Торжествует умная реприза
Карандаш на манеже цирка — это всегда весело, смешно, оригинально. Талантливый мастер циркового искусства, он досконально изучил законы смешного и блестяще применяет их в своем творчестве.
Нередко и артисты бывают зрителями. КАРАНДАШ на представлении в цирке.
Осенью этого года Карандашу исполняется шестьдесят пять лет. Мы горячо поздравляем нашего нестареющего клоуна с днем рождения и желаем ему много-много лет радовать людей своим веселым и задорным искусством. По просьбе нашего корреспондента Карандаш ответил на несколько вопросов, предложенных редакцией журнала «Советская эстрада и цирк».
Вопрос. Какими путями и средствами, по вашему мнению, достигается смешное на манеже?
Ответ. Мне думается, что по-настоящему комичными могут быть те сценки, в которых точно фиксируются различные психологические нюансы в состоянии человека. Конечно, необходимо и знание законов комического. Но обращаться с этими законами нужно осторожно, с нежностью: они не терпят грубых прикосновений, топорной работы и штампа.
И вообще цирк требует изящества, тонкого вкуса. Глубоко ошибаются те, кто считает, что комическое в цирке — это непременно оплеуха или пинок партнеру пониже спины, иначе, мол, клоунада не состоится. Но возникает вопрос: почему тогда зрители все же смеются и над такими незамысловатыми проделками клоунов? Я думаю, дело в том, что зрителям не хочется расставаться с детством, когда все позволено. Именно эту озорную свободу видят они на манеже. Кстати, не только на манеже и не только у клоунов. Этим не раз баловал нас Чарли Чаплин. У Монти Бенкса есть очаровательный фильм, где герой перед самым венчанием, буквально возле алтаря, получает отказ потому, что не удержался от соблазна толкнуть ногой стоящую впереди будущую тещу. И это сделано не грубо, не вульгарно...
Еще раз повторяю: поистине смешное непременно должно предусматривать вторжение во внутренний мир человека. Вопрос. Нередко приходится слышать: клоунада отстает от жизни. А вы как считаете?
Ответ. Клоунада не отстает, она идет в ногу со временем — иначе люди просто утратили бы к ней всякий интерес. Вспомните, что само утверждение нового стиля советского цирка, в том числе и клоунады, было продиктовано и определено жизнью.
Клоунада всегда передает время и настроение общества. Проблема, скорее, в том, насколько талантливо это сделано. Клоун (если это, разумеется, хороший клоун) призван тонко чувствовать время, в которое он творит. В этом залог успеха. А потом уже — личное обаяние.
Вопрос. Часто говорят о цирковой классике, как о чем-то вечном, неколеблемом. Какова на этот счет ваша точка зрения?
Ответ. Классика живет, если питается соками современности. Вы, может быть, знакомились с граммофонными записями актеров прошлого. Спектакли с их участием шли с грандиозным успехом, занавес поднимался бессчетно, зрители рыдали. Так утверждается в мемуарах. Нам же слушать декламацию нараспев, голоса откровенно «театральные» сейчас как-то странно, непривычно. А между тем мы и сейчас смотрим те же пьесы Островского или «Горе от ума» Грибоедова: сегодняшнего зрителя не перестают волновать все те же человеческие взаимоотношения и страсти. Но меняется интонация, акцент спектакля — классика как бы обновляется. Так и в цирке. Вопрос. Как достигается убедительность, жизненность клоунского образа? Ответ. Нельзя начинать с костюма или грима. Никогда длинные ноги или слишком короткие сами по себе не вызовут веселья. Иногда, напротив, впечатляет весьма заурядное обличье: такой герой кажется ближе зрителям, они принимают его с радостью. Клоунский образ — это точный социальный тип. И только тогда, когда увидишь, услышишь своего героя где-нибудь в толпе, — только тогда можно «примерять» его на себя. К своим способностям, к своей внешности.
Нельзя подражать никому — даже большому мастеру. Получается не живое лицо, а гипсовый слепок. Иногда слышишь от начинающих: «Вот, например, если бы соединить фигуру Никулина и мимику Енгибарова — как было бы здорово!» Нет, будет уродство. Образы — это живые люди, а люди не переносят подобных метаморфоз. Нельзя искусственно склеивать образ.
Вопрос. Как стать оригинальным? Ответ. Не знаю. Есть самоучитель игры на гитаре, есть пособие по рукоделию и поваренная книга. Но в искусстве, как и в науке, рецептов нет. Обычно пишут уже о том, что изучено и освоено. Открытия — всегда неожиданность для окружающих, и происходят они на неразведанных путях. Главное — найти самого себя, а не мудрить.
Вопрос. Кто из советских писателей-юмористов вам больше всего нравится?
Ответ. Ильф и Петров, Зощенко, изумительный Олеша.
Вопрос. Как вы определите, что такое реприза, какие требования прежде всего надо предъявлять к ней?
Ответ. Реприза — нечто короткое и изящное. Цирк вообще сдержан и малоречив. Тем более точно должно стрелять каждое слово в репризе. Малейшая ошибка юмориста имеет свойство расти в геометрической прогрессии и уничтожать в конечном итоге все произведение.
Марк Твен говорил, что свои новые рассказы он сначала читает кухарке, и, если она чего-то не поняла, надо переписывать заново. Это, видимо, шутка, однако в ней заключается очень справедливая мысль — смешное должно быть до малейшей детали понятно. Реприза — как рисунок без подписи, в ней все ясно без лишних слов, все выверено, как в пословице.
И еще: реприза — не повод «залепить» злополучный подзатыльник, а психологический этюд, противоречивость одного характера или столкновение двух. Но об этом, к сожалению, не всегда думают. И тогда реприза получается слабенькая. Она проковыляет кое-как по манежам и бесследно исчезнет. Торжествует, долго живет достоверная, гармоничная, красивая и умная реприза. Репризы, задуманные как дуэль двух характеров, могут жить вечность, незначительно изменяясь.
Вопрос. Чем, по-вашему, объясняется, что в репертуаре наших коверных все еще мало по-настоящему остроумных реприз?
Ответ. Придумать репризу сможет не всякий и очень талантливый писатель. По-моему, даже великий юморист Диккенс не сумел бы. Генри и Мериме, виртуозы логических неожиданностей, не подарили цирку ни одной репризы. Не захотели... Обидно. И клоуны, не имеющие, как правило, дипломов Кембриджа, сами мастерили репризы, делали это доморощенным способом, как могли. Их трудом по крупицам складывалась цирковая классика. И до сих пор большинство реприз сочиняют сами клоуны. Они лучше ощущают зрителя.
Вопрос. Стихи Маяковского, Блока, Есенина читают многие артисты. И это никак не обедняет искусство. Могут ли, по-вашему, разные клоуны исполнять одну и ту же репризу?
Ответ. В принципе — да. Я имею в виду нашу классику. В остальных случаях лучше избегать этого.
Вопрос. Много ли хлопот доставляет вам ваша популярность?
Ответ. В манеже — нисколько. На улице — бывает.
Вопрос. Зрители какого города вам больше всего нравятся?
Ответ. Нет плохих зрителей. Есть плохие и хорошие актеры. Талантливый актер всегда найдет благодарную аудиторию.
Вопрос. А вот вы всегда ли довольны зрителем?
Ответ. Я ценю нашего зрителя за то, что он бежит за пальто и ботами, когда начинается последний номер, но никак не раньше.
Но иногда я думаю: зрители слишком вежливы, благожелательны, а то и снисходительны к артистам. Хотелось бы, чтобы они, видя на манеже халтуру, пошлость, грубую шутку, чаще возмущались. Это заставит иного актера задуматься. Иногда равнодушная снисходительность зрителей пагубно влияет на исполнителя.
Вопрос. Продолжаете ли вы репетировать уже идущие репризы и сценки?
Ответ. Да. Ведь периодически меняются партнеры. Однако в слаженном ансамбле, когда партнеры отлично понимают друг друга, незначительные изменения можно вносить даже и во время спектакля.
Вопрос. Сколько поколений Клякс вы выводили на манеж?
Ответ. Именно Клякса — сейчас третья. А вообще «собачье семейство» было многочисленным. Но традиционное имя присваивается самому способному, самому артистичному из каждого поколения.
Вопрос. Какой цирковой жанр, помимо клоунады, разумеется, вы больше всего любите?
Ответ. Жанры всякие нужны, жанры всякие важны... Но лучше их все-таки не смешивать. Правда, иногда это бывает интересно. Но вместе с тем это облегчает артисту возможность составить номер «из всего понемножку».
Вопрос. Влияют ли на искусство цирка, в частности клоунады, другие виды искусств, например кино, о котором вы часто вспоминаете?
Ответ. Кино обогащает мыслями. А все прочее было: стиль исполнения, драматургия, трюки выработались в цирке задолго до рождения кино.
Вопрос. Каждый ли, кто очень хочет, может стать клоуном? И что, на ваш взгляд, прежде всего для этого нужно? Что вам подсказывает ваш опыт?
Ответ. Не хочется в сто первый раз рассказывать о том, как я поступал в училище, чем там занимался. Лишь еще раз повторю: быть смешным не научат нигде, только смогут помочь. И еще: быть цирковым артистом очень трудно. В цирке все надо делать самому. И знаете, уважаемые юноши, которые удачно острят на студенческих вечерах или за именинным столом («ну просто Рай-кин!»),— знаете ли вы, что после каждого отделения программы мне приходится буквально выжимать рубашку?
Вопрос. В чем особенность работы комика над своим репертуаром?
Ответ. Объяснить этот сложнейший процесс почти невозможно. Не случайно многие юмористы отвечают на него шуткой, утверждая, что работают, как сапожники, по столько-то часов в день. Но такой ответ содержит одну истину. Легкость юмориста рождена трудом каторжника на галерах. Но труда добровольного, творческого и потому — радостного.
Хороший пример. Рассказ очевидца съемки одного небольшого эпизода фильма Чаплина «Огни большого города». Помните: слепая девушка продает на улице цветы, она протягивает цветок Чарли, принимая его за миллионера, подъехавшего только что в автомобиле. Как сделать, чтобы зрителям была ясна причина ошибки девушки? Может быть, она случайно коснется рукой открывшейся дверцы автомобиля — миллионер отъезжает в тот момент, когда Чарли отходит от девушки? Или Чарли, переходя дорогу, попадает в пустой автомобиль и, выходя из него, оказывается напротив продавщицы цветов? Этот коротенький эпизод имел бесчисленные дубли, прежде чем Чаплин убедился, что кадры сняты предельно точно, и у зрителей не останется никаких сомнений, что бродягу принимают за миллионера.
Так мучительно добросовестно должен работать каждый мастер комического. Ведь именно в юморе незначительная фальшь перечеркивает все напрочь. Работа клоуна — это труд, труд и снова труд.
Вопрос. Кто из молодых клоунов, по-вашему, наиболее привлекателен?
Ответ. Никулин. Обаятельный Юрий Никулин. Вы скажете, что он не так уж молод, есть более юные? Но Никулин считает себя моим учеником. Несколько лет мы работали вместе. А учителю, каким бы зрелым (по возрасту и мастерству) ни стал его воспитанник, он всегда будет казаться очень молодым. Как родителям их дети.
Вопрос. Что вы можете посоветовать своим молодым коллегам?
Ответ. Умейте увидеть жизнь и передать свое видение с арены. Помните, клоун — это естественность. Он игнорирует принятые условности. Это мудрое детство.
В цирке ни в коем случае нельзя «смешить» зрителей. Это как раз та фальшивая монета, которую моментально распознают даже неискушенные люди. Чем больше вы будете стараться, чтобы вышло «посмешнее», тем меньше это будет получаться.
Клоун обязан в совершенстве владеть своим телом, мимикой.
В цирке есть одна особенность: там можно многое показать буквально. Например, как диссертант «проваливается» на защите. Не забывайте об этом и старайтесь использовать.
В готовом номере надо безжалостно «вырубить» все лишнее, все то, что не относится к сути номера. От этого номер только выиграет.
Очень строго, взыскательно подбирайте себе репертуар.
И еще раз, главное: работа клоуна — это труд, труд и снова труд!
Журнал Советский цирк. Сентябрь 1966 г.
оставить комментарий