Лирика и пафос Михаила Павлова
Искусству чтеца Михаил Владимирович Павлов посвятил всю свою жизнь, служа ему безраздельно и самозабвенно. Он объездил весь Советский Союз — от Прибалтики до Сахалина и Камчатки. Нелегкий хлеб. И нелегкий успех. Творческие заслуги Михаила Павлова были высоко оценены государством — в 1976 году актеру было присвоено звание народного артиста РСФСР.
На фото. Михаил ПАВЛОВ
Михаил Павлов был современен в самом глубоком, самом подлинном смысле слова. Он остро чувствовал свое время. Пропагандистом современной советской поэзии он стал по призванию. B репертуаре Павлова были стихии современных зарубежных поэтов, и русская, и советская классика. Но самым близким, самым «сегодняшними он ощущал творчество Владимира Маяковского. И потому стихи Маяковского звучали в исполнении Михаила Павлова как откровения самого чтеца, как обнажение его потаенных мыслей и переживаний. Для своего времени Павлов был незаурядным интерпретатором поэзии Маяковского. Он прекрасно чувствовал стилистику поэта и, будучи верным ей, отыскивал для себя новые исполнительские ракурсы, интонации, нюансы, акценты — для себя и для своего времени. Михаил Павлов тонко чувствовал «разного» Маяковского: и «агитатора, горлана, главаря», и лиричного, ранимого поэта.
Свое первое лауреатское звание Михаил Павлов получил за исполнение композиции по поэме «Хорошо», которую и впоследствии он много читал в самых разнообразных аудиториях. Позднее, продолжая работать над поэмой, Павлов становится интересным ее интерпретатором, сочетая откровенный пафос c интонацией простой, почти разговорной (разумеется, «поэтически» разговорной), он находит новые акценты и новые интонации. Ощущая особый ритм, свойственный стиху Маяковского, он мастерски отделывает детали, находит тонкие неожиданные штрихи.
Ленинская тема вошла в творческую судьбу Михаила Павлова естественно и органично. Впоследствии y чтеца была особая программа, состоящая из произведений o B. И. Ленине. Но своеобразным камертоном этой темы для Павлова всегда оставалась поэма Маяковского «Владимир Ильич Ленин», которая помогла Михаилу Павлову проявить важное сочетание художественных качеств, без которых невозможно сценическое воплощение лирического эпоса Маяковского — сочетание тончайшего лиризма и пламенной публицистичности.
Михаил Павлов приобщался к творчеству Маяковского в первые послевоенные годы. Юный свидетель недавней Победы, он чутко слышал пафос своего времени. Он был пропитан его ритмами. Но шли годы. Менялось время. Оно требовало уже каких-то иных, художественно адекватных форм выражения в искусстве. Михаил Павлов был неровен в творчестве. Иногда он на время застревал, останавливался. Но, неудовлетворенный, метался и снова искал себя. И в конечном итоге интуитивно прорывался на верную дорогу, силой своего таланта пролагая путь к глубине и пpocтотe.
Павлову, чтецу неуемного творческого темпераментa, склонному к откровенной публицистичности и открытому гражданскому пафосу, на определенном этапе оказалась очень близка философская лирика Федора Тютчева, доступным оказался «разговорный» характер его поэтических интонаций и великая простота его стиха. Завораживала грустная раздумчивость интонаций чтеца, мягко окутывали бархатистые низы его голоса, и невозможно было поверить, что этому голосу присуща и неистовость, и резкая сила. Михаилу Павлову вместе c другими знаками высокой художественной одаренности было дано от природы интуитивное ощущение поэтики и стилистики автора, мира его неповторимой поэтической образности. Высокая, неброская гражданственность светловской «Гренады» соседствовала y чтеца c камерной лирикой Владимира Луговского. Рядом — исполненные элегической грусти, тонкие, изящные стихи Вадима Шефнeра, подернутые романтической дымкой стихи Николая Асеева о декабристах. У Павлова был сильный, низкий, красивого тембра голос. Он владел им безупречно. Павлов обладал ярким актерским видением. Все, что возникало и проходило перед мысленным взором чтеца, становилось достоянием слушателей. И всякая тeатрализация была тут излишней. Голос, органичный жест — вот и все. Плюс замечательный дар внутреннего перевоплощения, который позволял ему каждый раз быть новым. И дар общения c залом.
C годами искусство Михаила Павлова становилось глубже, насыщеннее. На новом виткe его таланту особенно близкой оказалась поэзия Расула Гамзатовa. В репертуаре Михаиле Павлова были стихи поэтов разных поколений. Он читал Маяковского и Блока, Есенина и Багрицкого, Асеева и Тихонова, Светлова и Кирсанове, широко известных современных авторов: Вознесенского и Евтушенко, Винокурова и Рождественского, Асадова и Межирова, Кугультинова и многих-многих других. И неизменно ленинградцев — Александра Прокдфьева, Михаила Дудина, Вадима Шефнера, Леонида Хеустова.
Он читал маститых и менее известных Он способствовал популяризации многих талантливых поэтов. Часта отыскивал мало известных или вовсе не известных авторов и включал их в свои программы. Если, конечно, что-то привлекало его в этик стихах. Но никогда не читал того, что ему не было близко или просто было чужда своей 6ескрылостью, бесталанностью. Ему была свойственна художническая бескомпромиссность и высокое чувство профессиональной чести.
Михаил Павлов был первоклассным чтецом, чтецом по призванию, по дарованию. Но его странным образом преследовали театральные герои. И одним из них был Сирано де Бержерак. Их первая встреча произошла еще в театральном институте, в студенческом этюде. C тех пор мысль o Сирано не уходила. Наконец, Павлов решился на моноспектакль. Все роли должны были исполняться им одним. Героическая комедия Ростана шла в торжественно нарядном зале академической Капеллы. Действие сопровождалось старинной музыкой, исполнявшейся на клавесине и органе. Все настраивало на торжественный лад Пьеса Ростана допускает множестве истолкований. Но мы увидели самое нетрадиционное. B Сирано Михаилe Павлова не было ничего от гвардейца гасконца, не было 6листательногс острослова и вообще не было этого чисто французского шарма, изысканности, изящества. Но это был Сирано! Мы узнавали его душу, его достоинство, его смертельную ненависть ко всяческой неправде и пресмыкательству, его любовь — возвышенную самоотверженную, безответную и безнадежную. Разлад мечты и действительности, лишь в контурах намеченный y Ростaна, y актера неожиданно выходил на первый план. Ги6ла неординарная личность. Сирано Михаила Павлова становился трагическим героем. В этой работе, которая по своей художественной сути был ближе театральному спектаклю, нежели традиционной чтецкой работа был ярок Павлов — театральный актер. И вдруг подумалось, а кого 6 он мог сыграть на драматической сцене? Несчастливцева? Сатина? Царя Бориса? A может быть, и вправду Отелло — как некогда представлялось его театральным педагогам? Или Петра Первого, о котором он втайне мечтал? Думается, что в Михаиле Павлове неосознанно тосковал так и не реализовавший себя драматический актер, только однaжды приоткрывший свой лик — в «Сирано».
Каким мог стать Михаил Павлов в драматическом театре? B молодые годы он откровенно тянулся к романтическому в искусстве. B раннем творчестве не избежал влияния Ю. M. Юрьева, A. И. Остужева, M. И. Царева (как впоследствии Дмитрия Журавлева и особенно Антона Шварца). Павлов знал в свое Время романтическую приподнятость исполнительской манеры. И, несомненно, воспринял в молодости определенное влияние H. K. Симонова «последнего из могикан» романтического искусства на театре. Павлову была близка его стихийная страстность, его эмоциональные взрывы. Он близко наблюдал творчество актера в свою бытность студентом и особенно в период своего недолгого пребывания в Пушкинском театре. И как знать, не под воздействием ли блистательной работы Симонова родилась его мечта сыграть Петра Первого?
Как чуткий современный художник, Михаил Павлов всегда живо откликался на все, чем жил его народ. B дни, когда ленинградцы и вся страна отмечали сорокалетие полного освобождения Ленинграда от вражеской блокады, Михаила Павлова c нами уже не было. И как остро прозвучали сохранившиеся в его исполнении стихи C. Давыдова o блокадном мальчике!.. Они воспринимались как дар священному юбилею, как дань памяти o собственном военном детстве Миши Павлова.
Михаил Павлов был яркой художественной личностью. Со своим, только ему присущим голосом в искусстве, со своим видением, c четкой гражданской позицией. Это был самородок, к сожалению, таки не встретивший своего режиссера. Думается, что в этом был известный драматизм его такой в общем-то благополучной, такой состоявшейся творческой судьбы. Это была страстная, мятущаяся, неуемная натура. Он был парадоксально разным, он был неровным во всем. Он мог быть резким, нелицеприятным, мог быть недобрым. Но он был справедливым. И таким щедрым, таким чутким к тем, кого он любил, кому верил. Он был тонок и ироничен. Он был упрям. Он был очень талантлив. Как знать, что таилось в нем, какие творческие возможности так и остались нераскрытыми, нереализованными?... Но то, что им сделано в его лучших работах в прекрасные периоды его творческих взлетов и озарений, заняло свое, только ему отведенное место в искусстве.
Н. КИНКУЛЬКИНА
Журнал Советская эстрада и цирк. Сентябрь 1986 г.
оставить комментарий