Шляпа
НОВЕЛЛЛА
Под куполом Львовского цирка артисты Румынской Народной Республики: жонглеры, дрессировщики, эквилибристы, эксцентрики, акробаты и фокусники. Кажется, все обычно, как в любом цирке. И в то же время свое, национальное. Своя и клоунада на манеже — Цэндэрикэ и Джен. Это два румынских крестьянина-простака. Играют они бесподобно. С их появлением на арене цирк ликует. Все у них просто, правдиво и действительно смешно.
Вот Цэндэрикэ изготовляет в шляпе яичницу. Этот номер я видел неделю назад в русской труппе. Но сегодня смотрю его с новым интересом, смеюсь вместе с другими, бью в ладоши.
— Старо, — говорит мой сосед, дядька лет сорока пяти, и зевает. — Я это раз сто видал. Смотрите, — толкает он меня локтем и улыбается иронически, — сейчас они будут просить шляпу у публики. Я дам им свою и уж посмотрю, как ухитрятся подменить ее. Я нарочно на первый ряд сел, — доверительно признается он.
Лицо и вся фигура моего соседа выражают: «Нас на кривой не объедешь! Не на такого напали!»
Клоуны действительно закончили свой фокус и идут вдоль барьера, присматриваются, у кого бы взять головной убор. Какой-то молодой человек предлагает им свою шляпу. Не подходит: капроновая. Замшевая моего соседа — как раз то, что надо клоунам.
Мой сосед расстается со своей новой шляпой, совершенно уверенный в том, что она будет возвращена ему цела и невредима.
Но что это? Не успел Цэндэрикэ взять шляпу у моего соседа, как тут же, у барьера, на глазах у него, другой клоун вцепляется в нее, отнимает.
Начинается решительная борьба: шляпу мнут, безжалостно терзают.
Мой самоуверенный сосед ошарашен, онемел: шляпа новая, рублей пятнадцать стоит. Он начинает ерзать на стуле, краснеет.
—Да сиди ты, прах! — возмущается соседка, как мне кажется, жена соседа, и поднимает сбитую с колен сумочку.
Но сосед не слышит. Да и где слышать: в его неподмененную шляпу льют сырые яйца, сыплют соль, муку. Мало того: Джен держит шляпу, а Цэндэрикэ нагребает в нее пригоршнями песок с манежа.
Мой сосед не выдерживает, вскакивает. Соседка тянет его за полу пиджака обратно. Но он не чувствует, не видит, не слышит ничего.
— Эй, вы, с ума сошли?! — кричит он клоунам.
А те глухи. Нагребли в шляпу черт знает чего да еще из сифона льют в нее воду.
Мой сосед кричит, ерзает, наконец, не выдерживает, перешагивает через барьер. Униформисты скатывают на арене ковер. Сосед бежит, запинается за него. Билетерши пытаются остановить, уговорить незадачливого простака. Но где там: разве можно утерпеть, когда шляпу со всем, что нагребено в нее, Цэндэрикэ опускает в ведро с водой и начинает мыть, выжимать, как половую тряпку.
Хозяин бедной шляпы уже не владеет собой, он готов на все. И в эту минуту Джен достает из-за пазухи его серую замшевую шляпу... совершенно невредимую. Мой сосед верит и не верит своим глазам. Немного опомнившись, возвращается на свое место, но, не видя ничего перед собой, садится не на стул, а на колени соседке.
—Ошалел совсем! — возмущается она.
Хозяин бедной шляпы приходит в себя, расправляет ее поля. Ему неловко, что так его обманули. Все аплодируют не клоунам, а ему. И он не выдерживает: красный от смущения машет рукой и выбегает вон.
— Вот шляпа! — смеюсь я над незадачливым соседом.
— Кто это? — удивляется соседка.
Я показываю взглядом на опустевший стул.
— Да ведь это униформист нашего цирка, Иван Михайлович Журнаков, — отвечает она, смеется и смотрит на меня так, что я читаю в ее взгляде: — Ты сам шляпа и есть!
В. ВОИНОВ
г. Львов
Журнал ”Советский цирк” сентябрь 1962г
RSS 
