Красные тюльпаны. Рассказ - В МИРЕ ЦИРКА И ЭСТРАДЫ
В МИРЕ ЦИРКА И ЭСТРАДЫ    
 







                  администрация сайта
                       +7(964) 645-70-54

                       info@ruscircus.ru

Красные тюльпаны. Рассказ

 

Курт любил цветы. Ему нравились тяжелые мохнатые георги­ны, ослепительные астры, застенчивые флоксы. Но больше все­го — тюльпаны. Ему казалось, что в своих глубоких чашечках они хранят какие-то тайны — маленькие и нежные, едва улови­мые, похожие и на далекий перезвон музыкальной шкатулки, и на сказки братьев Гримм, и на ускользающие воспоминания детства. А может быть, это только казалось. Наверное. Курт был сенти­ментален. В бесчисленных интервью Курт держался меланхолического тона и говорил, что «стоит ему закрыть глаза, как он с ужасающей ясностью видит собственную могилу, усыпанную красными тюльпанами».

Но это была неправда. Трагическую маску и нелепое прозвище Курт носил совершенно так же, как костюм, для выступления, Он ведь тоже не был похож на обыкновенный пиджак, ко­торый Курт надевал каждый день. Курт просто любил цветы. Он был цирковым артистом. На своем маленьком блестящем мото­цикле он выделывал черт знает что под куполами почти всех цир­ков мира. Неоновые трубки, сплетаясь то латинскими буквами, то узорчатой вязью арабского письма, то причудливыми иерог­лифами, зажигали его имя над далекими городами. И только в Москве Курт никогда не был. Газеты, хвалившие его на первой или второй странице, на всех остальных ругали русских, а других газет Курт не читал. И, кроме того, он знал, что господин министр иностранных дел отказал нескольким коллегам Курта, просившим визу для поездки в Москву. Они возмущались, протестовали, уго­варивали Курта подписаться под какой-то бумагой, которую хоте. ли куда-то послать. Курт не подписался. Чудаки! Каждый делает то, что умеет, и незачем вмешиваться в дела других. Нелепо, если господин министр иностранных дел станет давать ему, Курту, по прозвищу «Играющий со смертью», советы, как вести себя под куполом цирка. И так же нелепо ему, Курту, давать господину министру советы, как вести политику. Министр не вмешивался в дела Курта, и Курт не вмешивался в дела министра.

И надо же было застрять в этой дыре! Курт с ненавистью оглядел осточертевшие углы маленькой ослепительно чистой ком­наты, добропорядочной и скучной, удивительно похожей на чу­жой городок, в котором застрял Курт. Он пошевелился, чтобы лечь поудобнее, и комната  поплыла перед глазами...

Да, в игре со смертью Курт проиграл несколько очков. Пока еще трудно сказать сколько, но, во всяком случае, много. А что, было делать? Публику надо все время будоражить, ведь она, в конце концов, платит чистоганом именно за острые ощущения. Пришлось усложнить номер, сделать его вызывающе опасным.

Он приподнялся на подушке и осторожно, рассчитывая каж­дое движение, потянулся к газетам, лежавшим на столике. Сно­ва ничего. Ничего о нем. О нем забыли. Два дня спустя после катастрофы больницу осаждали корреспонденты (об этом ему рас­сказала сиделка). Потом, после операции, он долго разглядывал фотографии, нелепые фотографии человека, опутанного бинтами. Все в этих фотографиях было чужим. Зачем их выставили на­показ? В этом было что-то жестокое. И, все-таки — лучше, чем забвение. А оно началось на третий же день. Теперь он мог бы дать интервью, мог бы позировать перед объективом на фоне красных тюльпанов. Но тюльпанов не было. Он по привычке рас­крывал газеты и внимательно прочитывал их вплоть до объявле­ний — а вдруг где-нибудь мелькнет его имя. Не мелькало. Инте­ресно, а что сталось с неоновыми трубками, из которых составля­лось оно? Наверное, изогнулись по-другому и сообщают о новой сенсации... Им-то все равно. А людям, для которых они мерца­ют холодным, призрачным светом? Тюльпанов ведь нет. Можно послать купить цветы, но это не то. И Курт снова взялся за га­зеты.

Но что это? Курт даже приподнялся. Русские, загадочные и враждебные русские были рядом, где-то здесь за тонки­ми белыми стенами. Местная газета, миниатюрно-солидная и очень похожая на настоящую, как все в этом маленьком государ­стве, сообщала, что в город прибыли артисты советского цирка и дадут  несколько представлений.

День тянулся томительно долго, хотя и был заполнен волне­нием. С утра Курт потребовал телевизор. Сначала это требование выслушала сиделка и покачала головой. Потом его выслушал врач и тоже покачал головой. Потом Курту показалось, что он сходит с ума — врач раздвоился, и эти двое тоже раздвоились. Четыре одинаковые белые фигуры, в одинаковых очках, одинаково ка­чали головами. И только появление пятой, у которой кроме халата и очков была еще борода, убедило Курта, что это не бред, а консилиум. Врачи возражали, Курт настаивал. Наконец, борода, качавшаяся из стороны в сторону, качнулась сверху вниз, то же движение повторили головы и консилиум   кончился.

Потом Курт волновался, что телевизор не будет работать, что выступление не состоится, что он пропустит начало — словом он пережил в этот день то, чего уже давно не переживал в ожи­дании собственного выступления.

Наконец оркестр заиграл увертюру, и в голубоватом свечении экрана возник цирк. Тот самый цирк, в котором он мечтал взять реванш в своей игре со смертью. Смотреть цирковое представление по телевизору трудно, очень трудно. Нет веселой игры разно­цветных прожекторов с яркими красками костюмов, нет настоя­щего ощущения высокого простора циркового купола, нет восхи­щенных или смеющихся глаз соседа по креслу. И все-таки Курт смотрел, смотрел не отрываясь... Сегодня он был просто зрите­лем, и не только потому, что сам не участвовал в программе, — его властно захватило зрелище.

Вначале он недовольно морщился, когда сиделка, не выдер­жав, выражала свое одобрение. Но потом он уже сам искал ее взгляда, повинуясь могучей потребности зрителя молчаливо по­делиться со случайным соседом.

Нет, то, что он видел на экране, было совершенно непохоже на виденное раньше. Не так уж его поражало и мастерство, хотя некоторые номера исполнялись с блеском, нет, просто это было не то. Внешне все обстояло так, как всегда и как везде. Вертелись над головой жонглеров шары и тарелки, скакали лошади, летели воздушные гимнасты, и в паузах на арену выходил плутоватый па­рень в полосатой кепке — этакий Ганс-простофиля (Иванушка-дурачок — так, кажется, по-русски), который на деле был умным и веселым клоуном. Но аа всем этим вставало что-то необычайное, неуловимое, но волнующее, как то, что хранят в своих глубоких чашечках красные тюльпаны. Не было игры со смертью, не было номеров, раздражающе бьющих по нервам, опустошающих душу. Вообще все это очень походило на народный праздник, какие иногда бывают в селах на родине Курта, где парни и девушки заразительно радуются собственной молодости, здоровью, ловкости. Нет, эти русские определенно знали, что делали. Человек может привыкнуть к тому, чем его пугают, и поэтому Курту приходилось пугать зрителей все новым и новым риском. Но человек никогда не останется равнодушным ко всему, что напоминает ему о моло­дости, здоровье, силе. Они, эти русские парни и девушки, обраща­лись с арены к самым светлым сторонам человеческой души, они заставляли радоваться жизни, а не бояться смерти, и зрители бы­ли бесконечно благодарны им. Курт чувствовал это, он слышал аплодисменты, но еще отчетливее он слышал биение собственного сердца. Он чувствовал себя здоровым, он, опутанный бинтами!

У Курта было хорошее сердце и ясная, только замороченная жизнью голова.

Он любил разбираться в собственных чувствах. В долгие часы своего неподвижного одиночества он настойчиво искал ясные сло­ва, которыми можно было назвать пережитое у телевизора. Это было трудно — искать ясные слова, когда комната то и дело на­чинала кружиться. Что-то громоздкое, с острыми углами черного цвета давило грудь, ревели какие-то басы, куда-то все плыло.. Но вот стало светлее, зазвенела музыкальная шкатулка. Откуда шка­тулка? Ва! Это звенят красные тюльпаны. Они здесь, рядом, стоит протянуть руку. Курт протянул и.. . тронул нежные лепестки. Живые, красные, они пламенели на столике, оттеснив надоевшие пузырьки с лекарствами. Совсем такие, о которых мечтал Курт! и поднял голову и увидел несколько молодых людей и девушек. Ближе всех стояла маленькая хрупкая блондинка, и в руках у нее тоже были цветы, а в прекрасных серых глазах такое человеческое участие, что Курт сразу забыл о тюльпанах.

— Как вы чувствуете себя? Мы случайно узнали о вас и вот...

Он плохо понимал, о чем его спрашивали, хотя голос звучал медленно и отчетливо, тщательно подбирая и выговаривая слова на родном языке Курта. Он смотрел, неотрывно смотрел в серые глаза... Это не сон, не сказка, не добрая фея — это русские, рус­ские артисты, которые пришли навестить его...

Через день русские заходили прощаться, и Курт узнал, что хрупкую сероглазую девушку зовут Ольга. А еще через день Курт развернул газету, которую никогда не читал раньше. В ней было его имя. Честно и искренне Курт написал о выступлении русского цирка и о себе. Он так и попросил сиделку отнести статью в газе­ту, которая не ругает русских.

Теперь у Курта были посетители и цветы. Приходили люди в скромных пиджаках — читатели газеты, которая напечатала его имя. А сегодня пришел соотечественник Курта. Он был безукориз­ненно вежлив, и пробор у него тоже был безукоризненным. Очень представительный господин. Еще бы! Он представлял самого ми­нистра иностранных дел. Он сказал, что статья Курта плохо при­нята дома, что это, очевидно, недоразумение, вызванное болезныо, и что об этом ему, Курту, следует написать в другую газету. Ого! Министр вмешивался в дела Курта? Впрочем, господин Курт то­же вмешался в дела министра. Да? Он не жалеет об этом. Гость ушел не попрощавшись, а Курт снова развернул «свою» га­зету. На первой странице было написано, что западным странам надо сосуществовать с русскими, даже если кому-нибудь и не нравятся русские порядки. Что же, разумные слова. Но не для него. Курт не хотел сосуществовать с фрейлейн Ольгой и ее това­рищами. Он хотел дружить с ними.

Теплый ветер шевелил тюльпаны, они кивали своими красны­ми глубокими чашечками, скрывающими маленькие и нежные тайны. Они были согласны...

 

А.  Кеслер

 Журнал «Советский цирк» октябрь 1957 г.

 

НОВОЕ НА ФОРУМЕ


 


© Ruscircus.ru, 2004-2013. При перепечатки текстов и фотографий, либо цитировании материалов гиперссылка на сайт www.ruscircus.ru обязательна.      Яндекс цитирования