Лицо во весь экран

Перед вами кинокадр: крупным планом, во весь экран, лицо клоуна. История этого кадра любопытна. В окрестностях Баку снимался фильм «Белый караван».

Он рассказывал о потомственных чабанах-горцах, кочующих из года в гоя из века в век, из поколения в поколение по заповедному пути — горы, долины, взморье, снова горы и так без конца. Патриархальные отношения, замкнутый мир строгих горских нравов, неприятие городской суеты... Сценарий требовал, чтобы молодой чабан, впервые попав в город, изумился необычности незнакомого ему мира.

Чем удивить героя, как вызвать «эффект необыкновенности»? Размышляя об этом, режиссер Эльдар Шенгелая зашел однажды вечером в Бакинский цирк. Шло очередное представление, на манеже работала клоунская группа «Семеро веселых». Случилось так, что первым впечатлением от цирка был для режиссера в тот вечер облик клоуна. Облик традиционный и очень живой. Странный, смешной, добрый, суетливый клоун.

Режиссер испытал чувство, которое должен был испытать герой фильма. Дождавшись антракта, режиссер отправился за кулисы и познакомился с клоуном Александром Глущенко. Он попросил его сняться в одном только кадре. Кадр, да еще статичный, должен был «сыграть» за целый эпизод.

И вот в медлительное, плавное повествование о неторопливо текущей жизни чабанов резко ворвался монтажным «врезом» — контрастно, неожиданно, ат-тракционно — крупный план клоуна... Где мы видели его? Вспомните — в красочной клоунаде «Старый цирк», поставленной много лет назад М. Местеч-киным. В цирковом представлении «Чудеса без чудес», осуществленном кинорежиссером А. Птушко. В веселой пантомиме «Пароход идет «Анюта», которую поставил Е. Рябчуков. В сборных программах в роли Униформиста.

Да, он придумал себе такую роль, чисто цирковую. Глущенко выходил на манеж вместе с настоящими униформистами, постепенно выделяясь из их группы какой-то непосредственностью, наивностью, необычайным сопереживанием артистам. Этот униформист, пожилой человек с детской душой, был влюблен в цирк, упивался представлени-
ем, был слишком даже старателен и потому делал оплошности. Он был наивным человеком в мире странных вещей, сложных трюков, невероятных обстоятельств — в мире цирка. Он либо попадал впросак сам, либо ставил в нелепое положение других.

Игра артиста была настолько естественна, что обманула даже таких искушенных зрителей, как Ю. Тимошенко и Е. Березин. Помню, они обратились однажды к администратору с недоуменным вопросом — как попал на манеж этот странный униформист? Обыкновенный человек в необыкновенном мире... Юмористический эффект возникал от этого занятного контраста. Глущенко не блистал техническими умениями, не пародировал артистов других жанров. Чем же он брал? Я бы сказал так:    он заражал зрителей чувством цирка, радостью от представления, ощущением праздника артистов и зрителей.

Помнится, Станиславский в своей последней студии давал задание первокурсникам: сыграйте цирк, но для этого не нужно учиться жонглировать, играть на музыкальных инструментах, выполнять сложные акробатические трюки — сыграйте самый дух цирка, его браваду, торжественность, блеск, юмор. Первокурсники с наслаждением выполнили задание великого мастера и даже выступали перед войной несколько раз в Доме актера с «игрой в цирк».

Александр Глущенко владеет тем же козырем — он играет самый дух цирка. Можно сказать так: образ цирка. Разрешите самую малость потеорети-зировать. Подать, так сказать, теоретическую репризу...

В чем природа цирка? Ответить на этот вопрос невероятно трудно — сколько здесь встречается жанров, сколько артистических стилей, национальных особенностей! И все-таки, все-таки есть нечто общее у всех истинно цирковых артистов.

Для ясности приведу (конечно, в дискуссионном порядке) пограничную линию — где кончается эстрада и начинается цирк. Граница эта часто пересекается артистами в том и другом направлении, и результаты не всегда хороши. Цирк есть мир необыкновенного. Это акробатический полет, словно преодолевающий человеческие возможности и законы физики. Это лошади, тигры, собачки, делающие то, что несвойственно лошадям, тиграм, собачкам. Даже костюм на манеже не обязан походить на «жизненный», аппаратура для трюков не обязана напоминать что-либо аналогичное за стенами цирка. Фокусник, делающий невозможное возможным, есть в какой-то мере символ цирка.

А вот специальность эстрады — обыкновенное, возведенное до степени совершенства. Эстрадная певица поет «обыкновенно» — не по-оперному, не филармонически, а по-деревенски, по-студенчески, по-домашнему, — но только в высшей степени талантливо. Эстрадный фокусник держит в руках предметы, которые бывают и в ваших руках, — газету, колоду карт, стакан с водой... Разумеется, бывает «обыкновенное» в цирке и «необыкновенное» на эстраде — я говорю о том, что определяет образ представления, «делает музыку».

И вот в мире необыкновенного, невозможного вы узнаете вдруг знакомое, естественно-человеческое... Это — один из сильнейших эффектов цирка! Полет под куполом цирка может восхищать вас профессиональной техникой, но трогает он вас до глубины души тогда, когда вы уловили, скажем, едва заметный жест партнерши, погладившей по плечу партнера после того, как первая и вторая попытка не удалась и он собирается в третий раз исполнить рекордный полет В гимнасте вы увидели вдруг не «супермена», которому все нипочем, а почти знакомого молодого человека, который штурмует границу возможного, доступного человеческим силам.

Так вот: в этом необычном цирковом мире всей душой и за всех «болел» по-детски впечатлительный персонаж, придуманный и исполненный Александром Глущенко. С кинокадра, который вы видите на этой странице, на вас смотрят глаза человека, полные юмора, иронии, доброты.

Недавно Александр Глущенко снова «нашел себя», на сей раз в новом интересном спектакле — «Цирк на воде» (режиссер А. Аронов). И снова радует людей веселое искусство талантливого клоуна, обладающего обостренным и точным чувством цирка.

Я. ВАРШАВСКИЙ

оставить комментарий