Пусть не забывает молодежь

Настоящий артист отдает искусству всего себя. Его помыслы, радости, самые волнующие переживания связаны с выступлениями, с подготовкой номеров.

Но бегут годы, и рано или поздно приходится рас­ставаться с любимой работой. То­гда наступают минуты, когда ка­жется, что ничего не осталось в жизни. (Меня поймут те, кто пе­режил это.)

Но берусь утверждать: отчая­ние напрасно. Даже покидая ма­неж, артист должен испытывать удовлетворение оттого, что долгие годы щедро дарил зрителям свое искусство. Кроме того, он оставляет в цирке своих учеников, последо­вателей, тех, кому его советы, уроки помогали освоить новые трюки, со­вершенствовать мастерство, улуч­шить номер. Мы, артисты старшего поколе­ния, очень внимательно, порой с пристрастием, но всегда благоже­лательно присматриваемся к тем, кто пришел нам на смену. Многое радует в нынешней молодежи: ее широкий кругозор, любовь к искусству, к своей профессии. От­радно было наблюдать, как увле­ченно репетировали в Москов­ском цирке молодые жонглеры 3. и Ю. Бирюковы, эквилибристы В. Стыкан, В. Головин, клоунская пара — Н. Красавина и М. Горо­динский и другие.

Но иногда, к сожалению, заме­чаешь в поведении молодежи та­кое, что огорчает. Пренебрежение к режиму, например. Многие, уз­нав, что моя старшая сестра в пятьдесят лет без видимых усилий носила двух партнеров —- меня и младшую сестру, — считают это ка­ким-то редким даром. А такое до­стигается только регулярными тренировками и соблюдением стро­го режима. Как часто нарушают его молодые исполнители! Они за­бывают, что всякие увеселения можно устраивать лишь накануне выходного дня. Именно накануне, чтобы было время отдохнуть. Су­щественны и такие, на первый взгляд, мелочи: в день выступле­ния обедать нужно не позже трех часов дня и т. д. До поры до вре­мени молодость помогает преодо­леть усталость, но неправильный образ жизни обязательно скажется, и гораздо раньше, чем иные предполагают.

Обидно видеть и такое. Пока готовится номер, молодые артисты репетируют упорно, добросовестно. Но как только номер принят комиссией, они сразу же решают, что можно начать «легкую жизнь». Во время поездок по циркам страны встречаешь молодых исполните­лей, завершивших подготовку но­мера в Москве, и не узнаешь их — куда девалось прежнее рвение. Разве номер готовится для комис­сии? Для получения ставки?! Мне думается, нынешней моло­дежи многое очень легко дается. Это, конечно, хорошо. Но доста­точно ли она ценит заботу? У нас стало привычным, что государство оплачивает артистам репетицион­ное время, дает им режиссеров, художников, композиторов, предо­ставляет реквизит, костюмы. Толь­ко твори!

Конечно, наши юноши и де­вушки читали и слышали о по­ложении артистов цирка до Октябрьской революции, в капи­талистических странах. Но иной раз все это воспринимается ими как нечто далекое, отвлеченное. На протяжении многих лет мне приходилось не раз выезжать за рубеж. На Западе нас, советских людей, поражало, что о помощи опытных мастеров начинающим там не может быть и речи. Если же преуспевающий артист и бе­рется учить подростков, предостав­ляет им свой реквизит, он стано­вится их хозяином, и вырученные от представлений деньги идут в его карман.

В буржуазных цирках, как пра­вило, ревностно оберегаются сек­реты трюков. Недавно на гастро­лях в Москве труппы одной из за­падных стран мы наблюдали, как во время номера эквилибриста око­ло манежа появлялась женщина в меховой шубе — его супруга. Она следила, чтобы никто не фотогра­фировал трюки ее мужа. Видно, боялась, что их скопируют, хотя ничего сверхъестественного экви­либрист не демонстрировал. Подобные явления для нас ка­жутся дикими. Мы живем и ра­ботаем в иной атмосфере. Опыт­ный артист, оказавшись на репе­тиции младшего товарища, всегда поможет ему советом, покажет, как лучше выполнить трюк — внимательно, увлеченно и совер­шенно бескорыстно. Это норма на­шей жизни.

У нас, артистов старшего поко­ления, есть одно большое преиму­щество. За свою жизнь мы много видели, нам есть чем поделиться с молодыми, есть от чего оттолк­нуться в поисках нового. Сейчас я с волнением ожидаю того дня, когда начну восстанавливать с мо­лодежью номер «Семафор-гигант». Это не будет точным повторением номера «Сестер Кох»: у новых исполнителей, конечно, выявятся свои возможности. Пока в ГУЦЭИ лишь обещали мне подобрать ис­полнителей, а я уже обдумываю трюки, которые предстоит им освоить, композицию номера, весь план работы. Если не ошибаюсь, решили передать молодым свой но­мер и свою аппаратуру воздуш­ные гимнасты Виктор Лисин и Елена Синьковская. Мне думается, стоит, может быть, утвердить неписаный за­кон: когда артист по возрасту по­кидает арену, его номер не дол­жен исчезнуть (конечно, если он своеобразен, ярок). Нередко номе­ра наследуют сыновья, дочери первого исполнителя. Но если нет «прямых наследников», можно пе­редать наследство выпускникам ГУЦЭИ, отыскать способных приемников среди спортсменов или участников самодеятельности.

Старшие мастера — не только учителя молодежи, но и воспита­тели. На это у них есть мораль­ное право. Многие могут быть для молодых примером самоотвержен­ного труда, преданности искусству, чувства долга. Мы, артисты стар­шего поколения, участвовали в становлении советского — цирка. В годы Великой Отечественной войны отдавали свое искусство фронту. Тогда, чтобы выступать в любых условиях, мы с сестрами, например, подготовили акробати­ческие партерные номера. В пер­вые военные месяцы мы ежеднев­но участвовали в трех-четырех концертах на призывных пунктах и на вокзалах, откуда уходили эшелоны на фронт. Нагрузка была большая. А вечером выходили на манеж и работали так, будто уста­лости и не бывало. Из Москвы мы часто выезжали к линии фронта с группой артистов, в которую входили А. Буше, Карандаш (од­но время Б. Вяткин). Редко вы­ступали на сценах, чаще — под от­крытым   небом.

В трудные военные годы, пере­нося лишения, артисты не только выступали, но и создавали новое. И как раз тогда мы с сестрами готовили свой «Семафор-гигант». Вместе с нами репетировали Попазовы, Кисс, Волжанские. В других цирках страны тоже создавались новые номера. Развитие нашего искусства не приостанавливалось и в годы тяжелых испытаний. Когда заходит речь о подлинной отдаче артиста, мне вспоминается великий труженик Виталий Лазаренко. Много писалось о его боль­шом и своеобразном мастерстве, о его непревзойденных достижениях, но редко о том, сколько он ра­ботал. Мне приходилось наблюдать, как рано утром появлялся он в цирке, что-то декламировал, об­думывал, экспериментировал с гримом, репетировал прыжки, ез­дил на лошади, играл на музы­кальных инструментах. Так про­ходил весь его день. О трудолюбии Лазаренко можно рассказать мно­го поучительного, но это уже от­дельная тема. Мне лишь хочется еще раз напомнить, что даже боль­шой талант добивается успеха упорной работой.

Примером настойчивого, каж­додневного, порой самоотвержен­ного труда могут служить многие артисты старшего поколения. О пути, которым шли они, отда­вая все силы работе, надо чаще напоминать молодежи. Пусть она не забывает, что успеху, почет­ным званиям предшествует дол­гий, напряженный труд.
 

ЗОЯ КОХ, заслуженная артистка РСФСР

Журнал Советский цирк. Март 1966 г.

оставить комментарий