Высокое искусство смеха

Сегодня мы публикуем статью К. Роланда, известного мастера буффонадной клоунады. Мы не считаем все мыс­ли и положения высказанные им бесспорными, Однако советы опытного артиста могут оказаться весьма полез­ными всем тем, кто сейчас начинает искать свой, неповторимый творческий путь в искусстве.

Отдел ведет внештатный редактор А. Н. ШИРАЙ.

Кроме того, мы предлагаем маленький словарик цирко­вых терминов, составленный Роландом для его книги «Бе­лый клоун». За последнее время все чаще можно увидеть в цирко­вой   программе   клоунскую   пару.   Конечно,    на    мой взгляд,    артистов    этого    жанра    еще далеко  не до­статочно, но сам поворот, сама тенденция к возрождению его меня радует. И многие мои молодые друзья, задумы­вающиеся над своим дальнейшим творческим путем, спра­шивают: — А  какие  данные  нужны  для   того,  чтобы  стать Белым   или   Рыжим   клоуном? Спрашивают они меня, полагаясь на мой опыт, — ведь я сам долгие годы провел на цирковом манеже в амплуа Белого клоуна, — я вижу доверчиво устремленные на ме­ня лица, мне хочется ответить каждому спрашивающему как можно полнее, как можно подробнее. Но ответить на такой, казалось бы, простой вопрос очень нелегко.

Прежде всего, профессия клоуна (я имею в виду «клас­сического клоуна») не может быть первой цирковой про­фессией. К ней надо прийти, накопив определенный опыт работы в цирке. Иными словами, в «костюмные» клоуны нельзя прийти со школьной скамьи, из классов студии. Сам я в клоуны пришел из акробатов. То же самое можно сказать буквально о всех наиболее известных в наше вре­мя   клоунах.

На фото. Музыкальный   клоун   Арншт  Янечек.    (Из чешского фотоальбома о цирке).

А теперь о том, какие данные должен иметь «костюм­ный» клоун. Я буду говорить отдельно о Белом и отдель­но о Рыжем, потому что между ними есть существенная разница. Артист, собирающийся стать Белым клоуном, должен иметь приятный голос, хорошую дикцию и умение владеть своим голосом в различных тональностях — от самой ти­хой до самой громкой. Это — не пустые слова, а непремен­ное условие. Тем, чей тембр голоса неприятен, нечего и мечтать о профессии Белого клоуна. К сожалению, на практике это правило не всегда соблюдается. Теперь о внешней стороне. Белый клоун должен быть элегантен. Его внешность — образец безукоризненной чи­стоты и опрятности — от туфель и головного убора до ног­тей! Не надо забывать, что зритель все видит и многого, кажущегося   иным   мелочью,   не   прощает.

Очень важно «уметь носить» свое тело. По манежу нельзя ходить, как по собственной квартире, вразвалку. Белый всегда должен быть собранным, движения его долж­ны  быть   отточенными,  жесты — пластичными. Многие думают, что в клоунаде Белому отведена вто­ростепенная роль. Это — глубокое заблуждение! Как Бе­лый, так и Рыжий должны быть каждый на своем месте. Места эти равнозначны и одинаково трудны, конечно, каж­дое по-своему. Надо сказать, что Рыжий больше зависит от Белого, чем Белый от Рыжего. Хороший Рыжий при плохом Белом многое теряет так же, например, как хо­роший   вольтижер   при   плохом   ловиторе. Белый должен быть разносторонним актером, и жела­тельно   даже,   чтобы   он   умел   петь. Грим и костюм Белого, по моему глубокому убеждению, должны остаться «классическими» (костюм Пьеро или Арлекина). Практика показывает, что «новаторство» в этой области пока что ни к чему хорошему не привело.

Теперь о Рыжем. «Ну, уж этому-то приятный голос ни­как не нужен!» — могут воскликнуть некоторые. А я отве­чу им: — Ошибаетесь! И Рыжему нужны приятный, гром­кий голос и хорошая дикция. Пищать, как это делают некоторые артисты, неверно толкующие образ Рыжего, легче всего! Труднее управлять своим голосом, как хо­рошо настроенным музыкальным инструментом. А именно это должен делать Рыжий. Сравнение с музыкальным ин­струментом не случайно: Рыжий должен мастерски интонировать своим голосом. Мой партнер Эйжен, когда я по ходу клоунады что-либо ему объяснял, говорил всего лишь одну фразу: «Не может быть». Но он так великолепно при этом интонировал, что фраза буквально врезалась в память зрителей. Помню, в 1924 году, через несколько дней после нашего приезда в Орел, весь город повторял эту ироническую фразу. Рыжий, который по ходу клоунады всегда оказывается обиженным, часто плачет. Это далеко не так просто, как кажется некоторым поверхностным на­блюдателям. Можно представить себе, какой это произво­дило эффект в сочетании с его внешностью. Нечего и говорить, что плач Эйжена даже отдаленно не напоми­нал те идиотские завывания, которые иногда приходится слышать в теперешних клоунадах. Вообще, чем больше инфантильности, чем больше детскости в характере Ры­жего, тем доходчивей и обаятельней его образ.

Грим Рыжего должен строго согласоваться с его харак­тером. Примером этого могут быть хотя бы два моих партнера: Дубино и Бирюков. Оба были Рыжими и вместе с  тем  ничуть  не походили  один  на  другого. Говоря о внешности Рыжего, считаю необходимым до­бавить замечание, которое иным может показаться парадоксальным: Рыжий тоже должен быть опрятен. Да-да, пусть костюм его невообразимо фантастичен, но ру­башка всегда должна быть белоснежной. При виде гряз­ной рубашки у зрителя возникает неприязненность, несмо­тря   на  все  старания  артиста. Как Рыжий, так и Белый должны знать акробатику. Же­лательно, чтобы они были знакомы и с другими жанрами, с музыкальной эксцентрикой, например. Но акробатика — обязательна! Насколько от этого выигрывает номер, можно судить по работе клоунов Антонова и Бартенева. Оба они замечательные   каскадеры.

Среди читателей этой моей статьи могут оказаться мо­лодые  люди,  еще  только  совершающие  первые  шаги   на трудном пути циркового искусства. Для них мне хочется дать несколько практических советов. Ведь не сразу соз­дается та легкость и изящество, та законченность номе­ра, которая восхищает зрителя. Прежде чем добьешься необходимого результата, нужно много искать. Приведу такой   пример. В ноябре 1947 года мы с Дубино показали зрителям г. Иваново премьеру клоунады «Статуя Свободы». Это была моя первая политическая «полнометражная» клоу­нада. Ее тепло приняли зрители. Но вначале, когда мой партнер выносил чемодан с реквизитом, пока еще неиз­вестным зрителю, возникала пауза. Эта пауза была до­вольно томительной и, уж во всяком случае, ненужной. Тогда мы заполнили эту паузу следующим образом: Дубино хвастался, что чемодан заперт отличным английским замком.

— Это ничего не значит, — говорил я. — У меня есть американский ключ, — он открывает любой английский замок.

Пауза была заполнена, причем не просто словами, а диалогом, раскрывающим одну из главных мыслей клоу­нады. Второй пример. В одной из возобновленных нами, «ко­стюмных» клоунад мой партнер Коко нетвердо знал текст. Отвечая мне, он неожиданно сделал паузу, забыл следую­щую фразу и некоторое время стоял, глядя вокруг с нескрываемой растерянностью. Но зрительный зал вдруг раз­разился аплодисментами. Пауза, возникшая случайно, приш­лась очень кстати и была воспринята зрителями как зара­нее обдуманный элемент клоунады. Нечего и говорить о том, что со следующего представления мы эту паузу уже утвердили «на законных основаниях». Несколько практических замечаний о внешности клоу­нов. Меня спрашивают, можно ли утвердительно говорить о том, какими должны быть костюм и грим Рыжего? Я говорю — можно!

Грим и костюм должны быть контрастными относи­тельно внешности артиста. Если артист расположен к пол­ноте, грим должен соответственно подчеркивать это, ко­стюм — также (короткие брючки, короткие по локоть ру­кава и т. д.). Если же артист высок и худ, костюм должен на нем висеть как мешок и т. д. Этим достигается не слу­чайное, а осмысленное подчеркивание природных данных актера. Грим во всех случаях должен быть приятным. Хорошо проверять, как мы это делали в старину, новый грим на дневных представлениях. Если грим Рыжего неудачен, страшен, то это сразу будет заметно, стоит артисту пройтись по рядам, вплотную подойти к детям. Детвора неми­нуемо испугается неудачного грима, и тогда артисту при­дется сделать из этого соответствующий вывод. Очень хорошо гримируется Карандаш. Многие ребята и не знают, что этот обаятельный чудак, который так ласково с ними разговаривает, — артист в гриме.

На фото. Клоун Карел Павлата с маленьким другом. (Из чеш­ского фотоальбома о цирке).

Несколько слов о работе над клоунадой. Прежде всего надо отлично, как говорится «на зубок», выучить весь текст. Лишь зная текст, мы приступали к сле­дующему этапу — распределению мизансцен и реквизита в соответствии с этими мизансценами. То есть, иными сло­вами, намечали переходы, повороты, остановки (во время исполнения будущей клоунады) и в соответствии с этим ставили   реквизит. Распределив мизансцены, мы переходили к репети­циям с униформой, которой ведь предстояло во время представления выносить нам реквизит в одном строгом порядке. Лишь добившись четкости на всех этих этапах, мы пере­ходили к показу клоунады зрителю, или, как у нас говорят, «к   первой   ее   прокатке». Особое место в работе «костюмных» клоунов занимает репертуар.

Но это тема отдельной статьи. Здесь я скажу только, что слабый репертуар во многом сводит на нет игру талантливой клоунской пары. Для меня на протяже­нии всей творческой жизни репертуар был одним из са­мых мучительных и трудных вопросов. Думается, хорошие «костюмные» клоуны не должны ждать, пока доходчивое и интересное антре свалится с неба, они должны сами искать   новые   формы,   быть   хорошо   осведомленными   о всех важнейших политических событиях, должны быть на­блюдательными, уметь подмечать в быту людей наиболее типическое. Как правило, во всех городах, где мы бывали, я заводил знакомства в редакциях газет, брал там мате­риал и если даже не всегда его использовал, то всегда проникался теми вопросами, которые были наиболее ха­рактерны для данного города. Это соответственно настраи­вало меня и  помогало в  работе. Так, крупица по крупице, капля по капле и создается то яркое и трудное искусство, которое Гоголь назвал «вы­соким   искусством   смеха».
 

К.  ПЛУЧС  (РОЛАНД), заслуженный артист Латвийской ССР
 
Журнал Советский цирк. Март 1963 г.

оставить комментарий