Смеется Тодор Козаров
Цирк любят все! Любят цирк за силу, ловкость, за торжество человеческого тела, за то, наконец, что в цирке видишь, каким красивым человеком может стать каждый. Трудно отдать предпочтение какому-либо цирковому жанру.
В самом деле, кто скажет, что акробат лучше жонглера, а гимнаст хуже дрессировщика? Но все сойдутся на том, что нет ничего заразительнее циркового смеха. Конечно, средний гимнаст лучше посредственного клоуна, вероятно потому, что нет ничего нестерпимее навязчивого остроумия. Но клоунада — самое любимое народом зрелище, она народна не только по своему адресу, но и по самой природе: в ней мудрость проявляет себя как смех. Тодор Козаров не смешит публику, он смеется вместе с ней. Но ведь и публика смеется не над «Тошкой», а вместе с ним. И как не засмеяться навстречу могучей, белозубой улыбке, озорным глазам, лицу, освобожденному от белил и румян, от гиперболических черт и деталей!
Вместе с традиционным клоунским гримом Козаров отбрасывает и освященный временем клоунский фальцет. Его смех человечен и по интонации и по существу, он сердечен и чист, как детская непосредственность. Козаров не делает смеха. Поймите меня правильно — я не сомневаюсь, что за каждой репризой у Коза-рова стоит масса труда, самой разнообразной работы — от создания репризы, которую, как правило, сочиняет он сам, до оснащения ее всеми элементами цирка.
Сын известного циркового мастера Василия Козарова, Тодор вышел на арену в четырехлетнем возрасте и за двадцать лет работы освоил все жанры цирка. Как хороший коверный, он отличный пародист, а значит, и мастер на все руки. Но трудовой пот Козарова остается за кулисами, на манеже у него все само делается без труда, легко и свободно. Конечно, он, как и всякий клоун, «мешает», «путает», «сбивается» сам, сбивая других,— другими словами, идет за традицией.
Однако он идет и впереди нее и тем, что «очеловечивается», и тем, что стремится к ансамблю. Недаром в нашей беседе Тодор Козаров подчеркивал то, что болгарские артисты, как и многие другие зарубежные мастера, учатся у советского цирка чувству ансамбля, целостности циркового зрелища, идейно-тематической целеустремленности.
Козаров гастролировал в группе акробатов по зарубежным циркам капиталистических стран. Он видел немало интересных номеров, но он не встречал нигде циркового спектакля, основанного на центростремительной силе коллективизма. Наоборот, всюду центробежная система жестокой конкуренции, «выбивания из седла», отчужденность, презрение к человеку. Когда брат Козарова, отличный гимнаст, оступился на манеже и вынужден был всего лишь день-другой работать не в полную силу, директор цирка тотчас же порвал с ним контракт.
Пример взят вовсе не для того, чтобы лишний раз обнажить природу капиталистических отношений. Хочется лишь подчеркнуть, что в подобной атмосфере не может быть места ни чувству ансамбля, ни радости содружества.
А Козаров радуется. . . Вот он пародирует баланс на бутылке. Это очень смешно, но у Козарова это еще и «рекламно» по отношению к тому, кого он пародирует: здорово делал все эти шутки предыдущий товарищ — большой артист! Но не боги горшки обжигают — глядите, как и у меня получается, право же, на «большой палец»!
Какая радость, как приятно, когда получается, когда все спорится! И Козаров, одержимый восторгом, идет колесом по манежу, лишь на мгновение задерживаясь в перекатах на голове. Отличная акробатика!
С того момента когда, выхваченный лучом прожектора, он вбегает — симпатичный, веселый, озорной — и кричит: «Здравствуйте, товарищи! Маэстро, музыку, пожалуйста!» — и до финального антраша Тодор Козаров живет в каскаде веселых шуток, забавных «подначек», озорных выходок, «неуклюжих» попыток и ловких свершений.
У него еще немало старого и заимствованного из арсенала классической клоунады, лишенного неожиданности и открытий. Кому еще нужно учиться и учиться, он это знает. Он не обольщается успехом, хочет большего. Сама возможность расти и совершенствоваться безмерно его радует, как радует его теплый прием советского зрителя.
Да и не может не радовать потому, что его поиски человечности, заразительной простоты, ликующего содружества сродни гуманистическому характеру советского цирка, который первым прокладывает пути новой клоунады с ее неподдельным обаянием здорового и жизнерадостного интеллекта.
М. Л е в и н
Журнал «Советский цирк» октябрь 1957 г.