Один в тысяче лиц

Еще в 1910 году в журнале «Рампа и жизнь» известный журналист Лоло сказал об артисте Борисе Самойловиче Бо­рисове:

Играет   комиков,   героев,
И   резонеров,   и  шутов;
На   лад  любой   себя   настроив,
Со   всеми   ладить   он   готов.
Талантлив,   смел!   Набравшись  духу,
Перехитрит   всех   хитрецов;
Сыграет   мальчика,  старуху
И   даже...  пару  близнецов!

Те, кому посчастливилось видеть Бориса Самойловича на сцене, помнят его именно таким: талантливым, находчи­вым, энергичным, способным мгновенно перевоплотиться из образа в образ. Борисов впервые выступил на сцене тринадцатилетним мальчиком. Это было в городе Екатеринославе (ныне Днеп­ропетровске), на сцене драматического театра. Позже артист эстрады, куплетист Станислав Сарматов, увидев выступле­ние способного юноши, талант которого был словно создан для искусства эстрады, обратил на него особое внимание. В ту пору Сарматов пользовался огромной популярностью. Разумеется, авторитет Сарматова оказал решающее влия­ние на Борисова. И вот шестнадцатилетний юноша высту­пает на эстраде с украинскими юмористическими рассказами и куплетами (он говорил тогда исключительно на украин­ском языке). Из-за кулис за ним взволнованно наблюдает Сарматов и подбадривает своего любимца. Публика «при­няла» дебютанта. Так состоялось первое эстрадное выступ­ление Борисова, которому в будущем предстояло стать одним из выдающихся мастеров эстрадного искусства.

Театральная Москва узнала Борисова в 1903 году, когда он вступил в состав труппы Ф. А. Корша и сразу же занял положение  ведущего актера. Известный театральный критик В. И. Блюм писал: «Бо­рисов крупнейшая актерская фигура и в до- и в после­военные годы, и в до- и в послереволюционную эпоху. Это — артист, который ни на один момент не уединялся в «священные рощи» жречества, аполитизма и т. п. Борисов со своим искусством — всегда в гуще людей, среди масс. Нашу революцию он принял немедленно. С 1918 года он популяризирует Демьяна Бедного. Его знает красноармей­ская казарма. В то время как угодники буржуев эмигри­руют к своим хозяевам, Борисов остается с нами».

В годы революции Борисов взял в руки гитару и пошел с ней в самую толщу революционных масс. Он пел свои песенки, а пел он замечательно — вдохновенно, волнующе! Борис Самойлович исполнял сатирические куплеты, направ­ленные против врагов революции. В тысячах экземпляров распространялись на всех фронтах гражданской войны пер­вые советские пластинки, напетые артистом. В тяжелые дни блокады и интервенции, в героические годы подъема и ре­волюционного пафоса Борисов нес свое искусство на фронт, в заводские цехи, в рабочие клубы.

В период нэпа Борисов выступает в эстрадном театре «Коробочка». В своей книге «Память сердца» Н. Луначарская-Розенель пишет: «Театр «Коробочка» был театром од­ного актера — Борисов был один, но в десяти обличьях. Он исполнял совершенно неподражаемо песенки Беранже. Он изображал сценки, читал рассказы из русского, кавказского, украинского быта. Он играл французские миниатюры, он пел под гитару старинные романсы, часть этих романсов «под старинные», с его собственным текстом и музыкой, вроде знаменитого «Старинного вальса». Он участвовал в скетчах, куплетах, водевилях и др. Образ нэпмана, образ торговца, спекулянта, «калифа на час» начала двадцатых годов целиком, включая и само выражение «нэпман», создан Борисовым. Нэпман — Борисов была меткая, злая, злободневная — в лучшем смысле слова — сатира!»

В славные дни челюскинской эпопеи Борисов переписы­вает заново текст своего любимого номера «Фонарики», про­ходивший с огромным успехом. Один из куплетов этого номера заканчивался гордыми и в то же время задорными строками:

Так пусть враги на Западе
Грозятся и шипят...
Фонарики на полюсе
Советские горят!

Б. С. Борисов своим огромным авторитетом — одного из самых прославленных артистов того времени — мужествен­но и талантливо утверждал в искусстве эстрады высокий патриотизм, гражданственность, революционную активность. Любимым автором Борисова был поэт Беранже. Ли­ризм, тонкий и волнующий, поэтическая влюбленность в творчество великого песенника Франции вдохновляли Борисова на создание великолепных музыкальных миниа­тюр, которые он пел с непревзойденным мастерством. Когда он исполнял песенки Беранже: «Мой старый фрак», «Четы­ре капуцина», «Прощай вино в начале мая», «Подхалим», «Плачущий муж» и другие, — аудитория слушала его как зачарованная. Зритель не знал, что ему делать — смеяться или плакать: так это было смешно и еще больше трога­тельно.

Беранже, Некрасов, Чехов, Демьян Бедный — авторы репертуара Борисова и его эстетическое кредо. Борисов был мастером психологического контакта со зрителем, ему всегда удавалось создавать то драгоценное взаимопонима­ние и взаимодействие с аудиторией, которое в искусстве эстрады является важнейшим условием для наиболее пол­ного и яркого проявления актерского творчества. Борисов начинал свои выступления именно с создания контакта со зрителем. Полный человек, с добрым лицом, с улыбкой, обещающей радость общения, неторопливо вы­ходил на сцену и некоторое время молча, неподвижно смотрел в зал. Его приветливые, чуть смеющиеся глаза с лукавым добродушием излучали все нарастающую силу творческого подъема. Зрители дружными аплодисментами встречали своего любимого актера. Борисов вначале «на­страивал зал» шуткой, каламбуром, остроумным злободнев­ным анекдотом и, когда убеждался, что «зал его», при­ступал к исполнению своего главного, программного номера.

Работая в театре Корша, он подружился с Н. Балиевым — создателем, руководителем и конферансье театра-кабаре «Летучая мышь». Борисов и Балиев сами готовили репертуар театра — они инсценировали рассказы Чехова, создали жанр инсценированной песенки, музыкально-драма­тической новеллы. Редкая премьера этого театра обходилась без Борисова — актера, автора, режиссера. Именно в «Ле­тучей мыши» Борисов сформировался как блестящий актер эстрады. Пользуясь заслуженной славой крупнейшего актера дра­мы, создавшего изумительные по глубине и виртуозности исполнения роли мирового репертуара в произведениях Шекспира, Шиллера, Ибсена, Гоголя, Островского, Чехо­ва, Борисов не смотрел на эстраду как на «отхожий промысел». Искусство эстрады было для него творческой необходимостью, органической потребностью художника. Борисов говорил: «Я молюсь двум богам — театру и эстра­де!» Замечательно, что Борисов, работая на эстраде, не замыкался в рамки определенного жанра. Он великолепно играл водевиль Д. Т. Ленского «Лев Гурыч Синичкин». Блестящий импровизатор, выдумщик, неутомимый весель­чак, он то и дело придумывал самые разнообразные и нео­жиданные   формы   своих   выступлений.

Артисты, выступавшие в 30-х годах в санатории «Бар­виха» на вечере-концерте, на котором присутствовал коман­дующий ОКДВА В. К. Блюхер, получивший в этот день звание маршала, помнят, как Василий Константинович Блюхер обратился из зала к Борисову: «Борис Самойлович, пожалуйста, просим еще что-нибудь исполнить!» Борисов попросил гитару и, сев «верхом» на стул, запел песню «Оружьем на солнце сверкая», имитируя при этом трубу, барабан и другие музыкальные инструменты военного оркестра. Он так пел, что до сих пор свидетели — участники этого концерта (Тамара Церетелли, 3. Китаев) — вспоми­нают силу его прекрасного сверкающего исполнения и как артисты В. И. Качалов и М. М. Климов бросились целовать Борисова   за   его   мастерство. На эстраде Борисов был не только актером, но и поэтом и композитором. Он писал стихи и сам сочинял к ним музыку. А его романсы «Я помню день», «Время изменится» пела вся страна. Борисов рассказывал с эстрады анекдоты, и их повторяли в десятках, сотнях вариантов.

Большинство того, что подносил Борисов-эстрадник, — это его же сочинения. На бесчисленных театральных юби­леях приветственные стихи Борисова стали такой же «тра­дицией», как и сами юбилеи. В 1929 году Б. С. Борисов выпустил в свет книгу «Исто­рия моего смеха», в которой он, в частности, пишет: «Что легче — играть роль в пьесе или выступать в эстрадном концерте? Казалось бы, что выступать в концерте легче, потратить на это дело минут 20—30, а тут целый вечер. И все же скажу, что мне легче сыграть роль в пьесе, чем выступать в эстрадном концерте. В спектакле я играю одну роль, одно лицо, я изображаю только одного человека, с его эмоциями и переживаниями. А на эстраде все те ве­щи, которые я исполняю, рисуют фигуру, тип человека, изобразить которого надо в течение трех минут».

Популярность Борисова была настолько велика, что его имя стало известным за рубежом. В 1924 году американ­ский импрессарио Юрок пригласил Борисова на гастроли в Нью-Йорк, где он выступал с исключительным успехом несколько месяцев. Там же он часто встречался со своим большим другом, великим певцом Ф. И. Шаляпиным. Талант Борисова-эстрадника полностью развернулся в бурные годы революции, в атмосфере всенародного рево­люционного подъема. Борисов оказал громадное влияние на развитие искусства советской эстрады, утвердив своим творчеством совместно с другими крупнейшими актерами советской эстрады ее публицистичность, боевую полити­ческую направленность, постоянное стремление к актуаль­ности.

Заслуженный артист РСФСР Борис Самойлович Борисов умер 14 ноября 1939 года, двадцать пять лет тому назад. В благодарной памяти артистов, часто с ним выступавших, живет его прекрасный образ — гуманиста, передового художника своего времени, одного из зачинателей и строи­телей   боевого   искусства   советской   эстрады.
 

А. ГРОМОВ

Журнал Советский цирк. Декабрь 1964 г.

оставить комментарий