Под куполом старого цирка
НА ДЕВИЧЬЕМ ПОЛЕ
Из кадетского корпуса накануне каждого праздника я приезжал домой и непременно проводил вечер в цирке. Я покупал билеты на самые дешевые последние места и с большим наслаждением наблюдал за работой циркистов, которые мне давали богатый материал на целую неделю.
...К пятнадцатому году, благодаря неустанным упражнениям, у меня выработались легкость и проворство, которыми я мог бы соперничать с завзятыми гимнастами.
В это время моя страсть к цирку была особенно сильна. Один из сараев я превратил в школу, устроил трапеции, протянул канат, сделал ходули и т. д. На деньги, щедрой рукой даваемые мне крестным на лакомство, я нанял себе в учителя гимнаста Анжело Бриаторо, служившего в цирке Гине. Он славился прыжками и носил поэтому специальную кличку прыгуна. Я ему платил по рублю.
Бриаторо являлся ко мне в сарай с большим хлыстом, который часто прогуливался по моему телу...
Вторым моим учителем был балаганщик Отто. Однако без хлыста я не мог работать с воодушевлением. Я купил хлыст, подарил учителю с просьбой не жалеть меня. Мне хотелось во что бы то ни стало сделаться выдающимся гимнастом, клоуном же быть я в то время вовсе не думал.
...Летом, на Девичьем поле должно было состояться народное гулянье. На открытую эстраду Отто взялся доставить группу акробатов. Он сделал мне предложение вступить в состав его «ансамбля». Пообещал мне за это два рубля деньгами, даровую водку и закуску.
...В день моего первого публичного дебюта я был в очень большом волнении. Накануне всю ночь не спал. Все время мечтал об успехе, придумывал различные комические антре. Рано утром я сказал, что иду в церковь, а сам между тем опрометью бросился на Девичье поле...
По приказанию Отто я разделся и на голое тело напялил какой-то грязный, засаленный клоунский костюм, по светлому фону которого были слеповато нарисованы уродливые рожи. Потом он подверг мою физиономию ужасной гримировке.
Я со смелостью старого комедианта ловко взобрался на трапецию и начал работать. Тысячная толпа народа почему-то гоготала, хотя в моих упражнениях смешного не было ничего, и аплодировала.
— Ты хорошо и много работаешь, — поощрял меня Отто и предлагал водки. — Для укрепления мускулов прекрасно... пей, все артисты пьют!..
Я было взялся за стакан, но при всем желании не мог прикоснуться к водке, что крайне удивило Отто:
—Ну какой же ты после этого гимнаст?! Даже пить не можешь...
Прошло более полдня. Я все так же энергично и охотно ломался на трапециях, толпа все так же глупо смеялась.
Окончив номер, я стал спускаться в подполье. Не успел переступить порога, как раздался голос крестного отца, пришедшего с полицейским.
—Анатолий! Как тебе не стыдно... — сказал он с укоризной.
Я молча склонил свою напудренную голову, но не трогался с места.
—Я обязан работать весь день.
—Без разговоров. Долой с себя этот позорный костюм и марш домой!..
Я принужден был во избежание скандала переодеться и пойти за крестным, который отправил меня на исправление к бабушке во вдовий дом... Меня подвергли строгой жизни и наняли несколько учителей, дядьку и репетитора. Наука мне не девалась, я всецело был поглощен цирковой ареной.
Я не мог побороть своей страсти и осенью 1880 года решился сбежать в Тверь с ярмарочным балаганщиком Вальштоком.
А. Л. Дуров
(отрывок из книги «Воспоминания и странички из дневника Анатолия Дурова»)
«ВОЙНА РУССКИХ С ТУРКАМИ»
Десяти лет я был учеником у кузнеца. Работа трудная. Убежал. Устроился на табачную фабрику. Так уставал, что на детские игры не хватало сил. Однажды я увидел балаган; тайком проник в него без билета. Клоун-зазывала заметил меня, хотел дать подзатыльник, но, посмотрев внимательно, неожиданно предложил:
— Будем разыгрывать войну?..
Я согласился участвовать в «Войне русских с турками».
Мне на голову надели феску, дали в руки бычий пузырь.
Всех ребят разделили на две группы и велели по сигналу бросаться друг на друга и бить изо всех сил пузырями, которые лопались и производили впечатление выстрелов.
...Вот клоун выехал на бутафорской лошадке и подал сигнал. Мы с воинственным пылом принялись колотить друг друга. Пузыри оглушительно лопались. Сквозь шум «канонады» слышались наши азартные выкрики. Публика громко аплодировала...
Так решилась моя судьба: я стал артистом цирка — впоследствии человеком, преодолевшим страх, сумевшим победить воздух и парить в нем в свободном полете.
Ф. С. Конев
«БЕЗБИЛЕТНЫЙ ПАССАЖИР»
Это было в самом начале века где-то на Дальнем Востоке. На стенах маленького передвижного цирка пестрели плакаты, возвещавшие о «необычайном гала-предстаелении» с «летающей дамой в мешке» и новинками модного куплетиста господина Алексиса.
Провинциальная публика до отказа набивалась в холодное, освещенное керосиновыми лампами помещение передвижного цирка-шапито.
Во время клоунского антре рыжий выносил на арену плетеную корзинку. Под смех зрителей из нее вылезал «безбилетный пассажир». Малыш старательно проделывал несколько несложных акробатических трюков и, путаясь в широченных штанишках, убегал с арены. Так 60 лет тому назад начал свою артистическую деятельность Александров-Серж.
(Из книги А. Амасовича «Александров-Серж»)
ЗЛОСЧАСТНАЯ ТАРЕЛКА
Когда мне было 15 лет, я уже мечтал стать цирковым артистом. Почти ежедневно пробирался тайком в цирк на галерку и с замирающим сердцем смотрел выступления клоунов и акробатов. А по воскресеньям у себя во дворе с друзьями устраивал для мальчишек цирковые представления.
Однажды, увидев в цирке антре «Опера» в исполнении Лепома и Эйжена, я решил повторить его со своим товарищем на нашей любительской арене. У нас, правда, не было настоящей музыкальной трубы. Ее пришлось заменить самоварной. Остальной реквизит для антре мы имели — сырые куриные яйца и большую кузнецовскую тарелку, которую я утащил из дома.
И вот, в одно из воскресений, я с партнером начал исполнять антре. Сначала было все как в настоящем цирке: мы били о головы сырые яйца, обливали друг друга водой и обсыпали мукой. И вот, наконец, пришел момент исполнить самую смешную часть антре — разбить о голову партнера тарелку.
Подкравшись к нему, я встал на стул, чтобы лучше нанести удар, и со всего размаха опустил тарелку. Но тарелка почему-то не разбилась, как это получалось у Лепома и Эйжена, а, отскочив от головы, целехонькой упала на манеж.
Мой партнер сразу же потерял охоту петь и сразу растянулся на полу, вместо того чтобы обернуться ко мне. На его голове проступила кровь. Пострадавшего унесли за кулисы.
Публика горячо аплодировала, думая, что все происходит как надо и требовала, чтобы мы вышли на арену. Мой партнер появился перед ней улыбающийся, с забинтованной головой. Я сокрушенно смотрел на него и думал, почему же не разбилась тарелка.
Позднее я узнал, что Эйжен и Лепом выступают с предварительно склеенной бутафорской тарелкой, которая разлеталась у них на мелкие части при малейшем прикосновении к голове.
После моего дебюта прошло много лет. Я стал профессиональным артистом, но никак не мог забыть происшествия со злосчастной тарелкой. Поэтому у клоунов, готовящихся выступать в антре «Опера» я всегда спрашиваю: «а не забыли ли вы взять бутафорскую тарелку?»
Петр Тарахно, клоун-сатирик
Журнал "Советский цирк" Сентябрь 1962г.