможности своего оркестра и свои незаурядные актерские способности, Утесов не без успеха ставил c музыкантами целые пьесы и обозрения. Большой успех имел «Музыкальный магазин» (музыка Дуна­евского, текст Масса и H.P. Эрдмана, режиссеры A.Г. Арнольд и Утесов), великолепный образец эксцентрической комедии‑о6озрения.

Позже Утесов главным образом ставит программы-дивертисменты,  дающие  наибольшие возможности показать достижения композиторов и поэтов-песенников, его Собствен­ные разносторонние актерские возможности и возможности оркестра. B эти дивертисменты он охотно включает других певцов, танцоров, акробатов. Здесь начала свой путь Э.Л. Уте­сова. Выступала известная жанровая певица А.А. Ковален­ко. B течение ряда лет под оркестр пели O.Тезелашвили и K.A. Лазаренко. В оркестре сделал первые и удачные шаги ди­рижер и композитор H.Г. Минх. Ряд лет с оркестром выступали танцоры A.C. Ревельс и B.K. Новицкий, эксцентрик-музыкант H. Самошников, танцоры братья Б.А. и Ю.А. Гусаковы, акробат и танцор Ф. Сергеев. A многие музыканты в той или иной про­грамме исполняли самостоятельные эстрадные номера.

***

Леонид Осипович Утесов создал y нас первый театрализо­ванный джаз-оркестр, и надо сказать, что этот оркестр остает­ся первым не только по порядку, но и по качеству. Родились и другие, часто хорошие, театрализованные джаз-оркестры. Из­вестен оркестр, управляемый трубачом Эдди Рознером. Почти столько же лет, сколько оркестр Утесова, существует оркестр, руководимый Б.Б. Ренским. За последнее время большого успеха достиг оркестр под управлением O.Л. Лундстрема. Есть джазы, или, как иногда у нас их называют, эстрадные орке­стры, в национальных республиках. Немало имеется и само­деятельных джаз-оркестров.

Джазы заняли прочное место в нашем искусстве, те­перь уже и они оказывают свое влияние на музыку других жанров. Уничтожить джаз едва ли кому-ни6удь удастся, хотя попытки в этом отношении и предпринимались.

Леонид Осипович Утесов прошел большой и трудный путь от начинающего актера театра миниатюр до народного артиста СССР. Советское правительство высоко оценило деятельность артиста, наградив его в 1945 году орденом Трудового Красного Знамени.

Тридцать лет он руководит оркестром, тридцать лет он поет. И многие из песен, впервые исполненные Утесовым, рас­ходятся по всей стране. Назовите даже в маленьком городе или в деревне имя Утесова - его знают. Такую популярность не­легко добыть, еще труднее ее удержать. Утесов сумел сделать это. Сколько миллионов людей, слушая его на концертах или по радио, вместе с ним переживали любовь к своему городу, к своей стране, к девушке, к жене, к детям. Сколько людей, вспоминая свою юность, вдруг взгрустнут и чуть-чуть слышно, почти про себя и для себя, запоют песню, услышанную ими y Утесова. Тридцать лет на эстраде - и мы не устаем его слушать. Он стал мудрее, но лирическая сила сохранилась y артиста в полной мере.

Миллионы зрителей благодарны Утесову за его песни, за его шутки, за радостное, умное и лирическое искусство со­ветской эстрады, которое он утверждает. А ведь благодарность публики - это высокая награда артисту.

оставить комментарий

 

 


© Ruscircus.ru, 2004-2013. При перепечатки текстов и фотографий, либо цитировании материалов гиперссылка на сайт www.ruscircus.ru обязательна.      Яндекс цитирования