Подлинно оригинальные

Существует на нашей эстраде очень популярное, на первый взгляд верное, но неправильное, как мне кажется, по существу определение: «артист оригинального жанра».

Под этой своеобразной рубрикой объединяют обычно исполнителей, занимающихся жонглированием, акробатикой, иллюзией и т. д. То есть мастеров тех жанров, происхождение которых идет в основном от цирка. А раз это так, то и называть их следовало бы по-другому, скажем: жонглер, манипулятор, акробат, а не «артист оригинального жанра».

На фото Татья­на Леман

Впрочем, возражаю я против этого названия не потому, что на нашей эстраде нет подлинно оригинальных ар­тистов или, как раньше писали в афи­шах, «единственных и неповторимых». Таких у нас много — талантливых, ищущих, изобретающих и придумывающих самих себя. Я не оговорился: именно «придумы­вающих самих себя». Ибо настоящий артист эстрады — это всегда первооткры­ватель, он неутомимо ищет новое, свое, присущее его творческой индивидуаль­ности.

Вот, к примеру, Лев Миров и Евсей Дарений. В свое время они нашли новую форму конферанса, не существовавшую до них на эстраде. В этом деле они были подлинно оригинальными, поначалу «единственными и неповторимыми». По­том у них появилось немало подражателей, но подражатели — это только ко­пия (иногда хорошая, чаще — плохая). И прошло много времени после рожде­ния этого первого дуэта, когда на нашу эстраду вышли, наконец, новые, отлич­ные от них парные конферансье — Юрий Тимошенко и Ефим Березин. На первый взгляд у тех и других одинаковая форма конферанса. Но меж­ду ними существует глубокая и принци­пиальная разница. Если Миров и Дарский (а позже — и Новицкий) комики лирические, то Тимошенко и Березин уже комики буффонадные.

А вот Леонид Утесов — формально певец и дирижер. Но и в этих, можно сказать, традиционных жанрах он тоже был первооткрывателем. Утесов как бы заново открыл советскую эстрадную песню, открыл новую форму джаза — «театрализованный джаз». К таким же первооткрывателям от­носился талантливый фельетонист Николай Смирнов-Сокольский, относятся неповторимая эстрадная пара — Мария Миронова и Александр Менакер, Арка­дий Райкин, лирическая рассказчица Елизавета Ауэрбах, остроумный собе­седник-конферансье Олег Милявский.

На фото Сергей Русанов

Я мог бы продолжить этот список имен, ибо при всей бедности нашей эстрады жанрами у нас есть артисты, о каждом из которых можно писать отдельную статью или даже теоретиче­ское исследование. Но беда нашей эстрадоведческой литературы заключается в том, что многие первооткрыватели, мно­гие подлинно оригинальные исполните­ли нередко остаются в тени. Критики и теоретики проходят мимо них только потому, что далеко не всегда эти арти­сты выступают со своими творческими вечерами, не показывают «развернутые полотна», а лишь принимают участие в так называемых сборных концертах. Но ведь десяти-двенадцатиминутный номер (если он, разумеется, хороший!) не пере­стает быть произведением искусства только потому, что он небольшой «по метражу». Изящный и мудрый сонет бывает зачастую много лучше иного по­верхностного трехтомного романа!

Это несколько затянувшееся вступ­ление я сделал для того, чтобы присту­пить к рассказу о подлинно оригиналь­ных артистах нашей эстрады — Татьяне Леман и Сергее Русанове. Не хочется говорить о том количестве лет, которое прошло со времени их появления на концертных подмостках — это было, к сожалению, давно. Но даже молодые, начинающие Леман и Русанов сразу же заняли достойное место в концертах «Эрмитажа» и Колонного зала. А в те го­ды это было очень и очень трудно. Для артистов моего поколения выступления в Колонном зале и «Эрмитаже» всегда служили эталоном высокого признания зрителей. Леман и Русанов завоевали популярность своим темпераментом, но­визной трюков, элегантностью исполни­тельской манеры и той неповторимостью номера, ими изобретенного, которая рез­ко отличала их от многих других артис­тов, не менее способных, но менее ищу­щих, менее думающих.

А думать всегда полезно, особенно на эстраде. Без мысли, без своеобразной драматургии, без (да простят мне мои коллеги — деятели театра) сквозного действия эстрадный номер существовать не может. Ведь набор всевозможных, да­же великолепных трюков, хаотически собранных воедино, еще не есть эстрад­ный номер. Необходимы и логика пост­роения номера, и продуманное сочетание трюков, и движимый мыслью переход от одного трюка к другому, то есть, по­вторяю, нужна подлинная драматур­гия, которая составляет непременное ус­ловие создания каждой эстрадной ми­ниатюры.

Все это было в номере Татьяны Ле­ман и Сергея Русанова в то время, когда он только создавался. Все это осталось в их номере и по сию пору, но уже на иной, более высокой ступени. Отвергая случайные, менее эффектные трюки и репризы, артисты заменяют их новыми, а иногда и старые «поворачивают» со­вершенно неожиданно. Каждое их вы­ступление — это премьера маленького иллюзионного спектакля. Для Леман и Русанова нет рядовых, так называемых проходных концертов, они не делят зри­телей на «хороших» и «плохих». По­смотрите, какие блестящие всегда кос­тюмы у этих исполнителей, какие они нарядные и подлинно эстрадные! Как интересен их реквизит, как отработан каждый трюк, как тщательно продумано все, что они делают на концертной эст­раде!

Номер Леман и Русанова — это свое­образный иллюзионный скетч, маленькое ободрение. В нем действуют два ар­тиста со своей манерой поведения, со своими вкусами и привычками, со своими   идущими от образа   «слабостями», которыми щедро наделен Сергей Русанов и от которых совсем «избавле­на» Татьяна Леман. Столкновение ха­рактеров, созданных исполнителями, определяет драматургию номера.

Они показывают фокусы. Да, фоку­сы! Но как необычно поведение артистов на сцене. И сами фокусы не только удивляют зрителей, но и веселят их, ибо иллюзионный номер пронизан юмором. Суматошливый и неуравновешенный Русанов пытается делать все как можно лучше, но у него ничего «не получает­ся», он как бы теряется в присутствии трезвой и рассудительной партнерши. Вот Татьяна Леман обмахивается роскошным веером из страусовых пе­рьев. Должно быть, ей жарко. Жарко и Сергею Русанову. Он одалживает у партнерши веер, но в его руках он превра­щается в общипанную метелку, от кото­рой летят хлопья, заставляющие Руса­нова чихать. Метелку берет Леман — и снова перед нами красивый веер!

Вещи как бы сопротивляются Руса­нову, они постоянно ставят его в затруднительное и смешное положение. Вот он предлагает Леман потанцевать с ним. Но элегантную партнершу шоки­рует какая-то ниточка, торчащая из-под его пиджака. Русанов поспешно тянет за эту ниточку и, к веселью зрителей, начисто распускает свой галстук. Но ведь он фокусник, Сергей Русанов, он все может! Взмах руки, и вместо жал­ких остатков галстука — респектабель­ный бантик. Теперь можно и танцевать.

Однако возня с галстуком немного разгорячила Русанова. Он вынимает платок, чтобы стереть пот со лба и... фонтан серебряных монет, вылетая из кармана, рассыпается по полу. Русанов, танцуя, собирает рассыпанные монеты. Не только собирает, но и аккуратно под­считывает их. Татьяна Леман замечает это, но относится  ко  всему происходящему с добродушной иронией. Что по­делаешь, если ее партнер такой недоте­па! Он даже бокал шампанского толком выпить не может: горлышко бутылки всячески уклоняется от него, а у бокала кривится ножка.

Каждое выступление Т. ЛЕМАН и С. РУСАНОВА – это премьера маленького иллюзионного спектакля

Конечно, я рассказал лишь немногое из того, что происходит на эстраде во время выступления Татьяны Леман и Сергея Русанова. Да вряд ли нужно это — подробно пересказывать эксцент­рический номер. Его надо видеть, чтобы по достоинству оценить высокое мастер­ство и выдумку исполнителей, создав­ших подлинно оригинальный иллюзион­ный Скетч.

...Когда-то Николай Павлович Смир­нов-Сокольский сказал: «На эстраде легко появиться, трудно на ней удержать­ся». Сколько на нашей памяти появля­лось и — увы! — быстро исчезало ода­ренных исполнителей. Упоенные первым успехом, они забывали о необходимости упорно работать над собой, о требова­тельном и всегда взыскательном отношении к творчеству, о том, что каждый из них должен обязательно «придумать самого себя».

Пусть не подумают, что автор этих строк — противник режиссуры на эстраде. (Кстати, и в номере Леман и Руса­нова тоже есть режиссер. Даже два: это —Татьяна Леман и Сергей Русанов. Артистов этот «двойной режиссер» впол­не устраивает так же, как он устраивает и нас, зрителей.) Мне лишь хотелось, еще раз подчеркнуть, что и сами испол­нители и приглашенные к ним режиссе­ры всегда должны помнить, что эстрада не терпит серости и унылого копирова­ния, что каждый эстрадный номер — велик он или мал — непременно должен быть оригинальным, не похожим на другие номера. Таким, к примеру, как номер Татья­ны Леман и Сергея Русанова.
 

Журнал Советский цирк. Октябрь 1966 г.

оставить комментарий