Кто идет в клоуны?

— Это интеллигент, пытающийся сохранить свое достоинство даже в ситуации, где ему, скажем, пришлось бы стоять на голове...

Интересен по характеру клоун Сигаев. У него наиболее тесный контакт с залом, он вроде бы «свой» на манеже, такой озорной, лихой парень и где-то сам себе на уме. С такими, при всей их общительности, народная мудрость советует «держать ухо востро». И совершенно необычен для нашего цирка клоун Тютюнькин. И вроде бы увлечен происходящим, но как-то излишне суетлив, насторожен, испуган... Да он просто наполнен страхом, он им парализован... И при этом такой смешной! Особенно это хорошо им сделано в последней репризе— в «Танце маленьких лебедей». Этот его спуск сверху мимо зрительских рядов, когда так ясно ощутимо, что каждую секунду он готов в панике убежать наверх...

— Это уже не человек, — говорит о его персонаже Шелковников, — это существо...

Словом, состав клоунского ансамбля может разыгрывать не только веселые репризы, но и содержащие в себе серьезную мысль, гражданскую позицию... Безусловно, Шелковниковы заслуживают, чтобы на них обратил внимание кто-либо из наших известных сатириков.

Летом я встречалась с ними довольно часто. Бывая в цирке-шапито, я заходила в их вагончик, который они называли «балаганчик» и в котором проводили целые дни. Цирк давал по два-три представления каждый день, даже в тридцатиградусную жару. Главное для администрации цирка был план, и похоже, с их точки зрения, артисты просто выдавали валовую продукцию. Однако в брезентовой духоте цирка артисты творили искусство. И на каждом представлении на ковре работали Шелковниковы. День за днем по три представления — в час дня, в четыре и в семь вечера. Мне же в этом марафоне самым непостижимым казалось это повторение одних и тех же реприз и каждый раз, как в первый и единственный. И так несколько месяцев работы в Москве и до Москвы, и после Москвы... И я думала: вот если бы они привезли в Москву не пять-шесть реприз, а двадцать пять, не одну, а, предположим, три программы, которые бы легко варьировались, сочетались с представлением в шапито. Эти изнурительные постоянные повторения... Мне кажется, и ЭВМ бы не выдержала... Однако в цирке это — сложившаяся практика. Не говоря о других жанрах, многие клоуны годами «катают» одни и те же программы. А вот дрессировщик Владимир Шевченко считает первым правилом в своей работе, чтобы его представления не повторялись из вечера в вечер, он их разнообразит. И это несмотря на зависимость от таких «артистов», как львы и тигры.

Но я надеюсь на Шелковниковых. Надежду эту вселяет и своеобразие их ансамбля и руководитель группы Александр Шелковников. Много ли в цирке людей с высшим университетским образованием, да еще техническим?! И дело, конечно, не только в дипломе... Александр талантливый, творчески мыслящий и много читающий человек. И очень важно для его нынешней профессии, что студентом университета он увлекался театром, играл в студенческой студии, ставил там спектакли, словом, был и актером и режиссером. В школе же занимался в танцевальном кружке у хорошего педагога, что видно по его легкой и выразительной пластике. Он и человек и актер разносторонний. И клоун с богатой палитрой красок. Жаль, мало кто видел его в спектакле о Леониде Енгибарове, поставленном в студии на Цветном бульваре...

— Мне очень нравился Леонид Енгибаров, — рассказывал мне Шелковниников, — и поначалу мне хотелось подражать ему. Этим спектаклем я словно отдал ему дань... и пошел своей дорогой...

У Шелковникова есть идеи и планы будущей работы, но им прежде всего нужны талантливые авторы.

В наших беседах часто принимала участие и жена Александра Светлана, интеллигентная, обаятельная молодая женщина. Она была актрисой ТЮЗа в Калуге, играла там «маленького принца», но полюбив Александра, оставила театр, переезжает с мужем из города в город. У них двое детей — Маша и Коля. Александр и Светлана на редкость прекрасная пара, в них ощутима некая внутренняя гармония двоих, поистине счастливые браки совершаются на небесах...

Партнеры Шелковникова пришли в цирк, как здесь принято говорить, «со стороны». И у каждого из них это было по-своему необычно. Иван Сигаев родился и вырос в казачьей станице под Урюпинском. Он был мальчишкой, когда однажды к ним в станицу приехали артисты с концертом. Среди них — имитатор голосов животных и птиц. У него это не очень-то хорошо получалось, и после концерта Ваня попробовал повторить то, что делал артист. И у Вани получилось лучше, этот успех поселил в нем надежду на доступность профессии, на возможность стать артистом. Потом эта надежда превратилась в цель, в смысл жизни. После службы в армии Иван Сигаев приехал в Москву и прошел у Местечкина конкурс на поступление в студию.

Анатолий Тютюнькин жил в селе под Пензой и чуть ли не в пятом классе решил, что будет работать в цирке и будет там клоуном. Он начал заниматься в самодеятельной цирковой студии и ездил туда после школы. От его дома студия была очень далеко, сначала до Пензы автобусом, потом на другой конец города... В студии клоунады не было, но школьник Толя не огорчился...