Понятная подозрительность
Фельетон
...А сидел я на спектакле передвижного цирка № 9 и с интересом смотрел номера программы. Вдруг слышу: рядом со мною в седьмом ряду разговаривают два зрителя. С виду — ничего такого особенного: нормальные граждане. Один говорит:
— А этот артист — тоже родственник?
— Какой? Который сейчас с аккордеоном на манеже? А как же!
— А как его фамилия?
— На манеже он — Ростовцев.
— А не на манеже?
— Если он дирижирует оркестром, тогда он — Голощеков-Южанин. Получает за двоих.
— То есть — и за Голощекова и за Южанина?
— Нет, как раз за эти две фамилии он берет, как за одну. А вот за то, что он еще и Ростовцев, — за это ему идет вторая зарплата.
— Полностью?
— Безусловно.
— А директору он кем приходится?
— Этот Голощеков-Южанин-Ростовцев? Так он же — зять: муж той самой дочери, о которой я говорил вам.
— А дочь — что?
— Ну, дочь Наталья тоже пристроена. В свою очередь артистка. Партнерша Ростовцева.
— Та-ак... А жену?
— Что — жену?
— Жену этого директора мы в программе увидим?
— Жену не увидим.
— Ну, слава богу: хоть один член семьи этого директора Беликова не получает зарплату от государства!
— Очень даже получает: жена Беликова работает заведующим цехом униформы.
— Вон оно что!..
— А ты как думал?.. Нет, брат, тут не теряются. Все семейство, так сказать, на подножном корму...
— Ясно. А вот эти артисты Беликову не родственники? Которые сейчас сгруппировались вокруг своего унтермана.
— Нет, это не родственники. Почему тебе пришло в голову, что они тоже из Беликовского клана?
— Ну как же, ты смотри: как они друг друга поддерживают...
— Ха-ха, чудак ты, братец, это — хороший номер. Прислан из Союзгосцирка. Может, между собой они имеют какие-то связи, но к Беликову отношения не имеют.
— Ну, допустим... Смотри: собачка!
— Да, собачка. Сейчас будет работать репризу с коверным клоуном.
— А она чья — собачка?
— Так клоуна же...
— Ой ли?
— Но ведь не моя же собачка и не твоя, — правда?
— Что не моя и не твоя — это я сам знаю. А вдруг это собачка — тоже родственница Беликова, — тогда что?!
— Ты, брат, уже заговариваешься: как это так — собачка и вдруг «родственница» человека...
— Прости, пожалуйста, я не так выразился. Я хотел сказать: может быть, собачка тоже принадлежит Беликову?
— Не думаю. Зачем ему собачка? На собачку ставку не отпустят.
— Да, верно... А лошадь?
— Какая лошадь?
— Ну вот бегают пони — видишь?
— Ну — вижу...
— На пони-то овес полагается?
— Полагается, надо думать.
— Так почему бы этому Беликову не зачислить на должность пони хотя бы свою тещу или там свояченицу?
— Зачислить, конечно, не трудно. Но вряд ли теща может загримироваться лошадкой и, распустив гриву, бегать по манежу...
— А? Это верно. Значит, пони отпадает. Стой! Стой! Попугаев выносят... Ну?!
— Что — ну?
— Беликовские попугаи или нет? Как ты думаешь?
— Гм-м... не скажу, что данные попугаи именно относятся к этому семейству. Но что-то от попугая, несомненно, в самом Беликове есть: сколько раз ему предлагают прикончить семейственность в цирке № 9, а он, словно попугай, отвечает: «Родственников люблю, родственников люблю, родственников, родственников!»
— Гм-м... А нет ли у Беликова родни где-нибудь повыше? Почему ему удается долго сопротивляться?
— Ну, дорогой, на это ответит нам кто-нибудь из Союзгосцирка.
Интересный разговор? Угу. И мне так кажется.
Журнал Советский цирк. Июнь 1964 г.
оставить комментарий
