Дела волшебные

Ну согласитесь со мной, что древнейшее искусство магов, чародеев-престидижитаторов, манипуля­торов, иллюзионистов, или, как их всех теперь запросто называют, фокусников, постепенно вы­рождается.

 — Да, но ведь это естественно. В давние времена было просто удивить малограмотных и суеверных людей про­стейшими физическими или химическими опытами. Теперь не то. Каждый школьник знает не только физику и химию, но многие из них знакомы с основами механики, электроники, радиотехники. В наш, как говорят, «атомный век» го­раздо сложнее заставить зрителя поверить в «чудеса», ко­торые показывают  артисты цирка и эстрады.

— Позвольте возразить. Ведь в основе манипуляции лежит ловкость рук, тончайшая техника пальцев, которые никакими   механическими,  даже самыми совершенными приборами заменить нельзя. При чем же тут техника?
— Это  правда. Но вы забыли, очевидно, что главным в ручной манипуляции всегда была виртуозная  работа с  игральными   картами  (перебрасывание, передергивание, выборка отдельных карт и т. д.), то есть то же самое, те же приемы, которые употребляют шулера в нечистой игре.
— Согласен, но ведь у нас не существует ни карточных клубов, ни профессиональных шулеров.
—Тем более. Значит, и интерес к этому виду «искусст­ва» вряд ли нужно развивать. Вы, вероятно, заметили, что за  последние  годы  фокусники, очевидно, сами настолько разуверились  в искусстве обмана,  что стали  усердно объяснять  в журналах, книгах,  передачах по телевидению секреты различных фокусов.
— Это очень печально.  Они сами подрубают сук, на котором сидят. Ведь каждому ясно, что фокус перестает быть фокусом, если зритель заранее знает технику его устройства и показа.
— Вы глубоко правы. Я недавно прочел книги артистов А. Вадимова (Али-Вада), А. Акопяна и был глубоко разо­чарован и огорчен тем, что они с настойчивостью, достой­ной лучшего применения, фактически уничтожают интерес к  древнейшему  и увлекательному  жанру.  Они  подробно, с рисунками и чертежами, описывают устройство всех фо­кусов, иллюзионных приспособлений и «секретов».
— Мне сказали, что издательства, выпускающие книги, делают это с познавательной  целью, из благородных по­буждений, чтобы развеять веру во всякую чертовщину...

Вот такой разговор можно часто услышать не только в артистических гардеробных, но и среди зрителей на цирковых и эстрадных   представлениях. Хочется и мне вступить в этот диалог и высказать не­сколько своих соображений. Мне представляется, что весь смысл показа фокусов, их познавательное значение заключается в том, что зрите­ли должны сами «пошевелить мозгами», догадаться, сооб­разить, раскрыть «секрет». Я наблюдал молодых людей, которые по многу раз ходили на выступления иллюзиониста

Иллюзионисты Дик и  Ирина Читашвили
Фрагмент иллюзионного аттракциона А. Шага

Кио и пытались разгадать его номера. Они спорили, каж­дый доказывал свою точку зрения, утверждал, что артист применяет новейшую оптику, позволяющую ему обманы­вать зрителей. Но ни разу я не слышал, чтобы кто-нибудь принял Кио за чудотворца, владеющего сверхъестествен­ными силами. Давно прошли времена, так хорошо описан­ные Марком Твеном в повести «Янки при дворе короля Артура», когда несложными приемами можно было дура­чить легковерных людей.

Когда говорят о пользе разоблачения фокусов, мне всегда вспоминается рассказ художника Федора Богород­ского о его поездке в Италию к Максиму Горькому. В сво­бодные вечера Ф. Богородский вместе с сыном Горького Максимом устраивали домашние сеансы занимательных фокусов. Когда-то Богородский сам выступал на эстраде и знал этот жанр. Алексей Максимович с удовольствием посещал вечера, удивлялся ловкости и остроумию выступавших и заразительно смеялся. Ф. Богородский вспоми­нал: «Перед моим отъездом в Москву мы с Максимом решили устроить вечер разоблачения фокусов. Мы выпу­стили рукописную афишу с оповещением, что «всемирно известный факир, маг и чародей, покидая Италию, разоб­лачит сам себя!» Напечатали на машинке билеты и розда­ли их всем нашим постоянным посетителям — служащим дома, соседям и т. д. Принес я билет к Алексею Максимо­вичу, но он прийти на этот вечер отказался категорически:

— Нет уж, знаете ли, не пойду! Очень обидно разо­чаровываться   в   этих   чудесах! Так он и не пошел на этот вечер», — заканчивает свой рассказ Ф.  Богородский.

Что же, разве иллюзионному жанру мешают только разоблачения и раскрытие «секретов»? Нет, конечно, есть и другие причины. И одна из них в том, что артисты де­сятками лет показывают «даму в воздухе», «распиливание живого человека», «неисчерпаемый ящик», «говорящую голову», «вазу фараона» и многие другие надоевшие фо­кусы, к тому же подробно описанные в популярных посо­биях. Не лучше ли было направить энергию артистической молодежи и любителей не на бессмысленное копирование давно известных трюков, а на изобретательство новых фокусов, основанных на современной оптике, химии, элект­ронике,   кибернетике. В свое время замечательный ученый-популяризатор Я. Перельман в книгах «Занимательная механика», «Зани­мательная физика» и многих других умно и увлекательно рассказывал о различных областях человеческих знаний. Не одно поколение молодежи приобщалось к науке с по­мощью его книг. Вот бы продолжить хорошее дело! А вместо этого авторы щедро подносят готовенькие ре­цепты домашних фокусов, примитивных, известных еще нашим прабабушкам и прадедушкам.

Я знаком со многими артистами иллюзионного жанра, нередко видел среди участников художественной самодея­тельности начинающих фокусников и поэтому знаю, что попытки   создать что-либо новое наталкиваются прежде всего на отсутствие технической и материальной базы. Все фокусники в тиши своих квартир в одиночку что-то изобретают. Посоветоваться опасно: раскроешь «секрет», могут позаимствовать. Такие случаи были. Заказать техни­ческое приспособление или произвести научный опыт не­где. Таких лабораторий для фокусников не существует. Можно предложить попробовать некоторые новинки. На­пример: тысячи разноцветных мыльных пузырей превра­щаются на сцене в один огромный прозрачный шар, из которого появляется артистка. Или такой трюк: вечное перо заряжено стойким дымом. Артист, выйдя на авансце­ну, пишет или рисует в воздухе дымом. Но ведь для того, чтобы осуществить такие не очень уж сложные опыты, как мне сказали химики, нужно поработать в лабораторных условиях. А где их взять? Мы часто жалуемся на однооб­разие номеров иллюзионного жанра. Но войдите в поло­жение этих «кустарей-одиночек», и вы поймете, что даже лучшие из них: Э. Кио, 3. Тарасова, Д. Читашвили, К. Зай­цев, А. Акопян, Гитис, Сиухины, Фурмановы и многие дру­гие повторяются, в одиночку что-то придумывают, но все вместе страдают от отсутствия экспериментально-научной базы для опытов.

Я уже не говорю об интереснейших возможностях за­брошенной пиротехники, создающей огромные перспекти­вы для зрелищных эффектов. Ведь никто не ограничивал показ иллюзий только рамками цирковой арены или не­большой эстрады. Вспоминается выступление народного артиста РСФСР Э. Кио на стадионе в Таллине во время празднования 20-летия Эстонской ССР. На редкость красиво выглядел огромный костер, в пламени которого на глазах у тысяч зрителей по мановению руки фокусника исчезла артистка. И, не успев «превратиться в пепел», она уже вы­езжала по гаревой дорожке в открытой машине с буке­том цветов навстречу Кио. Вот подлинное разоблачение «чудес» и суеверий.

В предреволюционные годы в Петербурге в Народном доме существовал театр феерий. Режиссер А. Алексеев ставил удивительные, запомнившиеся мне на всю жизнь постановки — «80 тысяч верст под аодой» Жюля Верна, «Вий» Гоголя и другие. Сколько в них было неожиданно­стей, изобретательности, романтики. Помню постановку в Мариинском театре балета «Корсар». Волнующая сцена океанской бури и гибели большого корабля. Все системы многоэтажных сценических трюмов приводились в действие и создавали удивительное зрелище, А ведь это тоже был иллюзионный трюк, только большого масштаба.

Много свежего, любопытного, иногда просто забытого можно найти в области иллюзий, феерий, пиротехнических эффектов, сказочных спектаклей. Разве нельзя расширить наше представление о жанре фокусов? Почему бы не использовать опыт чехословацких друзей, создавших театр «Латерна магика», не применить световые эффекты, так восхищавшие нас в постановке артистов ГДР «Сказки Гоф­мана»? Не пора ли и нам по-государственному посмотреть на развитие подлинно народного жанра массовых представ­лений, праздников огней, феерий, всевозможных иллюзий и сказочных превращений. Ведь это только будет стиму­лировать развитие технической мысли, применение новей­ших изобретений на сцене и в цирке. Конечно, обмануть современного зрителя техническими новинками не просто. Но у него хватает юмора, чтобы желать быть обманутым. И хорошо, что он идет фокуснику навстречу, если тот артистичен и тоже не лишен чувства юмора. Янки при дворе короля Артура победил чернокнижника Мерлина «волшебством науки» потому, что он пришел в средневе­ковье из XIX века. Его обыкновенный насос и разноцвет­ный фейерверк воспринимались как чудо. Вообразите себе твеновского героя во время выступлений А. Сокола или Э. Кио.

Янки несомненно растерялся бы. Но в зале сидит наш современник, человек технически грамотный, и движение науки сейчас измеряется не сто­летиями, а днями. В этом радость, в этом и трудность ар­тиста, посвятившего себя вечно романтическому искусству иллюзии. Вот она – труппа кочующих комедиантов (справа налево – Э. Трактовенко, А. Гузик, М. Чайковский, С. Амурова).
 

Журнал Советский цирк. Сентябрь 1965 г.

оставить комментарий